Камеристка

Глава 13

Тувэ стояла у окна и жмурилась. Так она не видела яркого пламени костров, но всё ещё слышала крики девушек. Сердце в груди замирало. И, казалось, почти остановилось, когда приговоренные перестали кричать, а с улицы стала доноситься музыка.

Дверь тихо скрипнула. Кто-то вошел в её покои. Тувэ не стала оборачиваться. Она же просила всех покинуть комнату. Оставить её одну.

— Уходите. Я велела не беспокоить, — бросила грубо и раздраженно.

— Отойди от окна, Тувэ, — мужские широкие ладони легли на её плечи. От вкрадчивого голоса Элиота она вздрогнула и резко обернулась.

— Что вы тут…

— Догадался, что ты будешь себя изводить и пришел облегчить твою ношу. Позволишь?

Он потянулся к оконным ставням. Прижался к ней близко-близко. Тувэ отступила, король сделал шаг и вжал её в подоконник. Голоса стихли, стоило закрыть окна. Ни звука не проникало в покои.

— Они будут праздновать всю ночь. Тела снимут со столбов только после того, как рассветное солнце освятит их.

— Потому что Благой Демиург — бог света? Поэтому снимать нужно утром?

Она старалась смотреть на брошь, которой был приколот платок на его шее. В лицо взглянуть не могла. Только не когда он был так близко. Тувэ всё ещё помнила жар его поцелуев. И ей было стыдно. Вот там, за окном, сгорела любовь её друга, а она думала о губах короля. Что она за бесчувственное чудовище? Но она же ничего не чувствовала к этой служанке. Ей было разве что жаль Ира. Да и только.

Тувэ сглотнула и поспешила повернуться спиной к Элиоту. Он всё ещё прижимал её к подоконнику. Она касалась лопатками его груди. Хотелось откинуть голову ему на плечо и забыться. Не думать о сожжённых заживо девушках.

— Да, — зашептал он на ухо, осторожно перекинув её волосы на левое плечо. — Всё потому, что Демиург — бог света. Он властвует в солнечных лучах. Но что насчет ночи? Кому она принадлежит?

— Порождениям темных чертогов? — предположила Тувэ хриплым голосом. Признаться, книгу по истории религии она ещё не дочитала. Там было столько страниц… Она от каждой засыпала.

Его дыхание щекотало ухо. Он прижимал её крепко, надежно. За окном бесновался люд, и странное возбуждение вдруг стало накрывать её. В животе чувство опасности мешалось с жаждой ласки.

Они были тут, в безопасности, укрытые, под защитой, а там, за окном, творилось сущее безумие.

Противоречивые чувства сталкивались и разогревали кровь. Тувэ бросало в жар.

— Нет, моя дорогая северянка, — его руки коснулись живота, поднялись чуть выше, очертили край кожаной жилетки, длинные пальцы поигрывали со шнурками. Тувэ всё же откинула голову на его плечо. Элиот склонился к лицу. Он говорил тихо, вкрадчиво, чуть сухими губами задевая кожу на виске. — Темные чертоги тут совсем ни при чем. Церковники творят свое правосудие ночью, потому что темнота может скрыть их грехи. Потому что ночь принадлежит людям. Церковники, к слову, такие же люди. И когда взойдет солнце, все эти безумцы за окном образумятся, натянут свои маски благочестия и будут молиться за спасение собственных душ богу солнечного света.

Тувэ перехватила его руку и положила на свою грудь. Он чуть сжал пальцы, но тут же вернулся к невинным играм со шнурками. Она разочарованно выдохнула. Уже успела понять: Элиот сам любил выбирать время, способ и темп их ласк. И сейчас он хотел её медленно мучать.

— Разве в свете не будет ясно, что сожгли не тех?

— Не будет. В свете солнца обожжённые лица будут выглядеть настолько ужасающе, что никто не захочет вглядываться. Никто не захочет выяснять правду. Ведь они все боятся вдруг обнаружить, что танцевали на костях невиновных. Они все боятся оказаться убийцами.

Томная дымка развеялась, стоило вспомнить про рыженькую служанку и Ира.

— Я теряю его, — Тувэ выпуталась из объятий. Прошмыгнула к столику и наполнила кубок вином. Сделала глоток.

— Колдуна? — Элиот подошел к ней. Взял кубок из рук, повернул и отпил. Его губы коснулись ровно того же места, которого миг назад касались её губы. Тувэ сглотнула. Элиот облизнулся.

Кроме того жаркого и немного унизительного поцелуя между ними больше ничего не было. Тувэ начинала сгорать в нетерпении. Ежедневные невинные поглаживания рук, многозначительные взгляды, легкие объятия сводили с ума настолько, что она начинала хотеть его даже в такой неоднозначный момент.

— Да. Он… Он хотел уехать, а теперь… — Тувэ опустилась в кресло, уперлась локтями в колени, зарылась пальцами в волосы.

Она чувствовала за собой вину. За то, что не дала Иру выпустить магию, за то, что не стала спасать служанку. Она просто поверила Элиоту и Камеристке. Они сказали, что девушку не вытащить. И она поверила. Да и Ньял… Он не стал спорить и возражать. Но и не сказал, что она поступает правильно. Он вообще ничего не сказал.

— А теперь он не уедет, — Элиот положил руку на её плечо. — Он захочет отомстить.

Тувэ пронзило догадкой. Она вскинула голову и посмотрела на короля. Он удивленно приподнял брови. Нет, Элиот не мог сдать девушку, чтобы склонить Ира. Не мог ведь?

— Вы же не причастны к этому? — настороженно спросила Тувэ. Она не надеялась услышать правду, но хотела верить, что по его глазам всё сумеет понять.

