Камеристка

Глава 14

— Так не положено, — Камеристка смотрела на нее с укором. В руках она держала панталончики. С кружавчиками. И мехом внутри, чтобы нежные попки лейхгарок на морозе не обветрились.

Изель от смеха только по полу не каталась, пока свое платье не увидела. Она так резко в лице переменилась, что пополам в приступе смеха сложилась уже и Йорун, которая при виде своего одеяния для венчания смеялась не меньше. Отнеслась к грядущему унижению как к нелепой шутке.

— Кто сказал? — Тувэ продолжила как ни в чем не бывало расчесывать волосы.

— Этикет, — натянуто произнесла Кая. — И здравость суждений.

Камеристка всем своим видом выражала напряжение, от которого, казалось, вот-вот треснет. Слова произносила, едва размыкая губы. То ли волновалась, то ли злилась. Возможно, всё сразу. А вот у Тувэ настроение было не в пример приподнятое. За окном все наконец было белым-бело. И знак хороший, и глаз радует. Теперь-то похоже на ее дом.

— А здравость суждений тут при чем?

— Это нижнее белье, Нер-Рорг, — только зубы у нее не скрипели, а так держалась она явно из последних сил.

— И что? Никто же не увидит, — Тувэ отложила расческу.

— Это неприлично! — Кая наконец не выдержала и повысила голос. Она натянуто выдохнула, так тяжело, так напряженно, что на тонкой шее стали видны косточки.

Но Тувэ не собиралась сдаваться.

— Просто делай, что должна. Прическу вот, например. Только без этих глупых завитков, — она махнула гребнем в руках и протянула его Камеристке.

Кая закрыла глаза. Снова натужно и шумно задышала. Сделала несколько неуверенных шагов в сторону Тувэ и отвернулась.

— Что такое, Камеристка? — со смешком поинтересовалась Нер-Рорг. Наблюдать за муками Каи было очень смешно. Ничего страшного не происходило, но как она ломалась при мысли, что придется нарушить этикет…

— Дайте мне время. Это просто… Просто неслыханно! — она стояла спиной, но все равно было понятно, что Камеристка посмотрела на панталоны в своих руках.

Тувэ глупо хихикнула. Вот бы Каю со всеми ее правилами и этикетом на север. Посмотреть бы, как забавно она будет приседать в своем книксене перед ничего не понимающими Роргами, как будет кривиться, глядя, как все вокруг просто живут без целой кучи ненужных правил. Северянам все эти расшаркивания были ни к чему. И так выживать не просто, зачем еще добавлять сложностей?

Камеристка опустила напряженные плечи. Кажется, примирилась с затеей Тувэ.

— Позвольте помочь вам с прической, Нер-Рорг.

Разрешения Кая дожидаться не стала. Взяла расческу и принялась за дело. Она плела косы, всовывала шпильки, заколки. Камеристка была бережна, не тянула волосы, Тувэ даже разомлела немного. Собственная матушка никогда так нежно не заплетала ей прически.

Никаких нелепых кудрей не было. Только красиво собранные наверх волосы и золотая заколка в виде ветки, усыпанная белыми камнями.

Камеристка помогла надеть серьги. С непривычки, казалось, что-то страшно тянет уши. Тувэ примирилась с ощущениями только после того, как увидела себя в зеркале. Золотые украшения выглядели потрясающе и делали ее такой… красивой.

На шею легло тяжелое золотое колье. Как лейхгарки умудрялись подолгу носить нечто подобное на своих нежных шейках, для Тувэ было загадкой.

Камеристка мазнула что-то на лицо, губы, велела закрыть глаза. Она мягко касалась век, потом опять щек.

Тувэ боялась не узнать себя после всех процедур. Но это все равно была она. Просто более румяная.

Кая не превратила ее в лейхгарку. Ничего такого необычного. Никакой магии и все-таки… Она будто бы стала нежнее. Не воинственной северянкой, а просто невестой.

— Красиво, — Йорун одобрительно кивнула, тепло улыбаясь, но через мгновение посуровела лицом. — Если королю не понравится, я сама лично подвешу его на воротах замка за…

Кая демонстративно громко кашлянула, прервав Йорун на самом интересном.

