Как песок сквозь пальцы (СИ)

— Ты чего? — Дэйчи приобнял его за плечи.

В комнату влетел альфа. Глаза его сверкали, губы были сжаты, и весь его вид говорил о крайней степени раздражения. Казалось, что даже полы его халата развеваются зловеще.

— Ты будешь послушным! Пока в городе эмиры, даже забудь выходить самостоятельно! А будешь упорствовать, я тебя в темницу посажу до того дня, пока все не разъедутся!

— Сын, что случилось? — за спиной грозного эмира появился стройный жада. — Почему ты рычишь в чужом гареме?

— Пока эмиры в городе, я запрещаю омегам покидать стены гарема! — Айюб постарался обуздать свой гнев. — Мне хватило того, что из-за Вилена сегодня чуть не начались ритуальные схватки среди гостей! Пятнадцать эмиров захотели забрать его в свой гарем и приходили ко мне за разрешением!

— Только пятнадцать? — ехидно протянул Вилен, за что сразу получил подзатыльник от Дэйчи. — Простите! Я не строил им глазки, я наоборот… Я не хотел! Еле-еле отбился от одного придурка, как сразу… Медом им мазано, что ли? — Вилен недовольно скрестил руки на груди и, надувшись, уселся на подушку, всем своим видом выражая протест.

— Омеги на Сабахе ценность, — было видно, как альфа пытается обуздать свой гнев и говорить спокойно, — а взрослый омега без метки, вообще, редкость! Поэтому будете сидеть за стенами гарема, пока все не разъедутся. Вы меня услышали?

— Мне надо хотя бы оценить ущерб, который нанесли эти вандалы, — Сашши выглядел непреклонным. — Они там все листья с деревьев оборвали? А виноград? Он выживет после их неуемного любопытства? Мне надо дать рекомендации Умару, как спасти то, что осталось…

Сашши выглядел непреклонным, и альфа понял, что омега борется за то, во что верит. У него в глазах сейчас переливается сталь, и без боя он не сдастся. Айюб понял, что если откажет, то будет только хуже, потому что тот будет пытаться искать лазейки, пока не попадет в беду. Альфа тяжело вздохнул и задумался, что же можно предпринять в такой ситуации.

— Хорошо, — Айюб посмотрел на Сашши тяжелым взглядом, пытаясь достучаться до упрямца. — Завтра я увезу всех эмиров в Северный город, и нас не будет два дня. — Айюб увидел, как теплеет взгляд омеги, и как в нем появляется нежность. Ради такого взгляда он был согласен собственными руками вытолкать эмиров взашей из города. — Мы уедем с утра и будем на месте к вечеру, так что, скорее всего, там же и заночуем, а на следующий день к вечеру вернемся. Тебе с Виленом надо будет уладить все дела, а потом вы будете безвылазно сидеть в гареме, пока все не разъедутся.

— Хорошо, спасибо, — Сашши смущенно кивнул головой. Он опять стал тихим и ласковым, и ему было ужасно неловко, что он так дерзко говорил с альфой. Ему очень хотелось попросить прощения, но он только смущенно покраснел под горящим взглядом эмира.

— Сашши, пообещай мне, что не будешь пытаться выйти из города самостоятельно, — Айюб увидел, как смущенный Сашши, опустив глаза, молча кивнул. — И, если придется выйти в город поговорить с гостями, то не отойдешь от меня ни на шаг?

Сашши вскинул счастливые глаза и довольно улыбнулся, как будто получил подарок. Айюб с облегчением перевел дыхание, почувствовав, как птичка в его груди поет от счастья.

========== Как волны по воде ==========

Сашши всю ночь снились кошмары: сломанные деревья, затоптанные посадки, выдернутый из песка виноград, уничтоженные парники. Сразу после завтрака он уже стоял под дверями гарема, тираня охранников только одним вопросом: «уехали?», «уже уехали?». А после того, как альфы, наконец, покинули город, он едва ли не бегом бросился к парникам и посадкам.

Все оказалось не так страшно, как он сам себе напридумывал. Да, понизу деревья остались практически без листвы, но сами веточки были целы и невредимы. У винограда были оборваны соцветия, но Сашши и сам не дал бы ему цвести раньше, чем он окончательно укоренится. Удостоверившись, что непоправимого ущерба не нанесено, Сашши успокоился и принялся диктовать Умару, что и когда следует сделать и на что обратить внимание. Умар торопливо выводил на бумаге неуверенные буквы, очень гордясь своим новым умением.

На днях должны были поступить новые теплицы, и Умар должен был связаться с Марком, который в настоящее время устанавливал защитный купол над рудниками. Места для новых теплиц были уже обозначены. Марк должен был присутствовать при сборке, чтобы тщательно настроить механизмы регулирования. Рассада для теплиц была уже готова, и дело оставалось только за их установкой. Главное, чтобы Марк скорее освободился. Сашши был в парниках до вечера, трепетно осматривал каждое растение, пытаясь вспомнить, что он еще мог забыть. Умар как мог пытался успокоить омегу. Ведь в случае необходимости он всегда мог прийти и поговорить с Сашши на кухне под маминым присмотром. Или передать записку. Он ведь теперь умеет писать!

Айюб вместе со всеми альфами действительно вернулся к концу второго дня. Рядом с ним ехали возбужденные эмиры, которые по прибытию сразу бросились на поиски Алана. Оказывается, предприимчивый бета устроил целое представление для гостей. В самом начале пути группу эмиров обогнал грузовой багги с работниками, которые везли к северному городу большой шатер и продукты для ночного застолья.

К тому времени, когда эмиры подъехали к городу, багги с работниками уже возвращалось обратно. А у самого города их дожидался большой шатер размерами с цирк шапито. Под куполом было светло от хитро закрепленных светильников, а внутри был накрыт щедрый стол со всевозможными закусками. Осмотрев город в лучах заходящего солнца, эмиры с удовольствием начали пировать в прекрасно освещенном шатре. Конечно, все разговоры велись не столько о городе, сколько о свете Ошая и быстрых багги. Айюб небрежно заметил, что у него есть специальный отряд быстрого реагирования на маленьких и подвижных машинках, а заодно рассказал, как доставляли бойцов на большой машине во время стычки с бандитами у оазиса. Заинтригованные альфы задавали вопросы и бросали многозначительные взгляды на своих помощников.

А на обратном пути им опять попался этот самый багги, который спустя некоторое время уже возвращался обратно, под завязку груженный вещами и скалящимися работниками. Молодые эмиры подстегнули лошадей, но водитель только насмешливо посмотрел в их сторону и, добавив оборотов урчащему двигателю, заставил наездников задыхаться от поднятой пыли.

Естественно, по приезде все бросились на поиски Алана. Алан проявил чудеса изворотливости и, встречаясь с каждым эмиром наедине, он делал трагическое лицо и говорил, что хоть у него и много заказов на доставку багги, но «именно ваш заказ, уважаемый, будет первым, который я выполню». Он уверял, что сроки доставки машин будет определять только местоположение эмирата. А дальше он с помощью карты решал, куда именно надо было доставлять машины.

Алан заранее сделал достаточно рискованный большой заказ на багги, и теперь на орбите находились несколько грузовых кораблей, заполненных машинами. На самом деле Алан отправлял в дорогу только по одной машине, заполненной опытными и хорошо обученными людьми. Он составлял маршрут, по которому двигались его люди. В пределах ста километров от нужного эмирата, его люди связывались с грузовым кораблем, и тот опускался на поверхность «по маячку». Нужное количество машин сгружалось и перегонялось под стены города. Страже вручались документы на машины, подписанные эмиром.

А вот дальше Алан совершал «контрольный выстрел», он дарил гарему эмира «скромный подарок» от фирмы - визор и два комплекта омежьих мелодрам. И естественно, «совершенно случайно» в коробку с сериалами попадал диск с видео, который сделал Рональд для Ошая. Каждый фрагмент был сделан, как продолжение разговора, и начинался с сияющей рожицы Рона, который говорил: «А помнишь, я тебе говорил о том, что в мечетях будет свет? Посмотри, как здорово получилось!» или « Я тебе сейчас покажу, как твой свет помогает торговцам!» И дальше Рон показывал красиво светящиеся в ночи мечети и довольных торговцев в освещенных лавках, которые счастливо улыбались в камеру.

Рон снимал дворец Айюба, освещенный ласковым светом, светлые мастерские, хорошо освещенные казармы, кухню, полную новых плит, фризер, который изготавливал мороженое. Кроме этого, Рон снял для Ошая парники и посадки цветущих и плодоносящих деревьев. А еще Рон заснял праздничную ночь, красиво одетых людей с сияющими лицами, довольных детей, которых угощают мороженым в рожках и ясминчиками. Ночное богослужение в мечети, когда все, казалось, было наполнено светом и радостью. После всего увиденного Рон говорил на камеру, что в эмирате ад-Дин чтут заветы Ошая и будут рады принять его в гости.

Эту фразу Алан специально обговорил с Роном прежде, чем сделать достаточное количество копий. Он знал по своему супружескому опыту, что нет более упрямого создания, чем омега, который решил быть не хуже соседа. Только омега может вынести мозг с воплем: «Я тоже такое хочу! А почему у них есть, а у нас нет? Давай сделаем круче, чем у них!». Теперь ни у одного из эмиров просто не останется выбора и придется провести в город свет Ошая, хочется ему этого или нет! Потому что нет более мозгоклюйного существа, чем омега, желающий заполучить новую игрушку.

Работники Алана, доставив машины под стены эмирата, должны были добиться разрешения установить подарок в знак почтительности к эмиру и, объяснив, как им пользоваться, быстро уехать на дежурном багги к следующему эмирату. К визору прилагалась маленькая солнечная батарея, мощности которой хватало для него с запасом.

Алан просчитал, что такая мобильная бригада быстрее управится с большим количеством машин, и без помех вернется домой. Это было выгоднее, чем отправлять отдельно в каждый эмират колонну из машин. Эмиры выписывали Алану чеки Федеральных банков или расплачивались золотом. И при этом каждый эмир оставался твердо убежденным, что именно он получит машины раньше остальных. Алан только улыбался и говорил, что машины будут дожидаться еще до их приезда в город, и просил грамоту, подписанную эмиром для охраны самих машин от бдительных стражников.

Алан отправил пять команд в разные концы планеты и был твердо уверен, что теперь электрификация начнет распространяться, как круги по воде от брошенного камня. Алан невольно задумался о том, что придется открывать филиалы магазинов в других эмиратах, и где найти такое количество подготовленных людей? Как сделать возможной связь между складами, если сами эмиры пользовались голубиной почтой? Столько вопросов…

Вечером Алан зашел в кабинет к Ясмину, следом за ним шли его работники, тащившие мешки с золотом. Алан забрал их на пороге и, дождавшись, когда работники ушли, открыл сундук. В руках Алана была пачка чеков, которые он бережно уложил в сундук с бумажными деньгами федерации. Оставалось только пересчитать монеты и разложить по мешочкам разного цвета, которые обозначали количество монет. Такая маркировка мешков с золотом помогала Алану в расчетах с торговцами. Алан, как дракон, склонился над сундуками с золотом, его глаза лихорадочно блестели.

— Что, Алан, высасываешь золото со всех эмиратов одновременно? — Ясмин оторвался от распечатки своей работы и насмешливо посмотрел на друга. — А как же «мертвые деньги», и где те эмираты будут восполнять свою наличность?

— Отстань! — Алан махнул рукой на друга и сыто улыбнулся. — Почему Я должен думать о пополнении их казны? Пусть сами придумывают или берут финансовых советников, чтобы те консультировали и составляли им бизнес-планы! — глаза у Алана хищно вспыхнули. — Точно, надо, чтобы Айюб мне платил за консультации!

— Алан, не наглей! — Дэйчи покачал головой. — Ты и так работаешь здесь практически без налогов! На планетах Федерации тебе после уплаты всевозможных налогов и сборов оставалось бы максимум двадцать-тридцать процентов прибыли. Так что, помалкивай в тряпочку! Ты здесь платишь абсолютно символические деньги, и ты это знаешь!

— Ты стал разбираться в налогах? — Алан игриво посмотрел на друга.

‒ Ох, ‒ Ясмин закрыл крышку ноутбука, ‒ тут хочешь не хочешь, а начнешь разбираться и в налогах, и в посевных сроках. Кстати, как дела у вашей с Марком фирмы?

- А себя ты уже выкинул из соучредителей? — Алан даже перестал считать монеты, горкой насыпанные на столе. - Что так?

- Да ну, — Дэйчи махнул рукой на друга, — я все равно ничего не делаю! И не делал. Это все ваша с Марком работа, и я тут абсолютно не при чем.

‒ Вот тут ты не прав, ‒ Алан опять принялся считать монеты, раскладывая их по мешочкам. ‒ Для начала, если б не ты, то ничего бы не было, и потом, чтобы ты знал, — Алан посмотрел на друга в упор и нахмурился, пытаясь найти такие слова, чтобы друг воспринял их серьезно. — Я столько раз прикрывался твоим именем, когда надо было отстаивать свою точку зрения. Порой, слова, что я пожалуюсь Ясмину ай Салах, служили последним аргументом, чтобы продавить свою точку зрения у тугодумов и упрямых идиотов. Я всем рассказывал, что твой сын дружит с самим Ошая, и многие во дворце слышали историю о том, что Салах с племянником и Роном был в гостях у САМОГО ОШАЯ! — Алан вздохнул и завязал очередной мешочек. — Авторитет Ошая, конечно, велик, но сам-то он далеко, а супруг наследника близко, и вполне реально получалось запугивать именно твоим именем. Так что, и твой вклад, и вклад Рона в предприятие достаточно велик, и не надо здесь изображать бедного рыцаря, я все равно не позволю тебе отказаться от денег фирмы.

Дэйчи развеселился от подобных слов. Он и не предполагал, что сможет реально обогатиться, практически ничего не делая.

— Жаль, что твое имя не сможет служить мне зонтиком в других городах, — вздохнул Алан.

— О чем ты говоришь? — удивился омега. — Что, решил и в соседних городах открыть лавки?

— Не то чтобы это я решил, — вздохнул в очередной раз великий комбинатор, — сама судьба вскоре заставит нас открыть несколько складов-магазинов. Это станет жизненно необходимо. На том полушарии уж точно надо будет построить несколько складов. Нерентабельно переправлять каждую партию на большие расстояния. Работать надо быстро, пока все загорелись и торопятся купить. На Сабахе всегда так, вначале не раскачаешь, а потом не остановишь.