Элиот снисходительно улыбнулся. Так, будто она в этот момент стала для него несмышлёным ребенком.

— Я король и причастен ко всему, что происходит в замке. Им нужен был колдун, чтобы добраться до нас с тобой. А чтобы заполучить колдуна, нужна была эта девушка. К счастью для нас, Ир оказался не глупым. К несчастью для девушки, церковь любит показательные сожжения.

— Ир меня не простит, — Тувэ покачала головой и откинулась на спинку кресла.

— Камеристка решит этот вопрос.

— Кая? Кая там? — она нахмурилась.

— Она присутствует на каждой казни. Это что-то личное для неё, — Элиот пожал плечами. — Она не говорит об этом. Если Ир смотрит, то она наверняка рядом с ним.

— Почему вы в ней не сомневаетесь? Вдруг она заодно с церковью?

Король рассмеялся. Подошел к столу, взял яблоко и надкусил. Жевал и посмеивался так, будто она сказала сущую глупость.

— О нет. Кая и церковь? — Элиот громко рассмеялся. — Я тоже поначалу сомневался. Не мог поверить, что можно быть настолько преданной. Но, выходит, можно… Спроси её. Конечно, вряд ли ты что-то поймешь из её слов.

— Я не настолько глупа, — обиженно фыркнула Тувэ.

— Дело не в глупости, — он потер нижнюю губу. На указательном пальце сверкнул перстень с черным камнем. — Просто Кая… Иногда её невозможно понять.

— Когда плащи уедут? — решила сменить тему Тувэ. Ей слабо верилось, что Элиот не пытался указать на её необразованность.

— После нашего венчания.

— Дата назначена? — Тувэ проследила взглядом за королем. Он подошел к камину, оперся рукой на каменную полку и уставился на пламя.

— Через два дня. Лекарь сообщил церкви о вашей… пригодности, Нер-Рорг Тувэ, — Элиот окинул ее жадным взглядом и усмехнулся. Тувэ фыркнула и отвернулась. Закинула ногу на ногу, зажав между бедрами ладонь. Да когда же они уже доберутся до постели, перевертыш его раздери? — Вам придется надеть венчальное платье.

Тувэ вскинула голову. Напряглась.

— Я предками поклялась, что даже на погребальный костер в панталонах не лягу. Не говоря уже о том, чтобы надеть их при жизни.

— Уверен, вашей безграничной смекалки хватит, чтобы выкрутиться, — он бросил огрызок яблока в огонь и подошел к Тувэ. Элиот уперся ладонями в подлокотники и опасно склонился над ней. Она вжалась спиной в кресло. Сильнее стиснула бедра. Как же неистово всё горело в том самом месте. Как хотелось его ласк. — Но на венчании вы должны выглядеть как примерная лейхгарка.

— Что мне полагается в награду за послушание? — прошептала она.

Глаза Элиота опасно сверкнули. Если бы не знала точно, что он не колдун, подумала бы, что это магия. На губах короля заиграла усмешка. Такая… властная. Он всем своим видом давал понять, что она принадлежит ему, что он ею владеет. И Тувэ велась. Она полностью отдавала себе отчет в том, что ведется на его силу, жестокость, властность. Она предвкушала неистовую страсть, опасность… Хотела увидеть все его темные грани. Хотела, чтобы он взял над ней верх. Одолел её в каком-то неведомом сражении.

— За послушание, Тувэ, тебе полагается сладкая брачная ночь. Не разочаруй меня, девочка, — он снова зашептал на ухо. Так, словно говорил о чем-то грешном, запретном, секретном. Элиот завершил свои слова покусыванием мочки. Кончиком языка мазнул по шее. Носом провел по ключицам. Рукой сжал грудь. Тувэ выгнулась навстречу, судорожно вздохнула, и король вдруг резко отстранился.

— Вы… — она злобно уставилась на него. Что за… Да сколько…

— Не открывайте окна, Нер-Рорг Тувэ. Пировать будут до утра. Вам не помешает выспаться. Завтра у нас с вами много дел.

— Ваше Величество!

Да какие дела? Она же вся горит!

— Спокойной ночи, — он чинно кивнул головой и скрылся за дверью.

Тувэ схватила с дивана подушку, накрыла ею лицо, вцепилась в нее зубами и зарычала.

Ир! Будет думать о Ире и его несчастной любви.

Тувэ скинула сапоги, штаны, бросила на диван жилет. Забралась в постель в одной только длинной рубахе. Укрылась одеялом с головой и стала вертеться. То на один бок повернется, то на другой.

Ир, Ир, Ир…

Думать об Ире. О несчастной сгинувшей девушке.

Она правда пыталась. Но король… Элиот раздразнил её до невозможного. Тело никак не хотело остывать.

Тувэ старалась внушить себе, что в такой день она должна скорбеть, переживать за друга, а не желать Его Величество. От стыда краснели щеки. Что за друг она такой? Вместо того чтобы поддержать колдуна, лежала и грезила о губах короля, о его руках.

Тувэ зажала ладошки между бедер.

Воображение рисовало образ короля. Как он грубо притянет её за руку, как пихнет на постель, как навалится сверху. Ворвется в неё. Чтобы даже немного больно.

Она пошевелила пальцами. Перевернулась на спину, развела ноги.

А как бы он коснулся там? Как бы его пальцы входили в нее? Как ласкали бы?

