Камеристка

Глава 11

Ньял полоснул бедро противника. Не сильно, но ощутимо.

Ульф недооценил степень оскорбительности предложения о дружбе. Кое-кто был в таком бешенстве, что лишать врага жизни решил медленно и со вкусом.

Ньял выждал, пока Плащ поднимется. Довольная и злая улыбка тронула его губы. Он смаковал мучения хромающего Рыцаря.

Ир смотрел с нескрываемой скукой на лице. Ему хорошо были известны навыки Ньяла. Плащ был обречен. Вопрос был только в том, придёт ли Камеристка. Или, может быть, вмешаются другие рыцари?

Он с гораздо большим интересом всматривался в лица плащей. Щупал их своим колдовством. Достойного противника среди них не было. Он видел в них лишь тлеющие угли от реального дара, но сколько бы Ир ни пытался разгадать, никак не понимал, что с ними такого делают в Башнях? Почему они становятся почти калеками?

Они стояли кучкой. Человек шесть. И никто из них не почувствовал, что Ир вторгся в их пространство своим колдовством, никто не понял, что он изучает их… Это было просто неслыханно для северных колдунов. Одна из первых вещей, которой обучали маленьких колдунов — не давать себя прощупать врагу.

В Ньяла полетала тухлая, вяленькая молния. Он закрылся мечом. Заклинание отскочило и ударило в землю.

— Чего он медлит? — насупился Ульф. Уж очень он хотел артефакт Ира себе.

— Наслаждается? — Ир присел на ступеньку рядом с другом. — Хвастается? Может быть, демонстрирует всё наше рвение дружить?

Ньял холодно глянул на попытку плаща увеличить дистанцию. Тот явно пытался выиграть время, чтобы соорудить заклятие помощнее. Ир на всякий случай приготовился. Он не даст прибить Ньяла и собравшихся вокруг северян, если вдруг этот церковный псих решит разнести самоубийственным колдовством и себя и всё вокруг.

Но ничего сверх нормы не произошло. В Ньяла полетел огненный поток. Таким и сам Ньял костры разжигал. Отразил его всё тем же заговоренным мечом. Но, судя по лицу, забавляться ему наскучило.

— Ну вот и всё, — тоскливо выдохнул Ир, мысленно прощаясь со своим не только полезным, но и красивым перстнем.

Ньял в несколько широких шагов сократил расстояние. Один быстрый удар, другой, и вот уже плащ дал слабину. Последний выпад был отражен не посохом. Мечом.

Ир медленно растянул губы в победной улыбке, поворачиваясь к другу.

— Какого… — прошипел страшно недовольный Ульф. — Как она…

— Не поверишь, я каждый день по нескольку раз задаюсь этим вопросом.

Охранник. Это был её охранник. Байхарт заблокировал смертельный для плаща удар Ньяла. С трудом. Меч в его руках дрожал. В месте столкновения появился скол. Но он остановил Ньяла. На другой стороне у входа замерла Камеристка. Теперь уже и она была запыхавшейся. Держалась левой рукой за правый бок, облокотившись о колонну, и переводила дух.

Ньял отошел от плаща и спрятал меч в ножны.

— Фактически его остановил Байхарт, — тут же нашелся Ульф.

— Но Байхарту приказала Камеристка. С этой точки зрения он был её оружием.

— Предлагаю ничью, — Ульф протянул Иру руку. Колдун хмыкнул, но на предложение согласился. Рукопожатие сопровождалось покалыванием. Спор разрешен.

Камеристка отдышалась и подошла к Ньялу.

— Смотри, смотри, — Ир толкнул друга и кивнул на назревающую разборку. — Сейчас Ньяла уделают.

— Нет, Камеристка вряд ли будет ругаться.

— Она сегодня не в духе.

Камеристка и Ньял тихо перекинулись парой фраз. Он отошел в тень под крышу.

— Господа, — обратилась она к плащам. — Прошу вас покинуть это место.

— Это приказ Его Величества или, может быть, Наставника? — один из плащей с нескрываемым презрением посмотрел на Камеристку.

— Это моя личная просьба.

Тот, что был ранен Ньялом, громко рассмеялся. Он, опираясь на посох, подошел к Кае.

— Ты зарываешься, — Рыцарь ткнул её острым концом посоха в плечо.

— Прошу прощения, — Камеристка низко склонила голову и протянула к нему ладони. Мужчина вложил ей свою руку, и она коснулась ею лба.

Плащ усмехнулся.

— Ублюдки, — прошипел Ир. Камеристка и слова им грубого не сказала, но извинилась, залепетала, и снова это прикосновение…

— Что это такое? — изумился Ульф.

