Измена. Я сильнее боли

Глава 8

Когда Важа всё же ушёл, я выдохнула. Он так и не сказал, какой концепции станет придерживаться Гальцев. Возможно, и сам не знал. На прощание снова напомнил мне об этом чёртовом паспорте. А я уже и забыла, что в моей жизни поезд сошёл с рельсов и несётся на бешеной скорости в пропасть. Тормози, локомотив, следующая станция: Я сильнее боли.

— И, если передумаешь, — застыл в дверях, намекая на продолжение беседы в более приватной обстановке, но я покачала головой. — Жаль, — пожал плечами, покидая мои владения.

Несмотря на то, что ресторан был уже продан, и в ближайшее время поступят другие распоряжения, я решила остаться и привести бумаги в порядок. Когда Гальцев захочет встретиться, буду готова.

Всё же навела справки, прочитав о нём имеющиеся ссылки, рассмотрела фотографии. С виду мужчина приятный, около пятидесяти, оставалось надеяться, что за подобной внешностью скрывается такой же характер.

Егор не оставлял попыток достучаться до меня, и в конечном итоге я просто заблокировала их номера. С глаз долой из сердца вон.

Собралась и поехала навестить мать, боясь, как бы не стали трезвонить на её номер, да и хотелось посмотреть в глаза той, что упрашивала помочь дорогой сестрице. Тётушка. Интересно, это их общий план или импровизация Веронички?

— Оооо, Кира приехала, — елейным голосом встретила меня тётка, и я натянула радостную улыбку, пытаясь понять по её поведению, в курсе она событий или ещё нет.

— Как вы тут? — протянула ей пакет с продуктами, чувствуя себя детективом, который боится спугнуть предполагаемого убийцу.

— Да ничего, по-стариковски, — махнула рукой, уходя на кухню.

— Скажете то же, — искала я хоть какие-то улики, способные подсказать, что ей всё известно. — Молодая и красивая!

— Кира, — позвала мама из спальни, и мне очень не понравился её голос. Болезненный и дребезжащий, будто ей не пятьдесят три, а все семьдесят. Войдя, я еле сдержалась, чтобы не измениться в лице, потому что почти не узнала её. И без того моя маленькая мама стала ещё худее. Я понимала: болезнь, но здесь было что-то другое. Чувствуя спиной, что тётка следит за мной, подошла и села рядом с матерью, ощущая носом неприятный запах. Быстро окинула глазами комнату, понимая, что не смогу спокойно уехать и оставить их здесь вдвоём.

— Ну ты тут как? — накрыла ладонью её руку.

— Потихоньку, — кивнула, улыбаясь. — Спасибо, что пришла.

— Разве за этот благодарят? Я твоя дочь! Я не могу забыть о собственной матери?!

Простыни казались мне грязными, воздух спёртым, а одежда явно должна была смениться. К тётке было множество вопросов. Она не просто так жила здесь. Вызвалась, конечно, сама после инсульта. Мол, родная кровь, хочу помочь. Но я постоянно покупала им продукты и платила ей, как сиделке. А потом ещё пошла навстречу, когда возник вопрос по Веронике. Потому имела полное право требовать объяснений. Приехала сегодня без предупреждения, видимо, застала тётку врасплох.

— Может, на кухне чаю выпьем? — предложила матери, но та покачала головой. Слишком слаба, я видела это, хотя ещё недавно мне казалось, что она идёт на поправку.

— Подойду чуть позже, — поцеловала её в щёку, покидая комнату. Повернувшись, поняла, что смотрящий испарился. Надя была на кухне, делала вид, что раскладывает продукты, но я знала, что она подслушивала наш разговор.

— Как мама? — я облокотилась о дверной косяк, будто перегородив выход. Потом, подумав, закрыла дверь, намереваясь устроить допрос.

— Да как, — пожала плечами, пряча глаза. — Сама же видишь.

— Да вот вижу, — ответила я довольно грубо. — Поэтому решила, что вам здесь больше делать нечего!

Я не знала, сколько времени понадобится для поиска новой сиделки, которой я смогу доверять, но одно решила точно: женщин из этой семьи нельзя подпускать близко к моей.

— Не понимаю тебя, — она всё же посмотрела мне в глаза, выдерживая взгляд. — Ты меня гонишь? — бровь изогнулась, и я поняла, какое между ней и матерью огромное различие, несмотря на то, что они почти ровесницы.