Тувэ провела пальчиком по самому чувствительному месту и сдавленно замычала, стиснув зубы. Нельзя, чтобы кто-то услышал, узнал…

Утром её разбудила Камеристка. Кая призраком замерла у изголовья кровати Тувэ. От неожиданности Нер-Рорг даже вздрогнула. Под глазами Камеристки темнели синие пятна, лицо было таким бледным, что она вполне могла слиться с белыми погребальными одеждами. Черное платье добавляло ужаса.

Тувэ потерла лицо. Сердце в груди никак не замедлялось. Будь у неё оружие, она бы эту Камеристку с перепуга обезглавила бы.

— Доброе утро, Нер-Рорг, — хриплым голосом обронила Кая.

— Что с тобой? Мертвец и тот краше.

— Шумная ночь, — она протянула Тувэ красную одежку. Халатик. Местные леди по утрам и вечерам в него облачались. Нер-Рорг, помня, что запрыгнула под оделяло в одной только рубахе, взяла его и надела, не вставая с кровати. — Ванна для вас готова. Завтрак с королем отменен. Вы можете распорядиться утром по своему усмотрению.

Тувэ встала с постели и двинулась к ещё одной маленькой комнате с каменным полом, посреди которой стояло большое корыто. У стен несколько столиков и шкафчиков с пахучей ерундой. Она распахнула резные двери, на которых был изображен Демиург, и вошла в купальню.

Камеристка шла за ней и подбирала вещи, которые с себя скидывала Нер-Рорг: халат, рубашку.

— Отобедать нужно в обществе Наставника Тимея и Его Величества. После состоится репетиция завтрашнего венчания. До ужина военачальники желают обсудить с Его Величеством королем Элиотом и Нер-Рорг Тувэ стратегию, план и возможные непредвиденные обстоятельства грядущего переворота. Отужинать Его Величество желает с вами в ваших покоях. Трапеза не продлится долго. После у него ещё есть планы.

Тувэ фыркнула. Знала она эти планы. Имя им Фелиция. Иначе как он умудрялся сдерживаться? Иначе почему так и не взял её? Возможностей было предостаточно. Завтраки, встречи, да он просто мог прийти в её покои, она бы пустила его.

Тувэ задержала дыхание и опустилась под воду.

Отчего она как одержимая? Всё между ними в любом случае произойдет… А вдруг… Вдруг будет совсем не так, как она ожидает? Вдруг он окажется приторно нежным? И потребует нежности от неё? А Тувэ казалось — она на неё просто не способна.

Только Нер-Рорг вынырнула, как Камеристка тут же продолжила.

— Предпочтительно, чтобы на обеде вы присутствовали в платье. Несколько для вас пошиты. Но вы так ни разу их не надевали.

— Какие дела у Его Величества после ужина? — поспешила сменить тему. Вот уж о платьях говорить было совсем неохота.

— Не могу сказать.

— Фелиция? — Тувэ откинулась на бортик корыта. Одним только глазом поглядывала на Каю. Другой прикрыла.

— Не могу сказать, — повторила она.

— Тогда уходи! — Тувэ нервно взмахнула рукой, расплескав воду. Камеристка сделала книксен и в самом деле вышла.

Тувэ лежала в воде до тех пор, пока она не остыла, а когда всё-таки вылезла из корыта и, завернувшись в простынь, вышла в спальню, там её уже ждал завтрак. Камеристка стояла у двери, сложив руки перед собой в замок.

— Ты вчера видела колдуна? — Тувэ прошла к столику и взяла шпажку с нанизанной на неё оливкой, сыром и кусочком мяса.

— Видела.

— Как он?

— В порядке, насколько это возможно в его случае.

— Ты говорила с ним?

— Недолго. Он ушел, как только начались танцы. Я оставалась там до рассвета.

— Понятно…

— Помочь вам подготовиться к обеду?

— Я сама. Выйди, — Тувэ кивнула ей на дверь. Камеристка поклонилась и вышла.

Тувэ оделась в чистую рубаху, заправила её в темные брюки, собрала волосы в косу и вышла из спальни, так и не позавтракав. Она хотела найти Ира. Поговорить. И если он решит уехать — отпустить его. Если понадобится, даже освободит от клятвы.

В привычных местах колдуна не было. Тувэ нашла его в библиотеке, которую сама посещала каждый день. Однако Ира она тут застала впервые.

Тувэ пододвинула стул к его столу и села напротив. Ир не отрывал головы от книги.

— Мне очень жаль, — Тувэ решила перейти сразу к делу.

— Мне тоже жаль, что Роргу, которому я служу, не хватило сил спасти одну-единственную девушку, — Ир всё смотрел на страницы. Не поднимал головы. Не улыбался как всегда беспечно, весело. Это кололо её гораздо больнее всяких слов.

— Если ты хочешь, можешь вернуться домой. Я отпущу тебя, — она протянула к нему руку. Хотела накрыть его ладонь своей. Ир отодвинулся. Не позволил прикоснуться. Выпрямился и едко усмехнулся.

— О нет, теперь я никуда не поеду, — он прищурился, чуть наклонился к Тувэ и зло зашептал. В его глазах плескались серые всполохи. Отголоски тумана. — Пока не умою руку в крови Тимея, не уеду из Лейхгара. Я распотрошу эту церковь и только после этого поеду домой. В Северные глубины.

Тувэ сглотнула. Сердце болезненно сжалось. Домой. Но не в Ледяные Озера. Он хотел уехать далеко на север.

— Хорошо, — с трудом выдавила она. Сказала ведь, что отпустит его. Значит, отпустит. — Я освобожу тебя от клятвы, когда ты сделаешь то, что сказал. Принеси голову Наставника и можешь быть свободен.

Ир снова склонился к книге.

Тувэ перегнулась через стол, глянула на страницы.

— История церкви?

— Подробная.

— Для чего тебе?

