Измена. Я больше не буду тряпкой

Глава 56

Николай

— Привет, боец! — Коля заходит в палату, сжимая в руках букет белых роз.

— Здарова! — Паулина слабо улыбается.

Она еще слаба, лицо бледное, сильно осунулась. Главное — жива.

— С возвращением на грешную землю!

— Пасиб, — пытается сесть, Коля ей помогает. — Я уже думала все и та курица меня прибьет. Глупая получилась бы смерть, — хмыкает.

— Очень, — он кивает, берет стул, садится рядом.

— Рыла мне яму, сама и напоролась. Жаль. Я хотела ее засадить.

— Глебка постарался.

— Думаешь это он?

— Уверен, — Коля кивает. — Только доказательств против него нет. Остановка сердца. Он вызвал скорую, пытался ее спасти. Артем говорит, что и следствие на его стороне. У него там шишка прикормленная имеется.

— Это я поняла, — Паулина стискивает зубы.

Когда подруга пришла в себя, она дала показания. Николая отпустили. Но Анжела забрала с собой на тот свет много тайн. Доказать, что Глеб причастен к покушению на Паулину очень сложно. Активизировались прикормленные чиновники, которые его покрывают. А на Колю, наоборот, началась охота. Проверки за проверками, к любой мелочи цепляются.

— Война в самом разгаре. Тут или он нас или мы его, — он сжимает кулаки, вспоминая наглую рожу заклятого друга.

— Мы выстоим. Мы выиграем. За нами правда, — Паулина говорит уверенно. Девушка полна решительности, и ненависть в ее глазах пылает адским огнем.

— Пришло время рассказать все. Достаточно тайн, Паулина. Иначе его не победить.

— Верно, — она поджимает губы, долго смотрит, не моргая, перед собой.

Коля ощущает, как ей нелегко дается собраться с мыслями и начать рассказ.

— Я бы не лез в душу… если бы не ситуация…

— Как Маша? — она все же пытается перевести разговор. Выигрывает еще время для себя.

— Она далеко. С ней все хорошо. Насколько мне доложили. Глеб сейчас занят нами. Потому к ней не дотянется. А если попробует, я смогу ее защитить, — Николай закрывает глаза, прячет свою боль и неизменную любовь.

Как ему хочется бросить все и помчаться к ней. Увидеть снова. Просто ощутить, что она рядом. Нельзя. Не сейчас. Возможно… никогда… И он должен это принять. И в свою очередь позаботиться о ее безопасности. Чтобы больше никогда Манюня не оглядывалась в страхе, жила своей жизнью и ни в чем не нуждалась.

— К ним, — тихо поправляет его.

— Что? — на время Коля погрузился в свои мысли и утратил нить разговора.

— Сергей твой сын. Это я раскопала до больницы. Тысяча процентов твой…

— Знаю… — он делает судорожный глоток воздуха.

Он всегда это знал… Без подтверждений, анализов, фактов. Но позволил злости и обидам взять верх. Цепляться за ложь…

Каким же он был идиотом… так просто отпустил любовь…

Утратил ту, что до сих пор является смыслом его существования. Манюня и их общий сын… Он пропустил все, и за это нет ему оправдания. Как нет прощения и за его веру в ложь.

Он не имел права сомневаться в любимой. Должен был бороться… Ведь такое чувство — это раз и на всю жизнь.

— Много дров наломал, — Паулина читает все в его взгляде. — И я ведь поначалу тоже недолюбливала ее. Была уверена, что она предательница раз столько лет жила с Глебом. Все мы ошибаемся, Коль, — Паулина сжимает его ледяную ладонь.

— Не все ошибки можно исправить.

— В твоем случае далеко не все потеряно.

— Угу, — Коля отворачивается.

Паулина хочет приободрить, вернуть ему веру. Только поезд ушел, Коля слишком многое упустил. Ему сейчас даже стыдно смотреть любимой женщине в глаза. Нет ему оправданий. Козни Глеба не обеляют его.

— Глеб может быть очень убедительным. Мне ли не знать, — Паулина снова угадывает направление его мыслей.

— Что он с тобой сделал? — Коля спрашивает тихо.

Подруга еще ничего не сказала, а ее боль уже плотной завесой ощущается в воздухе.

— Я была его невестой, — ловит удивленный взгляд Коли. — Да, да сейчас сложно поверить, но я была настолько молода и глупа, что влюбилась в него… А Глеб запал на деньги моей семьи. Мама с папой владели сетью супермаркетов. Я родилась в очень обеспеченной семье. Но деньги не испортили родителей, они были открытыми и добрыми людьми. За что в итоге и поплатились, — Паулина прерывается, берет стакан с полочки, делает судорожный глоток воды. Рука дрожит. — Они приняли мой выбор. Их не смутило, что парень за душой не имеет ни копейки. Папа обещал, что нам поможет, главное — это мое счастье. А я дурочка наивная верила, что мое счастье рядом с Глебом. Он был вхож в наш дом. Отец устроил его к себе в офис. Там Глеб собирал компромат. А потом натравил местных авторитетов на отца. А меня… меня, — она закусывает губу. Так что выступают капли крови. — Я пришла домой и нашла трупы своих родителей. Их застрелили… кто это сделал, следствие до сих пор не установило… Даже если не Глеб собственноручно, то точно он к этому причастен. А меня в тот же день затолкали в машину и отвезли к тому, на кого работал Глеб. Он меня продал… как вещь… ненужную и использованную… Несколько лет я была во власти страшного человека. Что только он со мной не делал… Когда надоела не отпустил… делился с друзьями… — она хватает ртом воздух, задыхается. — Я освободилась только когда он умер. Сбежала. Стала военным корреспондентом. Думала там, где свистят пули, смерть подстерегает на каждом шагу, я найду свой конец. Но выжила, — горько усмехается. — Наверное, пока не время. Я обязана отомстить. Так что, Коль, начал свой бизнес Глеб на деньги, полученные за мою семью. А дальше он пошел по той же кровавой дороге. Странно… он лечит людей в своих клиниках… а создавал их на предательствах и крови… Жестокий парадокс жизни…

— Он за все ответит, Паулинка… обещаю… — откровения подруги выбивают почву из-под ног. Ему хочется ее утешить, но Николай, прекрасно понимает, что словами тут не поможешь. Боль Паулины не унять.

— Для этого и живу, — она подмигивает. Старательно прячет внутри себя эмоции, которым ненадолго позволила просочиться наружу.

Даже тогда ни Николай, ни Паулина не подозревали насколько кровавой и долгой будет эта битва. Их враг слишком коварен, и за годы безнаказанной жестокости оброс опасными связями. Только отступать и сдаваться нельзя. И вопреки всему, они боролись, одержимые желанием уничтожить зло.

Николай делал все, чтобы его Манюня оставалась в безопасности. Пока ведется беспощадная война.

И когда казалось, через год бессонных ночей и хождению над пропастью, подлостей и обмана, наметился прогресс. Они практически загнали Глеба в угол… Он ударил в спину.

Нож вошел между лопаток Николая.

Тьма засасывала, забирала к себе. Боли не было. Только дикий страх, за ту, ради которой он жил, боролся, существовал.

— Манюня… — хрипел он посиневшими губами.

Пока тьма окончательно не забрала его к себе.