— О чем ты говоришь? — Дэйчи постарался посмотреть в бегающие глаза друга. — Что ты задумал? Почему ты считаешь, что все эмиры захотят повторить то, что происходит в эмирате ад-Дин?

— Я не уверен на сто процентов, — глаза Алана забегали по сторонам, — только процентов на девяносто, но боюсь, что в скором времени Марк захлебнется от количества желающих провести свет во дворцах. Он еще первых учеников не отпустил, а впереди потребуется…

— Что ты затеял? — Дэйчи нахмурился. — Ты считаешь, что все эмиры захотят изменений в своих дворцах? С чего бы это вдруг? Насколько я понял, эмиры достаточно консервативные люди, и им потребуется весомый повод, чтобы решиться на изменения в своей жизни.

— Я могу только предполагать, — Алан юлил, пытаясь прекратить неприятный для него разговор. — Я тебе ничего не скажу! Я во многих вещах суеверный, это все равно, что брать кредит под предполагаемую прибыль. Прибыль будет, не будет, а за кредит рассчитайся! Просто Марку в любом случае работы прибавится. Уж парники точно все захотят! А где одна новинка, там и другая!

***

Спустя несколько дней после того, как эмиры вернулись из северного города и удостоверились, что Алан отправил к ним в эмираты оплаченные машины, они, опять вспомнив про посадки и деревья, стали наседать на Айюба, чтобы тот показал им агронома и дал возможность с ним пообщаться. После долгих разговоров и споров, эмир согласился показать им того самого волшебника, который сделал невозможное.

На следующий день с утра Сашши в сопровождении Айюба и большим количестве охраны доставили к посадкам. Часть горожан забралась на стены, другие вышли за стены, чтобы посмотреть, как все будет происходить. Весь город был настроен защитить в случае необходимости этого омегу. Они прекрасно видели и его трудолюбие, и открытый взгляд, и честный характер. На парниках работало много женщин и подростков, для которых эта работа стала спасением от вечного голода. И вдобавок ко всему, Сашши умел ненавязчиво помогать всем и каждому, кому советом, кому добрым словом, а кому и горстью семян. С его легкой руки каждый двор теперь пестрел зеленью необычных цветов и редкой рассады.

Сашши был одет в хлопковую одежду и не имел запаха альфы. Все присутствующие самцы заинтересованно водили носами. Но Сашши закрывал лицо и смотрел исключительно или на растения, или на своего помощника Умара. Когда же один из молодых эмиров набрался наглости и поинтересовался о статусе Сашши в доме Айюба, то в ответ получил только рычание от хозяина дома, а чуть позже Айюб пояснил, что Сашши является гостем супруга Салаха, а до его приезда находится под покровительством Айюба. В толпе эмиров прозвучало несколько разочарованных вздохов, когда стало понятно, что заполучить его в свой гарем не выйдет. Ну, хотя бы до приезда Салаха на планету.

Айюб стоял за спиной Сашши, грозно сверкая глазами и подавляя для всех его нежный мандариновый запах резким запахом хвои и возбужденного самца, который готов сражаться за своего омегу. Старшие альфы правильно истолковали и гармоничный запах пары, и агрессивное поведение Айюба по отношению к другим альфам. И хоть от омеги не пахло Айюбом, они сделали свои выводы и решили не вмешиваться в эти отношения, трезво рассудив, что не следует злить могущественного эмира. Омег на свете много, да и агрономов в случае чего можно будет поискать на других планетах, а вот найти себе врага в лице Айюба и его сыновей это вам не фунт изюма.

Сашши подождав, пока эмиры угомонятся, начал рассказывать о почве и плодородии то, что он обычно рассказывал своим ученикам. Сашши рассказал удивленным эмирам, что их пески возникли в условиях разрушения ветрами горных пород. Происхождение почвы и ее основные характеристики определяются условиями окружающей среды. Ее основные минеральные и физико-химические качества являются своеобразным отображением тех горных пород, которые окружали песчаные плато. Он долго рассказывал о культуре земледелия, о выборе способов окультуривания участков, которые во многом зависят от параметров самих участков. И нет универсальных схем, которые подходили бы всем. Потому, казалось бы, два рядом стоящих эмирата Айюба и Саида хоть и располагаются сравнительно недалеко друг от друга, но разительно отличаются по составу песка и требуют различных минеральных удобрений.

Сашши еще долго рассказывал о видах капельного орошения и способах увеличения плодородности почвы. Он говорил об исследовании почвы и составление карт климатических зон, о минеральной составляющей почвы и выборе овощей и трав, которые будут себя там комфортно чувствовать. О плодовых деревьях и виноградниках. О севообороте и смешанных посадках.

Эмиры сидели завороженные, как дети при виде фокусника. Их лица удивленно вытягивались. Они не ожидали подобного. Услышав в самом начале, что агроном омега, они ожидали манерничанья и заумных выражений. Но тот, кто сидел перед ними, не был похож на привычных омег. Он говорил просто и понятно, был готов прийти на помощь, не требуя для себя ничего. Он был, как настоящий волшебник, решал все проблемы, указав простой и понятный путь. Если хочешь, чтобы было так, то вначале надо сделать так, а потом вот так! Если любой путь начинается с первого шага, то Сашши указывал очередность первых пяти шагов: прислать людей для учебы, отправить образцы грунта, заранее подписав их, и обозначив на карте, где именно их взяли. Дождаться ответа от института Мелиорации и действовать строго по намеченному институтом плану, периодически отправляя ему письма с отчетами, о том, как все всходит и растет. Беспрекословно слушаться советов ученых, а еще лучше пригласить к себе специалиста, чтобы тот мог сам все увидеть и, оценив, дать более точные рекомендации.

К концу встречи все присутствующие были очарованы умом и непосредственностью Сашши. Если на встречу пришел Айюб с агрономом, то в конце разговора, эмиры восторженно провожали великолепного Сашши, которого сопровождал эмир. Когда встреча закончилась, Саид рассказал, что, если слушаться умных советов, то результат не заставит себя ждать. Он рассказал, что уже сам распорядился о закладке первых парников, а зеленые всходы уже радуют глаз. А еще он ожидает саженцы деревьев, которые ему пообещали прислать из института.

Все сразу загорелись желанием посмотреть на посадки Саида. Но некоторые эмиры начали торопливо собираться домой. Дорога была дальней, а им хотелось быстрее сделать все, что говорил Сашши. Уж очень хотелось, чтобы и у них все цвело и зеленело! Надо было найти грамотных людей, чтобы те могли записать рекомендации, а впоследствии письма в институт умным ученым!

Эмиры сообщили Айюбу о своей готовности вернуться домой, и вечером того же дня эмир ад-Дин устроил праздничный ужин в честь гостей. Были поставлены шатры на песке, и у больших костров собралась вся знать планеты. Лошадей кормили зерном перед дальней дорогой. То там, то здесь слышалась музыка и разговоры. Охранники устраивали ритуальные схватки, меряясь силой и боевыми навыками. Эмиры подтверждали мирные договоры друг с другом и договаривались об обмене биби между гаремами. Все были расслаблены и довольны результатом поездки. Время от времени разговор заходил об Ошая, и переменах, которые он привнес в их жизнь.

Но самым довольным эмиром на этой вечеринке был Айюб – наконец-то, все разъедутся, и Сашши останется только для него! Еще день-два, и город вздохнет с облегчением, проводив беспокойных гостей!

Комментарий к Как волны по воде

https://vk.com/photo265570678_381284138 Зеленые дворы Сабаха

========== Песчаная буря ==========

Гости разъехались, кто куда. Кто-то торопился к себе домой осваивать багги и искать, кого послать на учебу к Сашши, кто-то поехал в гости к Саиду посмотреть, как может быть, если действовать без волшебника, а только следуя указаниям умных ученых. Город, наконец, вздохнул с облегчением. Теперь можно было ходить спокойно, не опасаясь столкнуться с чужими альфами, не обременёнными мозгом, но с избытком тестостерона. С этими гостями совсем неожиданно пронеслось время, и город готовился принять очередную волну туристов.

Но вот и туристы промелькнули в городе, принеся с собой очередные курьезы и забавные истории. Жители уже совершенно втянулись в такую жизнь. Торговцы пересчитывали остатки товара и заказывали новый мастерам. Караванщики переводили дух. Они увидели чудных неверных, которые оказались не такими уж страшными. Люди, как люди, только бестолковые и шумные! Некоторые караванщики приезжали в город уже повторно. Им очень нравилось освещение и веселая торговля. А еще нравилось закупать у Алана чудесный товар, который распробовали жители других городов и просили еще и еще, интересуясь другими новинками. Алан всегда с удовольствием все показывал и объяснял. А еще с ним было очень здорово торговаться!

Сашши в первый же день сбегал и посмотрел, как там без него поживают свежие посадки в новых парниках. Он остался очень доволен тем, что увидел. Половину одного парника было решено оставить для проращивания семян деревьев. Сашши сажал все косточки, которые попадались биби. Дети с удовольствием собирали косточки от фруктов, и приносили по вечерам в библиотеку. Сашши пересадил в грунт саженцы, которые выращивал в стенах гарема и решил на них объяснить работникам, как делать прививку «культуры на дичок». Первым он посадил тот росток, который вырос из «заветной» мандариновой косточки, которая попалась Айюбу. А еще Сашши посадил косточки от фиников, присланных из института. Новые финиковые пальмы должны были быть низкорослыми и очень урожайными.

Время текло незаметно. Опять приехали туристы. В этот раз автобусов было пять, и бОльшее количество туристов основательно потрепало нервы торговцам. Они теперь с улыбкой вспоминали первый автобус и те переживания, которые испытывали первый раз, столкнувшись с иноверцами. Бумажные деньги федерации уже вошли в обиход и стали обыденными.

Родители первых студентов получили восторженные письма от своих детей. А Дэйчи получил от сына видео-отчет о путешествии и о проживании в доме Салаха. Он, договорившись с Виленом и Марком, установил в вечерней школе большой визор. И пригласив всех родителей, устроил им киносеанс фильма о жизни их детей. Все с восторгом наблюдали, как их любимые отпрыски устроились на корабле, а потом, сбившись плотной кучкой, исследовали различные палубы корабля. Больше всего их потряс бассейн, в котором купались почти голые люди!

Дэйчи время от времени останавливал запись и давал пояснения к происходящему на экране. И в этот раз он еле успокоил родителей, рассказав им, что это не гнездо разврата, а такой вид спорта! Родители долго возмущались безнравственностью подобного поведения. Они успокоились только тогда, когда увидели дом, в котором будут жить их дети. Рон во всех подробностях снял, кому какая комната досталась, и кто у кого сосед по комнате.

На следующий день приехали из посольства Сабаха, и Дэйчи увидел того противного, юркого и скользкого, как угорь, адвокатишку, который вынудил Дэйчи вступить в брак. Теперь, по прошествии некоторого времени, омега испытывал к нему чувство благодарности, хотя в свое время он мечтал его придушить. Теперь этот адвокат помогал будущим абитуриентам определиться с выбором колледжа. Он принес им кучу тестов и контрольных, чтобы определить уровень подготовки. Результаты тестов показали, что двое из ребят вполне могут поступать в этом году. Один из них собрался в педагогический колледж, другой - в аграрный. Адвокат пообещал, что ребят зачислят туда вне конкурса. Другие ребята были сразу зачислены на подготовительные курсы тех колледжей, куда собирались поступать.

Радости родителей не было предела. Они были горды за своих детей и спокойны за их будущее. Ведь они жили под одной крышей с наследником, а значит, он защитит их жизни и нравственность от пагубного влияния чужой планеты! Он все-таки семейный человек!

На следующий день родители привели к Вилену своих родственников и друзей и попросили показать еще раз «кино про детей на чужбине». И учителю ничего не оставалось, как остановить урок с детьми и включить визор. В этот раз родители сами комментировали происходящее на экране. Дэйчи с Виленом, подумав, оставили визор в школе. В этот раз по просьбе Дэйчи Рон прислал множество дисков с научно-познавательными фильмами. Изначально диски предназначались для Амина и остальных омег из гарема Айюба. Ну, не все же сериалами мозги портить? Но эти диски пришлись очень кстати в школе. Там были фильмы и про животных, и про природу различных планет, и о культуре разных народов.

***

Сашши как раз вернулся после очередного урока со своими учениками. Сегодня все, кто посадил косточки, принесли свои растеньица в горшках. Сашши объяснял, как из обычного растения сделать карликовое. А потом рассказывал о прививках и показал на примере, как это делать. Под его руководством Умар дрожащими руками прививал к мандарину апельсин, а к апельсину - лимон. Все очень переживали, но, в конце концов, все сделанное своими руками быстрее запоминается! Сашши был доволен конечным результатом!

Но, как ни странно, радовался только он один. Умар с тревогой посматривал на горизонт и неожиданно велел всем возвращаться в город. Он проводил Сашши вместе с охраной до дворца и уже на пороге простился. В городе поднялась суета, все торговцы срочно собирали товар с прилавков и закрывали в лавках окна и двери деревянными ставнями. Во дворце слуги бегали с лестницами и закрывали солнечные батареи тряпками.

— А где Ясмин? — Сашши оглядел пустую гостиную.

— Ушел в библиотеку закрывать окна. А потом будет сидеть в питомнике с биби. Туда собрали всех малышей и альфочек, и омежек. Он сказал, что будет ждать вас там.

— А что происходит? — Сашши сдернул с головы шейлу и принял из рук Азиза стакан с водой. — Почему все так бегают?

— Идет песчаная буря, — пояснил Азиз, — у нас такое бывает раз в два — три года. Высокие стены городов строят не только для защиты от нападения врагов, но для защиты от песка. В прошлый раз песка навалило до середины городских стен! Эмир велел горожанам в первую очередь расчистить наружные стены, чтобы разбойникам было по-прежнему непросто попадать в город. Но в этом году разбойников нет и, я думаю, что сначала будут расчищать городские улицы!

— А как же деревья и парники? — заволновался Сашши.

— На все воля Аллаха, — пожал плечами бета, — что-то просто засыплет песком, что-то унесет с корнем. Все зависит от того, насколько сильной будет буря. Главное, чтобы все успели спрятаться в домах. А батареи прикрывают от песка, потому что песчаная буря может любую блестящую поверхность сделать матовой за пару минут! Марк велел закрывать их в случае бурь.

— Я возвращаюсь! — Сашши стал наматывать платок обратно на лицо. — Надо подготовиться к буре! Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать!