— Ладно, что там дальше? — Тувэ хлопнула в ладоши и встала с табурета.

Камеристка тут же кинулась к нижним одеждам. Сорочка, чулки, подъюбник… Тувэ опасалась, что будет похожа на воздушное пирожное, но и это опасение не подтвердилось.

— Это атлас, — пояснила Камеристка, расправляя складки светло-золотистого платья. — Будьте осторожны со шлейфом.

Подол сзади был длиннее, и Кае приходилось обходить её по широкой дуге. Корсет не был затянут слишком туго, но приподнимал грудь. Тувэ сама от себя оторвать взгляда не могла. Лиф, рукава и низ платья были расшиты темными золотыми нитями. Вся она была такой торжественной, так сияла, что невозможно было оторвать глаз. Неожиданно, что она, северянка-воительница, могла быть такой чарующе красивой.

— Несколько портных последнюю пару недель трудились над этим платьем. Вам очень идет, Нер-Рорг. Этот цвет… — Кая замялась. Лицо ее на мгновение смягчилось, она улыбнулась. — Вы прекрасны и нежны в этом платье, Ваше Величество.

— Я еще не… — Тувэ растерялась. И даже немного смутилась. Камеристка была обескураживающе искренней. Да и это обращение… — Спасибо.

Кая еще раз улыбнулась. Настоящая, теплая улыбка правда красила ее, делала обычной приятной девушкой. Но вся теплота очень быстро сошла с лица.

— Нам повезло, что с ночи до сих пор метет, — заговорила она на северном. — Венчание пройдет в замковой молельне. До города в такую погоду добраться будет крайне сложно.

— Почему повезло?

— Повлиять на венчание в замковой молельне мне будет намного проще, — туманно пояснила Кая. Тувэ нахмурилась, и Камеристка поспешила разжевать. — В вас есть магия. Это недопустимо для королевы. Поэтому проводят проверку. Я собираюсь изменить ее итоги.

Тувэ бросила взгляд на окно. Пришлось закрыть его еще утром. Камеристка начала дрожать после пары минут в комнате. Хотя остальные чувствовали только свежесть мороза. Никого холод не пробирал. Тем более был растоплен камин. Но Кая дрожала. Ее, в отличие от северян, ничего не грело изнутри.

Снегопад не прекращался всю ночь. И теперь, когда оказалось, что им это даже на руку, Тувэ окончательно уверилась — знак хороший!

Замок бурлил жизнью. Слуги бегали по коридору из одних покоев в другие, что-то переносили, что-то мыли, но как только видели Тувэ, то замирали, удивленно смотрели и спешили склонить головы. И всё повторяли: «Ваше Величество! Ваше Величество». Она вот-вот станет законной супругой короля и их королевой…

В покоях Тувэ еще не так остро ощущала это, а теперь вот… Теперь она видела, как все меняется, подстраивается под ее новый статус. Вот так быстро. Всего один день. Все одна какая-то глупая церемония.

Изель и Йорун отставали на полшага, тихо ругались, путаясь в своих платьях. От причесок они отказались, так что выглядели даже нелепо в лейхгарских, пусть и не воздушных, платьях, которые совершенно не сочетались с их волосами и в целом очень северным поведением.

Камеристка замыкала процессию. Даже несмотря на праздник, наряд она не сменила. Видимо, пыталась слиться со стенами мрачного замка. Иного объяснения ее неизменно черным платьям Тувэ не видела.

Когда они приблизились к части замка, где располагалась молельня, Кая подобрала юбки и обогнала Нер-Рорг.

— Пройдем другим путем, — пояснила она и свернула в узкий коридор. — Я передала указания Господину Ньялу. Он знает, как разместить ваших людей. Они будут занимать первые ряды с левой стороны.

Тувэ кивнула. Все поняла. Она и сама будет стоять слева от короля. И северяне будут рядом с ней, занимать те места, что должны были быть отведены ее семье.

Перед Каей распахивались двери. Ни единого прикосновения, и каждый следующий коридор или проход пустовал. А если впереди ждали слуги, то Камеристка пользовалась обычным способом — толкала дверь своей маленькой костлявой ручкой. И как она угадывала, где есть люди, а где нет?