— Заметил, да?

— Это же… Как рабы, — он посмотрел на Ира полными удивления глазами.

— Похоже на наше магическое клеймение, да? И на…

— Демоны, — прошептал Ульф.

На севере подобный жест использовался при клеймении рабов. И после они так же получали разрешение на что-то. Например, отправиться в другое поселение, жениться и прочее. Поэтому прикосновение ко лбу тыльной стороной ладони для северян было худшим из унижений и самым страшным оскорблением.

— Вам необходима помощь лекаря, — констатировала Камеристка.

— Мы привезли Сестру Искупления, — хмыкнул другой плащ. Кая подозрительно замерла. Даже напряглась.

— Я приму это к сведению, — натянуто произнесла она. — Трапеза для вас уже подготовлена в банкетном зале. Позвольте узнать, как раны Господина Тома Хопла?

Никто ей отвечать не стал.

Рыцари только переглянулись, смерили её недобрыми взглядами и обошли. Камеристка стояла у края площадки, прикрыв глаза и пытаясь выровнять дыхание.

— Да ничего этому слабаку бы не было. Он же рыцарь. Должен привыкнуть к таким царапинам! — не сдержался Ир и бросил им вдогонку. Раз Камеристка за себя ответить не могла, он решил сделать это за неё. Один из плащей было метнулся в его сторону, но другой его придержал. Покачал головой. Трусы.

Внезапно Камеристка распахнула веки, и Ир увидел бесконечную темноту в её глазах. Она ничего не сказала, но так посмотрела на Ньяла, что и без слов всё было ясно.

Северяне замерли. Выжидали. Что сделает Ньял? Что скажет Камеристка?

— Попрошу пройти за мной, — произнесла она.

— Тебя не уважают и не слушают они, — он кивнул в сторону выхода. — Назови хоть одну причину, почему должен я?

Байхарт решил вступиться, но был остановлен резким взмахом руки.

— Их неуважение и отношение дорого им обойдется, — убедившись, что плащи ушли, спокойно ответила Камеристка. — Мне бы не хотелось, чтобы и вам пришлось уплачивать подобную цену. Пройдемте со мной. И вы, Господин Ирьян.

Она обернулась к нему. Глаза снова стали обычно серыми. Никакого бесконтрольного всплеска силы.

— Мэрик будет за главного, — отдал приказ Ньял.

Мэрик оторвался от колонны и кивнул. Вышел к центру тренировочной площадки.

— Продолжайте, — Ньял быстро окинул всех своих людей взглядом и повернулся к выходу. — Пойдем. Ир?

Он неохотно поднялся, отряхнул штаны. Третья выволочка за день? Да он прямо-таки вошел во вкус.

Конечно, Ир понимал, что виной всему напряжение, витавшее в воздухе из-за приезда синих плащей. Чего он не понимал, так это зачем напрягаться? Что им эти рыцари. Камеристка в два счета могла вышвырнуть их из замка. Ир бы с удовольствием ей в этом посодействовал. Но Кая была непривычно нервной. Она будто бы боялась их.

Байхарт шёл за Камеристкой. Старался оттеснить её от северян. Ира такая забота страшно умиляла. Охранник был готов пожертвовать жизнью ради неё. Точно ведь знал, что ни с Ньялом, ни с Иром ему не справиться. И всё равно… Ни капли трусости. Стоял между ней и ними и чуть что был готов броситься в бой и умереть. Умилительно. Особенно если знать, что самой Кае его защита совершенно не нужна. Она его гоняла как гонца, совершенно безразличная к безграничной преданности.

— Позовите Нер-Рорг Тувэ в тронный зал, — Камеристка посмотрела на Байхарта. Он как всегда недобро глянул на северян. — Байхарт, прошу вас…

Она потерла виски.

— Прошу прощения, — резво ей поклонился. — Я мигом.

— Спасибо, — Кая сухо улыбнулась и проводила охранника усталым взглядом.

Стражники распахивали перед Камеристкой двери, кланяясь. На Ира, и тем более Ньяла, смотрели неодобрительно. Кая, судя по всему, всем очень нравилась, а северяне вызывали страх. И, конечно же, доблестная стража не могла не переживать о том, что их драгоценную Камеристку могут прибить где-то за поворотом двое опасных мужчин убийц.

Дверь в тронный зал охранялась королевской стражей. Их от остальных отличали красные мантии. Дверь они открывать не спешили. Один из стражников покачал головой.

— Впусти, — бросила Камеристка.

