Камеристка

Глава 12

Вернулся Ир поздно. Тихо прошмыгнул к кровати, снял рубаху, разулся и в брюках залез под одеяло. Но уснуть он не смог до самого рассвета. Раздумывал над тем, когда лучше забрать Пеппу. Он собирался поговорить с ней. Узнать, есть ли у неё незавершенные дела. Хотел увезти её как можно быстрее.

Проводит её в Ледяные Озёра и, если будет нужен Нер-Рорг, то вернется, а если нет… Если нет, так, наверное, даже лучше. Ньял останется с Тувэ и защитит её. Он точно сможет. В отличие от него.

К восходу солнца всякие сомнения Ира рассеялись. Он решил, что поступает правильно, что так будет лучше для всех.

— У тебя настроение хорошее? — за обедом спросил Ульф.

Ир проспал добрую половину дня. Только к полудню выпорхнул из казармы, напевая веселенькие песенки.

— Я влюбился, — честно признался другу Ир. — И, возможно, вернусь с ней на север.

Ульф удивленно замер с ложкой во рту. Звучно проглотил суп и отставил тарелку.

— Ты обрюхатил какую-то служанку? — серьезно спросил он.

— Что за глупости? — Ир насупился.

— Твоя репутация… — друг покрутил браслеты на руке. — Нет, ты серьезно? Прям по-настоящему? Не как во все прошлые разы? Ай!

Ир сильно пнул его под столом.

— Ляпнешь подобное при Пеппе, и тебе не жить, — угрожающе провел пальцем по горлу. — Да. Всё серьезно. И я увезу её из этого проклятого места. Как можно скорее.

— Дело точно не в беременности? Ай! — Ир снова пнул его по голени под столом. — Да хватит уже!

Весь обед Ульф не закрывал рта. Каждую минуту переспрашивал, уверен ли Ир в своем решении. А Ир был, перевертыш его раздери, уверен. Уверен, что даже если и не сложится, он хотя бы увезет хорошую девушку подальше от опасности.

После обеда Ир искал Пеппу. Весь замок обошел, но так на неё и не наткнулся. Зато наткнулся на Ньяла, который утащил его тренироваться. Ир бы с удовольствием пару-другую тренировок пропустил. Он ведь ничего особенного там и не делал. Кидался пламенем да туманом в воинов, а те отбивались. Иногда, конечно, он вставал с кем-то в пару для тренировочного поединка. Но обычно никто, кроме Ньяла, с ним тягаться не хотел.

Они прошли темными коридорами и вошли во внутренний двор заброшенного здания. Ньял запер решетку.

— Серьезно, на кой демон я вам сдался? — ныл Ир. Надеялся, что взбесит Ньяла, и тот отправит его подальше.

— Выходи на поле. Тебя ждут.

— Чего? — Ир на пятках развернулся к площадке. Тувэ стояла в центре и заговаривала свой меч, беззвучно нашептывая слова на древнем языке.

Ир поджал губы. Вот уж чего ему сейчас не хотелось больше всего прочего, так это драться с Тувэ.

— Ладно, — он вытащил из-за пазухи кинжалы. Бросаться в Нер-Рорг простенькими заклинаниями было бесполезно, а чем-то очень серьезным не стоило. Он же не хотел её убить. — Доброго дня.

— Доброго, колдун, — она взмахнула мечом. Надписи на древнем языке, высеченные на лезвии, сверкнули красным.

— Давай сразу проясним: мы тут выясняем отношения или тренируемся? — он скинул верхнюю одежду и стал закатывать рукава рубашки, зажав в зубах один из двух кинжалов.

— Ты мне скажи. Нам есть, что выяснять?

Тувэ обходила его по кругу.

— Я хочу вернуться в Ледяные Озёра, — как можно более непринужденно бросил он, сжав в руках оружие.

Нер-Рорг остановилась. Шум вокруг стих. Абсолютно все замерли, прислушиваясь к их разговору.

— Что ты сказал?

— Я хочу поехать домой. Тебе не нужен колдун, Нер-Рорг. А в таком случае мне тут делать нечего. — Ир встал в стойку, вытянув оружие перед собой.

Тувэ собралась и бросилась в атаку. Несколько ударов, и он смог её от себя откинуть.