— Сашши, нельзя выходить за городские стены! — Азиз испуганно стал хватать Сашши за руки. — Ветер с песком так сильно дует, что может снять кожу с лица!

— Тем более, я должен подготовить деревья к такому, — Сашши метнулся в спальню и, сняв простыни вначале со своей кровати, а потом с кровати Вилена, бросился к выходу. — Надо защитить их кору, а иначе они пропадут!

— Сашши, опомнитесь! — Азиз уже не скрываясь, паниковал. — Это всего лишь растения! Будут другие!

— Я не могу бросить их, — грустно улыбнулся омега, — они же как дети, абсолютно беспомощные! Они даже убежать не смогут!

Сашши поудобнее перехватил простыни и бросился вон из гарема, будто за ним гнались. Охрана кинулась за ним вдогонку, но стоило им только схватить его за руки, как омега сразу стал вырываться и кричать, что если его не отпустят, то он откроет лицо. Альфы придушенно охнув, разжали руки и побежали следом за сумасшедшим. Один охранник был отправлен за эмиром, а остальные четверо бежали следом за омегой, трезво рассудив, что лучше погибнуть от песка, спасая безумного, чем от руки эмира после обвинения в трусости. Сашши успел проскользнуть через закрывающиеся створки городских ворот. Стража на воротах дожидалась, пока зайдут последние караванщики, и они совсем не ожидали, что кто-либо попытается выскользнуть наружу.

После недолгой перебранки к четырем охранникам добавилась еще и стража, стоявшая на воротах. Пока они думали, как схватить омегу, чтобы не касаться его руками, но и не дать ему открыть лицо, Сашши начал рвать простыни на полосы, и объяснял замершим альфам, что они могут, или помочь ему сохранить то, что можно, или не путаться под ногами! Сашши обворачивал тканью стволы деревьев, а альфам велел закутать виноград! Он выделил им полосы ткани и грозно показал рукой, куда надо идти! Охранники, которые были на полторы головы выше и почти в два раза крупнее его, не смогли ослушаться грозного приказа.

С одной стороны небо стало темнеть, а под ногами раздавался гул, казалось, что дрожит сам песок. Вибрация поднималась по ногам и ужасом оседала на сердце. Сашши оглянулся, городские ворота были закрыты, но в самих воротах была настежь распахнута калитка и там стояли люди, которые что-то кричали. Сашши только дернул головой и вернулся к своему занятию. Надо было успеть укутать все деревья!

Он помнил, как однажды ребенком попал в мастерскую, где делали пескоструйный рисунок на зеркале. Он тогда был поражен, как маленькие песчинки могут поцарапать стекло. Ведь песчинки такие крохотные, а зеркало такое прочное! Если то темное облако, которое приближается так быстро, состоит из песка, то даже страшно подумать, что ожидает бедные деревья! Сашши готов был заплакать от отчаянья. Неужели вся эта красота будет уничтожена?

Когда закончились полосы от простыни, Сашши остановился у последнего дерева с пустыми руками. Альфы спешили к нему, омега с отчаяньем посмотрел на них. У них тоже ничего не осталось. Половина неба была закрыта темно коричневой тучей, внутри нее мелькали молнии. Повсюду раздавался равномерный гул, ровным шлейфом по земле шли вибрации, как будто где-то рядом ехал поезд или большегрузные машины. В сторону темной тучи по песку неслась поземка, будто большой пылесос всасывал в себя все вокруг. Сердце замирало от страха.

Полы абая развивались от ветра. Саши, подхватив подол, рванул его зубами, отрывая последнюю полосу. Альфы отвели глаза от тонких щиколоток, выглядывающих из-под длинных хлопковых штанишек. Сашши обмотал последнее дерево. Альфы смотрели на него с надеждой. Если побежать прямо сейчас, то еще можно успеть заскочить в распахнутую настежь калитку!

Взгляд Сашши упал на маленькие росточки, которые он сегодня утром прививал вместе со всеми. Как их спасти? Бросить здесь? Таких маленьких и беззащитных? Как детей, тянущих вверх свои ручки-веточки! Выдернуть их из песка и унести с собой? Они погибнут, но, если оставить, то тоже погибнут. Первым был саженец, выросший из косточки Айюба. Сашши помнил, как альфа аккуратно положил косточку на край стола, и помнил, как потом проклюнулись нежные листики, и то, сколько он разговаривал с растеньицем, и как от этих разговоров утихала боль в сердце, будто оно было связующей нитью с любимым. Нет! Сашши решил для себя - он не оставит его что бы ни случилось, не бросит этого малыша!

— Уходите! — Сашши показал замершим альфам на ворота. — Уходите немедленно! Вы еще успеете добежать. Я остаюсь… Я не могу бросить малышей одних.

Альфы растерянно переглянулись. Гул нарастал, ветер уже мчался навстречу буре, будто приветствуя повелителя грома. Уши стало закладывать от перепадов давления. Альфы переглянулись, надо было спешить. Самый крупный из них сделал шаг вперед.

— Я беру ответственность на себя. Пусть меня казнят потом, но мы спасем твою жизнь, ас-сайиид* Сашши!

Альфа хотел подхватить омегу на руки и внести за стену города, но из калитки вырвался наездник на черном жеребце. Это был Айюб. Альфы успокоились и, выдохнув с облегчением, заулыбались. Эмир появился вовремя!

— Быстрее дай руку! — он наклонился с седла и протянул руку Сашши.

Но омега только отшатнулся, и взволнованно закричал, закрывая лицо от порывов ветра:

— Я не могу их бросить! Они же мои дети! Я останусь с ними до конца! — Сашши сел на песок, укрыв обрывком подола росток. — Забирай людей и уходи. Мне проще умереть, чем бросить тех, кто мне доверяет!

— Какой ты упрямый, — Айюб спрыгнул с коня и кинул поводья молодому воину. Тот, вскочив в седло, умчался к воротам. Калитку после этого сразу закрыли. — Ты понимаешь, что мы можем сейчас умереть? И все ради маленького растения? Оно стоит того?

Айюб подошел к упрямому омеге. Сашши вцепился в его халат и с мольбой посмотрел на него.

— Прости… я не могу иначе… Н-но, почему ты остался?

— Мне не жить без тебя, — Альфа смотрел на него с улыбкой. Наконец-то, он сказал это. — Ты мое дыхание, смысл моей жизни! Если тебе так важен этот росток, то пусть так и будет.

Буря приближалась. Она ревела в сполохах молний, бьющих высоко над землей. Песок мелко вибрировал под ногами. Темно-бурая стена неслась навстречу, как разгневанное животное, сметая все на своем пути. Айюб снял халат и, укрыв себя и Сашши, улегся на песок, сжимая в объятиях своего омегу. Своего упрямого Сашши. Маленький росток оказался между их тел, как младенец между родителями.

Буря грохотала над ними, как локомотив на раздолбанной железной дороге. Она рвала одежду в разные стороны, забрасывала сверху тяжелым песком, выла и визжала. Песок под их телами дрожал и гудел от тяжелой поступи бури. Слышались громовые раскаты, от страшного шума болели уши. Голову будто сдавило обручем.

Сашши было бы, наверное, очень страшно, но рядом лежал Айюб, и Сашши чувствовал его чудесный запах. Сашши лежал в объятиях альфы, свернувшись, как эмбрион, и ему было на удивление спокойно. Он бы даже согласился умереть в этот момент. Где-то совсем рядом раздался грохот. Альфа прижал омегу крепче. Сашши вжался ему в грудь лицом и почувствовал, как сухие и горячие губы прикоснулись к его лбу. Айюб что-то прошептал, но за грохотом бури совсем ничего не было слышно.

— Открой рот, — Айюб добрался до Сашшиного уха, — и попробуй зевнуть, тогда уши не будет так закладывать, и голова перестанет болеть.

Саши приоткрыл рот и зевнул. Действительно, стало легче. Он поднял голову поблагодарить, но вместо этого уткнулся в приоткрытый рот альфы. Сашши высунул язычок и быстро облизал сухие, растрескавшиеся губы. Он сам от себя такого не ожидал и застыл, совершенно не зная, что делать дальше. Но Айюб не дал ему время на раздумья и переживания, и смял его губы обжигающим, злым поцелуем. Горячий язык уверенно ворвался в растерянный рот, прошелся по небу, не позволяя даже усомниться в правильности происходящего. Сашши охнул, и обмяк в сильных руках, позволяя делать с собой все, что угодно, не находя в себе сил даже ответить на поцелуй.

— Я так долго этого ждал, — зарычал альфа, — порой мне казалось, что я с ума сойду без тебя. Какой же ты жестокий! Ты же тоже сразу понял, что ты мой! Так почему ты каждый раз опускал глаза и уходил в сторону? Разве ты не хотел меня? Почему ты не подпускал меня к себе?

— Я боялся, — Сашши пришлось почти кричать, чтобы перекрыть шум бури.

— Боялся? — в голосе альфы было столько искреннего удивления, что Сашши рассмеялся, представляя в это момент его лицо. Он потянулся пальцами потрогать лицо Айюба.

Весь их разговор в грохоте бури был похож скорее на ссору, чем на разговор двух влюбленных. Айюб почувствовав пальцы Сашши на своем лице, стал целовать их. Пальчик за пальчиком, посасывая и облизывая, как медовые конфетки. Дыхание у омеги сбилось окончательно, вскоре Сашши вообще перестал понимать, где они и что делают. Все стало незначительным, кроме этого запаха, этого языка. Сашши потянулся всем телом и подставил свои губы вместо пальцев. Альфа обрадовался замене и начал с упоением целовать лицо омеги. Брови в разлет, глаза с трепещущими ресницами, прямую линию носа, скулу и острый подбородок. Сашши извивался, стараясь заполучить губы альфы, но Айюб старательно обходил их стороной, наслаждаясь недовольным омежьим сопением.

— Буря заканчивается, — альфа отстранился и прислушался, — это хорошо. Можно будет выбраться!

Айюб отжался на руках, поднимая своей спиной халат и небольшой бархан песка, насыпавшийся на него. Сразу стало светлее, хоть в лицо и сыпануло песком. Альфа встал на ноги, открывая обзор растерянному Сашши. Омега сел и стал по привычке поправлять платок на волосах. От летящего ветра было неприятно, но туча уже ушла за пределы города. Сашши взволнованно огляделся. Все деревья были на месте. Тряпки свисали с них, как флаги. Вместо листьев были только черенки, но все веточки были на месте. Деревья хоть и были присыпаны на четверть высоты, но выглядели совсем неплохо.

Вместо парников стояли голые остовы, а теплицы были хоть и целыми, но абсолютно матовыми на просвет! Вместо амаранта стояли голые стебли, как погорельцы на пепелище. Сашши посмотрел на росток возле себя. Он был хоть и немного примят, но весел и зелен! Сашши довольно улыбнулся Айюбу. Тот в ответ жестом показал, чтобы омега прикрыл лицо и пронзительно свистнул. Из песка, как медведи из сугробов, стали выбираться охранники-альфы. Как оказалось, каждый из охранников своим телом прикрыл по росточку молодой посадки. Сашши расплакался от увиденного.

Из города выбегали люди. Молодой альфа бежал к ним, ведя под уздцы коня Айюба. Айюб завернул Сашши в халат и усадил на переднюю луку седла, взлетев следом в седло. Конь присел, приспосабливаясь к двойному весу, и бодро поскакал в сторону города в ожидании теплой конюшни, свежей воды и ароматного сена.

Завернув в собственный халат, Айюб провез Сашши по городу на своем седле, как привозили в город долгожданную лисичку или дыхание жизни эмира. Все жители, радостно улыбаясь, громко желали им долгих лет жизни и крепких наследников. Сашши, когда понял, что именно кричат им в след, совсем засмущался и спрятался с головой в халате.

Комментарий к Песчаная буря

* ас-сайиид - уважаемый господин

https://vk.com/album265570678_217111091 песчаная буря

https://vk.com/photo265570678_381645755 Рисунок присланный в подарок от Казимира Белева.

========== Амин ==========

Весь гарем стоял на ушах! Сашши оказался дыханием жизни Айюба! Эмир внес Сашши в гарем, завернув в халат, как лисичку!

И вторая новость потрясла всех обитателей. Айюб выгнал из спальни Амина. Когда тот привычно зашел в спальню, чтобы присоединиться к действию на кровати, он услышал возмущенный рев альфы, который рычал на него, как на чужого! Как на постороннего, перепутавшего двери! Амин в слезах и истерике выскочил наружу. Отказать так грубо родному мужу? Папе двух его наследников? Тому, кто был с ним столько лет?

Амин бился в истерике, пока жада не напоил его своими настойками и не уложил спать. Айдан вообще очень спокойно отреагировал на неожиданные изменения в поведении альфы. Остальные наложники сделали из этого свои выводы. Они решили, что хитрый жада знал об этом раньше, поэтому остался таким спокойным, когда в гареме случилась практически революция! Фавориты тоже всю ночь метались по своим комнатам, терзаясь сомнениями. Альфа отказал только Амину или теперь не подпустит к себе никого, кроме своего дыхания?

В итоге, измученные неизвестностью, они друг за другом приходили поговорить с жада, который всю ночь читал Коран. Они спрашивали у него, как у оракула, чего им ожидать в будущем, а в ответ получали цитату из Корана и пиалку настойки «сладких снов».

— Все в руках Аллаха, — восклицал жада. — Зачем беспокоиться о том, что не в силах изменить? Время все расставит по своим местам! Какой смысл нервничать перед лицом неизбежного? Если проблема имеет решение — то волноваться незачем, если решения нет — то волноваться бессмысленно! Лучше спите сладко, хоть сохраните приятный цвет лица на будущее!

В итоге, и вечером, и ночью в гареме было непривычно тихо. Никто не смотрел сериалы, никто не играл на музыкальных инструментах. В тишине ночи были отчетливо слышны только порыкивание альфы и слабые стоны Сашши. В самом начале ночи Дэйчи тоже не выдержал этой напряженной тишины. Он даже и не подозревал, насколько привык слышать по вечерам то смех, то пение, которое наполняло тишину внутреннего двора. Это было сродни птичьему чириканью в лесу. Сейчас тишина напрягала и нервировала сильнее грохота пролетевшей бури.