— Аудиенция. Дипломаты Сайгаса.

— Открой дверь, — уже почти что сквозь зубы прорычала она.

— Прика…

Не успел он договорить, как дверь с грохотом распахнулась. Будто порыв ветра её выбил.

— Благодарю, — Кая кивнула рыцарю. Тот не нашелся с ответом. Только нервно и громко сглотнул. — Небольшой сквозняк. Стоит проверить окна в коридоре.

Ир смотрел на побледневших стражников и с трудом держал невозмутимое лицо. Даже щеки разболелись от усилий не рассмеяться. Нравилась Кая слугам, нравилась, но, видимо, и слушки про неё ходили неоднозначные.

Камеристка вошла в тронный зал. Ир и Ньял молча следовали за ней.

Король восседал на троне, подперев голову кулаком. Рядом сидела королева-мать. Она была усыпана украшениями: кольца, серьги, ожерелье, браслеты… Ир представил Тувэ в таком же пышном платье, с такой же прической и увешанной всеми побрякушками на этом самом троне. Не вязалась картинка. Нер-Рорг с шестнадцати лет на поле битвы. В крови врагов, раненая, на снежной охоте… Вот такая была Тувэ. Северянка. Но она рано или поздно окажется на троне. Ведь окажется…

— Ваше Величество, — Камеристка сделала книксен.

Обернувшиеся к ней делегаты смерили её гневными взглядами. Король только приподнял брови. Даже не выпрямился.

— Дело срочное, Ваше Величество, — настояла Кая. Элиот вздохнул и наклонился к королеве-матери. Что-то зашептал ей на ухо. Она кивнула и поднялась с места.

— Посол, — королева расплылась в вежливой улыбке. — Позволите перед ужином показать вам привезенные с юга диковинны? Признаться, таких причудливых картин и ковров Лейхгар не видел давно. Может оказаться так, что вам будет известно, что на них изображено.

— Почту за честь, — посол склонил голову, протягивая руку королеве. Она спустилась со ступенек и вложила в его ладонь свою.

Делегаты целой процессией покинули зал. Впереди колонны слышался смех матери короля. Дверь закрылась, и в помещении повисла тишина.

— Итак, — Его Величество спустился. Золотая мантия, корона… Да он же при полном параде. Ир хмыкнул и отвел взгляд. При посторонних он повел бы себя как надо. Пообещал ведь Тувэ. Но посторонних тут не было. И он не хотел притворяться, что хоть сколько-то уважает Элиота. Он стал королем, потому что родился в нужной семье в нужное время. Его не было за что уважать.

— Нер-Рорг Тувэ уже на пути. Давайте дождемся её, — Камеристка нервно одернула рукава платья, пригладила волосы. Король прищурился. Перевел взгляд с неё на Ира и Ньяла.

— Что происходит?

— Дождемся Нер-Рорг. Дело всё же касается её людей. Её стоит поставить в известность, — заладила Камеристка. — Она уже…

Кая посмотрела на дверь. И меньше чем через минуту вошла Тувэ. Хмурая и удивленная.

— Какие-то проблемы? У меня был важный урок, — она недовольно скрестила руки на груди. Ир фыркнул. Теперь ей и уроки нравятся! Ва-а-ажные! — Хотелось бы закончить до ужина.

— Камеристка? — король чуть склонил голову.

— Думаю, стоит прояснить ситуацию, — она повернулась к Тувэ. — Ваши люди отказываются внимать моим просьбам, поэтому я считаю необходимым возвести их в более официальный ранг.

Тувэ встала рядом с Его Величеством.

Ир сжал зубы. Чтобы не огрызнуться. Между своими людьми и королем она вот снова выбрала короля.

— Поясни, — Его Величество, расслабившись, развернулся и вернулся к трону, сел, положив руки на подлокотники.

— Уже дважды я вынуждена была нестись сломя голову, чтобы предотвратить гибель Рыцарей в замке, — она явно прилагала усилия, чтобы не сорваться на крик, пока по-детски ябедничала на двух взрослых и, невозможно отрицать, грозных северян.

— Убьем парочку сейчас, позже будет меньше мороки, — Ир хмыкнул и сунул руки в карманы. Ничего страшного он в паре стычек не видел. — Тем более, во второй раз они сами нарвались. Хотя и в первый тоже. Вообще, ладно я, Ньяла чего притащили оправдываться?

— Мне плевать на ваши оправдания, Господин Ирьян, — холодность Камеристки пошла трещинами. Она подступила к нему, краснея от ярости, её глаза потемнели, окна тронного зала задрожали. — Вы должны подчиниться и не создавать проблем! Семь лет понадобилось, чтобы улучить момент! И вы своими выходками можете всё разрушить!

