Измена. Я сильнее боли

Глава 3

Я выбралась из машины, смотря вслед незнакомцу, и нажала сигналку.

— Нравится? — толкнула в бок Милка.

— Да ну тебя, — я цокнула языком, скривившись. — Ты забыла, что я обманутая жена и должна пребывать в горе? Тем более ещё и суток не прошло.

— Кому должна? Уварову? Ни черта ты ему не должна, Кирюха.

Как-то сложилось, что Милка и Егор не очень сошлись, они не ладили друг с другом, потому общение с подругой всегда было тет-а-тет. Я даже удивилась, что он ей сегодня позвонил.

— Я потому твоего мужа и на дух не переносила, — будто осознала Милка в чём крылась неприязнь к мужчине. — Чуйка, — потрогала свой нос, — прошу, — придержала подъездную дверь, пропуская меня внутрь.

— Оставишь около квартиры, — напутствовала мужчину Милка, перед тем как дверь лифта закрылась перед нашим носом.

— Хороший парень, — кивнула на уехавшего вверх. — Жалко, что женат.

Я округлила глаза, ошарашенно глядя на подругу. Неужели она тоже такая? Меня жалеет, а сама спит с женатым мужчиной, пусть и таким симпатичным.

— Чего? — не поняла она моего удивления.

— Ты с ним? — вытянула я указательный палец вверх.

— Перцева! — пришла пора удивляться ей. — Ты меня за кого принимаешь? — она увидела, что на маленьком экране загорелась красная шестёрка и тут же нажала кнопку вызова. — Я, конечно, девушка одинокая, но разборчивая! Для меня штамп в паспорте — харам!

Я выдохнула шумно, испытывая облегчение. Не знаю, как смотрела бы на неё после того, что случилось сегодня.

— Это сосед, мы с его женой иногда на пробежку вместе выходим. А он помогает, если мужская помощь требуется. Встретила его, попросила твои вещи захватить, так что не придумывай.

Лифт приехал, распахивая перед нами двери.

— Если что, Анька в курсе, — добавила, впихивая меня внутрь, — ну, жена его, — уточнила.

Чемодан сиротливо стоял около двери, и Милка, открыв ключом замок, приглашающе указала рукой внутрь.

— Живи у меня, сколько надо. Для того и подруги созданы. Так, — прикидывала она, куда разместить чемодан. — В твою комнату отнесу, — подняла и потащила по направлению к залу.

— У меня есть комната? — усмехнулась я, сбрасывая босоножки. Только сейчас поняла, что всё ещё в пиджаке, который прилип ко всем открытым местам. С радостью скинула его, вешая в коридоре.

— Мой дом — твой дом, — улыбалась Милка. — Только не подумай, что я рада, — тут же предупредила, выставив палец в мою сторону. — Скорблю вместе с тобой по молодым, погибшим зазря годам. — Она утащила пакет с продуктами на кухню и крикнула оттуда. — Голодная?

Я задумалась, но ответить мне не дали.

— Хотя чего спрашиваю, — сама с собой говорила Сологуб, доставая покупки на стол, когда я вошла на кухню. — У меня тут небольшой бардак, — сразу предупредила, махнув рукой в сторону раковины, где действительно стояла гора немытой посуды.

— Намёк? — уточнила я.

— Сегодня ты гостья, — раздавала роли Милка. — Завтра сожительница.

— Звучит не очень, — улыбнулась я.

— Вспомним общажные времена.

На столе разместилась колбасная нарезка, куски сыра, две приземистые стопки и дольки лимона. Смяла пакет, отправляя его в один из ящиков, и открыла холодильник.

— Я же холостячка, — напомнила, — много не готовлю, но сегодня тебе повезло. — Тёмно-синяя кастрюля установилась на плиту. — Борщ!

— Общажный, — уточнила я.

— Другого не держу.

Я уселась за стол и осматривала кухню, не зная, чем себя занять, пока Милка колдовала над плитой. Доставала тарелки, разливала бордовый борщ, устанавливая передо мной.

— Пробуй, — выдала ложку, усаживаясь рядом.

Я и сама не знала, какая голодная. Первая же ложка показалась такой вкусной, что я невольно замычала.

— Обалденно!

— Видишь, оно того стоило, — пожала плечами Милка. — Уваров изменил тебе не зря.

