Измена. Он не твой

Глава 37

Марина звонит ближе к обеду. Мы теперь опять типа “подружки”.

Номер все тот же.

Голос все тот же.

Вот только внутри – уже не так.

– Привет, красотка. Куда это ты собралась? – звучит мило, как будто ничего и не было. Как будто мир снова целый, а мы с ней все еще на одной стороне.

Она видела чат.

Только теперь я хочу как можно больше дать ей деталей. Чтобы точно спровоцировать.

– Друг один пригласил на день рождения.

– О, тот самый, про которого ты писала в чате?

Голос чуть оживляется, в нем появляется знакомый интерес.

– Да, – улыбаюсь одними уголками губ, – мы со школы знакомы. Пока у мамы жила, встретила его, разговорились.

– Он холостой?

– Да, и в отличие от некоторых держит себя в руках. Просто заказал торт на день рождения. И меня заодно пригласил.

– Романтик?

– Не знаю пока…

– Когда?

На кончике языка так и вертится “а что, хочешь к Яру зайти?”. Но я прикусываю этот кончик, чтобы не умничал. У нас план и его надо придерживаться.

– В пятницу вечером.

А еще через неделю, кстати, и у Яра день рождения.

Как бы было хорошо, если бы мы все выяснили до этого дня.

– Ты пойдешь? – вроде как мимоходом, но слишком быстро, чтобы не заметить.

– Я думаю еще, но торт точно сделаю.

Завариваю себе чай.

– Слушай, а Яр знает?

– А он вообще знает, где я? Чем живу? Что делаю? – вскидываю брови, хотя она этого, конечно, не видит. Вхожу в роль. – Он, судя по всему, ночует черт знает где. Не у мамы. И не со мной. И ты думаешь, я должна сидеть дома, сложив ручки?

– Ну... нет, конечно, – тянет осторожно. – Я просто… волнуюсь. Ты же знаешь. Я за тебя.

– Знаю, – выдыхаю, – но мне надоело, что я подстраиваюсь под него. Должна думать, что он подумает. Он же не думает.

– Ну, и правильно!

Конечно! Ты первая будешь греть для него постель.

– Да. Решено. Поеду в пятницу вечером к Роману на день рождения. Катю удобно у родителей оставить и отдохнуть.

Я отпиваю чай, а Марина, наверняка она сидит где-нибудь у окна, с кружкой кофе, водит пальцем по керамике, делая вид, что сопереживает.

Не удивлюсь, что в пятницу вечером к Роме заявится Яр. Ну, или проверим. Если нет, значит, это все же не Марина. Она такого шанса не упустит.

– Ладно, Марин, пока, мне тут надо выбрать рецепт и продукты закупить.

– Я поняла, хорошо. Ты звони, Даш, не забывай.

– Целую, – натягиваю улыбку и отключаюсь.

Как только экран гаснет, гаснет и улыбка.

Я вот только не подумала, что Анна же может Яру написать. Не лично скажет, а она же, но с другого аккаунта. Скинут фотки, переписку и все. Даже с номера другого могут позвонить и сказать, что я, мол, изменяю. И ждать будут именно пятницы. Мне надо, чтобы его номер заблокировали. Чтобы ему в четверг уже никто не смог дозвониться. Кроме тех, кто сможет найти его другими способами.

С этим ладно.

Но мне нужна стабильность. Торты это так, для развлечения. Когда была в браке, о деньгах не задумывалась. Всегда была в кошельке карта Яра.

Она и сейчас есть. Только я теперь с ней не чувствую надежности. Он сегодня со мной, а завтра может с другой. Лучше, если у меня тоже будет постоянный заработок. Да, в декретном это сложно. Но до родов еще девять месяцев и их надо прожить. И быть готовой дальше жить одной.

Я вбиваю в поисковике: "Кондитер. Вакансии. Москва. Без профильного образования".

Смотрю список.

Первое – студия тортов в центре.

Требования: опыт от 3 лет, знание айсинга, стабильная рука, работа с аэрографом, умение "рисовать от руки" на поверхности зеркальной глазури.

Звучит как магия. Или как то, чего у меня нет.

Следующее – кафе на вынос.

"Скорость! От 50 капкейков в час. Минимум брака. Ночь. Стоять у печки по 10 часов".

Скорость? Скоро я стану с животом, явно будет не до скорости.

Листаю дальше.

Домашняя пекарня на окраине, ищут помощника-кондитера.

Зарплата – как будто я не делаю десерты, а подаю зонтики на пляже.

Рядом мелким шрифтом: "молодой коллектив, приветствуются активные, энергичные девушки".

Ну конечно. Желательно с фигурой "песочные часы" и отсутствием живота.