— Кая! — когда подрагивать стали и стены, король окликнул Камеристку. Она, как тренированная собачонка, тут же пришла в себя. Лицо снова стало непроницаемым. — Может быть, введешь и нас в курс дела?

Его Величество широким жестом обозначил себя и Нер-Рорг.

— Господин Ирьян поджег Святого Рыцаря. Если бы не подоспевший Благой Наставник Тимей, у нас был бы труп. Сейчас неизвестно, будет ли Том Хопл в состоянии полноценно пользоваться травмированной ногой. Господин Ньял решил устроить показательную расправу вот буквально несколько минут назад.

— Плащи сами предложили упражняться совместно, — подал голос Ньял. В кои-то веки они с Иром были едины духом — оба за собой никакой вины не чувствовали.

— Упражнения не предполагают смерть! — по новой взорвалась Камеристка. Ньял стоически выдержал её злобный взгляд.

— Именно потому, что ваши упражнения смерти не предполагают, вам никогда нас не победить, — он усмехнулся. Очень самодовольно.

Камеристка шумно втянула носом воздух и обернулась к королю. Что-то было в её взгляде такое, что заставило Элиота усмехнуться. Однако улыбка недолго играла на его лице.

— Плащам не мешало бы преподать урок. Они сами лезут на рожон, — Ир посмотрел на Тувэ. Он понимал, что теперь искать в ней поддержку бесполезно. Она стояла у трона короля, не на их стороне. Он всё понимал, но надеялся. Не хотел сомневаться в Тувэ. Не хотел.

— Святые Рыцари вас провоцируют! — и вновь Кая не сдержалась. Король мог бы остановить её. Но не стал. — Им нужен повод! Веский! Такой, чтобы люди поддержали любое кровопролитие! Даже свержение их любимого короля! И тогда они войдут во дворец. Всей своей армией войдут! А соседние королевства растащат Лейхгар на мелкие кусочки!

— Хватит, — одно слово короля, и Кая вытянулась по струнке. Ну что за собачья жизнь? И преданность — собачья…

— Пусть войдут! — теперь не стал сдерживаться и Ир. Он и не пытался. Это Камеристке было велено заткнуться. Он королю никогда не подчинялся и никогда не будет! — Ты что, не можешь их вышвырнуть? Можешь ведь! И я тебе помогу! С превеликим удовольствием.

— Колдун, тебе бы на уроки вместе с Нер-Рорг походить, — Ир перевел взгляд на короля. Тот говорил слишком уж холодно. — Если бы хоть кто-то из его учеников погиб, Тимей поднял бы рыцарей всех башен Лейхгара. У него был бы повод. Этим поводом были бы вы.

Он встал с трона, развязал шнурки на плаще и бросил его на ступеньках. Спустился и встал рядом с Камеристкой ровно напротив Ира. Король смотрел на него с презрением. Один только этот его взгляд уже выводил Ира из себя.

— Пока что я умело балансирую на грани. Избавляюсь от них там, где они сулят мне неприятности. Нежно вырезаю их из своего окружения, — он говорил вкрадчиво, но ядовито. — А ты для них подарок неба. Убьешь одного, и Тимей притащит сюда своих рыцарей. Всех. Они задавят тебя числом. Потому что рыцари есть не только в Лейхгаре. С войском церкви в Лейхгар войдут войска других королевств. У них будет веская причина. Агрессивные, враждебные северяне творят произвол во дворце. А король не может с ними ничего сделать. И когда меня попросят вас выдать, чтобы сохранить жизни верных мне подданных и, может быть, мою, — Элиот опасно приблизился. Склонился к Иру и выплюнул ему в лицо: — Не сомневайся, я прикажу Камеристке выставить вас за ворота. Всех до единого. Даже Тувэ.

Внутри вмиг всё загорелось. Вспыхнуло.

Он посмел угрожать, приставив меч к горлу Нер-Рорг?!

Ир задрожал от ярости, сжал кулаки и перестал сдерживать рвущуюся наружу магию. Вот сейчас, сейчас он поставит короля на место! Никто не смеет угрожать Тувэ! Он клялся защищать её, он силой своей клялся, кровью предков! Он умрет сам, убьет любого, но никто не посмеет угрожать ей! Никто!

Окна заволакивал черный искрящийся туман. Он сползал со стёкол и тек по полу к ногам короля. Уши Ира заложило. Он ничего не слышал. Только скрежет черного тумана, наполненного железной острой пылью. Он не видел ничего, только отвратительное лицо короля, которое должна была залить кровь.