Они прошли по открытому переходу. На лицо Тувэ осело несколько снежинок. Снег сыпался на волосы, попадал в декольте, тут же таял, и холодные капли воды скатывались под лиф платья.

Снег — хороший знак! Хороший!

Процессия вышла к молельне с другой стороны. У двери стояла служанка. Увидев их, она согнулась в поклоне и вытянула перед собой ткань. Кружево. Такого же цвета, как и подвенечное платье.

— По традиции, ваша мать и ближайшие женщины в роду должны покрыть вам голову. Полагаю, исходя из обстоятельств, эту обязанность стоит возложить на ваших фрейлин.

Тувэ не знала этого. Ей никто не сказал. Ей вообще многое не объяснили. Камеристка просто водила ее за собой и подсказывала. Даже в выборе платья она не принимала участия. С другой стороны, могла бы она выбрать что-то лучше того, что сейчас было на ней? Наверное, нет. Поэтому Тувэ в очередной раз доверилась. Так просто было доверять Кае, которая все здесь знала, все понимала…

Она кивнула северянкам. Те с опаской отнеслись к кружеву. Старались сделать все аккуратно. Камеристка руководила. Говорила, как лучше.

Ткань закрыла ей лицо, Тувэ едва могла что-то видеть. Благо, идти по проходу ей нужно было медленно. С таким покрывалом у нее иначе бы не вышло.

— Ваши руки, пожалуйста, — попросила Камеристка. Тут-то Тувэ уже знала, что ее ждет. Эту часть ей любезно объяснил король на репетиции.

Кая осторожно одела на нее перчатки. Тоже кружевные. Тувэ нервно хихикнула. Сердце вдруг бешено забилось. Она была спокойна еще мгновение назад, а теперь вот… О боги севера… Она правда это делает.

Казалось, до нее только сейчас дошел весь смысл поступка, вся ответственность, все риски…

О боги… О боги…

— Фату нужно поправить. Будьте осторожны.

Камеристка распределила складки кружева на голове и сунула Тувэ в руки свечу. Она закрыла их своей спиной, и фитиль вдруг вспыхнул маленьким огоньком. Никаких слов или жестов. Кая пожелала, и свеча загорелась.

Камеристка повернулась к служанке, кивнула ей, и та быстро скрылась за дверью. Прошмыгнула в молельню тихо как мышка.

Вот и все. Вот оно. Сейчас.

Сердце успокоилось.

Ведь снег — это хороший знак. Очень хороший. Все будет хорошо.

— Я буду стоять в самом конце, — тихо произнесла Кая. — Не волнуйтесь. У вас все получится. Идите медленно. Помните, вы — королева Лейхгара. Одного из самых крупных королевств южной части материка. Отныне Его Величество никому не позволит принизить вас, оскорбить или причинить вам вред. Задеть вас — значит задеть и его.

— А ты? — вдруг спросила Тувэ.

— Что? — ее губы дернулись в неловкой улыбке.

— Ты будешь защищать меня? — через кружево Камеристку было почти не разглядеть. Но все-таки… Ей показалось, что Кая немного удивилась.

— Да. Я буду защищать вас, Ваше Величество.

Тувэ ощутила неясное спокойствие. Будто напряжение, терзавшее ее с прибытия в Лейхгар, внезапно схлынуло волной. Как будто сам замок наконец принял ее.

Ей хватало защитников. Ее охраняли северяне, но почему-то страшно хотелось услышать, что Камеристка, самая верная служанка короля, будет и на ее стороне тоже. Будто гарант, что она не будет казнена, как ее предшественницы. Ведь в этом замке дорога от алтаря до плахи была невероятно коротка.

Двери широко распахнулись. Стройный хор высоких детских голосов затянул песню. Заиграла тяжелая, громкая протяжная мелодия.

— Идите, — Кая отошла в сторону.

Тувэ направилась к дверному проему. Изель и Йорун шли чуть позади. Они должны были сопроводить ее до помоста и занять свои места в зале. Камеристка одним быстрым движением поправила длинный шлейф сзади. Тувэ бросила на нее короткий взгляд, когда вошла в молельню. Убедилась, что Кая и в самом деле заняла место у стены возле входа, и снова повернулась к проходу.

