Измену гордым не прощают

22 глава. Чувства

Ошарашенная открывшейся картиной - Трофимов готовился так, будто у нас с ним свидание! А больше всего цветами в вазе - цветы? Мне? С чего вдруг? Мы ж... Ругаться же приехали! А не вот это вот всё! Роняю куртку. Изменщик наклоняется за ней первым. И я уже понимаю, что не успела, что он и сам всё поднимет, и мне можно не трепыхаться, но вдруг зачем-то наклоняюсь тоже!

Секунда. Мне кажется, за это мгновение я успеваю почувствовать его тепло, ощущение его горячей кожи, прикасающейся к моей... Хотя могу поклясться, что мы не дотронулись, не соприкоснулись никак!

А когда медленно возвращаюсь в исходное положение, меня внезапно сметает ураганом, вплющивает между двумя стенами - одной вполне себе реальной, покрытой персиковой краской, а второй - живой, горячей, сильной!

Стукаюсь затылком об стену и стоном выдыхаю в его неласковые губы, которые вовсе не для удовольствия, а скорее для моего наказания, впиваются в рот!

Короткий сигнал мозга - что-то типа "Влепи ему, мерзавцу, пощечину!" мгновенно тает, не оставив после себя даже воспоминаний. И мои предательские губы самовольно отвечают! Да ещё как отвечают!

Нет-нет! Только бы он не понял, что это я, первая, засовываю свой язык в его рот! Но когда ему понимать, если его руки наглые сжимают одновременно и мою грудь, и задницу? И в моём затуманенном мозгу даже тени протеста не появляется!

Я так давно не целовалась... Нет, я целовалась после Трофимова. Но вот так, чтобы все мысли прочь, в крови пожар, а тело само бесстыже пристаёт к мужику? Нет, такого я не помню уже!

Руки шарят по нему - сжимают плечи, царапают шею, вцепляются в волосы! Что я делаю?

Отрывается от моих губ. И мне бы возмутиться! Мне бы, наконец, треснуть уже его! А меня таким острым сожалением накрывает, что до слез просто! Но это ещё, оказывается, не всё!

Гордей покрывает поцелуями-укусами мою шею, подбородок, чувствительно врезается ими в ушко.

Меня судорогой передёргивает в его руках.

Твёрдое наглое колено протискивается между моих ног, раздвигая их, касаясь, пусть и через плотную ткань джинсов, самых чувствительных местечек! И я оседаю - ноги подкашиваются ото всех этих ощущений. И мне даже успевает стать страшно - упаду сейчас! Но Трофимов ловит.

-Эй, - задыхаясь, прерывистым шёпотом мне на ухо. - Ты... чего?

-Чего-чего? - хриплю ему в ответ, не узнавая собственного голоса. - В шоке от твоей наглости!

Разум, наконец, возвращается. Отталкиваю его.

Медленно разжимает руки.

И я дрожу, трясусь какой-то нервной дрожью, словно у меня отходняк - у мамы часто подобное бывало после очередного запоя...

И словно пьяная. Шагаю в сторону, дрожащими руками поправляю волосы. Боюсь смотреть в его сторону! Боюсь! Потому что вдруг он провоцировал? Вдруг это сейчас было такое изощренное издевательство? Типа, так и знал, что ты до сих пор без ума от меня, дурочка-Дани!

Обнимаю себя за плечи. Падаю в кресло - ноги ватные... Не держат совсем.

Но когда он поворачивается полубоком, открывая взятую со столика бутылку, глаза жадно приклеиваются к его лицу!

Он такой... Словно оглушенный - как будто, как я и мечтала недавно, его все-таки кто-то, и пусть не я, хорошенько треснул за эти проделки! Но при этом... Очень темные, почти черные волосы ярко контрастируют с белоснежным воротничком рубашки. Плечи обтянуты тонкой тканью. Острые скулы... Черные, сведенные к переносице брови. Словно недоволен. Собой? Или мною?

Красивый. Другого такого нет... И как же жаль, что нет!

Как вести себя теперь? Возмутиться? Сделать вид, что ничего не произошло? Потребовать отвезти домой? Мы же здесь вдвоем!

Ловлю свое отражение в стеклянной дверце комода с посудой, стоящего у стены напротив моего кресла, - на лице дурацкая улыбка! Это в ответ на последнюю мысль о том, что в доме никого нет. Ага, не страшно тебе, Дани! Совсем не страшно понимать это! А должно быть страшно!

- У тебя красивый дом, - зачем-то светским тоном бормочу я.

- Спасибо. Этот дом мог быть и твоим тоже. И домом нашего сына.

И эти несколько слов звучат так надрывно, так искренне, что я ответить не могу - в горле ком, а дыхание спазмом перехватывает! Да! Мог бы! Если бы мы с Эми были тебе нужны! Если бы ты любил...

Подаёт мне бокал вина.

Пораженно смотрю на его руку.

Ты ж знаешь, Трофимов, что мне пить совсем нельзя! Ты ж помнишь последствия, да?

-Да, блин! Ну, подержи просто! Я выпью.

Сует мне бокал в руку. Берёт себе другой - пузатый маленький и с коньяком.

Стоп! А меня домой отвезти... А-а-а! Поздно...