Ясмин зашел в комнату жада. Тот с удивлением приподнял бровь, но промолчал. Дэйчи уселся на подушку напротив мудрого старика с молодым лицом. Жада водил пальцем по странице, слегка шевеля губами. Дэйчи сидел и непонятно чего ждал. Перевернув в очередной раз страницу, Айдан с удивлением посмотрел на Ясмина, будто только сейчас его заметил. Дэйчи поджал губы и прерывисто вздохнул. Жада улыбнулся ему одними губами и пожал плечами. В глазах у него плескалась печаль. Кивнув головой на знакомый графинчик и увидев, как Ясмин отрицательно покачал головой, пожал плечами в очередной раз и опять углубился в книгу. Ясмин, вздохнув еще раз, вышел из комнаты. Что тут сказать? Все уже сказано—пересказано, думано—передумано.

Даже слуги этим вечером передвигались совершенно бесшумно, скользя, как тени. Вилен несколько раз порывался что-то сказать, но наткнувшись на напряженный взгляд Ясмина, замолкал, едва открыв рот. Азиз молчал, как и остальные слуги. Казалось, весь дворец прислушивался к тому, что творилось в спальне Айюба. Дэйчи проворочался полночи, но, привыкнув жить по расписанию, все равно забылся тяжелым сном.

Проснувшись на рассвете, он по привычке пошел в купальню. А когда возвращался обратно, то увидел на плитке внутреннего двора влажные следы, окрашенные кровью. Дэйчи это показалось странным, и он, присев, потрогал следы пальцем, убедившись в своих предположениях: это была кровь, смешанная со спермой. Омегу вдруг обдало жаром. Сашши! Следы вели от порога гостиной Амина до боковой двери, ведущей в комнату Сашши. Дэйчи рванул по розовым следам.

Сашши лежал на полу сразу за дверью. Простынь, в которую он кутался, сползла с его тела, открывая бледное, истерзанное тело. Бедный Сашши был весь в синяках и укусах, на нем просто не было живого места. Дэйчи бросился на помощь. С трудом он приподнял его и дотащил до кровати. Сашши слабо стонал. Было похоже, что каждое движение отдавалось в нем болью. Азиз, который заглянул в комнату, был сразу послан за врачом. На шее у друга в ореоле синюшного кровоподтёка стояла ужасная метка. Дэйчи постарался аккуратно освободить друга от простыни, чтобы обработать синяки и укусы.

Пришел пожилой врач-бета. Азиза сразу послали за теплой водой и полотенцами. Дэйчи вместе с доктором стали протирать мокрым полотенцами, а заодно сразу обрабатывать все, что попадало на глаза. В дверь стали заглядывать любопытные наложники. В их глазах плохо скрытая зависть смешивалась с торжеством. Дэйчи все это надоело и он, подойдя к дверям, ведущим во двор, демонстративно захлопнул их перед любопытными носами, и не просто захлопнул, а вдобавок к этому закрыл на щеколду. Вилен, заглянувший в боковую дверь, получил наказ закрыть все двери, ведущие на внутренний двор, чтобы в комнату к Сашши можно было попасть только через гостиную!

Доктор молча, без комментариев, нанес мазь на все синяки и следы зубов. Он старался успокоить дрожащего от злости Ясмина, и еле передвигающегося Сашши. Он давно жил во дворце и навидался всякого, хотя и не в таком количестве на одном теле. А вот когда он дошел до надорванного ануса, то бета замер с приоткрытым ртом. Он не ожидал увидеть такое. Он хотел было что-то спросить у Ясмина, но быстро закрыл рот и, пряча глаза, стал рыться в своем саквояже в поиске нитки и иголки.

С помощью Ясмина и Азиза доктор подложил под попу Сашши подушечку, чтобы облегчить доступ к ранке. Дэйчи хмурился и сжимал губы, чтобы не сказать все, что он думает об этом негодяе Айюбе. Сашши, заметив выражение лица друга, вдруг расплакался и стал торопливо объяснять, что это он сам во всем виноват. Что Айюб хороший, это он сам, сам… Сашши стало трясти все сильнее и сильнее, слезы текли у него по лицу уже ручейками. Доктор поцокал языком и, достав из саквояжа бутылочку, с помощью Ясмина напоил бедняжку чем-то терпко пахнущим.

В этот момент со стороны гостиной послышался визгливый голос Амина, который искал «ЭТУ ЗМЕЮ». Дэйчи только кивнул Азизу, чтобы он придержал Сашши, а сам бросился в бой! Он успел перехватить омегу уже в кабинете и вытолкал того обратно в гостиную.

Амин набросился на Ясмина с кулаками, ведь это он «притащил в дом подлую тварь», но Дэйчи умел драться. Хотя ему и не приходилось этим заниматься со времен старшей школы, но навыки, как отбиваться от альф, которые вдолбил в него папочка, он помнил, как таблицу умножения. Пока Амин, запутавшись в полах платья, размахивал руками со сжатыми в бессильной злобе кулаками, Дэйчи несколькими точными и несильными ударами в грудь и по ногам заставил его отступить. Амин не ожидал отпора и, растерявшись, плюхнулся на попу. Он сидел и глупо хлопал глазами, пока Ясмин тихо и почти ласково объяснял, что Сашши в обиду не даст.

Взгляд Амина упал на горшок с рассадой цветов, которые Сашши выращивал для уличных клумб. Омега схватил горшок и бросил его в стену, горшок разбился на мелкие черепки, песок и растения разлетелись по сторонам. Ясмин стоял в дверях кабинета, всем своим видом показывая, что дальше Амин не пройдет. Но того уже это не волновало, он набросился на стоявшие в комнате горшки с растениями и методично разбивал их об пол. Дэйчи только скривился, когда увидел, как Амин топчет куст клубники.

Азиз схватил горшок с мандариновым деревцем и прижал его к себе. Амин хищно улыбнулся, когда увидел очередную жертву.

— Ты что творишь? — Влетевший комнату Айдан, схватил Амина за руки. — Не смей!

— Ты все знал! — Амин попытался вцепиться в волосы жада, но тот тоже был не промах в гаремных потасовках и, быстро накрутив волосы Амина себе на кулак, потащил шипящего и брыкающегося Амина к себе в комнату.

Дэйчи вернулся в комнату к Сашши, он выпустил немного пар и теперь чувствовал себя намного спокойнее. Бледный Сашши лежал под одеялом, а на его шее вокруг метки наливался всеми цветами радуги синяк. Доктор сказал, что все не так уж и страшно, он дал Сашши снотворного, а все его раны через пару дней заживут. Дэйчи тяжело вздохнул в ответ.

Усевшись рядом с Сашши, он принялся гладить того по отросшим волосам. В комнате пахло, как в Рождество, хвоей и мандаринами. Этот радостный запах, который всегда ассоциировался у него с праздником, совершенно не сочетался с картиной перед его глазами. Бедный и замученный друг, который за всю свою жизнь никого не обидел. Наверное, из-за этого густого запаха Дэйчи и не услышал, как в комнату к Сашши тихо зашел Айюб.

Альфа стоял в дверях, непонимающе оглядываясь и принюхиваясь. В комнате пахло медикаментами, доктор закрывал свой саквояж. Увидев эмира, он склонился в глубоком поклоне.

— Что произошло? — поинтересовался Айюб.

— Одному омеге вместо альфы попался форменный зверь! — Дэйчи сверкнул глазами. — Ты настоящее ЧУДОВИЩЕ! На нем нет живого места! Ты ему метку поставил или хотел кусок шеи откусить? Как ты мог поступить так со своим омегой?

Дэйчи сдернул простынь, и альфа увидел бледное тело, покрытое сплошь замысловатым узором из синяков и отметин зубов. Прикушенные места припухли, а синяки от засосов и отметины от пальцев на бедрах, наливались синевой. Альфа побледнел и подошел ближе. Дэйчи был так зол на него, что очень хотел врезать ему от души. Поправив простынь, омега спросил со всей язвительностью, на которую был способен:

— Как ты мог так поступить с ним? Он порядочный омега и очень долго жил один. Боги, за долгие годы одиночества, он стал практически девственником! Ты, что, не понял, кто перед тобой? Почему ты поступил с ним так жестоко? Он же не такой, как твои растраханные подстилки! Он практически весь двор залил своей кровью! Ты, что, не понимал, что творишь?

Айюб перевел потрясенный взгляд с Ясмина на доктора, тот нехотя поднял глаза на повелителя и кивнул, поджав губы.

— Внутренних повреждений нет. Это только наружное кольцо, я зашил и вставил тампон с регенерирующей мазью, — доктор сказал почти с мольбой в голосе. — Пожалуйста, не беспокойте его пару дней, пока я не сниму швы.

Похоже, именно мольба в голосе доктора и добила альфу. Почувствовав себя чудовищем, он отшатнулся от Сашши и, ничего не видя перед собой, сделал пару шагов к двери, ведущей во внутренний двор. Потом будто вспомнив что-то, посмотрел на Ясмина.

— Что случилось с растениями в гостиной? Это Сашши их так?

— Сашши за свои растения голову оторвет любому, он только за себя постоять не может, — Дэйчи вздохнул и погладил Сашши по волосам. — Я объяснил Амину, что не дам Сашши в обиду, он не поверил и выместил свою злобу на беззащитных растениях. Сашши будет очень расстроен, когда увидит, как жестоко Амин обошёлся с его клубничкой. Он практически растоптал ее. Но Сашши я не позволю обидеть!

Айюб вышел через закрытую дверь. Азиз, державший в руках горшок с мандариновым деревом, испугано посмотрел на Ясмина через дверной проем, в котором болталась дверь, висящая на выломанной защелке. В гареме Амина послышался вначале громкий крик омеги, который пытался обвинить всех во всем, потом рык альфы, а потом послышался звук пощечины.

Эмир выскочил из дверей с лицом багрового цвета, сжимая кулаки. А в гареме за его спиной раздавались тихие причитания наложников. Как будто стая маленьких собачек, они оплакивали свою судьбу. Глаза Азиза стали квадратными. Он осторожно поставил деревце на пороге комнаты и бросился посмотреть, что случилось. Ему навстречу выскочил слуга Айдана, что-то спросил, и Азиз махнул рукой на комнату со сломанной дверью.

— Господин доктор! — слуга был просто зеленый с красными пятнами на щеках, — господин доктор, пожалуйте к нам!

— Что случилось? — доктор уже бежал, сжимая саквояж в руке.

— Беда! — слуга причитал, размазывая слезы. — Амин набросился на господина с обвинениями, а тот отвесил ему пощечину, но видно не рассчитал силы! Амин отлетел к стенке, ударился об нее и потерял сознание! Беда, вот беда! Господин никогда не поднимал руку на своего супруга, не говоря уж о наложниках! Он даже никогда не гневался на них!

Двое скрылись в дверях, а Дэйчи опять вернулся к Сашши. Он, забравшись к другу на кровать, улегся поверх покрывала и стал ожидать дальнейшего развития событий. Вскоре из дверей выскочил жада. Он вбежал в комнату и внимательно посмотрел на бледного Сашши под покрывалом и на Ясмина, решительно сжимающего губы и готового к драке. Айдан примирительно улыбнулся и запрыгнул на кровать к Сашши с другой стороны.

— Как он? — Айдан потрогал лоб Сашши, а потом поцеловал того в щеку.

— Твой сын чудовище! — Дэйчи был зол на весь мир. — На Сашши живого места нет!

— Ну, подумаешь, мальчик несколько увлекся! — улыбнулся жада. — Он его так долго ждал! Еще ни один омега не заставлял его так нервничать и бегать за собой, как Сашши! Вот его и перемкнуло немного, когда он заполучил себе, наконец, свое дыхание!

— Немного? — Дэйчи удивленно посмотрел на жада. ‒ Ах, ну да, папочка своего сыночка всегда оправдает!

— Причем тут это? — удивился старый интриган. — Себя вспомни. Каким ты был после дня рождения Салаха? В первый день ты не вставал и спал, как сурок, на второй день еле выполз из комнаты. А сел только на третий или на четвертый день? Ты же не жаловался!

Дэйчи только моргал, вспоминая. Он тоже был похож на гепарда, когда пришел в себя после угощения Айдана. Дэйчи покраснел от этих воспоминаний. Да, он не жаловался. Он набросился на Салаха и наслаждался, тогда даже натруженный анус не мешал получать удовольствие. Дэйчи покосился на жада, тот похоже потешался над его смущением.

— Сына просто вызвали среди ночи, — пояснил жада, — вот он и не успел зализать все, как положено. А теперь расстроенный он умчался в пустыню, казнить себя, за то, что оставил своего омежку, когда тому было плохо, и он нуждался в его помощи.

— А что там с Амином? — поинтересовался Ясмин

— Да ничего страшного, — отмахнулся Айдан. — Давно надо было приструнить. Уж больно много воли взял, совсем разошелся! Набросился на господина с обвинениями и претензиями, начал угрожать, вот и получил пощечину! Как он мог забыться настолько, чтобы на глазах у всего гарема кричать на повелителя? Надо было отстегать его по пяткам, как нерадивого работника, чтобы подумал в следующий раз, как повышать голос на повелителя! Ну, ничего, я с ним разберусь еще, попозже, — Айдан мечтательно улыбнулся.

— Так я слышал, что он сознание потерял от удара! А ты говоришь, ничего страшного!

— Да что с ним сделается? Он, скорее, от испуга упал в обморок. Айюб никогда раньше не гневался на гарем. Он решил, что если родил двух наследников, то ему все позволено! Сын и так потакал ему во всем, вот он и разошелся. Он, как супруг, должен был первым поздравить мужа с тем, что тот нашел свое дыхание! А он стал кричать всякие глупости! Нет, сын его мало наказал! Но ничего, я добавлю!

Айдан принюхался и мечтательно добавил:

— Такой замечательный запах у этой пары! Вот ведь не думал, что запах хвои так красиво сочетается с цитрусом! Вот ваш запах с Салахом тоже хорошо сочетается, но этот! Это божественный запах! Так бы нюхал и нюхал!

Пришел Азиз и привел с собой плотников. Два крупных беты, теряясь от страха, приладили дверь под грозными взорами Айдана и Ясмина. Приколачивая дверь обратно со всей осторожностью, они старались не потревожить сон ТОГО САМОГО ДЫХАНИЯ ЭМИРА. Айдан оставался с Сашши и Ясмином целый день, они вдвоем поели, не отходя от кровати Сашши. Они оба хотели быть рядом, когда Сашши проснется. Но тот, слабо постанывая, слегка ворочался во сне.

А утром прибежал взволнованный слуга с ужасной вестью — Амин не смог подняться с кровати! Айдан сразу побежал к нему. Ясмин тоже пошел посмотреть, как это бывает.