Дорожку выложили из свечей. Тувэ шла медленно. Внимательно смотрела на огоньки у своих ног, чтобы ни один не затушить, чтобы ни один не опалил подол платья. Еще и та свеча, что в руках, была опасно близко к кружеву.

Проход казался бесконечно долгим. Тувэ смотрела только под ноги. Волновалась — жуть.

А что, если споткнется? А если сама вот сейчас вспыхнет как свечка?

От напряжения она неестественно выпрямилась. В спину будто стержень вставили.

Тувэ с ужасом подумала, что, кажется, с ноги начал сползать чулок. И прядка волос выбилась из прически и щекотала щеку. Страшно хотелось почесаться! И ладошки вспотели. Свеча вот-вот выскользнет… О боги… Кружево! Кружево, кажется, скатывалось с головы!

Но она продолжала идти по проходу, так и опустив глаза к полу. Но только глаза. Голову нельзя было. Кружево же свалится!

Одна свеча затухла. И тут же вспыхнула огнем снова.

Тувэ закусила губу.

У Камеристки все всегда идеально, все схвачено.

Интересно, был бы так уверен в себе Элиот, если бы рядом с ним не было такой помощницы?

Наверное, да. Потому что вместо Каи у него наверное был бы кто-то другой, ведь он окружал себя правильными людьми, преданными, полезными, теми, которые делали его сильнее. Она хотела стать такой для него. Хотела сделать его сильнее. Ей казалось, так будет правильно.

Супруги должны делать друг друга сильнее. Так мама говорила, брала в руки меч и становилась рядом с отцом. Они были сильными правителями. Вместе. И после смерти мамы… Только после этого начали погибать братья, и отец… Только после ее смерти Ярл сумел добраться до Рорга Акэ. Тувэ верила, что все потому, что ушла его жена, женщина, что делала его сильнее. Вместе с ней он потерял и свою несокрушимость.

Проход закончился внезапно. Тувэ увидела край помоста и светло-коричневые сапоги Элиота.

Она дошла… И чулок был на месте. И не загорелось ничего. И волосы больше не щекотали щеку. Ладошки, правда, все еще были взмокшими от волнения.

Песня все продолжалась. Хотя должна была закончиться. Но хор по новой затянул припев.

Тувэ спохватилась, тихо ойкнув. Забыла!

Она повернулась к помосту, на котором стоял деревянный столик, украшенный золотыми тканями, цветами и свечами, некоторые из них горели, некоторые нет. Тувэ своей свечой зажгла ту, что стояла на алтаре в подсвечнике. Песня стихла.

Духовный наставник подошел к краю помоста. Сцена высотой была с две ладони, не слишком высокой, как ступенька, но церковник все равно возвышался над ними.

— Сегодня в полдень, в час самого яркого солнца, — торжественно начал наставник, — мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями заключения брака между Королем Элиотом Реймундом Этельданом и северянкой Нер-Рорг Тувэ дочерью Рорга Акэ.

Тувэ не смотрела на наставника, она не сводила глаз с двух длинных горящих свечей на алтаре, символизирующих ее душу и душу короля.

Церковник расстилался о важности брака, о том, что женщина должна быть послушна мужу во всем, что она должна быть верна, и тогда мужчина будет о ней заботиться.

Звучало так, будто муж о жене печься должен только в том случае, если она не открывает рта и во всем ему потакает.

Тувэ не хотела слушать. Она принимала только положительную сторону всего происходящего.

— Готова ли Леди Тувэ подтвердить свою чистоту перед Благим Демиургом? — обратился к ней наставник.

— Готова, — ответила она, пытаясь разглядеть сквозь кружевную…. Как там сказала Камеристка? Фату? Стараясь разглядеть через фату наставника.

— Вытяните ваши руки, — Тувэ подчинилась. Амулеты. Те же, что обожгли служанку.

Пальцы болезненно занемели от волнения, когда золотые круги легли на раскрытые ладошки. Тувэ знала правду. Знала, что в ней есть магия. Но ничего не произошло. Холодное золото было не больше, чем простая побрякушка. Наставник закончил молитву, констатировал ее чистоту, и все…

Камеристка. Конечно, она. Ее бы сожгли, но она раз за разом проходила эту проверку, а значит, знала, как изменить результат. Или эти золотые цацки на неё не действовали. В любом случае, сомнений не было, удачная проверка — дело рук Камеристка.