К скрежету примешался звон. Лицо Его Величества отдалилось. Он оказался за спиной Тувэ, перед которой стояла Камеристка.

Ир взбесился ещё больше. Элиот недостоин даже юношей зваться, не то что мужчиной! Он не может быть рядом с Нер-Рорг! Слабак! Нахохленный трус! Что за король станет прятаться за спинами двух женщин!

Ир чувствовал, как закипает. Всё в нем было отвратительно. Путь сдохнет! Сдохнет, и нет проблем!

Звон потонул в усиливающемся скрежете черной железной пыли. Ир сходил с ума от непередаваемого гнева. Всё внутри него вопило, что Элиот должен сдохнуть. Немедленно! Собачьей смертью!

Шею что-то кольнуло. Ир опустил глаза. Чувство опасности чуть потушило его собственные эмоции. Он был так сконцентрирован на короле, что совсем упустил из виду действительно стоящего противника — Камеристку.

По кругу в его шею упирались зависшие в воздухе мечи, кинжалы и даже ножи. Казалось, Кая собрала со стен тронного зала всё оружие, что было. Она бы могла убить его. Или заставить отвлечься от короля и попытаться отразить её атаку. Ир оценил ход. Неплохо.

— Ирьян! — сквозь скрежет прорвался голос Тувэ. Она выглядела почти напуганной. Страх ей был совсем не к лицу. Она боялась, но загораживала собой короля.

Она. Боялась. Его.

Осознание было резким, неприятным и болезненным, как пощечина. Более унизительная, чем та, которую он получил от Тувэ в обед.

Ир окончательно пришел в себя. Туман, его самое страшное оружие, чистое воплощение колдовства, медленно полз по полу и грозил задушить не только Элиота, но и Тувэ, и Камеристку, и Ньяла.

Ир сглотнул. Втянул носом воздух.

Он попытался прийти в себя. Взять туман под полный контроль, но тот всё полз и полз. Не слушался. Будто Ир был неопытным мальчишкой, неспособным совладать с самим собой.

Второй пощечиной стал для него знакомый жар у затылка.

— Ир, — холодный голос Ньяла обжигал. — Возьми себя в руки. Или я убью тебя.

Ньял, конечно же, не просто ради устрашения сказал это. Он убьет. Рука его не дрогнет. Жизнь Ира против жизни Тувэ? Тут даже думать не стоит. Он убьет его. И, несомненно, будет ненавидеть себя за это.

Ир снова и снова пытался взять туман под контроль. Через несколько мгновений он наконец смог полностью обуздать его. И даже успел немного удивиться. Туман не добрался до людей только потому, что его сдерживала Камеристка. Своей непонятной силой она заставляла его двигаться медленней. Будь она хоть чуть-чуть слабее, весь замок уже бы кашлял кровью в лучшем случае.

Кая, видимо, почувствовав, что напор слабеет, быстро подавила туман своим невыносимо непонятным даром. Чернота быстро отступила, совсем рассеялась на окнах.

— Ты с ума сошел? — как только всё стихло, Тувэ подскочила к нему и вцепилась в ворот рубашки. Ошарашенный собственной потерей контроля, Ир не знал, что сказать. Сколько лет с ним такого не случалось? Это было по меньшей мере позорно.

— Я… — он пытался оправдать себя. Но слова застревали в горле. — Он… Он угрожал тебе…

Тувэ выпустила рубаху. Она смотрела на него разочарованно, будто он совершил что-то крайне ужасное, непоправимое, как будто он опозорил её.

— Ньял, проследи, чтобы больше никаких инцидентов с плащами не было, — Тувэ заговорила на северном. Её тон был официальным и не терпел возражений. — Ты головой отвечаешь за всех. Включая Ира. Нашему союзу с Лейхгаром не должно ничего угрожать. Уходите.

Ир всё ещё был потрясен. Не мог сдвинуться с места, поэтому Ньял просто потащил его за собой, придерживая за плечо.

— Подожди, — он вырвался и прислонился к стене в коридоре. Ему нужно было просто перевести дух, но Ньял всё тащил его и тащил.

Всплеск силы был внезапным и сильным. Ир чувствовал себя растерянным и опустошённым. И… опозоренным. Это было немыслимо. Колдун его уровня не мог терять контроль. Настолько всё было ужасно, что Ньял пообещал его убить, а Тувэ смотрела на него так…

Ему этот взгляд в кошмарах будет сниться.