— Я не дам тебе разрешения, — она снова кинулась на него. Ещё более яростно, чем в прошлый раз. Ир увернулся и приставил кинжал к её боку.

— Я не спрашивал разрешения.

— Что за ребячество, колдун? — она убрала меч в ножны. Видимо, на этом тренировка закончилась.

— Мне тут не место. Чтобы не мешать — лучше уйти. Здесь я тебе не помощник. Что я тут целый месяц делал? Ничего, — Ир пожал плечами, повертел в руках оружие и сунул за пазуху, в ножны. — Лучше вернусь домой и подготовлю почву для восстания.

— У Его Величества есть Камеристка, а у меня — ты. Ты не можешь уехать, — Тувэ растерянно покачала головой. Как будто отказывалась верить, что он правда может просто взять и оставить её.

— У тебя есть Ньял. Он твоя правая рука, — поправил её Ир и направился к ступенькам, чтобы поднять и накинуть верхние одежды.

Теперь, когда он озвучил свое решение, когда посмотрел на Нер-Рорг, на остальных, он точно убедился, что поступает правильно. Чутье подсказывало, что так и должно быть. Ему место на севере.

— Ты… — Тувэ не могла найти слов.

— Ты справишься без меня, будущая королева, — он усмехнулся и позволил себе подойти и потрепать её по голове.

Он знал Тувэ ещё девочкой. Теперь она выросла и собиралась взвалить на себя тяжелую ношу. К сожалению, он не мог её с ней разделить. Он только мешался. И вчерашний срыв это подтвердил. Кто знает, быть может, в следующий раз из-за него всё пойдёт перевертышу в пасть.

Ир решил. Да, точно. Всё правильно.

На душе вдруг стало невероятно спокойно.

— Я пойду, — он подмигнул ошарашенной Тувэ и двинулся к калитке, возле которой, скрестив руки, стоял хмурый Ньял.

— Ты уверен? — только и спросил он. Ир кивнул, и Ньял отошел в сторону.

До ужина Ир шнырял по замку в поисках Пеппы. Только к молельне не приближался. Не хотел он видеть подготовку, не хотел сталкиваться с рыцарями.

На ужине за столом царила тишина. Даже Ульф ел молча. И словом с другом не перекинулся. Ньяла вообще не было. Он всё чаще проводил время с лейхгарскими военачальниками в обсуждениях грядущего сражения.

У Ира почти пропал аппетит от такой мрачной атмосферы. Спасало одно — он действительно был голоден.

Ир снова попытался найти Пеппу. И снова безуспешно. Зато нарвался на Камеристку. Она сделала книксен. Ир аж глаза закатил. Сколько раз за день она приседала так? Под сто?

— Чего тебе?

— Сегодня полная луна. Время молитвы, — она сложила руки перед собой. — Нер-Рорг должна присутствовать, поскольку является невестой короля. Вы бы могли её сопровождать. Из соображений безопасности.

Ир промолчал. Он не пойдет. Пусть её сопровождает Ньял, пусть она привыкает к тому, что его не будет рядом.

— Доброго вечера.

— Постой, — Ир не дал Камеристке уйти, схватив за локоть, — где служанка? Пеппа? Рыжая.

— Я не понимаю, о ком вы, — она выдернула свой локоть.

— Ты понимаешь. И знаешь, — он прищурился. — Где Пеппа?

— Не. Знаю, — отрезала Кая и отвернулась. Просто ушла.

Ир нахмурился, глядя ей в след. В груди неприятно сдавило. Плохое у него было предчувствие. Очень-очень плохое. И Пеппа всё никак не находилась.

К глубокой ночи стало совсем беспокойно. Ир не мог уснуть. Никто не мог. Нер-Рорг была в молельне. Среди Рыцарей. И там, за закрытой дверью, её единственным союзником был Ньял.

Ир поворочался ещё с минуту и встал, спешно оделся и покинул пустующую казарму.

Он решил посмотреть. Узнать ещё немного об этом их Демиурге. Просто чтобы убедиться, что предчувствие — это только предчувствие.

Ир шел тем путем, что ему показала Камеристка. В канделябрах на стенах горели свечи. Он торопился как мог. Перескакивал через несколько ступенек. Его плохое предчувствие становилось всё сильнее, оно давило, мешало дышать.