Амин лежал в кровати не просто бледный, а просто восковой, отворачиваясь от жада, который пытался его растормошить. Когда жада начал на него кричать, требуя, чтобы тот немедленно взял себя в руки и поднялся, поднялся хотя бы ради сыновей, Амин просто закрыл глаза. Из-под закрытых век текли слезы. Жада перепробовал все, и ласку, и щекотку, и угрозы, но Амин становился все прозрачней и прозрачней. Дэйчи ушел, смотреть на это было просто невыносимо.

Альфы на багги и верхом веером разъехались по пустыне. После бури все еще дули сильные ветра, которые почти сразу заносили следы. Где найти эмира, который не хочет никого видеть? Надо поторопиться! Хотя шансов у омеги почти не было!

Комментарий к Амин

коллаж от читателя impreza https://vk.com/photo265570678_379639707 Благодарю)

========== Прощение ==========

Когда Ясмин вернулся к Сашши, тот уже проснулся и пытался сползти с кровати.

‒ Ох, ‒ Сашши схватился за поясницу, ‒ кто бы мне раньше сказал, что слишком хорошо ‒ тоже не хорошо! Я бы в жизни не поверил! Похоже, с сексом, как и с алкоголем, не стоит перебарщивать. Начало было хорошим, но отходняк просто зверский! — Сашши скривился, попытавшись сесть ровнее. — Ужас! По мне, похоже, стадо слонов потопталось!

— Ну, предположим, не стадо, а всего один слон, — Дэйчи с улыбкой помог Сашши слезть на край кровати и дал ему тунику. — Но кому от этого легче? Он потоптался знатно, от всей души! Давай, помогу! — Дэйчи увидел, как Сашши опять схватился за спину, когда попытался надеть штаны и, наклонившись, помог ему их натянуть. — Мне после купальни стало сразу легче. Идем, тебя там попарят и разомнут, вернешься уже бодрым и веселым!

Увидев, что Сашши весел и вполне здоров, Дэйчи успокоился и уже был готов полюбить весь мир. Они тихонечко поковыляли в сторону хамама, Азиз им уже махал от дверей, показывая, что их там уже дожидаются. Проходя мимо комнат Амина Сашши остановился, услышав горестное подвывание.

— Это Амин так убивается? — Сашши с тревогой посмотрел на Ясмина.

— Нет, — Дэйчи старался увести друга, но тот встал, как вкопанный и, нахмурившись, смотрел на него. Дэйчи только вздохнул, порой Сашши бывал таким упрямым! — Амин сегодня не встал с кровати, и, если честно, вряд ли встанет. Айюб уехал неизвестно куда, а омега тает на глазах, как свечка, просто страшно смотреть…

Последние слова Дэйчи говорил уже в спину убегающему Сашши. Откуда только у него силы взялись! Он, как лось, ломанулся в спальню к Амину и, раскидав по пути подвывающих наложников, накинулся на омегу, который белизной кожи сравнялся с лучшим мейсенским фарфором. Он схватил его и, притянув к краю кровати, попытался поднять за плечи.

— А ну, вставай! Быстро! Разлегся тут! — Сашши скинул ноги с кровати и усадил Амина, но тот обвисал в его руках, как сломанная кукла. Сашши, разозлившись, начал его трясти так сильно, что голова Амина болталась из стороны в сторону. — Не смей умирать! Ты не имеешь права оставлять его одного! Ему одному не выжить!

— Он теперь не один, у него теперь ты есть, — прошелестел Амин. Его голова лежала на плече, он слегка приоткрыл мутные глаза, и похоже, едва ли видел Сашши.

— Ты, что, издеваешься надо мной? — Сашши, крича, чуть не плача продолжал трясти Амина, как игрушку. — Я… я же скоро уеду, с кем он тогда останется? Ты такой эгоист! Почему ты думаешь только о себе? Кто присмотрит за Айюбом, когда я уеду?

— А ты не уезжай, — Амин приподнял голову, — зачем тебе уезжать, когда вы дыхание друг друга?

— А Олли? — Сашши отпустил плечи Амина и, уткнувшись лицом в ладони, громко заплакал. — А как же мой ребенок? Он же омежка, и, если я его не увезу через два года с планеты, то он просто погибнет! Почему жизнь так сурова? Почему мне надо делать такой жестокий выбор? Как вообще можно выбирать между альфой и ребенком? Что мне делать?

Сашши захлебывался слезами. Наложники, перестав причитать, сидели на полу, и смотрели на все это, как на мелодраму в визоре, широко раскрыв глаза и боясь пропустить хоть слово.

— Эй, не плачь, — Амин прикоснулся к волосам Саши, — отвези Олли к родне, а сам возвращайся.

— Олли совсем еще маленький! У него еще даже течки не было, как я смогу его оставить одного? А если он опять начнет болеть, когда вернется на Землю? Кто будет мотаться с ним по больницам? Кому нужен чужой ребенок? У моих братьев своих по трое-четверо! У них дети крепенькие и с моим совсем не ладят, дразнят его «задохликом», думают, что я не знаю об этом! Дети порой бывают такими жестокими! Как я могу его оставить там одного?

— Ну, тогда поживи там, пока Олли не подрастет, а потом возвращайся, — Амин хмурился, пытаясь сообразить, что делать. — Ну, я не знаю, давай, у жада спросим, он умный, он все знает! Он точно что-нибудь придумает!

— Хорошо, — Сашши попытался успокоиться. — Пойдем, но только вместе, я один к нему не пойду, в прошлый раз он меня какой-то дрянью напоил, так я болтал всякий вздор, до сих пор вспоминать стыдно!

Амин оживился и, довольно захихикав, взял Сашши за руку.

— Жаль, я не слышал, — Амин посмотрел на наложников сидящих кружком, на фаворитов которые приоткрыли рты, наблюдая, как Амин сел. Амин, нахмурившись, махнул рукой и прикрикнул на фаворитов. — Ну, чего расселись, дармоеды? Рано радуетесь! Назло вам выживу! Не дождетесь! А, ну, быстро жопы подняли и принесли попить!

Вокруг образовался маленький тайфун. Наложники, как ни странно, бросились на Амина и начали его целовать, а тот, недовольно хмурясь, отбивался от их поцелуев, как от мух.

— Отстаньте! Я попить попросил! Как тискаться, так все рады стараться, а как сделать что-нибудь толковое, так не дождешься! Вот ведь бестолковые!

Амину со всех сторон протягивали воду. Омега попил сам, а потом протянул воду Сашши.

— Попей водички, ты сейчас такой страшный, краше только в гроб кладут.

— На себя посмотри, — буркнул Сашши. — Пойдем, там хамам приготовили, нас дожидаются.

Сашши подхватил Амина под руку и, прихрамывая, потащил еле живого Амина с собой. Наложники подскочили, но Ясмин с улыбкой задержал их в дверях.

— Нечего вам туда лезть. Вас туда не звали, вот и сидите перед визором, вам там самое место.

— Правильно, — возникший из ниоткуда, Айдан встал рядом. ‒ Этим двоим надо поговорить без ваших длинных ушей и не менее длинных языков. Слава Аллаху, все обошлось. Давайте лучше помолимся! Беда обошла наш дом стороной!

Айдан стал сгонять наложников, как гусей, в молельню. Удостоверившись, что никто не проскочил мимо, Дэйчи ушел в свою гостиную и с удовольствием вытянулся на подушках. Интересно, до чего они договорятся? И каково это делить альфу на двоих? Да ладно, если бы только на двоих, а еще целый гарем впридачу? И так, чтобы все были счастливы? Нет, Дэйчи решительно не понимал, как это жить в гареме? Жуть какая…

Банщицы очень удивились, когда увидели входящих в обнимочку Сашши и Амина, которые старательно поддерживали друг друга. Но удивлялись они недолго и сразу уложили омег на теплые полки и стали растирать, умащивая их маслами. Из хамама те уже вышли самостоятельно. Сашши выглядел отдохнувшим, а с лица Амина сползла синюшная бледность, и он стал розовеньким, как поросёночек. Хихикая о чем-то своем, омежьем, они зашли в комнату Амина и, усевшись на кровати, принялись кушать сладости. Амин рассказывал, как его, четырнадцатилетнего омежку, везли двенадцать дней, чтобы подарить Айюбу. А когда ему исполнилось двадцать два года, он родил наследника-альфу Саида, и с тех пор был супругом Айюба.

Он рассказывал, как было страшно, когда убили отца Айюба, и началась война с северным соседом. Было так жутко, и сама война и то, как умирали омеги из гарема старого эмира. Удалось спасти только четверых, но спустя некоторое время те тоже умерли. Сашши слушал все это, как страшные и волшебные сказки. Потом Амин рассказал, как было страшно, когда у Саида родился свой наследник, и он стал ругаться с отцом. Вроде по мелочам, но Саид постепенно становился неуправляемым и рвался к власти. На Сабахе часто случалось так, что отец с сыном в поединке выясняли, кто сильнее. Проигравшего альфу сажали в темницу до конца дней. Им всем сильно повезло, что тогда родился Салах, а южный сосед взял к себе наследником Саида. Неприятности и споры сразу были забыты, и теперь нет более надежных союзников, чем отец и сын.

Сашши слушал все это очень эмоционально, он, и ахал, и вздыхал, и обнимал Амина, пытаясь поддержать в особо тяжелых моментах рассказа. А потом пришло время Сашши делиться историей своей жизни. Он рассказал об одинокой юности толстяка-ботаника и о неудачном супружестве. О вечно пьяном муже, тяжелых родах и постоянно болеющем ребенке. О том, что муж ушел почти сразу, когда понял, что Сашши больше не сможет зарабатывать, как раньше и теперь не получится по-тихому обчищать его карточку для покупки выпивки. И о постоянном безденежье, о борьбе за жизнь Олли, о постоянном страхе за его жизнь.

Теперь уже Амин утешал Сашши. Теперь уже он вытирал слезы с лица Сашши и порывисто обнимал, чтобы утешить в особо грустных местах. Когда Сашши замолчал, Амин набросился на него с поцелуями и объяснениями в любви. Какой Сашши храбрый и сильный, он не сломался и всегда надеялся на лучшее! И как только у него сил хватало улыбаться и жить, несмотря ни на что? У Амина всегда был надежный альфа, который заботился о нем, а Сашши был совсем один с больным ребенком на руках!

Оба омеги нарыдались и уснули, обнявшись, на кровати Амина. Они поспали совсем немного, когда их обоих разбудили голод и урчание в животе. Амину надо было восстанавливаться после шока, а у Сашши тоже во рту маковой росинки с позавчерашнего утра не было. Он два дня назад только успел позавтракать, на обед у него была буря, а вместо ужина - горячий секс, а потом он сутки проспал. Омеги быстро ели, с интересом поглядывая друг на друга, как будто впервые увидели. Они раньше не думали друг о друге хоть сколько-нибудь серьезно. Нежность и забота основывались на уважении к пережитым невзгодам и жизненному опыту омег, сидящих друг против друга. Чувство симпатии к омеге, на которого совсем недавно смотрел, как на потенциального соперника, было новым и волнующим.

Сашши, кушая, время от времени дергал шеей, высокий воротник раздражал незажившую метку.

— Покажи-ка, - Амин облизал пальцы и потянулся к вороту Сашши. — Ух, ты! Красотищ-щ-ща! А ты, должно быть, горячая штучка, раз сумел так завести Айюба! Он, конечно, периодически раз в десять-пятнадцать лет обновляет всем нам метки, но вот ТАКОЙ я ни у кого не видел! Хотя, он и раньше-то гарем воспринимал весьма спокойно, — заметил Амин, — его всегда охота и война занимала сильнее, чем все мы вместе взятые! Хотя, знаешь, - Амин опять принялся за еду, — в последнее время он опять стал проводить вечера не в казарме, тренируя и гоняя молодежь, а с нами. Я раньше считал, что он уходит в казармы, переживая за воспитание Салаха, но наверное ему было просто скучно с нами. А с тех пор, как появился ты, он опять вспомнил про гарем. Я было обрадовался, что мы смогли заинтересовать господина. Но ларчик просто открывался! Он к нам вернулся из-за твоего запаха…

— Я не строил ему глазки и не пытался привлечь к себе внимание, — Сашши перестал есть и прикусил губу. — Я бы сбежал, если бы мог…

— Сбежать от судьбы? — Амин улыбнулся, — от судьбы не убежишь! От вашего совместного запаха даже у меня слюнки текут. Могу только предположить, как это заводит самого Айюба. Он вчера утром был, как одержимый, мне бы понять это раньше, не получил бы пощечину. Но я не ожидал такой ярости от Айюба, — Амин мотнул головой и улыбнулся. — Он всегда относился ко мне снисходительно. Что бы я ни захотел, что бы ни попросил, я все получал, но он всегда смотрел на меня.… Не знаю, как сказать, — Амин задумался. — Он всегда видел во мне лишь капризного биби. Вот тебе конфетка, вот тебе игрушка, только не мешай! Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало! А вчера, когда он влетел в гостиную, он посмотрел на меня, как на чужого человека, пытливо и требовательно, будто увидел впервые. Мне бы остановиться и задуматься, а у меня истерика была, и я ничего не понимал, кричал, ногами топал, ну точно, как биби, — Амин покачал головой, — за что и получил оплеуху от всего сердца.

— Он тебя ударил? — Сашши настороженно вытянулся и отодвинул еду. — Он, что, руки распускает?

— Нет, никогда! — Амин горько улыбнулся, — сколько я с ним живу, это было впервые. По всей видимости, я перегнул палку, за что и поплатился, — Амин виновато посмотрел на Сашши, — а ты меня простил? Или тоже ударишь?

— За что? — Сашши настороженно посмотрел на омегу. — Что ты натворил? Я чего-то не знаю?

— Ну, … — Амин прятал глаза и кусал губы, — я себя вчера плохо контролировал. Я больше так не буду! Клянусь! Я просто вчера испугался и меня понесло.… Прости меня!

— Да что случилось? Ты что-то сделал Олли? — Сашши напрягся.

— О нет! Ты что! — Амин, похоже, испугался такого предположения, — я имел в виду твои цветы… ну, те которые в горшках!

— Что с ними? — Сашши вскочил и побежал в гостиную к Ясмину.