Тувэ облегченно выдохнула. Уже даже и знать не хотелось, как Кая все это делает, раз все идет по плану.

— Клянетесь ли вы, Леди Тувэ, почитать супруга, быть ему верной и послушной во всем? Клянетесь ли до конца дней смиренно находиться в его воле и не препятствовать вашей защите?

— Клянусь, — ни секунду не задумываясь, бросила она, ни капли не веря в собственные слова. Эта клятва ничего не значила. Простая формальность. Другой, северный, ритуал — вот что важно. А это так… Пустой треп.

— Элиот Реймунд Этельдан, Король Лейхгара, принимаете ли вы клятву Леди Тувэ? Обещаете хранить ее и оберегать от тьмы как свою жену?

— Обещаю.

— Пусть свет ваших душ соединится в пламени свечи. И да благословит Благой Демиург узы ваших сердец.

Тувэ взяла свой подсвечник. Едва сумела разглядеть, что Элиот взял свой. Огоньки слились в один и подожгли фитиль толстой массивной желтой свечи.

Они повернулись друг к другу. Элиот приподнял края фаты и осторожно снял с ее головы демоново кружево. Тувэ моргнула несколько раз, заново привыкая к нормальному освещению и обзору. И когда наконец перестало быть страшно дискомфортно, она смогла разглядеть короля.

Элиот стоял перед ней в парадном светлом камзоле, такого же цвета, как и ее платье. Темные волосы… Тувэ не могла поверить глазам. Да он постригся! Не слишком коротко, но совсем не на манер двора. И никакой зализанности!

Она плотно сжала губы, чтобы ненароком не начать улыбаться как дурочка. Он был так похож на северянина.

Молельню не хотелось рассматривать совсем, ведь от короля было невозможно отвести глаз.

Наставник передал им по золотому кубку, связал их ножки между собой и велел пить. Тувэ сделала несколько глотков и вслед за Элиотом поставила бокал на столик-алтарь.

— Перед Лицом Благого Демиурга две души слились воедино. Мои поздравления, Ваше Величество, — он поклонился Элиоту, — И вам, Нер-Рорг Тувэ. Пусть Демиург будет благосклонен к новому своему ученику.

Тувэ собиралась выдавить вежливую улыбку и поблагодарить, но не успела и слова вымолвить. Элиот схватил ее за руку и резко потянул на себя. Она с непривычки запуталась в юбках и буквально ввалилась в его объятия.

Никакого вдоха он ей сделать не позволил. Прижался к губам и стал настойчиво целовать. И еще как!

Как полагается, чувственно проникая языком в рот, оглаживая спину, крепко прижимая к себе.

Присутствующие стали аплодировать, а с лавочек гостей со стороны невесты и вовсе засвистели и заулюлюкали. В них полетел рис и золотые монеты.

Элиот прикрыл ее голову рукой и продолжил самозабвенно целовать, так что у нее аж колени подгибались.

— Помнишь, что по проходу обратно пробежать нужно как можно быстрее? — зашептал он ей в губы. — Иначе обнаружишь рис в самых неожиданных местах. Держите ваше очаровательное платье покрепче, моя дорогая прекрасная жена.

Голос Элиота сочился весельем, и Тувэ легко перенимала его радость. Волнение окончательно схлынуло, и она широко улыбнулась королю.

— Рад, что вы призрели память предков и все-таки оделись как подобает. Вам идет.

— Ничего я не призрела, — Тувэ хитро прищурилась.

Элиот уже потащил ее в проход, так что договаривала она на ходу, прикрывая голову свободной рукой. Как оказалось, северяне не прочь были поучаствовать во всем этом и швырялись монетами прицельно, как будто желали, чтобы молодожены не вышли из этой молельни целыми, если вообще вышли бы.

— Я просто не надела панталоны.

Элиот даже споткнулся от неожиданности. Посмотрел на нее большущими глазами и неверяще тихо переспросил, продолжая тянуть ее по проходу за собой:

— Вы что, в церковь без нижнего белья пришли?