В коридоре собралась толпа из слуг. Они выстроились в длинную шеренгу. Придворные уже были внутри. Сидели на лавках. Из зала доносилось пение. Высокие, почти детские голоса. А из самой молельни разило неведомым Иру, очень злым, скользким колдовством.

Ир наконец смог прорваться сквозь ничего не чувствующих недовольных людей. Придворные уже сидели на лавках, склонив головы и, судя по всему, молясь. Тувэ оказалась на самом последнем ряду. Рядом был Ньял и Камеристка. Король на первом. Нер-Рорг улыбнулась Иру уголками губ. С ней всё было хорошо. Ей ничего не угрожало. Но чувство… Его всё никак не отпускало. Давило и давило. Ир в панике осмотрел помещение. Чужеродная магия угнетала, дезориентировала. Он терялся в ощущениях. Это было жуткое колдовство. Древнее, неприятное, неестественное.

Он смотрел и смотрел. Втягивал носом воздух. Но ничего не чувствовал, кроме неприятной сухости от магии церковников. Ир осмотрел очередь и вдруг заметил ярко-рыжую макушку.

Девушка, стоящая перед его служаночкой, отошла, Пеппа сняла чепчик и встала на колени перед наставником Тимеем. Ир кинулся к ней. Хотел утащить её оттуда. Но пока он протискивался через толпу, успело произойти непоправимое. Амулеты в виде солнц легли на её ладошки. Пеппа громко взвизгнула и скинула их. В зале запахло жжёной кожей. Она зарыдала, глядя на свои обожжённые руки.

Ир не успел до неё добраться. Рыцари окружили девушку. По залу пронесся шепот. Но он слышал её плач. Только его. И Ир вдруг подумал, что мог бы убить этих рыцарей за неё.

— Отойди, — прорычал одному из них, добравшись наконец до помоста.

— Она ведьма. Её будут судить по законам Лейхгара, — с самодовольной усмешкой произнес плащ.

У Ира всё внутри заклокотало. Пеппа за их спинами кричала от боли.

— Свали с дороги, или я размажу тебя по стенам этой молельни, так что ни один Демиург не отскребет, — процедил сквозь зубы. Но плащ и не думал уходить. Ир пошевелил пальцами и приготовился призвать туман, но его схватили за руку.

Король.

Элиот ничего не сказал, только покачал головой. Ир вырвал своё запястье. Он и так короля этого ни во что не ставил, а теперь так и подавно не собирался слушать.

Всё равно приготовился убить рыцарей. Всех. Потому что она кричала. Потому что её крик отражался от стен и заглушал все вокруг.

— Ирьян, нет, — прозвучало веское слово Тувэ.

Ир обернулся. Он не собирался подчиняться. Не собирался. Но магия отказала ему. Туман не приходил. Тело не слушалось. Только через пару мгновений Ирьян понял, в чем дело. В клятве.

Тувэ воспользовалась клятвой колдуна своему Роргу. Шею сзади обожгло. Из-за его сопротивления древний знак проступил на коже. Ир сжался. Его почти начало выворачивать. Тошнить всем съеденным за ужином. Клятва не терпела компромиссов. Если Тувэ сказала нет, приказала, он должен был подчиниться.

Его собственная магия обернулась против него. Ир завалился на колени. В животе всё разрывалось на кусочки. Он прикусил язык. Во рту проступил солоноватый вкус крови. В ушах зашумело.

Плащи уводили ревущую Пеппу через боковую дверь.

Он ничего не мог сделать. Ни-че-го. Перед глазами всё плыло, темнело. Он потерял сознание ещё прежде, чем за ней закрылась дверь.

Очнулся оттого, что Ньял шлепнул его по щеке. Они всё ещё были в молельне. Люди вокруг всё ещё шептались.

— Вставай, — холодно бросил Ньял.

Ир застонал от боли, переворачиваясь на бок. Колдовать вопреки приказу Тувэ было категорически нельзя. Но он пытался. И теперь тело болело так, словно ни одной целой косточки в нем не осталось.

— Девушка не ведьма, — прохрипел он, превозмогая всякую муку.

— Вставай, — снова повторил Ньял.