Во взгляде читалось, что она была готова выслать его. Отправить на север, потому что он мог стать помехой. Ир стоял, будто молнией пораженный. Колдун всегда необходим. Хороший колдун — ценнее золота. Но вот он мог быть просто не нужен, потому что…

Ир чувствовал, как его ненависть к церкви всё нарастала. Все перед ней склонялись, и он должен был. Потому что Нер-Рорг приказала. Великий колдун севера, ученик лучшего из лучших, должен был выказывать уважение этим…

— Проклятье! — он ударил кулаком по стене.

— Хватит, Ир. Иди в казармы. Тебе нужно успокоиться.

— И ты туда же? Тоже будешь руки целовать этим ублюдкам? — злобно прошипел Ир. Гори огнем этот трижды прогнивший Лейхгар! Нужно было оставаться в Ледяных Озерах и сражаться, как северяне. Лучше умереть там, сражаясь, чем тут лебезить перед ничтожествами!

— Терпение, колдун, — Ньял прижался спиной к холодной стене рядом с Иром. — Нам стоит поучится ему у короля.

— Уже раскаиваешься, что чуть не прибил того плаща? — он криво усмехнулся.

— Ничуть. Но признать должен — мы погорячились, Ирьян. Повелись на провокацию.

— Давай ещё извинения принеси королю, — он нервно хохотнул. — Да что с вами всеми такое? Тувэ, ты…

— Ты не в себе, колдун, — Ньял оттолкнулся от стены. — Иди отдохни и постарайся больше не доставлять проблем Камеристке.

Ир потер лицо ладонями. Это он-то не в себе? Да, кажется, он единственный, кто ещё не поддался пагубному влиянию этого места.

До ужина он пролежал на своей койке, поигрывая туманными сгустками, внутри которых сверкали металлические песчинки. Потеря контроля ничуть его не ослабила. Только дала небольшую разгрузку.

Он никак не мог выкинуть из головы взгляд Тувэ. Она была им разочарована и всё больше и больше склонялась на сторону короля. Он сказал, что выдал бы её церкви, если бы это было нужно. И Тувэ просто проигнорировала это. Всё равно защищала Его Величество! Демоны!

Раздражение снова начинало нарастать, рискуя превратиться в очередной неконтролируемый всплеск. Ир уже был готов взорваться по новой, но казарма заполнилась вернувшимися с тренировки северянами.

Они шумно обсуждали схватку Ньяла и плаща, и как лихо меч их командира был остановлен Байхартом. Шум, поднявшийся от смеющихся и шутливо переругивающихся мужчин, было невозможно игнорировать, и Ир влился в разговор, задвигая неприятные и тревожные мысли подальше.

— Изель так вмазала ему, — хохотал Ульф, меняя рубашку. — У Эйна аж кровь носом пошла.

— Нашел кого за зад лапать на тренировке, — фыркнул Ир. — Лечить его не буду.

— Да он и не пошел бы к тебе. Терпеть твои насмешки за исцеление не каждый сможет. Кто-то предпочтет и потерпеть. Ты идешь есть?

— Да-да, — Ир встал с постели и потянулся. Настроение у него значительно улучшилось. По крайней мере, отвлечься удалось на славу.

Кухарка расставляла тарелки. Пышная и улыбчивая молодая женщина совсем привыкла к северянам и даже стала как-то особенно заботливо докладывать им побольше еды. По мнению Ира, ей льстили северные аппетиты.

Она увидела колдуна и сладко улыбнулась, поправляя лиф платья. Сочное декольте притягивало взгляд. Кухарка была довольно приятной женщиной. Забавной хохотушкой. Лицом не то чтобы красотка, но до уродины далеко. Так что полюбоваться её формами за грех или странность считать было нельзя. Правда, Ульф её очаровательно интересной совсем не находил.

Ир подмигнул кухарке, та задорно хихикнула, облизнув нижнюю губу.

— У тебя что, вообще на любую встает? — усаживаясь за стол на длинную деревянную лавку, скривился Ульф. Ир пожал плечами. Ничего этот сопляк ещё не понимал ни в жизни, ни в женщинах. — Это болезнь, Ир!

— Это благословение богов, Ульф! — он передразнил его интонацию.

Друга от перспективы заиметь подобное благословение даже передернуло. Ир рассмеялся.

Ужинать закончили, когда на улице стемнело. Ир уже почти согласился на предложение Ульфа устроить знатную попойку, но вспомнил, что обещал вечером встретиться с Пеппой. И, признаться, ему сейчас больше хотелось её общества, чем пялиться на успевшие приесться за несколько месяцев лица северян.