— Ты не чувствовала? Там, в молельне?

— Что именно? Тяжелый воздух. Давит. И всё. Проветрить бы, — она пожала плечами. В тот день Тувэ и правда совсем ничего не ощущала. Только всё время хотелось выйти и подышать свежим воздухом.

— Магия. Думаю, из-за того, что церковь очень долго истребляла колдовство, люди перестали чувствовать даже отголоски. Но мы другие. Мы учимся чувствовать любые изменения вокруг. И ты почувствовала. Они пользуются совсем не солнечным колдовством. Хочу понять, когда это началось. Хочу знать.

Глаза Ира снова сверкнули. Он сделал глубокий вдох и опять склонился над книгой.

— Сообщи, если что-нибудь узнаешь, — Тувэ поднялась из-за стола. Вернула стул на место.

— Я сообщу Ньялу, — он не посмотрел на неё. Так и говорил всем своим видом не мешать.

— О, — она замерла. Вот значит как. — Хорошо.

Ир промолчал, и Тувэ просто оставила его одного. В груди неприятно заныло. Колдун отвернулся от неё, отдалился. И она… Она почувствовала растерянность, вину… Извинений ведь будет недостаточно. А больше ей было сказать нечего.

Ир отгородился от неё. Сказал, что оставит её, уйдет, больше не будет её колдуном. Тувэ растерялась.

Она брела по замку к своим покоям и пыталась понять, что чувствует по этому поводу. Но ничего. Ничего не было. Пустота. Он её оставит. Вот так просто их пути разойдутся. Колдун не умрет, он просто перестанет быть частью её жизни… По её же вине. Потому что она, наверное, ошиблась? А ошиблась ли?

Тувэ попыталась ожесточиться. Как Рорг. Как королева… Королева Лейхгара пожертвовала одной безродной девушкой, чтобы… Чтобы что? Так ли это было важно? Может быть, если бы Ир спас её, увез на север и вернулся, всё сложилось бы иначе? Даже лучше? Может быть, их планы не пошли бы крахом? А что, если бы он не захотел возвращаться? Справились бы они без него?

Она мучала себя мыслями о том, что уже нельзя было изменить. Тувэ уговаривала себя быть жестче, что эта одна жизнь против её роргмерата? Против королевства? Всего одна жизнь… Но за ней последуют и другие. Когда жертв будет достаточно? Когда они достигнут своих целей? Скольких людей им будет стоить их соглашение?

На обеде Тувэ сидела тихо. В разговоры не встревала. Не хотела. Тимей посматривал на неё с той жуткой сладкой улыбкой. Пытался задавать провокационные вопросы, но Элиот мастерски уводил разговор в другое русло. Защищал её. Было непривычно. В последний раз, когда её провоцировали, король только наблюдал, а теперь…

Тувэ попыталась отвлечься на мысли о Его Величестве. Ему шел расшитый золотом камзол. Шла перевязь. Ему шла власть, которой он обладал. И в разговоре с Тимеем он не терялся, не выглядел заискивающим, нет. Он точно давал понять, кто тут король. Вежливо, тонко, но всё равно… Наставнику никак не удавалось принизить его достоинство.

Обед прошел напряженно, нервно. Тувэ почти ничего не ела. Поэтому на репетиции была вялой и рассеянной. Постояла рядом с королем в молельне, послушала, как всё будет происходить, прошла по коридорчику.

— Венчание пройдет в центральном храме на главной площади Тигары, — пояснил старичок, Духовный наставник замковой молельни.

Значит, покинут замок и поедут в город. Когда северяне только приехали в Лейхгар, то старались объезжать крупные города. Включая столицу Тигару. До замка ехали через лес. Опасались, что за ними увяжется сопровождение, даже несмотря на королевскую грамоту, в которой точно значилось, что, если её людей будет меньше сорока, они вправе передвигаться по Лехйгару самостоятельно.

В этот раз, стало быть, Тувэ сможет посмотреть на улицы лейхгарского города. Насколько сильно они будут отличаться от Ледяных Озер? Насколько сильно будут отличаться люди?

— Вам нездоровится, Нер-Рорг? — тихо спросил Элиот, когда они покинули молельню.

Ответила Тувэ не сразу. Слишком была рассеянна. Слишком много событий для одной недели. Для пары месяцев. Ещё не выпал первый снег, а она уже вот-вот станет женой короля. Ещё не выпал первый снег, а её колдун вот-вот покинет её…

— Нет. Всё хорошо, — она мотнула головой, словно пытаясь выкинуть мрачные мысли из головы. Про разговор с Иром решила не упоминать.

— Завтра, после венчания, в замке будет пышный праздник. В самом разгаре торжества мы поднимемся в покои. За нами войдут несколько церковников. Им нужно освидетельствовать, что брак… полностью законен. Постарайтесь не нервничать, — он вежливо улыбнулся.

— Да мне как-то… — Тувэ поморщилась.

Как ей? Не то чтобы неловко. Просто… Что они там хотят увидеть? Ничем колдовским этот процесс не закончится. Так как понять, что всё законно? Как факт утоления желаний тела может сделать брак законным?

— А в чем смысл? То есть, как они поймут?

— О, на простынях должна остаться кровь, — Элиот смотрел прямо перед собой. Говорил ровно, не нервничал совсем. Его эта тема ни капельки не смущала. А её? Её смущала?

Тувэ призадумалась. Да нет… Она лет с десяти знала, как это бывает, что это приятно и что этим занимаются люди, потому что… Ну, потому что приятно. А когда она впервые поцеловала мальчишку, то поняла, что именно приятно.