— Их нужно остановить, — он не узнавал собственного надломленного голоса.

— Вставай, колдун, — теперь уже над ухом прозвучал дрожащий от гнева голос Тувэ. Она говорила на северном.

Ир усмехнулся. Пересохшие, обескровленные губы треснули в уголках. Во рту снова стало солоно. Он оперся на руки и привстал. Перевел дыхание. Встал на колени, а затем и поднялся на ноги. Его повело. Ньял придержал.

— Мы уходим.

— Прошу тебя, — он посмотрел на Нер-Рорг. Ир и представить не мог, что когда-то ему придется умолять её. Они ведь были друзьями. Она столько всего ему спускала, прикрывала его перед отцом, запивала с ним все его неудачи, поддерживала… Тувэ была другом. — Я люблю эту девушку.

— Ты многих любил , — отрезала она. — И полюбишь ещё. Уведи его.

Ньял коротко кивнул и потащил Ира за собой.

Он был ошарашен. И зол.

Ир, наплевав на последствия, сделал глупость. Снова попытался вызвать туман. Но дар обратился против него. Метка горела невыносимой болью. Ир не сдержался и взвыл. Тело разрывало на части. Он не мог колдовать. Тувэ приказала. И магия скапливалась в его теле, не находя выхода. Его крик эхом разлетелся по коридору. Перед глазами снова всё потемнело.

В следующий раз он очнулся на постели. Его тошнило. Ир склонился над краем кровати. В свете свечей он разглядел таз. На дне что-то красное.

— Придурок, — пробурчал Ульф с другой койки, — Ты же подохнуть мог!

— Отвали, — Ир горько рассмеялся и снова склонился к тазу. Живот скрутило очередным спазмом.

Его ещё несколько раз рвало кровью. В себя он пришел только к вечеру следующего дня.

Ужасно хотелось пить. И прополоскать рот. В теле чувствовалась слабость, но магия снова была при нём. Снова его слушалась. И даже залечивала внутренние повреждения, которые сама же и нанесла.

Он сел в постели. Уставился перед собой. Внутри всё холодело от воспоминаний. Ир будто снова слышал крик Пеппы поблизости. Он звенел в ушах. И Ир снова был бессилен что-либо сделать, потому что Тувэ туго натянула поводок. Он впервые в своей жизни возненавидел данную клятву, впервые в жизни он захотел найти способ разрушить её. Один из сильнейших и не смог спасти девушку от кучки калек. Что за позорище?

Ир откинул одеяло и стал шуршать одеждой. Голова всё ещё кружилась и гудела, но он не мог просто сидеть на месте. Теперь уже приказ Тувэ ослаб. Он мог колдовать. Если не пересечется с ней, то сможет спасти. Он сможет пробить магию Камеристки внутри замка, и тогда найти Пеппу будет проще простого.

На соседней койке зашевелился Ульф. Он, видимо, просидел всю ночь рядом с ним. Ир ведь и правда мог умереть. Его огромная сила обрушилась на него… Неудивительно, что друг переживал.

— Не смей вставать, — пробурчал Ульф. — Ты всё кровью заблевал. У тебя была горячка. Спи.

— У меня есть дела, — прохрипел Ир. Грудь и горло саднило даже от вдохов, говорить было и того больнее.

— Пеппа в Южной подземной темнице, — Ульф сел на кровати. Потер лицо. — Я разузнал. Плащи сторожат её. Они уже говорят, что она очень сильная и опасная ведьма. Само исчадье этих их чертогов. Король тянет время. Но они говорят, что все их проверки свидетельствуют о том, что она ведьма.

Ир сглотнул. Этого просто не могло быть. Не могло. Он чувствовал. В ней не было дара. В ней не было ничего. А он учил её сущему баловству. Никаких следов остаться не могло.

— Ульф, она не ведьма, — хриплый голос сорвался на отчаянный шепот.

— Я верю тебе, — он взял с тумбы браслеты с вырезанными фигурками животных, знаков, звезд и прочего и надел на руку. — Плащи всё повторяют, что Камеристка прошла все их проверки, и они отпустили её. Мол, они честны и делают всё во благо людей. И люди им верят. Верят, что Камеристка невиновна ни в чем, а Пеппа ведьма. Вся прислуга шепчется об этом.