— А чулки считаются нижним бельем?

— Да вы та еще грешница!

Элиот задорно рассмеялся, когда они наконец выскочили в коридор. Он снова притянул ее к себе и поцеловал. Кусал губы, ласкал языком. Страстно, горячо. Будто прям там на алтаре и желал разложить ее и… полностью узаконить брак под взором Демиурга, изображениями которого пестрела молельня. О, было что-то такое в том, чтобы сделать это прям там. Что-то порочное…

— Гхм, — кашлянул кто-то рядышком. — Мне бы не хотелось вас прерывать, но люди сейчас начнут покидать молельню.

Камеристка, даже не зарумянившись, смотрела на них.

— Вам нужно поспешить в тронный зал. Почетные гости прибудут туда, чтобы поздравить короля и его супругу. Вас также будут спрашивать о коронации королевы…

— Помню-помню, через неделю. Поняла? — Элиот перевел взгляд на Тувэ, его руки с поясницы соскользнули чуть ниже. Она прикусила губу. Ей было радостно, спокойно, и уже не терпелось остаться наедине.

— Да, — Тувэ кивнула.

— Видишь? — он снова посмотрел на Камеристку. — Все схвачено. Будь так любезна — убирайся.

— Как прикажете, Ваше Величество, — Кая сделал книксен и отошла в сторону. Тувэ могла поклясться — Камеристка усмехнулась!

День несся, как обезумевший всадник.

В тронном зале одна за другой сменялись делегации послов, сыпали поздравлениями и приносили дары.

Кто-то сделал едкое замечание о том, что король слишком часто меняет жен и, должно быть, от его души уже не осталось частей. Конечно, все было скрашено смехом, и Элиот не подал виду, но Тувэ показалось, что ему не слишком-то понравились эти слова.

А потом колкости посыпались и на нее. Тувэ сжимала подлокотник страшно неудобного трона и улыбалась, позволяя отпускать в сторону севера всякие двусмысленности.

— С нетерпением ждем, когда север объединится с королевствами в борьбе с порождениями темных чертогов, — посол Сайгаса склонил голову. — В знак дружбы король Сайгаса Адей II отправил королеве Лейхгара дары.

В тронный зал заплыл новый косяк прислуги. Они несли шкатулки, свертки, мешки… Тувэ примерно догадывалась об их содержимом. Ничего интересного. Куда больше ее волновала предстоящая ночь.

— Север непременно посодействует королевствам в борьбе со… злом, — Тувэ расплылась в улыбке. Посодействует. Еще как. У Ира вон уже чесались руки от нестерпимого желания содействовать.

— Молодец. Хорошо справляешься, — Элиот склонился к ее уху. Дыхание обожгло кожу. — Признаться, не могу никак сконцентрироваться на послах и их дарах. Все думаю о том, что моя жена сидит рядом, при всем честном народе, без белья.

— Вас это, — она повернулась к нему лицом, едва не столкнулась с его носом своим. Они приблизились, потянулись друг к другу, хотя и не касались. Только смотрели. Пожирали глазами. Нужно было быть слепой идиоткой, чтобы не догадаться, что Элиот хотел ее, — беспокоит?

— Очень волнует, — он скользнул взглядом по лицу и опустил глаза. Сначала на грудь, а потом и ниже. — В замке так много мест, которые нам с вами нужно… осквернить. Стоит начать как можно скорее. Дел невпроворот.

Тувэ хихикнула. Она бы с удовольствием еще поболтала с Элиотом о всяких осквернениях, но очередная делегация сменилась.

После послов поздравления и пожелания начали высказывать придворные, министры, советники… Официальная часть закончилась только к ночи. И когда все гости направились в банкетный зал танцевать и чревоугодничать, король повел Тувэ совсем в другую сторону.

— Святым рыцарям и Наставнику Тимею не терпится уехать, так что освидетельствование брака пройдет чуть раньше. Вы же не расстроитесь, что нам не удастся потанцевать сегодня?

— Вот уж нет. Лейхгарские танцы скучные до ужаса.

— Вот и отлично, Камеристка проводит вас.