Ясмин с Виленом как раз закончили обедать и занялись расписанием для уроков для вечерней школы. Оба омеги с улыбкой посмотрели на вбежавшего Сашши. Тот сразу кинулся к цветам, которые вчера Азиз с Виленом рассадили по новым горшкам. Все цветы, кроме клубники, смотрелись терпимо, были потрепанными, но все же целыми. А вот от клубники осталось едва ли половина. Сашши грозно посмотрел на замершего в дверях Амина.

— Вот я заставлю тебя вырастить такой же кустик из семян! — Сашши хотел еще добавить колкостей или поорать, но Амин выглядел таким замученным и несчастным, что Сашши решил промолчать. — Вот вырастишь, тогда и прощу!

Но на удивление Амин вдруг упал на колени и заплакал.

— Я обещаю, я клянусь, я выращу тебе такой же кустик, и еще большую клумбу разных цветов в придачу, только не выгоняй из гарема! Здесь вся моя жизнь!

— Эй, ты что! — Сашши присел рядом с ним и обнял за вздрагивающие плечи. — Перестань плакать немедленно! Ну, что ты? Ну, не надо! Не убивайся ты так! Никуда я тебя не прогоню и с цветами помогу! Хочешь, сделаем большую клумбу во внутреннем дворе?

Сашши ловко подхватил Амина под локоть и потащил обратно в его комнату. Он гладил его по спине и пытался приободрить. Ясмин с Виленом переглянулись и молча улыбнулись друг другу. Вилен пытливо посмотрел на Дэйчи и, набрав воздуха в грудь, спросил:

— Можно мы поговорим о Сашши и Амине?

— Может лучше о Юстасе? — Дэйчи поднял бровь.

— Нет! Лучше не надо! — Вилен дернул головой и опять уставился на бумаги.

— Ну, нет, так нет, — пожал плечами Ясмин и примирительно добавил, – давай лучше займемся своими делами.

А в комнате Сашши пытался успокоить Амина, который опять рыдал и не мог остановиться. В этот раз Амин в перерывах между сморканьем и иканием пел Сашши дифирамбы. Какой Сашши умный, красивый и веселый, а еще благородный, потому что любой другой выгнал бы соперника в гостевые покои. Сашши, выслушав самобичевание Амина пополам с лестью в собственный адрес, вдруг тоже разрыдался. Ну, какой он соперник Амину, если через два года все равно уедет?

По всей видимости, слуга Амина предчувствовал подобную ситуацию и оставил на столике у кровати графин с водой и стопку носовых платков. Всласть нарыдавшись, эти двое забрались на кровать и улеглись, обнявшись. Сашши все вздыхал, он никак не мог выровнять дыхание после слез. Давно он так не плакал. В последний раз это было сразу после рождения Олли, когда врачи ему заявили, что ребенок слишком слаб для «нормальной» жизни и предложили отказаться от него еще в роддоме. Они уверяли Сашши, что тот еще сможет родить здорового ребенка и ему не стоит ломать себе жизнь ради ребенка, который проживет не больше года.

Амин хотел положить голову Сашши на грудь, но тот все время морщился и никак не мог найти места, так что бы ничего не болело и не чесалось. Амин потерпел немного, а потом стал стягивать с Сашши тунику со словами: «Ой, ну похвастайся же, наконец, стесняшка, недавашка». Стянув с упирающегося Сашши тунику, Амин восторженно уставился на Сашши.

— Какой ты красивый! И вот это, — Амин обвел пальцем кубики пресса, которые совершенно неожиданно проявились у Сашши после того, как он похудел, — очень неожиданно и так эротично! И в плечах ты не по омежьи широк, таак, а здесь, что у нас? — Амин попытался стянуть с Сашши штаны, но омега ухватился за них как утопающий за спасательный круг. Амин только улыбнулся. — Жадина! Я все равно все увижу! В гареме тайн не бывает!

Сашши залился горячим румянцем до сосков, Амин, увидев такую реакцию, развеселился.

— Ты, что, стесняешься? — Амин лег рядом, лукаво разглядывая Сашши, который пытался прикрыться концом простыни. — Ты что? Если бы меня Айюб так разукрасил, — Амин провел пальчиком по засосам и следам зубов вокруг сосков и на плечах, — я бы не одевался, чтобы мне все завидовали! Когда ты был толстым, то было понятно чего ты стесняешься, а сейчас, когда ты такой красивый и желанный, — Амин вздохнув, опять провел пальчикам по отметинам на поджаром теле Сашши, — сейчас ты такой красивый, как картинка!

— Я не красивый, — буркнул Сашши, закутываясь в простынку. — Неправда, это ты красивый, я видел…

— Ой, — Амин скинул с себя платье одним движением, — смотри лучше! Беленький и гладенький, как все! Ничего выдающегося! Все мои заслуги - это двое детей и все!

— Почему ты говоришь двое? — удивился Сашши. — Я слышал, что у тебя еще дети есть?

— Так то беты, — Амин улегся возле Сашши и положил ему голову на плечо. — Бет никто не считает, они живут мало. Вон мой первый ребенок, дочка, умерла уже от старости! Я приходил проститься к ней перед смертью, такая высохшая худенькая старушка! Так страшно! Я ее помню совсем маленькой с косичками на голове. Я помню, как она плакала, когда узнала, что она не омега, а бета. У меня тогда уже Саид родился, и я стал мужем эмира! Если бы не мальчики, то Айюб бы в мою сторону даже не посмотрел!

— Зачем ты так говоришь? — Сашши удивился. — Вы ведь столько лет вместе?

— Да, — легко согласился Амин. — Я уже давно с ним. И по праву более опытного омеги, могу сказать, что напрасно он меня выгнал из спальни в прошлый раз. Айюб порой перебарщивает, когда у кого-нибудь из НАШИХ течка, я всегда был рядом и присматривал, чтобы альфа не слишком увлекался. И потом, втроем веселее! И, вообще, чем больше, тем интересней!

Сашши опять покраснел и попытался забрать свою тунику. Амин посмотрел на него и попытался объяснить:

— Я все время забываю, что ты еще маленький совсем и ничего еще не пробовал! Ну, ничего, ничего, я помогу тебе освоиться и все расскажу! Я просто уверен, что тебе понравится. Это как будто ты прима-балерина, а рядом мальчики с подтанцовки бегают и танцуют! Но все равно, ты на сцене главный! Или ты артист, а рядом массовка из группы поддержки! Секс - это как еда, вначале подготовишь блюдо, а потом кушаешь в свое удовольствие долго и вкусно! Я тебя научу!

— Не надо! — Сашши пытался забрать свою тунику у Амина, — мне доктор не разрешает пока всем ЭТИМ заниматься.

— О — о – о! Как интересно! ЭТИМ! … Это чем? — Амин радовался, как ребенок, увидев пунцовые щеки Сашши. — Ты, как биби, стесняешься говорить о сладком?

— Амин, прекрати! — Сашши ушел бы, но в одних штанах ходить не хотелось, вдруг кто-нибудь по дороге попадется? — У меня в стране не принято заниматься этим-м… группой. Это ненормально! Нормально - когда альфа и омега вдвоем! И никакой группы поддержки!

— Но ведь это скучно! — Амин удобно улегся на кровати, ничуть не смущаясь собственной наготы. — Каждую ночь только вдвоем? Тоска!

— Нет, — Сашши подумал немного и улегся на кровать, закутавшись вместе с Амином в одну простынь.

Амин сразу прижался и с удовольствием принюхался. В комнате к запаху хвои с мандаринами добавился запах Амина — ваниль, и он прекрасно вписался в Рождественский аромат Истинной пары, не вызывая отторжения, от чего Амин был просто счастлив! Он постарался прислушаться к тому, о чем говорит Сашши. Надо постараться быть таким же умным, как он! Да! Амин решил, что теперь обязательно будет не только красивым, но и умным!

-… Когда двое любят друг друга, то им не бывает скучно друг с другом! — Сашши говорил убежденно, Амин только кивал головой, соглашаясь со всем. — Ясмин рассказывал, что когда любишь, то каждый раз все так замечательно, будто в первый раз! И сердце замирает каждый раз в ожидании первого поцелуя и каждый раз, как никогда раньше… — Сашши замолчал, заметив, что Амин уснул и посапывает во сне, как ребенок. Сашши поправил простынку на его плечах. Умаялся бедняжка…

— Сашши! Амин! — в дверях стоял потрясенный Айюб. — Вы вдвоем…, …, а мне сказали, … что, ты, что он… Я так рад, что с вами все хорошо!

Амин сжался возле Сашши и выглядел виноватым. А Сашши наоборот улыбнулся, увидев альфу.

— Ну, и что ты там стоишь в дверях, как не родной? — он отогнул край простыни и протянул навстречу свободную руку. — Иди же к нам!

Айюб быстро скинул с себя халат. Следом на пол с глухим звоном полетели кинжал и сабля. Альфа осторожно приблизился к кровати и опустился на колени.

— Простите меня! — Айюб виновато улыбнулся. — Простите меня, я не хотел вас обидеть! Сашши, Амин, я не хотел…

— Ладно, чего уж там! — Сашши примирительно улыбнулся. — Всякое бывает, ты только больше так не делай. Ты большой и сильный, постарайся соизмерять свое ХОЧУ с нашим МОГУ! Ну, иди же, мы скучали…

Айюбу не надо было повторять, он в мгновенье ока оказался рядом. Сладко поцеловал Сашши в губы. Действительно, сладко, он впервые узнал что такое вкус любимого человека. Не оторваться! Потом поцеловал в лоб Амина и ущипнул того за щечку.

‒ Прости. ‒ Амин перехватил руку Айюба, и прижал ее к щеке. ‒ Мне надо было первым поздравить тебя, а я закатил истерику! Простите оба! Я действительно повел себя, как эгоист! Но я исправлюсь! Вот увидите!

Сашши поцеловал Амина в одну щеку, а Айюб в другую. Амин опять начал растекаться слезами, но вдруг Сашши пощекотал его под простынкой, омега только взвизгнул, не ожидая подобного.

— У меня теперь два супруга, — улыбнулся Айюб, с нежностью наблюдая, как двое омег щекочут друг друга под простыней.

— Амин будет старшим! — Сашши перестал хихикать, вырываясь из ловких лапок Амина.

‒ А Сашши ‒ любимым! ‒ Амин с благодарностью посмотрел на Сашши. ‒ И на правах старшего мужа, выношу Айюбу порицание!

Альфа и Сашши с недоумением уставились на Амина. Тот уже вылез из-под простыни и показал на шею омеги.

— Милый муж, ты плохо позаботился о любимом! У Сашши метка до сих пор кровоточит! Ее надо хорошенько зализать! Быстро раздевайся и исправляй недочет! Сделай Сашши счастливым!

— Да, ты прав, — вздохнул Айюб. — Нет мне прощения! Но я положу всю свою жизнь на то, чтобы сделать Сашши счастливым! Прямо сейчас и начну! — Айюб стал быстро раздеваться.

Амин вцепился в штанишки Сашши и, быстро стянув их с растерявшегося омеги, посмотрел на его пенис и поиграл бровями.

— Эй, мне нельзя! — Сашши попробовал отползти от них подальше, — доктор сказал еще пару дней…

Сашши задохнулся, когда увидел во всей красе обнаженного Айюба. Как-то в первый раз у него не было возможности разглядеть альфу. Член сразу поднялся, а сердце пропустило удар. Все мысли разбежались, как мыши при виде кота. Он точно помнил, что надо было сказать что-то важное, но вот что, вспомнить уже не получилось.

— Ш-ш, — Амин приложил палец к губам омеги. — Поверь, есть много способов сделать омегу счастливым и довольным, не нарушая запретов врача! Просто расслабься!

Айюб склонился и, с наслаждением втянув воздух, лег рядом. Все слова стали неважны, сейчас единственное, что было важным ‒ это прикосновения и запахи, смешивающиеся, сливающиеся в один невероятный чувственный поток. Альфа горячо прижимался к спине, щекоча дыханием шею, плечи. Он будто не мог решить с чего начать, слепо тычась губами и носом в поиске своей метки. И, наконец, слабо застонав, принялся вылизывать плечо и шею до самого уха, слегка покусывая мочку. Когда язык задевал метку, по телу Сашши пробегала волна жара. Руки альфы оглаживали тело, находя все новые и новые чувствительные местечки. Казалось, что лучше быть уже просто не может, но вдруг Амин губами прихватил головку члена, и, пососав, заглотил глубже. Сашши забился от пронзившего его удовольствия, не зная, что сделать, то ли оттолкнуть старшего супруга, то ли притянуть ближе. Все было так неправильно, но так восхитительно!

Комментарий к Прощение

https://vk.com/photo265570678_369819201 Амин

https://vk.com/photo265570678_375738400 Сашши

========== Лисенок ==========

Вскоре по эмирату распространилась радостная весть. Эмир берет в мужья Сашши, и свадьба назначена на третий день после рыночного дня. Рыночными теперь называли те дни, когда в город приезжали туристы, и весь город дружно сходил с ума от азарта торговли. Теперь, когда товара было не просто вдоволь, но и с избытком, все торговцы изворачивались, выдумывая все новые и новые способы заполучить туристов именно к себе. Прилавки с товарами выставляли чуть ли не до середины улицы, а зазывалы стояли у входа на рынок, завлекая обещаниями уникальных товаров, буквально затаскивали туристов именно в свои лавки, не позволяя отвлекаться на соседние.

Между торговцами начались споры и конфликты, и Дивану пришлось вмешаться, выпустив Свод правил торговли. Поскольку почти половина советников Дивана были именно торговцами или людьми, которые раньше занимались торговлей, то Дивану не пришлось объяснять, почему необходимы эти правила. Айюбу очень понравилось, что важное для города решение было принято практически за два дня. В правилах было прописано, на какое расстояние от лавки можно было выдвигать прилавки с товаром, чтобы он не мешал проходу, и то, что покупателей нельзя хватать за руки или одежду и силой затаскивать в свои лавки. Любой покупатель должен сам войти внутрь, по своей воле, а не под давлением зазывалы.

Вскоре Свод правил был записан красивым почерком писарей и размножен с помощью ксерокса Ясмина. За соблюдением законов присматривали альфы-охранники и сами торговцы. Теперь на поясе у каждого торговца висел портняжный метр, чтобы в случае необходимости можно было зафиксировать превышение норм расстояния у конкурента или, наоборот, доказать, что сам не нарушил установленные правила.