То, что Элиот не делал из этого никакого таинства и относился весьма просто, почти как северянин, делало их хоть немного ближе.

— Но её не будет.

— Будет, конечно.

Тувэ резко остановилась. Пара королевских стражников чуть не толкнули её в спину, так всё неожиданно произошло.

Она с Его Величеством об одном и том же действе сейчас? Какая кровь? Ничего не будет. И в её первый раз — тоже не было. Никогда. Ир был бережен, осторожен, всё объяснил. В итоге оба получили свою порцию удовольствия.

Элиот чуть повернулся, склонил набок голову, приподняв вопросительно брови.

— Испугались, Нер-Рорг? — усмехнулся. Так, что в животе всё перевернулось, наполнилось желанием, которое она так усиленно полночи пыталась потушить своими силами.

— Нет.

— Вот и славно.

— Но как?..

— Камеристка позаботится об этом.

Тувэ кивнула. Опять она легко доверилась этим двоим. Элиот сказал, что Кая решит эту проблему, и она просто согласилась. Ведь им всем нужно, чтобы всё прошло гладко? Ведь так?

— Как? — всё-таки спросила Тувэ с сомнением.

Элиот остановился. Кивнул своей страже, и те отошли на несколько шагов. Он тихо заговорил, склонившись к ней.

— Она оставит на вашем бедре маленький надрез. Небольшого пятна крови на сорочке будет достаточно.

— Как она это сделает?

— Нож будет спрятан в простынях на постели. Кая…

— Применит колдовство? — Тувэ прищурилась.

Его Величество кивнул. Она подступила ближе. Так близко, что кончики их носов почти соприкоснулись.

— Что она такое, Ваше Величество? — зашептала, не сводя глаз с его тонких губ.

— Этого вам знать не положено, Нер-Рорг, — он щелкнул её пальцем по носу и сделал шаг назад. — Поспешим. Нас ждет ещё один долгий разговор.

Он пошел дальше. Не оборачиваясь. Тувэ сделала несколько широких шагов и нагнала его. Король не ждал её, не предлагал руки, как делал это с Фелицией. Тувэ поморщилась. Теперь она больше разбиралась в этикете, в целой куче правил, и такое пренебрежение укололо её гордость. Но она всё равно пошла за ним, как заколдованная собачка.

Камеристка в компании своего охранника и Ньяла уже стояла у кабинета короля. Байхарт и Кая вежливо поклонились. Ньял Элиота проигнорировал, кивнул только Тувэ.

Охранник остался стоять за дверью.

Как и в прошлый раз, Кая сдвинула гобелен, открыла проход и повела их по темному коридору.

В том же каменном зале собрались все те же люди. Тайный совет короля. Только в этот раз было не одно пустующее место, а два. Элиот жестом предложил ей присесть, отодвинув стул. Сам сел рядом. Ньял и Камеристка расположились за их спинами.

— Приветствую, Ваше Величество, — из-за стола поднялся военный министр. Широким жестом он развернул на столе огромную карту. Новую.

Карта отображала подробное расположение Долины Теплого Лета, Ледяных Озер, Лейхгара и соседних королевств. Тувэ кинула беглый взгляд через плечо на Ньяла. Чувствовал ли он себя предателем, как она, выдавая их секреты? Без него такую точную карту они бы не составили.

Министр всё говорил и говорил. Его речь пестрела пояснениями и красивыми словами. Но суть сводилась к простому. Спровоцировать церковь, заставить стянуть на границу большую часть своих сил, разбить их там, а затем город за городом, поселение за поселением вычищать проказу. В то же время в столице колдун при поддержке оставшихся северян и королевской стражи должен был уничтожить главное здание в центре Тигары. Колдуны, которых предоставит Рорг Долины Теплого Лета, будут вместе с королевским войском двигаться по территории Лейхгара и устранять Башни — оплот силы Церкви Благого Демиурга, без них они никакой угрозы не представляли.

— Как только мы закончим чистку среди военных, большая часть войска будет поддерживать короля. Сейчас половина поддерживает церковь, — Министр скривился, всего на мгновение, но быстро взял себя в руки и продолжил: — Преданные нам генералы будут докладывать об активности северян. Это спровоцирует Наставников. Сейчас главное — договориться с Роргом Хаканом и закончить с реформированием.

— После венчания и совершения всех брачных традиций севера мои люди тайно отправятся к Роргу Хакану. Переговоры и дорога займут два-три месяца. Этого времени будет достаточно, чтобы закончить преобразования? — Тувэ перевела скучающий взгляд на министра. От его долгих расшаркиваний захотелось спать. Изложить план можно было и короче.

Генерал Фойклер кивнул.

— В вопросе зачистки столицы мы полагаемся на вашего колдуна. С этим не возникнет проблем в связи с недавними событиями?

— Нет, не возникнет, — холодно отрезал Ньял. Тувэ хмыкнула.

— Вы слышали, — она пожала плечами. В делах Ира копаться ни она, ни Ньял не позволят никому.

— Атаки нужно проводить одновременно и внезапно. У церкви не должно быть времени на реагирование. Колдуны перейдут границы Лейхгара, и войско присоединится к ним в атаке на Святых Рыцарей. Однако некоторые будут всё же на стороне церкви. Опознавательным знаком станет золотой шарф. — Министр опустил на стол лоскут ткани. Тувэ сразу ощутила легкое колдовство. На шарфе светился герб королевской семьи. Три львиных головы в профиль. — Мы раздадим их союзникам перед началом боя. Так колдуны смогут сразу опознать своих. Позже они уже не понадобятся.

— Ты подсказал? — тихо спросила Тувэ, посмотрев на Ньяла через плечо. Он коротко кивнул. Хороша идея. Ничего не скажешь.