Кая ждала в коридоре. Не одна. Рядом были Изель, Йорун, Ньял и Мэрик. Все оживленно что-то обсуждали, смеялись. Кроме Камеристки. Она, конечно же, просто стояла в сторонке.

— Что за сбор?

— Нер-Рорг, — Ньял склонил голову.

— Да брось, здоровяк, — Йорун толкнула его в плечо. — Теперь ее надо звать Ваше Величество!

Северянки покатились со смеху.

— Да-да, тут есть, над чем хохотать, — Тувэ закатила глаза. Ей было приятно, что в такой день радостно было и ее людям. Всем, кроме вечно серьезного Ньяла.

— Тебе нужна охрана на сегодня?

— Вы можете дежурить в коридоре вместе с королевской стражей, — она пожала плечами. — Правда, я сомневаюсь, что в этом есть смысл.

— Ты не должна так сильно доверять чужакам, — укорил Ньял. В последнее время он в основном отмалчивался, так что замечание его было весьма неожиданным.

— Я не… — она хотела отрицать. Все отрицать. Потому что звучало так, будто, доверяя Элиоту, она предает свой народ.

— Будь осторожна, — он положил руку на ее плечо и доверительно, даже с заботой, посмотрел ей в глаза. — Я и Мэрик будем до утра дежурить в коридоре. Потом нас сменять Ир и Ульф.

— Хорошо, спасибо.

— Еще, — Ньял замялся, а потом как-то слишком уж тепло улыбнулся. — Еще ты сегодня очень красива. Надеюсь, ты будешь счастлива. Твои братья точно желали тебе счастья. Знаешь, защитники из них были лучше, чем я. Они бы не допустили… Всего этого…

От его слов в горле образовался ком. Ей было совсем не обидно, скорее уж она распереживалась за Ньяла.

Тувэ сделала несколько шагов и просто обняла его. Обхватила за талию и тесно прижалась. Ньял был высок и широк, так что руки соединить за его спиной не удавалось. Но она все равно прижималась к нему так сильно, как могла. Он был для нее одним из братьев, и наблюдать, как его терзает вина, было выше ее сил. Тем более, все сложилось хорошо. И король не был таким уж гадом, как показалось вначале.

— Все хорошо. Ты отлично справился. А все это… Я же счастлива, и роргмерат мы вернем. Все хорошо, Ньял. Тебе не за что виниться перед моими братьями.

Он ничего не ответил. Только хлопнул ее пару раз по плечу и отстранил от себя.

— Пора, — раздался холодный спокойный голос за спиной. — Вам нужно подготовиться, принять ванну и сменить одежду. Служанки уже ждут.

Тувэ отстранилась от Ньяла.

— Никаких служанок. Пусть все уйдут.

— Мы помо…

— Нет, — прервала она Изель. — Никого, кроме Камеристки.

Северянки вообще прислугой не были, так что без особой надобности Тувэ не хотела их беспокоить, тем более, когда речь шла о таком пустяке как принятие ванны.

Камеристка проводила ее в покои. Не в те, что принадлежали Тувэ, а в комнату Элиота. По крайней мере, так она думала, пока Кая не сказала, что это совместная спальня, подготовленная для короля и королевы.

Все в покоях было светлым. Простыни белые, покрывало золотое. Подушки на светлой софе и креслах красные. На столиках стояло вино, кубки, фрукты, закуски. Тувэ на еду не облизывалась. Ее голод был другим, поэтому закуски совсем не прельщали.

— Ванна там, — Камеристка указала на дверь. — Позвольте.

Она протянула руки к шнуровке на спине.

Тувэ стянула перчатки, опасливо поглядывая на дверь. Знала, что должны прийти церковники, и вроде не особо волновалась по этому поводу, но не хотела предстать перед ними совсем раздетой.

— Не переживайте. Никто не придет раньше положенного часа. У нас хватит времени.

— Я не переживаю, — Тувэ деланно безразлично передернула плечами.

— Все переживают.

— Спасибо, что в такой момент напоминаешь, что я его третья жена.

— Вы знали, за кого выходите замуж. Вам будут часто напоминать о покойных королевах. Вас будут сравнивать. Вы должны быть готовы.