Он пробирался к пруду в саду. Сначала шел по каменной дорожке мимо пожелтевших кустов, фонтанов и идиотских статуй едва прикрытых пухлых мальчиков с оружием в руках. Что за извращенец соорудил подобное изваяние? Через несколько минут дорожка закончилась, и Ир ступил на траву.

Кругом были заросли, деревья, кустарники. Обычно Пеппа дожидалась где-нибудь в укромном местечке. Он обошел пруд. Но никого так и не встретил. Только вознамерился чуть пронюхать местность — может, она притаилась где, — как на него из-за дерева выскочила тень. Пеппа напрыгнула со спины и тихо рассмеялась, прикусив его ухо.

— Ты долго! — возмутилась она, пролезая под его рукой и обхватывая за талию.

— Злишься? — он усмехнулся, потянулся пальцами к её щекам и погладил кожу, покрытую коричневыми точками веснушек.

— А если злюсь, то что? — Пеппа бросила на него томный взгляд из-под ресниц.

— То мы найдем, как мне искупить свою вину. Может, так? — Ир стал резво задирать её платье, целуя шею. Она рассмеялась и вывернулась из рук.

— Не-а, — Пеппа расправила юбки. — Сначала покажи, как колдовать. Ты обещал.

Он тепло улыбнулся ей. Забавная она. Простая. И в то же время очень для него интересная.

— Хорошо, пойдем.

Ир огляделся, убедился, что они одни, схватил Пеппу за руку и потащил в заросли.

— Тебе не холодно? — усадив её на траву, спросил он.

— Нет, нормально, — отмахнулась Пеппа.

Ей совсем не терпелось испробовать себя. Она подоткнула платье под ноги, вставая на колени. Всё свое внимание обратила на него. Её глаза разве что только не светились от интереса и предвкушения.

Ир сел рядом, отряхнул руки и вытянул правую ладонь вверх. Шепнул несколько слов, и вспыхнуло пламя. Оно горело на его руке пару мгновений и рассыпалось искрами. Пеппа огладила траву.

— Почему она не загорелась? Искры ведь падали.

— Это просто остаток от заклинания. Когда колдовство исчерпало себя, и огонь потух, остатки осыпались. Но ты так не сможешь.

Пеппа тут же насупилась.

— Зачем тогда показал? Подразнить? — она толкнула его мелким кулачком в плечо.

— Ну извини, что Боги не отмерили тебе дара! — Ир рассмеялся, перехватывая руку. Он поцеловал её пальцы и добавил: — Я научу тебя другому. Знаешь, в чем разница между ведьмой и колдуном?

Пеппа покачала головой. Конечно, откуда ей было знать.

— Тогда небольшой урок основы основ. Ведьма, чтобы колдовать, должна приносить жертву. Через эту жертву проходит призываемая сила. Чем сложнее колдовство, тем больше должна быть жертва. Колдунам и колдуньям жертвы не нужны. Мы рождаемся со способностью пропускать магию через себя. Колдуньям, конечно, сложнее. Они редко бывают сильными. Зато ведьмы из них такие, что уделать могут и лучших из нас.

Ир рассмеялся. Поругался его учитель как-то со своей любовницей. К его несчастью, она была не только хороша в постели, но ещё и ведьмачила на редкость отменно. Учитель потратил несколько недель, пытаясь разбить её проклятье невезения. Он тогда даже стоя на одном месте умудрялся едва не расстаться с жизнью. И это только шалости. Ир вздрагивал, представляя, на что эта ведьма была способна в серьезной битве.

— Почему колдуньям сложнее?

Он пожал плечами.

— Мы рождаемся с определенными способностями. И не можем прыгнуть выше головы. Так выходит, что женщины реже рождаются сильными. Колдовать не всегда просто. Иногда это больно. Мы пропускаем через себя силу, которая меняет сотворенный Богами уклад. Но вообще-то сильные ведьмы всегда рождаются с даром. Жена Мэрика видит будущее. Если хочет заглянуть куда-то дальше, увидеть что-то конкретное, то мешает травы, находит каких-то жуков. Мать Ньяла в каких-то особых отношениях с грызунами.

— Но у меня ничего такого нет, — Пеппа нахмурилась. — И знаешь… Церковь считает, что это… Ну, понимаешь…

— Понимаю. А ты как считаешь? — Ир поправил её волосы. — Думаешь, это правильно — сжигать их?

Пеппа виновато прикусила губу и нерешительно покачала головой.

— Я знала одну такую… Она ничего плохого не сделала. Она лечила людей и животных, спасала вянущие цветы.