Обсуждение затянулось ещё на пару часов. Другие члены совета задавали вопросы, словно вообще не слушали генерала всё это время. Даже Тувэ неохотно приходилось отвечать некоторым из них. Иногда одно и то же она повторяла по два раза. Впервые оказавшись здесь, она так переживала, волновалась, а теперь даже скучала. Тогда ей казалось, что она в чем-то хуже их, проигрывает им. Оттого и было всё её волнение. А теперь… Теперь всё выглядело совсем иначе.

Элиот молча наблюдал. Совсем не отвлекался. Только иногда прерывал затянувшиеся споры, но в основном… Он просто слушал. Это было необычно. Тувэ полагала, что ему должно высказывать свое мнение, приказывать, поучать, говорить свое веское королевское слово, но он только слушал.

И когда время подошло, Камеристка склонилась к уху короля. Что-то тихо сказала. Он кивнул, послушал ещё немного совет и велел заканчивать. Оборвал Маркиза Яннэ на полуслове, но тот даже не поморщился. Только кивнул, умолкнув.

Элиот поднялся из-за стола. Члены совета встали со своих мест и поклонились. Король протянул Тувэ руку.

Она помедлила. Снова что-то непривычное. Забота? Или очередной жест, подчиняющий женщин?

Тувэ вложила свою ладонь в его и встала из-за стола. Король положил её руку на сгиб локтя, и так они шли до узкого коридора. Там, где проход не позволял идти рядом, Элиот шел чуть впереди, но руки её не отпускал. Тувэ не сразу поняла, что улыбалась, глядя на их сцепленные ладони.

Почему же он ей нравился? Неужели она и правда влюблялась в короля, как говорил Ир? Но во что? Что в нем было такого? Он же…

Изначально их знакомство не задалось, ну а потом… Его отношение переменилось только потому, что она оказалась полезной, предоставила ему возможность, благодаря которой он сумел приблизить исполнение своего замысла. И всё-таки её почему-то тянуло к нему.

В покоях Тувэ Элиот, скинув камзол, по-хозяйски бросил его на спинку софы.

— Выйдите, — он даже не посмотрел на служанок. Взял шпажку с нанизанной на неё ветчиной и опустился в кресло. Служанки, жавшиеся к стеночкам, гуськом вышли из спальни.

Йорун у двери фыркнула. Негромко, но в тишине слышно было отчетливо. Элиот, приподняв брови, посмотрел на неё. О, сколько достоинства, превосходства было в том взгляде.

Изель толкнула её в плечо. Йорун шикнула.

— Оставьте нас, — наконец бросила Тувэ, садясь на софу. Девушки подобрались и выскочили из гостиной.

Пренебрежение по отношению к королю начинало раздражать. Он станет её мужем. Супругом Рорга. Они должны были по меньшей мере кланяться ему как подобает.

— Брачные традиции севера? — он наполнил серебряный кубок вином и протянул ей. Тувэ окинула взглядом столик, заставленный блюдами. Она совершенно растерялась. Как пользоваться столовым ножом, когда всё так… низко? Она страшно боялась сделать что-то не так, боялась увеличить пропасть, пролегающую между ними, своим невежеством.

— Да, это тоже магия, так что нужно сделать как полагается, — она покосилась на куриную ножку. За день так ни разу и не поела нормально, и теперь мясо пахло нестерпимо маняще. Но есть его в присутствии Элиота она не решалась. Тувэ взяла шпажку. Обойдется закусками. Ничего. Что она, не голодала прежде? На охоте бывало всякое.

— И что это за магия? Что нужно сделать?

— Предки должны засвидетельствовать наш союз. Для таких целей у каждой семьи есть специальный предмет, который нужно окропить кровью. И соединить тела прежде, чем кровь из раны перестанет идти.

— Так ваши традиции так же завязаны на крови и постельных утехах? — он скрыл едкую усмешку за краем кубка.

— Нет, не так же. Отличаются. Магия ознаменует союз. И если вы захотите заключить его повторно, не разорвав предыдущий, сильно поплатитесь.

— Как ваш колдун в молельне?

— Возможно, — Тувэ пожала плечами.

Ходили слухи, что был один северянин. Он покрылся черными пятнами и стал задыхаться, когда проводил обряд. Позже выяснилось, что в другом роргмерате у него была жена и сын. Смельчаков, желающих поиграть с древним колдовством, на севере не было. Северяне с детства имели дело с магией и поэтому знали — шутки с ней плохи. А уж если речь шла о чем-то, что было сотворено так давно, что никто уже и не помнил истоков… Северяне не были трусами. Но и осторожность не была им чужда.

— Кроме заключения другого брака вы ничем не будете ограничены. Говорю на случай, если вы переживаете об этом.

— Мне кажется, что об этом переживаете вы, — он потянулся за маслиной. Тувэ проследила за его рукой. Рядом стояла тарелка с невероятно притягательными куриными ножками. Она сглотнула слюну. Хоть бы в животе не заурчало.

— Вы же король, можете делать, что хотите.

— Если желаешь, избавься от моих фавориток сама, — он безразлично пожал плечами.

— Предлагаете мне убивать ваших любовниц? — Тувэ хмыкнула. Безумец, что ли?

— Разве я так сказал? — он посмотрел ей в глаза. По спине тут же побежали приятные мурашки, в животе потяжелело, защекотало. — Избавьтесь. Заставьте уехать, исчезнуть. Придумайте что-то. Или уроки Камеристки вы не усвоили?