— Да готова я, готова, — верхнее платье скатилось к ногам.

Всё она понимала. И, по правде говоря, мертвячки ее не сильно беспокоили. Вряд ли они поднимутся из могил и придут по душу Элиота, а заодно из ревности и ей голову снимут с плеч.

— Давай лучше о делах. Как ты пустишь мне кровь?

— В простынях спрятан кинжал. Никто постель проверять не посмеет. Это было бы чересчур. Вы уже видели, что я могу заставить предметы двигаться, так что, управляя кинжалом, я оставлю неглубокий порез на вашем бедре. Ничего более.

Она усадила ее на пуфик перед зеркалом и помогла разуться, снять чулки, украшения, высунуть из волос шпильки.

— Ваш меч леди Изель спрятала в комод.

Тувэ кивнула, встала и направилась в ванную. Кая пошла следом. Но уже молча. И пока Тувэ натирала себя душистым мылом, она не произнесла ни слова.

В спальне внезапно стало шумно. Дверь хлопнула. И еще раз.

— Пора, — Кая встала у корыта, развернув белоснежную простынь.

Камеристка бережно ее обтирала.

Тувэ понимала, что близится тот самый момент, но никаких противоречивых чувств не испытывала. Предвкушала, да и только. Скорее бы уже. Скорее бы отделаться от церковников, скорее бы в полной мере насладиться друг другом… Скорее бы. Просто скорее.

Панталоны Кая предлагать не стала. Помогла надеть белую ночную сорочку и халат.

Голоса за дверью становились все более громкими. Кто-то даже рассмеялся.

— Зачем им смотреть? — тихо спросила Тувэ, пока Кая расчесывала ее влажные волосы. Она не ждала ответа. Просто бросила свой вопрос в воздух.

— Потому что это унизительно.

— Что? — она внезапно повернулась, и Камеристка неприятно потянула волосы. Кая недовольно нахмурилась, и Тувэ пришлось снова повернуться на пуфике.

— Эта традиция унижает женщину. Все происходящее призвано показать, что вы никто. Тень призрака вашего супруга. Вещь. И они проверяют вашу пригодность, что вы чиста и невинна. И, конечно, это показатель влияния. Церковь способна забраться даже в постель к королю. Ничего не скрыть от взора Демиурга. Но, конечно, они никогда не признаются в том, что все это просто приносит им удовольствие. Наставники всегда говорят только о своих благих намерениях.

— Ты, кажется, их ненавидишь, — Тувэ хмыкнула.

Кая во всем была сдержанна, но в разговорах с союзниками допускала резкие высказывания в сторону церкви. При том, что в глаза наставникам она улыбалась, была послушной и прямо-таки верующей.

— Ненавижу.

— Почему? — она замерла.

Камеристка редко отвечала на вопросы, относящиеся к ней. Всегда ловко меняла темы. Оттого вопросы было задавать только интереснее. Задавать и гадать, сможешь ли узнать что-то волнующее об этой таинственной женщине или нет?

Кая молчала. Бережно прочесывала волосы.

Неужели и сейчас не ответит?

Голоса и смех за дверью уже стали неприлично громкими. Сколько человек там собралось?

— Ненавижу, потому что они убили предыдущего короля, — голос стал тихим. И очень напряженным. Она точно говорила правду. Какую-то очень болезненную правду. — И потому, что они охотятся за мной.

Кая отложила расческу.

— За всеми нами, — добавила она и повернулась к двери. — Вы готовы? Его Величество уже ждет вас в покоях.

— Готова. Пойдем.

Камеристка толкнула дверь. Тувэ вышла вслед за ней в спальню.

Ей казалось, она совсем не нервничала. Думала, никакого волнения. Не может быть это страшнее битвы. Да и… Это же просто постель. Они супруги. Ну, посмотрят на них несколько минут… Ничего страшного. Можно пережить. Просто не думать.

Но вот она увидела короля…

Элиот беседовал с церковниками в одинаковых синих одеждах. И даже Тимей собственной персоной пришел… освидетельствовать законность брака.

По спине побежали неприятные мурашки, бросило в холодный пот, а сердце забилось так быстро, что даже дышать стало больно.

О боги… О боги!