— Ну вот. Итак, всё ещё хочешь научиться зажигать огонь на ладони? — он быстро сменил тему и улыбнулся. Не хотелось ему с Пеппой обсуждать церковь.

Она несколько раз уверенно кивнула.

— Отлично. Ты не колдунья, и даров в тебе нет, так что тебе нужна жертва.

— Нужно убить кого-то? — прошептала Пеппа. Ир рассмеялся.

— Нет, подойдет и что-то простое… — он огляделся. Сорвал с ближайшего дерева зеленый лист. — Вот, например, это. Желтые не подходят. В них уже нет жизни.

Он сорвал второй листок и положил ей на ладонь.

— Так, запоминай, — он назвал несколько слов на древнем. Пеппа повторила. — В первый раз я помогу тебе почувствовать, а потом сама.

Она снова только кивнула. С предвкушением уставилась на свою руку. Ир положил свою ладонь под её.

— Готова?

— Да.

Они одновременно стали произносить слова на древнем северном языке. Ир уверенно и привычно, а Пеппа с явным акцентом, немного коверкая слова. Сначала ничего не происходило, но на третий раз листок на ладони вспыхнул. Почти сразу потух. Искры посыпались на траву.

Пеппа радостно взвизгнула.

— Ты видел? Видел? — она струсила пепел с руки. — Он не жегся!

Она радовалась как ребенок. Для северян это было обычным делом, но Пеппа от восторга даже на ноги вскочила. Ир мечтательно посмотрел на неё снизу вверх, снова поражаясь тому, как с ней ему легко, просто и уютно. Он и не думал к ней привязываться больше, чем к другим своим любовницам, но… Выходит, привязывался. К улыбке, к непослушным кудрям, к шуткам, к родинке на щиколотке, к томным вздохам, срывающимся с губ, когда он касался ее нежной кожи под коленкой. Он даже подумывал, что мог бы забрать её на север. Пеппа говорила, что любит зиму. Он мог бы научить её смешивать простые зелья. Снег так красиво оттенял бы её волосы.

Да-а-а… Определенно, было в ней что-то такое… Даже сейчас он полностью расслаблялся рядом с ней, забывая о церкви, о Рорге Ярле, о Тувэ, о всех обязанностях и битвах. Просто потому, что она пищала от радости как малое дитя. Просто потому, что заставляла беззаботно смеяться, ничего не требовала от него, ничего не ждала. Он думал, что она будет другой. Такой же, как все. Так было бы лучше для них обоих.

Ир хотел бы забрать её с собой, когда всё закончится. Может быть, позже, через год или два его чувства изменятся, не раз такое бывало, но ведь может так статься, что и нет. Он не чурался пробовать. В любом случае, на севере ей будет лучше.

— Давай еще раз? — она рухнула на колени совсем близко к нему. Улыбалась широко.

Ир не удержался и поцеловал её. Пеппа, конечно, поддалась, приоткрыла рот, подалась навстречу его языку своим. Он толкнул её на траву и навис сверху. Целовал и целовал. Потому что она была сладкой, мягкой, приятной, потому что вся тянулась к нему, тянулась так, как он любил, так, как ему нравилось. Она не делала этого специально, просто была такой… Подходящей ему. Пеппа обняла его за шею, и Ир отстранился. Чуть-чуть.

— Ты поедешь со мной на север? — спросил он, задевая своими губами её губы.

Пеппа на секунду нахмурилась, а затем улыбнулась, мягко и очень мило. Провела кончиком носа по его верхней губе.

— Поеду, — тихо согласилась она. Помедлила и весело, почти смеясь добавила: — Только есть условие. Перед отъездом ты должен помочь мне украсть золотой кубок королевы с драгоценными камнями.

— Я украду для тебя каждый в этом замке! — Ир рассмеялся и перекатился на спину, прижимая Пеппу к себе. Она уперлась одной рукой в его грудь, а другой потянулась к ветке дерева, свисающей над их головами.

— Хочу пробовать сама. Не приведи Боги окажется, что прошлый огонь появился из-за тебя, а не из-за меня! — она хитро прищурилась.

Пеппа раскрыла ладошку, произнесла слова. Ир отметил, что на северном наречии она бы говорила невообразимо очаровательно. Он решил, что обязательно научит её их языку.

Листок на руке вспыхнул. Искры посыпались Иру на грудь. Кроме привычного тепла он больше ничего не почувствовал. Пеппа, страшно собой довольная, снова потянулась к его губам.

Как же с ней было хорошо. Может, стоило прям сейчас собраться и уехать? Он ведь больше не нужен Нер-Рорг.