О, Кая учила её интригам с невероятным усердием. Тувэ никогда не могла и подумать, что этому нужно учиться. Но Камеристка рассказывала, как манипулировать людьми. Кому улыбаться, а кому показывать зубы. Учила тонкостям. Учила понимать, где комплимент, а где унижение. Она рассказывала, что один удачно внедренный фрейлинами слух способен заточить леди в поместье, один слух способен подвести королеву к плахе. Она учила терпению, внимательности, учила сдерживаться. Молчать, когда того требует ситуация. Тувэ впервые задумалась над тем, что ей нужны другие фрейлины. Изель и Йорун не обладали достаточной тонкостью ума. Они хороши были в бою, но в замке…

— Я вас поняла, — Тувэ поставила кубок. Она начинала хмелеть. То ли вино было слишком крепкое, то ли она невероятно голодна.

— Ты хорошо справляешься, — голос Элиота вдруг потеплел. Он подпирал кулаком подбородок, смотрел в сторону, на огонь в камине, но Тувэ всё равно могла разглядеть, что и черты его лица смягчились. — Учишься, стараешься. Твои успехи уже хорошо заметны. Возможно, тебе не стать леди, но королева из тебя может выйти отличная. Такая, какая нужна Лейхгару, королевству, граничащему с северянами.

От его похвалы сердце ухнуло в пятки.

— Я вам нравлюсь? — вдруг выпалила она. Стало страшно неловко, даже ладошки вспотели. Элиот удивленно посмотрел на неё. Тувэ поспешила пояснить, нервно потирая колени руками: — Просто я не такая, как Фелиция, и вы правильно заметили, что мне не стать леди. И в первую нашу встречу, думаю, я сделала что-то, что оттолкнуло вас…

Под конец она совсем замялась. Даром что воительница, рубящая врагов и северных чудовищ, всё равно струсила и опустила глаза, как какая-то сопливая девчонка. Но что она могла? Под его взглядом она всегда именно такой и становилась. Хотела для него стать притягательной леди, той, которой нужно будет подать руку, за которую нужно будет постоять. Только для него хотелось быть такой. Ни для кого более. На севере она никогда не чувствовала себя хуже других. Всегда была красивой, сильной, смелой, дерзкой, отважной, умела пошутить, среди воинов всегда могла найти себе место. По меркам северян, она была хороша, желанна. Но что для северян было притягательным, лейхгарцев отталкивало.

— В вас определенно что-то есть, — спокойно ответил Элиот. — Что-то, что манит меня. Может быть, магия? Откуда мне знать, что ваш колдун ничего со мной не сделал?

Тувэ аж фыркнула от негодования. Выпрямилась и выразительно посмотрела на короля. Колдовать такое?! Это же унизительно!

— Да ему бы гордость не позволила такой ерундой баловаться! И вы сами знаете, что Камеристка бы заметила!

— Сердце короля, по-вашему, ерунда?

Элиот встал с кресла, подошел к софе, схватил её за руку и потянул вверх. Тувэ не особо сопротивлялась, поднялась и тут же оказалась сжата в объятиях. Руки короля чувственно гладили её спину, пальцы чуть сжимали шею сзади, зарывались в волосы. Он заставил её откинуть голову назад, так, чтобы смотрела ему в глаза. Сжимал волосы в кулак и тянул. Не больно. Но она чувствовала его власть над собой. Напряжение, возникающее между ними, приятно щекотало всё внутри неё.

Его Величество склонился, провел кончиком носа по её переносице, скользнул к уху и вдохнул её запах. Кожу обожгло тяжелым дыханием. Тувэ ухватилась за его рубаху на груди. Вцепилась так, будто была готова немедленно сорвать её. Впрочем, так оно вообще-то и было.

— Вы даже пахнете иначе. Масла, мыло — всё лейхгарское, но на вас пахнет иначе.

— И как же?

— Не могу объяснить, — шептал он ей на ухо. — Но чем больше мы проводим времени вместе, тем сильнее хочу обладать тобой. Это ли не колдовство? Ты дикая, невоспитанная…

— О, ну так и отойдите тогда от меня, раз я так плоха, — Тувэ попыталась обиженно выпутаться из объятий. Элиот прижал её теснее. Сжал так, чтобы она и дернуться не смогла. И она перестала вырываться. Если бы серьезно хотела освободиться, то, наверное, смогла бы.

— Ни одна принадлежавшая мне женщина не была настолько отвратительной леди, но и ни одну я так сильно не желал. Не понимаю, — он оставил поцелуй за ухом, ещё один на шее, — сам себя не понимаю. Ты не должна мне нравиться. Воинственная северянка не может пленить сердце короля.

— Вы тоже… — Тувэ едва сдержала стон. Он прикусил кожу под ключицей. — Тоже не должны мне нравиться. Я не должна ради вас делать столько…

Король оторвался от её шеи и посмотрел в глаза.

— Ты была хороша на совете, — он усмехнулся, изучая её лицо глазами. — Так горяча, когда говорила о сражении, о плане, когда была уверена в себе и не мямлила. Так горяча, что хотелось уложить тебя на том столе, взять на той самой карте.

Хрипотца в голосе выдавала его возбуждение. Он в самом деле восхитился ей. В самом деле нестерпимо возжелал. Возжелал воинственную северянку, а не нежную лейхгарскую леди.

Туве уткнулась носом в слегка распахнутый ворот его рубахи. Коснулась губами кожи.

— А как же полное отсутствие манер? — она усмехнулась и потянула зубами шнурок. Рубаха на груди совсем распахнулась.

— Не ешь за столом руками, — он рассмеялся ей в макушку. — Остальному ты постепенно научишься. Уже учишься.

— Значит, я вам нравлюсь?