Весь город с восторгом наблюдал и обсуждал мелкие стычки торговцев между собой, не забывая при этом готовиться к свадьбе эмира. Улицы украшали флажками и фонариками, перемывали булыжную мостовую, по которой пройдет праздничная церемония. В главной мечети расстилали новые ковры. Изо всех щелей и закоулков выметали песок, который принесла песчаная буря. Дети носились по улицам в ожидании праздничных угощений, которые готовились не только на эмирской кухне, но и в каждом доме. Все знали Сашши, нового супруга эмира, и относились к нему с большой симпатией и любовью, поэтому празднование обещало быть поистине всенародным.

Но больше всех радовался Олли. Теперь к подолу его платья пришили широкую атласную ленту, в знак того, что он рожден гаремным омегой, и ему присвоен официальный статус «лисички». Когда Олли стали объяснять про лисичку и ее привилегии, он смеялся над всеми этими премудростями. Единственное, что он хотел из всех нарядов и украшений, так это золотисто-рыжий лисий хвост, сшитый из шелковой длинной бахромы. И еще маленькие рыжие ушки, пришитые к обручу, который поддерживал золотистые шелковые кудряшки, которые выросли у него на голове вместо цыплячьего пушка. Хвостик прикрепили к поясу платья, и теперь по внутреннему двору дворца и мастерским бегал самый настоящий лисенок. Олли и раньше всем нравился за мягкий и жизнерадостный нрав, а теперь его все просто обожали и потакали всем его шалостям.

У Сашши теперь голова шла кругом. Надо было так много успеть и сделать. После того, как закончилась буря, все работники Сашши под предводительством Умара начали раскапывать растения в надежде спасти, что осталось от посадок. Арахис и батат едва ли не единственные, кто перенес бурю почти без потерь. Хоть они и были помятыми после того, как их выкопали из песка, но спустя пару дней выглядели уже вполне достойно. С другими посадками дела обстояли значительно хуже. От красавца амаранта остались только голые стебли, остальные растения были или вырваны с корнем, или безвозвратно сломаны и искорёжены, или унесены в пустыню.

Пока ждали новую пленку для парников и стекла для теплиц, Умар готовил место для новых посадок. А Марк установил защитный купол, как над рудниками, который можно было включить в случае опасности, чтобы подобное больше не повторилось. Он передал Сашши инструкции, что и в какой последовательности надо делать. Теперь все дни Сашши были заполнены подготовкой к свадьбе. Надо было сшить шелковые одежды, ведь Сашши теперь стал гаремным омегой. Сашши попросил, чтобы ему сшили, как Ясмину, тунику и штанишки. Из сокровищницы достали всевозможные украшения и свадебные наряды, расшитые золотом и драгоценными камнями. Швеи теперь шили день и ночь, не поднимая головы, и только благодарили Алана за швейные машины, а Марка — за свет.

За всей этой кутерьмой незаметно пролетела неделя, и вот уже туристы заполонили город. Все улицы наполнились гамом и суматохой, и эта суета достигла и внутреннего двора дворца. Дети бегали и не хотели заниматься, а работники ждали новые забавные истории с туристами в главной роли.

Дэйчи забрал из принтера сброшюрованную диссертацию и вздохнув, вложил ее в конверт вместе с дополнительными материалами. Ну, вот работа закончена, теперь Азиз передаст ее с почтой на корабль и останется только ждать рецензии. Какая досада, что нельзя присутствовать на защите! Обсуждение докторской диссертации в отсутствие самого соискателя, может привести к любому решению, вплоть до отказа в защите. Зная затейников из научного совета, можно было ожидать любой пакости.

Дэйчи расстроенно посидел у ноутбука. Работа закончена, и пора, пожалуй, браться за обещанную книгу. Хотя письма еще не нашли в тех завалах, но вполне можно опереться на воспоминания Филина. Даже если письма не найдут, то вполне можно будет выдать их за литературный вымысел. Хотя, конечно, было бы здорово приложить копию письма самого Лабида, да, и это добавит всей книге исторической ценности.

Дэйчи рассчитывал писать книгу не совсем, как роман, а скорее, как срез культуры тех времен, в которые была написана книга. Сделав ее центром повествования, он хотел рассказать и о самом Лабиде, и о времени, в котором он жил. Связать любовную историю воедино со стихотворениями и событиями, которые происходили в жизни Лабида. Дэйчи вообще мечтал выпустить в дополнение к роману копию книги Лабида на языке оригинала, для воссоздания атмосферы и облегчения восприятия. Возможно, кого-нибудь эта книга сподвигнет на изучение арабского языка, как, например, Вилена.

Омега сидел, задумавшись, и невидяще уставившись на белый лист бумаги перед собой, машинально постукивая ручкой о стол. Надо составить план. Дэйчи закрыл глаза, пытаясь представить, какую историю он хотел бы увидеть в конце концов. Что-то не складывалось, было ощущение, что омега упускал что-то очень важное. Только вот, что?

Послышались тихие шаги, и пахнуло свежезаваренным зеленым чаем, терпким настолько, что свело рот и онемел язык. С тех пор, как Сашши перебрался в гостиную напротив, Азиз, решив, что Ясмин скучает по другу, стал часто приносить омеге зеленый чай, как бы напоминая, что у него есть Салах. Подобные невинные уловки всегда забавляли Дэйчи, ему не надо было напоминать каждый день о Салахе, он и так постоянно жил в его мыслях. Порой настолько явно, вот, например, как сейчас. Казалось, что стоит только откинуть назад голову, и он упрется в грудь альфы.

— О, Салах, — Дэйчи откинул ручку и спрятал лицо в ладонях, — где ты, любовь моя?

— Я здесь, — Ясмина со спины обняли родные руки, а губы, поцеловали метку на шее. — Ты сидел такой сосредоточенный, я не хотел тебе мешать, — Салах усмехнулся в шею омеге, не позволяя обернуться. — Я так рад, что ты обо мне вспоминаешь…

— Что? … Как ты здесь оказался? — Ясмин вывернулся из объятий и уставился в счастливые янтарные глаза очень довольного кошака. - Как?

— Сколько вопросов! — Салах стал бесцеремонно стягивать с омеги тунику. — Я даже не знаю, с чего начать! Начну с главного — я тебя люблю и очень сильно соскучился!

Туника улетела куда-то в сторону, и Ясмин вдруг понял, что его практически уложили на пол, на подушке осталась только его попа. А альфа целовал его, склонившись над ним, как над источником в попытке утолить жажду. Он что-то шептал между поцелуями, потираясь щекой о голый живот мужа и целовал, целовал, словно не мог утолить жажду.

- Я, пожалуй, принесу еще одну чашку, — на пороге возник Азиз с кофейником на подносе.

Поставив поднос на принтер возле двери, он растворился в воздухе, как заправский фокусник. Ясмин не успел даже ответить, а Салах только перевел дух и быстро стянул с супруга штаны. Довольно улыбнулся, увидев дрыгающиеся в воздухе ноги и стоящий по стойке «смирно» омежий член.

— Нет! Подожди! — Ясмин с силой сжал бедра, отпихивая мужа руками. — Как ты здесь оказался?

— Отец сообщил о свадьбе, — Салах скептично разглядывал судорожно сведенные коленки. — Не мог же я упустить такой повод удрать домой? — Салах стал снимать с себя пиджак. Ясмин только сейчас понял, что альфа одет не так, как местные. В белом костюме и черной шелковой рубашке он выглядел просто сногсшибательно. И теперь он не торопясь расстёгивал пуговицы на рубашке, с голодной улыбкой разглядывая задранные вверх колени мужа. — Я только успел схватить Рона и умчаться в порт, мы были последними пассажирами. За нашими спинами задраили люк, и мы даже не успели дойти до каюты, как лайнер стартовал! И вот вместо любви и ласки я получаю форменный допрос! Ты, что, не рад?

Вместо ответа Ясмин просто обнял его ногами и, схватившись за руку альфы, подтянулся вверх. Усевшись на его бедра, стал срывать рубашку, дрожащими пальцами дергать за пряжку ремня. Дурацкая застежка! Четыре руки на одном ремне только мешали друг другу! Ясмин рассвирепев, толкнул альфу на спину и придавил его сверху. Так точно будет быстрее! Довольный Салах рассмеялся, увидев нетерпение супруга, он гладил его голые бедра, округлые ягодицы, пытаясь притормозить нетерпеливое желание. Альфа притянул его к себе для поцелуя, но в ответ получил омежьи пальцы в рот. Ясмин подождал, пока Салах смочит их собственной слюной, потому что у него самого во рту было сухо от пожара, который горел под кожей в ожидании близости.

Когда альфа смочил пальцы своей слюной, омега начал растягивать себя, нависая над мужем, опираясь одной рукой на грудь альфы и не спуская взгляда с медовых глаз, которые держали его крепко, как муху в янтаре. Он, выгнувшись с тихим шипением, подался назад и, помогая рукой, начал насаживаться на член альфы. Салах поддерживал его за бедра, не давая резко сесть на себя, совсем потерявшись от нетерпения. Альфа не хотел причинить ему боль, и это было единственной связной мыслью в тот момент. Усевшись до конца, Ясмин слабо застонал и замер, словно выполнив задуманное, наслаждался наполненностью внутри себя. И хоть альфе этого было мало и хотелось движения, но он замер, не имея сил отвести глаз от потрясающего тела, подрагивающего от наслаждения с каждым движением.

— Я нашел их! — в комнату влетел Вилен, размахивая письмами над головой, но увидев два сплетенных тела, покраснел. - Ой, простите! — и бросился вон из комнаты.

— Салах, мы сошли с ума. А если бы это Рон зашел, а не Вилен? — Дэйчи будто очнулся.

— Не зашел бы, — Салах притянул мужа и опять впился в его губы, но Дэйчи уперся руками и стал вырываться. Салах, остановившись, быстро зашептал, объясняя. — Он убежал в казармы отпросить своих друзей, с которыми в прошлый раз гулял по городу. Я запретил ему гулять по городу в одиночку. Он хочет заснять для Ошая, как туристы гуляют по городу и делают покупки. Его еще часа два не будет!

— Ты уверен в этом? — Дэйчи посмотрел на мужа, скептически приподняв бровь.

— ДА! Я же ответственный родитель! Даже не сомневайся! Да двигайся ты уже ради Аллаха! Ты, что, смерти моей желаешь? — Салах больше не мог терпеть. — Поторопись!

— Ну, держись! — Ясмин хищно улыбнулся и, упершись ногами в пол, качнулся вверх-вниз, вырывая вздохи и нетерпеливое тигриное порыкивание.

Именно в этот момент Ясмин понял, какой будет его первая книга! Она будет о любви! О том, как взрослый и потрепанный жизнью поэт влюбился в молодого невинного наложника! О том, сколько боли и сладости может принести такая любовь! Ведь все стихи в той книге именно о любви! А история и культура страны той эпохи, это лишь фон на котором разворачивается история любви!

Ясмин замер, потрясенный этой мыслью. Бедный Лабид! Его любовь была обречена с самого начала, но он все равно продолжал любить! Его стихи в этом ключе приобретали еще больше глубины и драматизма!

***

Саид с гаремом приехал на свадьбу к отцу. Они приехали на багги, забив багажник свадебными подарками. И это было очень удивительно, позавтракали они у себя дома, а вот обедать уже будут у отца в городе. Отец специально прислал к его порогу омеговозку и пять больших багги, чтобы Саид не задерживался по дороге. Удостоверившись, что с гаремом все в порядке и никого не укачало по дороге, он отправился на розыски отца, чтобы поблагодарить за транспорт, а заодно узнать, где купить такой же багги для себя.

В переходе от внутреннего двора к кухне на него налетел ребенок, следом на Саида пахнуло сладким запахом клубники. Ребенок слабо пискнул «спаси меня» и юркнул под полу халата Саида. Саид замер, не зная, что предпринять. Охрана, следовавшая за ним, застыла на месте, как парализованная. Ребенок повозился немного за спиной альфы и притих. Вскоре в проеме двери, ведущей из кухни, появился бета с мягкой метелкой для пыли в руках. Увидев в коридоре Саида и альф, он дрожащим голосом поприветствовал их и, склонившись в поклоне, попытался спрятать метелку за спину.

Со стороны внутреннего двора в коридор вошли Айюб с Салахом, они обсуждали проблемы налогов. Дойдя до замершего Саида, они остановились, вглядываясь в напряженное лицо альфы. Салах посмотрел вниз и улыбнулся, поняв причину столь удивительного поведения альф.

— Саид, а почему у тебя из-под халата торчит лисий хвост?

Салах с улыбкой показал отцу глазами, как из-под подола халата Саида высунулась маленькая ручка и, схватив коварный хвост, сразу юркнула обратно.

— Похоже, я поймал лисичку, — Саид очевидно сам не верил в то, что говорил.

— Я сам тебя поймал, — раздалось из-за спины эмира возмущенное сопение. — Я сам сюда забрался, ты же за мной не гонялся, а, значит, и не поймал.

Из-под полы халата показалась недовольная мордочка Олли. Одна щека у него была перемазана сажей. Ободок с ушками сполз в сторону, в руке он решительно сжимал пирожок. Выбравшись, он поправил платье, ободок в волосах, так чтобы ушки оказались на своем месте, и почесал кончик носа. Носик сразу стал черным, как у настоящего лисенка. Он с сомнением посмотрел на Саида, Айюба и Салаха и решил прояснить ситуацию.

— Я убегал от Дина, чтобы он меня метелкой не побил! — и, улыбнувшись, добавил. — Еле удрал!

— Дин? Твой воспитатель? Он тебя бьет? — удивился Салах и нахмурился.

— Пока только грозился, но сегодня, если бы я не удрал, то мне бы точно досталось, — покаялся Олли и шмыгнул носом. — Ему папочка разрешил, если я сильно шалить буду.

— А ты шалил? — Саид смотрел на маленькое чудо, принюхиваясь и не веря самому себе.

— Я хотел сам пирожок достать из тандыра*! Там пекут такие вкусные пирожки для альф! С мясом и пахнут они, ну просто замечательно! А мне дают почему-то только сладкие пирожки, а я хочу такой! — Олли принюхался к пирожку и мечтательно закатил глазки. — М-м-м, вкуснотищ-ща! Так бы нюхал и нюхал!

От пирожка пахло мясом и кумином**. Такие пирожки с острой мясной начинкой готовили для альф и, чтобы не перепутать с другими, обсыпали сверху кумином. Олли понюхал зернышки кумина на пирожке, а потом повел заинтересованно носом в воздухе. Он подошел к Саиду поближе и понюхал его халат.

