Измена. Я больше не буду тряпкой

Глава 45

Я так и заснула у него на коленях. Сквозь сон почувствовала, как он укладывает меня на кровать, как укрывает одеялом. Хотелось поднять голову и сказать: «Не уходи», но сил не было.

Он словно все понял, остался. Последнее что помню, руки Коли продолжают гладить меня по голове. Так хорошо я еще никогда в жизни не спала. Мне снились радужные сны, я их не помню, но проснулась с ощущением нереального счастья.

— Ты всю ночь не спал? — спрашиваю хрипло.

Николай склонился надо мной.

— Не мог тобой налюбоваться, — отвечает с диким отчаянием в голосе.

— Так темно же было…

— Твоей красоте темнота не помеха. Ты сверкаешь, озаряя собой все вокруг, — серьезно смотрит на меня, а в золотисто-карих глазах пляшет восхищение.

Он реально любуется мной? Не может быть. Это мне кажется…

Но нечто в нем было такое, что заставляло верить ему безоговорочно.

— Откуда ты взялся… такой, — облизываю пересохшие губы.

— Почему я не встретил тебя раньше, — резко прижимает меня к себе.

Утыкаюсь носом ему в шею, вдыхаю запах. Мы знакомы меньше суток, а я уже не представляю своей жизни без этого парня.

Коля приносит мне завтрак в постель. Таю от его заботы. Я привыкла сама про всех думать, обо мне никогда никто не заботился. Мать была слишком занята детьми, личной жизнью, отец, он по натуре добрый, но сухой человек. А братья и сестры сами нуждались в моей заботе.

Люда тогда меня удивила, проявив заботу. Это было впервые. А теперь Коля… но это совсем иной уровень… это за гранью. Это то, о чем я и мечтать не могла.

А вдруг все исчезнет? От этой мысли перед глазами прыгают черные точки и руки немеют.

После завтрака мы с Николаем по очереди принимаем душ. Он берет меня за руку и ведет в институт.

И только сейчас до меня доходит, что я абсолютно ничего о нем не знаю.

— Ты тоже тут учишься?

— Пятый курс, кафедра стоматологии, — переплетает наши пальцы и нежно гладит мою ладонь.

— Ааа… — я с ним теряюсь. Все боюсь что-то не так сказать. Опозорится. Травля напрочь убила во мне всю уверенность. Я стала замкнутой и нелюдимой.

Когда мы походим к зданию, меня начинает трясти.

— Сейчас начнется, — шепчу одними губами.

Коля все понимает.

— Не переживай, — останавливается, бережно поворачивает меня к себе и целует. На глазах у собравшихся у входа студентов.

Но я мгновенно забываю обо всем. Наш первый поцелуй, его вкус мне никогда не забыть. Он всегда будет ощущаться у меня на языке. Его упругие и шелковистые губы, напор и нежность страсть и ласка.

Коля не целовал, он признавался губами в тех вещах, для которых еще не придумали слов. Их можно только прочувствовать, пережить, пропитаться ими.

Он открывал врата рая, вел меня туда за руку и обрушивал все удовольствия мира. Это все заключалось в его губах, в его прикосновениях. Неземные, ошеломляющие чувства. С ним я теряла ощущение реальности. Вновь верила в себя, и мне казалось, что моя жизнь изменится. Он менял меня поступками, ласками, взглядом, словами.

Он прерывает поцелуй, а я уже мечтаю о следующем. Ощущаю себя путником в пустыне, и только Николай способен напитать меня живительной влагой. В его руках уже бьется мое сердце, я отдала его не задумываясь.

Коля вновь берет меня за руку и ведет к группке студентов.

— Оскар, подойди, — подзывает кивком головы нашего старосту. В голосе приказные, волевые нотки.

Самоуверенный, наглый и хамовитый парень, как-то сразу тушуется. Подходит.

— Привет, — глаза в пол опущены, руки в замок сцепил.

Не похоже поведение нашего старосты.

— Если Машеньку кто-то пальцем тронет, обидит кривым словом, будешь отвечать лично, — говорит спокойно, но ощущаю металл и угрозу.

— Понял, — Оскар отвечает смиренно.

— Она теперь под моей защитой.

— Я прослежу, Николай, — глаза не поднимает.

— Свободен, — Коля взмахивает рукой, словно отмахиваясь от парня.

— После пар я тебя встречу, — шепчет мне, когда мы остаемся одни, но под пристальным вниманием студентов.

— Буду ждать, — сама прижимаюсь к нему, целую в шею.

Он снова меня целует в губы. Снова мир замирает. Есть только мы и его волшебные губы. Я справлюсь, я выстою, ничего не страшно. Ведь у меня есть Коля!

Он проводит меня до дверей. Захожу внутрь здания. Оглядываюсь. Николай смотрит на меня, посылает мне воздушный поцелуй.

Сколько сил мне стоит просто пойти дальше. Хочется плюнуть на все, вновь оказаться в его объятиях. Уже скучаю. Не представляю, как досижу до конца пар.

Я думала, меня будут подкалывать, издеваться. Но ничего этого нет. Косые взгляды никуда не делись. Преподаватели и студенты продолжают колоть меня взглядами ненависти. Но этим все и ограничивается.

Я ни с кем не общаюсь. Меня никто не трогает. Ни одного кривого слова за весь учебный день! Для меня это сродни магии.

Лишь Оскар несколько раз ко мне подходит и интересуется, все ли у меня в порядке. Предупреждает, что если будут проблемы, сразу к нему обращаться. А еще вчера он был в первых рядах тех, кто закидывал меня помидорами.

После окончания пар, бегу к выходу. У меня нет сомнений — Коля уже ждет. Я его чувствую душой, меня как сильнейшим магнитом тянет к нему. Я так истосковалась.

Он стоит на первом этаже. Улыбается. Обнимает меня, поднимает и кружит.

— Я соскучился! — говорит, покрывая мое лицо поцелуями.

— Я тоже, — плачу, смеюсь. Растворяюсь в нем.

— Пошли скорее! — выносит меня на руках из здания.

И лишь преодолев ступеньки, ставит на землю.

— Колюнь, а что это за нимфа с тобой? — слышу незнакомый, мужской хриплый голос.

— Моя Манюня, — отвечает Николай и снова подхватывает меня на руки.

Поворачиваю голову, вижу высоко статного парня, который впился в меня внимательным взглядом.

— Когда только успел! — незнакомец присвистывает.

— Счастье на голову свалилось, — смеется Коля. — Знакомьтесь, мой лучший друг Глеб, моя любимая Машенька, — представляет нас друг другу.

Тогда я мгновенно забыла про все на свете. Николай назвал меня любимой. Это слово отдавало у меня в ушах, окутывало сердце шелковистым коконом. Мне хотелось вопить от счастья. Ведь я ни на грамм не усомнилась в его словах.

— Еще какое счастье, — донесся до меня, как сквозь толщу ваты хриплый голос Глеба. Он не сводил с меня пытливого взгляда. Губы улыбались, а глаза… в них полыхало нечто странное. — Рад за вас, ребята, — добавил с теплотой.