Отчего-то её шутка, которая должна была разрядить остановку, отозвалась во мне болью, и я вспомнила, что не просто так сижу в гостях у лучшей подруги, а пришла к ней жить на неопределённый срок, пока не пойму, что же именно мне надо сделать, и как я хочу жить дальше.

— Извини, — спохватилась она, понимая, что сказала лишнего, а я замерла, чувствуя, как слёзы подбираются к глазам снова. Будто терпела всё это время для того, чтобы выплакаться здесь, рядом с лучшей подругой.

— Перцева, — Милка скуксилась, смотря на меня, и столько жалости было в её взгляде, что я потекла. Закусив губу, смотрела на потолок, пытаясь морганием загнать обратно ненужные слёзы. В руке всё ещё зажата ложка, а я сражаюсь с накатывающими эмоциями.

Милка схватила стопку, вставляя мне в руку, и тут же взяла свою. Тоста не было, она просто дотронулась до стекла в моей ладони, которое издало звук, похожий на хрюканье, и опрокинула в себя содержимое. Потянулась за лимоном, закусывая янтарную горечь.

— Давай, — подтолкнула мою кисть ко рту, и я послушалась. Гортань обожгло. Так давно не пила тяжёлого алкоголя, что не ожидала подобной реакции. — Вот, — всунула мне в губы кислый полукруг Милка, пытаясь быть полезной. — А теперь борщ ешь, чтоб не развезло.

Я прижала к губам кулак, пытаясь усмирить желудок, а потом последовала её совету, раздумывая о том: стыдно ли плакать при ней.

— Если хочешь, могу уйти, — внезапно предложила, будто чувствуя мои сомнения.

— Это твой дом, — запротестовала я.

— И это не значит, что стану лезть к тебе в душу, если ты меня не попросишь.

— Спасибо, — моя ладонь накрыла её руку, и я благодарно кивнула. Я действительно была признательна ей хотя бы за то, что она не ищет подробностей, что не накинулась на меня с порога с вопросами, что не чувствую от неё злорадства или дежурных фраз: а я же говорила. Что она просто есть здесь и сейчас со своей тарелкой борща и понимающей душой.

— Я же его так люблю, — мои ладони метнулись к лицу, закрывая плачущие глаза. Только ни к чему, она и так видела, что творится внутри меня. Быстро наполнила стопки ещё раз, протягивая снова.

— Лекарство, — оповестила, и я шумно выдула воздух из лёгких через вытянутые трубочкой губы, быстро моргая. Согласно кивнула несколько раз и повторила манипуляцию, еле проталкивая содержимое внутрь. Годовое алкогольное воздержание ради беременности подошло к концу, теперь мне плевать на правила, я сама стану устанавливать их. Нет, я не перестала желать стать матерью, просто сейчас, в моём положении, это такое ненужное и никчёмное желание, потому что у ребёнка должны быть мать и отец. Считайте меня устаревшей, но в моей неполноценной семье всегда чего-то не хватало. Отца. Жаль, что только мне. Ему как раз хватало всего в новой семье, куда он ушёл устраивать своё счастье. А я осталась эгоистично воспитываться в одна с матерью-одиночкой.

Обиды на мать нет, она делала из моего детство счастливое, как только получалось, пока отец спускал на новую семью все имеющиеся доходы.

— Плохо, да? — вздохнула Милка, не зная, как помочь. — Болезнь надо лечить. Если маскировать раны, они всё равно рано или поздно вскроются гнойниками. Мой тебе совет — выплачь всё, что накопилось. Слёзы смоют твою боль, может, сейчас так не кажется, но со временем осознаешь, что это правда.

— Это была Ника, — я решила, что украшу этот торт той самой вишней именно сейчас. Пришло время. Глаза в стол, но потом всё же подняла взгляд, встречаясь с зелёными глазами подруги.

— Ника, — раздумывала Мила над именем, пытаясь понять, кого из нашего окружения так зовут.

— Моя сестра, — решила я облегчить её поиски.

Подруга замерла, перестав моргать, а потом покачала головой, обхватив её руками.

— Это та бедная овечка, которую ты пригрела в своём доме?

Я ответила глазами «Да», сомкнув на мгновение веки.

— Наверное, тут что-то следует сказать, но я пока в шоке, — она потянулась за бутылкой, намереваясь спаивать меня дальше. — За тех, кто никогда не предаст, — наконец, произнесла первый тост, не отводя от меня взгляда, и я поняла, что с ней пройти этот путь будет значительно легче.