— Как знать… Как знать, — он поцеловал её в лоб и отстранился. Тувэ удержала руки на его боках.

Ещё чего! Нельзя после всего просто отделаться поцелуем в лоб! Хотя бы губы! Чего ему стоит?

Элиот с усмешкой убрал её руки.

— Остался всего один день. Потерпите, Нер-Рорг Тувэ.

— Признайтесь, вы снимаете напряжение в покоях Фелиции? — она обиженно плюхнулась на софу.

Ну что за мужчина?! Почему всегда останавливался?! Она же хотела! И он точно хотел!

— А вы, оказывается, ревнивица, — Элиот снял со спинки софы камзол, надел его и стал осматривать комнату. — Собираете коллекцию?

Он взглядом указала на руку Тувэ, в которой она сжимала веревку, вытащенную из его рубахи.

Даже и не заметила. Думала на пол бросила, а нет… Сжала в кулаке.

— Фелиции ночи с вами, мне — шнурки с одежды. Лучше так, чем ничего.

Элиот снова тихо рассмеялся.

— Я уже сказал, что для своего спокойствия можете от неё избавиться, — отбирать маленький трофей он не стал. Поправил камзол, стараясь принять как можно более приличный вид. — Так что там с вашими северными традициями?

— Что? — она всё никак не могла стряхнуть чувственную поволоку. Как вообще можно было думать о делах, когда так хотелось… Хотелось того, с кем эти самые дела нужно было вести.

— Что мы будем делать завтра ночью, когда выставим церковников из нашей спальни? — Элиот наклонился к ней, заправил волосы за ухо. — Когда останемся совсем одни? Какие абсолютно неприемлемые для верующего короля вещи мы с вами сделаем?

Он не сводил глаз с её лица. Смотрел сначала в глаза, потом на губы… В животе всё переворачивалось, когда пальцы скользили за ухом, по шее, к ключицам. Он всегда останавливался у самой границы. Никогда не переходил черту. Но даже у этой границы умудрялся довести ее до исступления.

— Мы… — Тувэ выдохнула, прикрыв глаза. Потянулась к нему всем телом. Элиот мягко надавил на её плечи. Пришлось собраться с мыслями. — У нашей семьи две такие вещи. Алтарь предков — предмет семьи отца. Он находится в лесу. Стоит посреди озера, вечно покрытого льдом. И меч первой ведьмы. Оружие, которое мать передает своей дочери. До алтаря не добраться. Так что воспользуемся мечом. Сейчас он принадлежит мне.

— И что дальше? — Элиот сел рядом. Он всё продолжал гладить её шею, уши, играть со светлыми прядями волос.

— Я научу вас древнему колдовству, — тихо произнесла Тувэ, окончательно разомлев от его мягких прикосновений.

— Во мне нет и капли магии. Разве у нас что-то выйдет?

— Я поделюсь с вами теми крохами, что есть у меня.

Тувэ прижалась к его руке щекой. Она хотела бы полностью довериться ему, как верила Ньялу, как верила Иру. Хотела бы поделиться с ним всем, что имела. Он казался таким надежным, сильным. Он бы мог справиться с северянами, мог бы быть Роргом.

Тувэ испугалась собственных мыслей. Она, стало быть, совсем теряла от него голову.

— Что потом? — Тувэ хотела отстраниться, но Элиот задал следующий вопрос, отводя её внимание от нехороших мыслей.

— Потом нужно окропить кровью меч и, произнося слова на древнем наречии, соединить наши тела.

— Как я пойму, что всё сработало?

Тувэ подалась вперед, забралась на софу коленями. Тянуться за поцелуем не стала. Но приблизилась к Элиоту так близко, чтобы чувствовать его частое дыхание на своих губах, чтобы он тоже смог ощутить сакральность, чувственность момента.

— Вы поймете, — прошептала завороженно. Ей вспомнился тот день, когда она впервые обратилась к этой силе внутри себя, заговаривая свой меч.

Тувэ любила эти крупицы магии. И открывать их другому было так… так интимно. Даже более интимно, чем лечь в постель. Не-е-ет. Переспать было просто. А вот открывать этот мир: колдовство, северные традиции, красоту её дикого, неприрученного народа — вот что было интимно. И Элиот интересовался. Он хотел знать. Тувэ даже казалось, что так он пытается понять её.

— Это ни с чем не спутать, — о чем-то таком точно нужно было говорить шепотом, чтобы он чувствовал, чтобы предвкушал эту ночь, как она предвкушала. — Тепло разольется по телу. Будет казаться, будто ты можешь горы свернуть. В первый раз ощущения самые яркие.

Элиот усмехнулся и встал с софы. Он прочистил горло, потянулся к её руке, склонился и оставил короткий поцелуй вежливости, без капли чувственности.

— Доброй ночи, Нер-Рорг Тувэ, — он улыбнулся ей и вышел из комнаты, оставив её полыхать желаниями в одиночестве.

Тувэ сделала несколько глубоких вдохов и кинулась к окну. В комнате стало нестерпимо жарко. Она распахнула створки и втянула носом холодный ночной воздух.

Только когда её тело остыло и расслабилось, Тувэ заметила…

За окном шел снег. Первый снег. На севере это значило, что зима наступила. А ещё… Ещё совпадение даты свадьбы с таким важным событием считалось хорошим знаком.

Сердце Тувэ от радости забилось быстрее.

Сами Боги благословляли их брак. Она, выходит, на правильном пути, с правильным спутником. Выходит, всё будет хорошо. У них всё получится. Они будут счастливы, ведь Боги благословили их, ведь предки осветят их брак. Всё точно будет хорошо. По-другому просто не может быть.