— Понимайте, как хотите, — я не чувствовала угрызений совести за то, что прошу на выход собственную тётку. — Вероничка вас уже обрадовала? — решила я идти дальше.

— О чём ты? — надо признаться, что играла она отменно. В тот момент я уже было начала сомневаться, что она каким-то образом приложила к этому руку.

— Ну как же: отхватила мужика с деньгами. Руку на неё поднимать не будет, красивый, сексуальный, — перечисляла я. — И ничего, что немного женат, — презрительно посмотрела на неё. — И ничего, что муж сестры, да теть Надь?

Она пожала плечами, будто действительно не видела ничего страшного.

— Ну раз уже зашёл разговор об этом, то скажу. Поинтересуйся у своей матери, как это спать с чужим мужчиной. Например, её сестры!

Моя уверенность мгновенно пошатнулась от её слов, но я сдержала мимику. О чём она говорит? Пытается выбить меня из колеи, придумывая историю на ходу?

— Можешь не делать вид, что тебе безразлично, но вижу по лицу, у тебя есть вопросы. Так вот, дорогая моя, твоя мать забрала то, что принадлежало мне. Так отчего же теперь моей дочери нельзя вернуть долг?!

— О чём вы вообще? — её загадки отчего-то даже пугали, будто теперь виновата не её чёртова дочь, а моя мать.

— Спроси у неё, уверена, она расскажет тебе интересную историю знакомства с твоим отцом. Такую романтичную! Про любовь с первого взгляда, про то, как он её носил на руках. Только знаешь ли. Этот мужчина принадлежал мне, — она ткнула себя в грудь, а я уловила столько злости на её лице. Тетка никогда не говорила со мной в таком тоне, будто ждала всю жизнь именно этого момента, чтобы показать истинное лицо.

— Я не стану копаться в грязном белье, — попыталась закончить разговор, и кухня, которая должна была стать кабинетом допроса для неё, стала клеткой для меня.

— Добро пожаловать в мир предательства, — искривила она губы, выходя победительницей из словесной баталии. Подошла вплотную, отодвигая меня в сторону, и направилась в комнату, где жила последний месяц. Я слышала, как она собирает вещи, раздумывая над её словами. Никогда не замечала между ними какой-то напряжённости. Да, мать и тётка не были лучшими подругами, но спокойно общались. Я даже не могла предположить, что мой отец был камнем преткновения.

Месть — блюдо, которое подают холодным. Неужели она ждала все эти годы, чтобы отомстить? Я просто не могла поверить в это.

— И отдай ты им уже паспорт, — послышался позади голос. — Через три дня они улетают.

— Да не брала я никакой паспорт! — выхожу из себя, а у самой сердце заходится в груди от новой информации.

Не просто изменил! Собирался за моей спиной везти её куда-то! Я сразу вспомнила, что Уваров говорил о встрече в Милане. Вот же сволочь!

— Будь сильнее! — наставляет на путь истинный тётка. И это единственный совет от неё, которому я готова следовать.

— Я не стояла на пути у них, просто ушла. — Ни к чему пытаться вернуть человека, который выбрал другую женщину, — продолжает.

— Сама разберусь, как и что мне делать, — резко оборачиваюсь. — А теперь совет от меня. Ещё раз приблизитесь ко мне или моей матери, пожалеете.

— Ты мне угрожаешь? — вскидывает издевательски бровь.

— Нет, что вы! Предупреждаю.

— Я и сама надеюсь, что больше мы не встретимся, — кивает, снова уходя к себе в комнату, а из материнской спальни доносится моё имя.

Вздыхаю. Не хотела, чтоб вот так всё вышло, но теперь предстоит узнать, правду ли говорила тётка. Если я презираю тех, кто рушит институт брака и влезает между сложившейся парой, значит ли это, что я должна ненавидеть собственную мать?

— Сейчас, мам, — отзываюсь. Мне надо удостовериться, что тётка покинула дом.

— Ключи, — протягиваю руку, когда она проходит мимо.

— На вешалке, — отзывается неохотно. Ставит сумки и принимается обуваться. Конечно, я сменю замок. Она могла сделать дубликат.

— Всего хорошего, — бросает последнюю фразу, исчезая за дверью, а я понимаю, что мне страшно слушать исповедь матери.