— О! А от тебя пахнет как от пирожка! — Олли потянул Саида за полу халата, и альфа, как под гипнозом, наклонился вниз, позволяя ребенку делать все, что захочется. Олли бесхитростно обнял его за шею и принюхался, уткнувшись носом в шею. – Да! И даже лучше! Ты очень вкусно пахнешь! Так бы и съел!

— Лисичка моя, — Саид дрожащими руками отодвинул от себя ребенка и с обожанием в глазах разглядывал детские черты полупрозрачного омежки.

— Я не лисичка, я еще маленький, а значит, лисенок! На! — Олли разломил пирожок и протянул Саиду половинку. — Бери, бери, ты меня спас от Дина, а, значит я с тобой поделюсь добычей!

— Дин тебя обижает? — Саид взял из тонкой ручки предложенную половинку.

— Нет! Дин хороший! — Олли надкусил пирожок и вытер грязной ручкой подбородок, по которому потек мясной сок. На подбородке осталась черная полоса. — Если бы он меня не поймал за край платья, то я бы упал в тандыр, а там угольки на дне, и я бы весь обгорел, а не только рука! — Олли показал ребро руки, где красовался ожог. — Я к папочке бежал, он оближет и все пройдет! Когда больно, то папочка должен поцеловать или подуть и все проходит! А если упал и коленку поцарапал, то папочка оближет, тогда все быстро заживет!

Саид только охнул, когда увидел ожог. Он встал на колени и, быстро отстегнув от пояса фляжку, намочил платок и стал вытирать с ручки сажу, стараясь не задеть ожог. Он, к счастью, был не большим, просто небольшой участок покрасневшей кожи. Омежка задержал дыхание, когда Саид протирал кожу рядом с ожогом, но молчал и не плакал. Саид удивленно смотрел на омежку и поражался его мужеству, будь на его месте любой другой, то слез и криков было бы море. А здесь маленький ребенок молча ждал, когда все закончится и только по тому, как он задержал дыхание, было понятно, что ему больно. Саид аккуратно подул на ранку, омежка улыбнулся.

— Хочешь, я полижу ранку? Может тебе станет легче, и у тебя перестанет болеть?

Саид двумя руками держал маленькую ладошку, Олли заглянул ему в глаза и, подумав о чем-то, кивнул головой, соглашаясь. Саид склонился и нежно поцеловал ранку, а потом аккуратно лизнул, он хотел бы забрать эту ранку себе, чтобы у Олли ничего не болело! Если бы он мог забрать его боль себе!

— Не переживай так сильно! — Олли сунул пирожок альфе-охраннику и погладил рукой Саида по лицу, утешая. — В больнице бывало и больнее! Бывали такие уколы болючие, что потом несколько дней к попе прикоснуться было нельзя, или, когда появлялись синяки от капельниц. А это я сам виноват! Не надо было лезть в тандыр, но оттуда так вкусно пахло, вот я и не удержался!

Саид бережно вытирал платком чумазую мордашку, все больше и больше очаровываясь этим ребенком. Такой нежный, но такой сильный и храбрый! Запах кумина усилился, стал резче, и в нем появились нотки возбуждения.

— Саид! — предупреждающе одернул сына Айюб. — Олли — сын Сашши, и он еще слишком мал, так что держи себя в руках.

— Оливер! — в дверях кухни стояли двое омег: Сашши и Шади. Сашши взволнованно бросился к сыну, но, увидев стоящего на коленях Саида, остановился, так и не дойдя до них. — Оливер, мне уже рассказали, что ты устроил на кухне! Ты чуть не свалился в печь! А если бы Дин не успел тебя поймать? Ты будешь наказан! Идем, постоишь в углу! Дин уже с ног сбился, тебя разыскивая!

Саид резко встал и прижал к себе Олли, не желая расставаться со своей половинкой. Но Олли тяжело вздохнул и стал выбираться из объятий. Взяв папу за руку с покаянным видом, он стал ему объяснять, что он не виноват, просто пирожки так вкусно пахли, вот он и не удержался. А ЭТОТ АЛЬФА, он махнул рукой за спину в сторону, где замер Саид, тоже вкусно пахнет, вот он и спрятался у него под халатом. Ведь он не может быть плохим, если так вкусно пахнет?

— А чем он пахнет? — удивился Сашши.

— Зернышками, такими, как на пирожке! — доверчиво сказал Олли, — мне очень-очень нравится, как он пахнет!

— Чем пахнет Олли? — Сашши обжег взглядом Саида. — Карамелью?

— Нет, клубникой, так нежно и сладко, — Саид смотрел вслед уходящему Олли взглядом побитой собаки. — А можно..

— Нет! — Сашши прижал к себе своего ребенка. — Даже не смотри в его сторону! Он еще совсем дитя! Даже не вздумай подходить к нему! — Сашши поднял Олли на руки и, прижав его к себе, пошел в свою комнату.

— Пока, пирожок! — Олли помахал из-за папиного плеча растерянному альфе.

— Поздравляю тебя, муж мой! — Шади склонился перед мужем. — Ты, наконец, нашел свое дыхание!

Комментарий к Лисенок

* Тандыр – это печь-жаровня, обладающая особой кувшинообразной формой, которая предназначается для приготовления пищи. Как правило круглая и закопанная в землю по «горлышко»)

**Кумин - разновидность тмина. зернышки более длинные и на вкус более пряные и острые. Тмин используют как правило для выпечки а кумин для пряных мясных блюд.

https://vk.com/photo265570678_382898014 Саид

https://vk.com/photo265570678_382899023 Олли

https://cs7063.vk.me/c7006/v7006204/10bb2/yLY2Y4l-jyg.jpg Олли

========== Хитба ==========

Олли стоял в углу, из которого только что отодвинули цветочный горшок, и старательно делал вид, что не слушает, о чем говорят взрослые за спиной. Амин сидел на подушке возле Олли в знак солидарности с ребенком. С другой стороны лежала еще одна, пока пустая, подушка. Сашши метался по гостиной и хрустел пальцами. Два гарема, Айюба и Саида, собрались кружком и усиленно делали вид, что заняты рукоделием и совсем не подслушивают.

— Сашши, я не понимаю, отчего ты так завелся? — Ясмин с улыбкой смотрел на мечущегося по гостиной друга. — Это называется генетическая предрасположенность. Если отцу нравится папочка, то вполне вероятно, что сыну понравится ребенок папочки. Слава богам, что они не кровные родственники!

В гостиную вошел Шади, следом за ним слуги внесли два подноса с едой. Шади очень решительно подошел к Олли и уселся на подушку с другой стороны от Амина.

— Сашши, разреши покормить ребенка! — Шади потянул Олли за одежду и усадил себе на колени. — Сердце разрывается, как подумаешь, что ребенка наказывают за то, что он проголодался и захотел пирожка! — Шади махнул рукой и перед ними сразу поставили два столика с наполненными подносами. Шади взял пирожок с кумином и протянул омежке. – На, сокровище, кушай! Ты ведь такой пирожок хотел, а тебе не давали?

Олли виновато посмотрел на папу и взял пирожок в руку. Понюхав его с явным удовольствием, он надкусил кусочек. По подбородку потек мясной сок, в воздухе запахло пряным мясом, а Шади наперегонки с Амином бросились вытирать перемазанного ребенка, не забывая гладить по спинке и хвалить за хороший аппетит. Сашши только рот открыл, растерявшись от такого омежьего коварства.

— Он, вообще-то, наказан! — Сашши возмущенно смотрел, как его ребенка пичкают пирожками с мясом и сладостями.

— За что? — Амин возмущенно посмотрел на Сашши. — За хороший аппетит? На, деточка! — и он протянул Олли очищенный от шкурки персик. — Он такой худенький! Одни косточки! Его надо лучше кормить!

— Он чуть в тандыр не свалился! — Сашши злился. Обычно Олли плохо кушал и это ОН пичкал его едой, уговаривая проглотить еще кусочек!

— Отстегать воспитателя по пяткам за то, что не досмотрел! — Шади был категоричен.

— Не надо! Дин хороший! — вступился Олли, пытаясь проглотить еще кусочек. — Он меня спас! Я сам виноват! Не обижайте Дина!

— Ах! У него золотое сердце! — Шади вытер влажным полотенцем липкие пальцы мальчика и сразу вложил в них гроздь винограда. — Настоящее сокровище! Папина гордость! Такой красивый и такой добрый! У тебя такие красивые глаза, а волосы! Такие замечательные колечки! Когда отрастут длиннее, наверное, будут завиваться в локоны! Ну, просто чудо!

Олли зарделся от похвалы и посмотрел на Шади с обожанием. Оказывается, он может нравиться другим омегам, даже таким красивым! Олли раньше никто не отпускал столько комплиментов. Это было очень приятно и волнительно. У Олли до Сабаха раньше вообще не было друзей, только соседи по палате. Но много ли поговоришь с кислородной маской на лице? А после переезда он перестал кашлять и задыхаться при ходьбе, и у него появились друзья, с которыми можно было бегать и играть. А теперь еще говорят, что он красивый!

— Надо просто освободить Дина от других детей! — подал идею Амин. — Пусть он занимается только Олененком! Красавчик ты наш! — Амин поцеловал ручку будущему зятю и посмотрел на него умильно, как на долгожданную игрушку.

Олли уже основательно объелся, и его совсем разморило. Он таращил глазки, как совенок, стараясь не моргать, чтобы не заснуть. Но слуга Шади уже стоял с пледом в руках, и стоило только омеге кивнуть головой, как малыша сразу укутали в теплую и пушистую простынку. Шади привычно перехватил омежку в руках и нежно поцеловал в лобик. У Шади были уже свои дети, и он умел с ними обращаться. Олли виновато посмотрел на папу, но глаза его уже закрывались, и он мгновенно уснул на руках своего нового друга.

— У тебя хороший ребенок Сашши, — с нежностью сказал Шади, — воспитанный, вежливый и послушный.

— Не подлизывайся, Шади. — Сашши ревниво поджал губы.

— Я говорю правду, — Шади улыбнулся. — Волей Аллаха у меня было четыре ребенка: три девочки-беты и красавец-альфа, мой Мансур. — Шади вытащил из волос Олли обруч, чтобы он не мешал спать омежке. — Мансура воспитывал муж, а девочек воспитывал я сам и ужасно разбаловал. Младшей пятнадцать лет и скоро она уйдет в дом мужа, которого мы ей подобрали. Порой я сочувствую будущему зятю, уж очень я ее разбаловал. Она привыкла творить все, что хочет. Если б я попробовал поставить ее в угол, то визгу было бы на весь гарем!

Омеги, приехавшие с Шади, заулыбались и попытались сказать, что не настолько уж она и капризная, ну, может немножко своевольная, но зато очень красивая, и ее жених счастливчик, что заполучил в дом такую красоту.

— Да ладно вам, — Шади махнул головой. — Я точно знаю, что разбаловал. Но я очень люблю малышей, так и хочется потискать и побаловать. Сашши, а можно я днем положу Олли поспать на свою кровать? Так не хочется с ним расставаться…

— Может, нам вообще стоит поговорить на эту тему, — подал голос жада.

Он все это время сидел тихонько сбоку, наблюдая, как на Олли реагирует Шади, и как на Шади ревниво смотрит Сашши. Как Олли стесняется, когда его хвалят. Как со всеми заигрывает Амин. С тех пор, как в гареме поселился Сашши, невольно отодвинув всех на задний план, там не прекращалась невидимая для постороннего взгляда борьба за внимание Сашши. А тот, похоже, был таким же наивным, как и сынок, раз так искренне принимал льстивое заигрывание фаворитов. Он абсолютно искренне пытался вникнуть в их надуманные проблемы и пытался помочь каждому, так что жада приходилось вмешиваться и одергивать зарвавшихся омег.

Сашши, похоже, относился к наложникам, как к детям или цветам в горшках. Внимательно оглядывал, всегда интересовался, почему не весел, может, болит что, может что-то надо? Жада только фыркал в таких случаях, веник каждому в руки, чтобы дурь из головы выбить! Все в гареме готовились к церемонии, хвастались друг перед другом красотой новых платьев. Только, похоже, самого Сашши больше занимала установка парников и новый посев.

Близился день свадьбы, так что хлопот хватало. Хорошо хоть Ясмин частично вникал в проблемы дворца с подготовкой. От Амина, как всегда, было больше вреда, чем пользы. Сашши, похоже, кроме растений ничего не замечал, а теперь вот еще один подарочек! И даже не знаешь, то ли радоваться, то ли грустить? Айдан встал и подошел к Шади и Сашши, которые гипнотизировали друг друга, не желая уступать один другому. Он махнул рукой в сторону гостевых комнат, где расположился гарем Саида. Остановился в дверях, резким жестом запрещая следовать за ними. Наложники пытались надуться, но быстро договорившись между собой, включили визор, чтобы посмотреть очередную серию полюбившегося сериала.

Сашши все же забрал спящего Олли у Шади. Занеся его в комнату к омеге, он бережно положил ребенка на кровать и, поправив мягкий плед, укрыл босые ножки. Олли только причмокнул во сне и потянулся, устраиваясь удобнее. Пятеро взрослых омег с улыбкой смотрели на спящего ребенка и непонятно, чего ждали.

— Шади, зачем ты меня так срочно вызвал, что случилось? — в комнату стремительно вошел Саид и, увидев омег, остановился в дверях.

Зайдя в комнату супруга, альфа удивленно посмотрел на Олли, сладко спящего на кровати. У Саида сразу раздулись ноздри и расширились зрачки. Сашши сел на кровать возле Олли, подчеркивая тем самым, что это его ребенок, и он не даст его в обиду. Ясмин сел рядом с Сашши в ногах Олли, всем своим видом показывая, что он на стороне Сашши. Амин встал за спиной Сашши и погладил того по плечу, пытаясь успокоить. Шади только хмыкнул и, взяв подушку, положил ее на пол у кровати чуть в стороне от Сашши и, сев на нее, положил руки на кровать, всем своим видом показывая, что он здесь тоже не посторонний.

— Что здесь происходит? — Айюб появился, грозно сверкая глазами. — Оми, зачем ты позвал меня в комнату Шади? Саид?

— Надо поговорить, — Айдан вышел из тени. — Хитба должна быть проведена в присутствии всех заинтересованных сторон.

— Хитба? — удивился Сашши.

— Да, сговор, помолвка, будущие родственники должны договориться о свадьбе, — пояснил Дэйчи. — Салаха тоже надо бы позвать. Если Саид жених, то нужен еще один свидетель альфа.