Потому что кто ж захочет видеть у витрины "усталую беременную"?

Присылаю свое портфолио в пару мест.

С шоколадной Эйфелевой башней, с чизкейком на бисквитной подушке.

И читаю: "Спасибо за отклик. Мы обязательно рассмотрим вашу кандидатуру".

Или: "Нужны мастера с художественным образованием. Мы позиционируем себя как арт-кондитерская".

Я не профессиональный кондитер. Я мама. Я женщина с тремя формами насущных задач – выжить, не расплакаться и заработать.

И все же – я пеку. Я люблю это. В этом Я – я.

Но для мира этого мало.

Я бы хотела…

Правда. Хотела бы приходить в светлую студию, с длинными мраморными столешницами, с тихим радио на фоне, с запахом ванили и подтаявшего шоколада…

Стоять у кондитерского мешка, наливать глазурь, делать кремовые цветы и знать, что это нужно.

Что мой труд – не просто милое хобби.

Но реальность не похожа на глянцевую кулинарную передачу.

Здесь либо ты – "лицо бренда", либо невидимая рука на кухне.

И все же я не сдаюсь.

Я просто ставлю галочку: пока не подходит.

Курсор мигает на странице с вакансиями – как будто издевается.

"Ищу работу".

Звучит просто.

На деле – как будто ищешь разрешение на право жить.

После очередного отказа от кондитерской студии мне хочется выключить ноутбук и завернуться в одеяло. Просто не быть.

Но я сижу. Щелкаю.

Открываю новую вкладку.

"Вакансии для художников".

Скроллю.

📌 "Ищем иллюстратора в детское издательство".

Ставка проектная. Дистанционно.

"Скетчи по заданию редактора. Темы: семья, дружба, природа".

Где-то внутри что-то отзывается.

Я помню, как рисовала для Кати карточки с животными, с буквами, с эмоциями. Она их обожала.

Может, это знак? И дома можно работать.

📌 "Мастер по акварельной росписи пряников. Опыт не обязателен. Главное – чувство стиля и аккуратность".

Пряники.

Смешно, но… разве это не то, что я и делаю?

Только вместо скетчей – сахарная глазурь.

📌 "Ассистент в творческую мастерскую. Гибкий график. Работа с детьми и арт-материалами. Возможно обучение".

Отправляю резюме везде.

Забираю Катю из сада чуть раньше обычного – хочется просто побыть с ней. Без мыслей, без чужих голосов в голове. Только мы вдвоем.

Она бежит к выходу в розовой куртке, с торчащей косичкой и шлемом в руках.

– Мама! Мам, я первая тебя увидела! – кричит, обнимая меня и носом утыкаясь в мой шарф.

Тепло. До слез.

Мы выходим во двор, я раскладываю самокат.

– Только не быстро, ладно? – прошу.

– Ну, мааам... я как ветер, не могу медленно!

И она действительно – как ветер. Вылетает вперед, зигзагами, кричит что-то непонятное прохожим, машет голубям и смеется в голос, пока я иду следом, придерживая сумку и пытаясь не думать ни о чем лишнем.

Но минут через двадцать она тормозит, тяжело дыша, опускается на бордюр. Щеки раскраснелись, ресницы потемнели от испарины.

– Мам… я устала. У меня ножки болят, – всхлипывает. – Возьми меня на ручки.

Губы надувает, носик морщит. Устала и уговаривать бессмысленно.

– Кать, ты же уже большая… Маминой спинке тяжело, правда. – говорю, стараясь ласково.

– Но я же твоя девочка… А девочек надо носить, если у них ножки болят! – она смотрит снизу вверх, глаза круглые, влажные, губы дрожат. – Так папа говорит.

– Папа - мужчина, он может и тебя пронести, и меня. А мы девочка, слабые.

Я опускаюсь рядом, глажу по щеке.

– Крошка, давай немного посидим, отдохнем и пойдем медленно.

Мама не должна поднимать тяжелое…

Она молчит.

– Я могу стать легкой, – тихо шепчет и заглядывает открыто в глаза. – Я буду перышком. Только возьми…

И в этот момент я сдаюсь.

Прижимаю ее к себе, поднимаю осторожно. Щечка прижимается к моей шее, руки обвивают за плечи.

– Вот видишь… совсем как перышко, – довольно говорит.

Хоть и пульсирует что-то внутри – не надо. Нельзя.

Но она тихо сопит, гладит пальчиками мою косу.

– Я люблю тебя, мамочка…

И в этот момент я понимаю: пусть хоть десять врачей скажут "нельзя", но если ребенок просит прижаться к тебе – несешь. Потому что ты – мама. А мама все выдержит.

А вечером, когда прихожу домой, чувствую, как ноет низ живота.