Опять! Опять эта Камеристка! Даже здесь она оказалась замешана! Почему всё, перевертыш их всех раздери, крутится вокруг неё?!

Ир сжал кулаки. Ему хотелось одновременно разорвать Тимея и голыми руками придушить Камеристку! Проклятая ведьма! Вот кто точно был порождением этих их чертогов! Но не Пеппа! НЕ ПЕППА!

— И говорят… — Ульф вздохнул. — Что потому-то ты с ней и спелся. Ты колдун с севера. Она ведьма. И ещё переполох в церкви. Наставники проповедуют, что ты был наказан Благим. Люди верят. Им же ничего не известно про клятву, которую приносят колдуны Роргам и их детям. Все думают…

— Идиоты, — не нашел иного слова Ир. Он даже растерялся. Всего день прошел. Он точно мог сказать. Только день. Не больше. И за этот день церковь так извратила всё произошедшее… Как такое вообще возможно? Как?

— Их не взять грубой силой, Ир, — растерянно произнес он. Как будто за этот день и Ульф открыл для себя какую-то невообразимую истину обо всем происходящем дерьме. — Люди будут защищать их. Простые люди. Дети, женщины… Мы не сможем убить столько невинных. Просто не сможем… Ты не сможешь. Оставь её…

«Ты любил многих. И ещё полюбишь».

Ему вспомнились слова Тувэ. Вот каким она его видела. Каким его видели все. Даже, судя по всему, близкий друг. Но в этот раз всё было не так. Всё всегда было не так. Он любил. Правда любил. Так, что сердце разрывалось. Каждую любил. Просто не складывалось. А с Пеппой сложилось бы. Точно сложилось бы. Только бы ему дали вытащить её оттуда и увезти.

Ир выдохнул… Клятва сдавила его шею. Придушила. Лишила воли. Лишила права бороться. Он победил бы. Но должен был склонить голову. И перед кем?

— Мне нужно идти, — всё-таки встал с кровати. Пошатнулся, ухватился за бортик. Ульф кинулся к нему, но Ир выставил руку. Он сам. Сам.

— Не призывай свой туман, если почувствуешь, что Нер-Рорг не позволяет. Ты не оправился. Если сейчас магия не сможет покинуть тело из-за клятвы, тебя изнутри разорвет.

— Я буду осторожен, — бросил он, меняя грязную рубаху на чистую.

— Мне пойти с тобой? — Ульф встал с постели и тоже принялся собираться.

— Нет, — Ир натянул кафтан. Накинул плащ. Его всё ещё немного знобило. — Справлюсь.

Ульф кивнул и сел обратно, но продолжил опасливо наблюдать за другом.

Ир вышел из казарм, умылся холодной водой у первой же бочки и направился к дворцу.

Он должен был решить проблему. Предпринять хоть что-то. Попытаться. Не мог он сидеть вот так просто. Стоило подумать о Пеппе, как в голове воскресал её истошный вопль. Всё внутри него сжималось. Что ещё они могли с ней сделать? Что?

Стоило ему войти в холл дворца, а Камеристка тут как тут. Ир нахмурился.

Её не то что не хотелось видеть, её хотелось прибить. Она была ничем не лучше церковников. Он видел, что амулеты были в её власти, Кая могла остановить их, не допустить страданий невинной девушки. Но она стояла там и ничего не делала. Просто смотрела.

— Не желаю с тобой говорить, — отмахнулся Ир и поспешил обогнуть её. Перед его носом захлопнулась дверь, ведущая в следующий коридор. Он подергал за ручки. Заперто. — Открой. Поверь, если я открою сам, тебе очень это не понравится.

— Вам нужно остудить голову, Господин Ирьян. Подумайте, что на кону, — холод в её голосе кипятил его кровь.

— На кону жизнь невинного человека, — развернувшись к ней, прошипел Ир. Он стремительно сократил расстояние между ними. Камеристка не сдвинулась ни на шаг. Пыталась показать, что не боится его. Но если бы в ней было сердце, сейчас бы оно неистово колотилось от страха. Потому что Ир чувствовал, как гнев распускался в нем жутким пышным цветком, как ярость отражалась серыми всполохами магии в глазах.

Она не слушала. Он не собирался тратить время на уговоры.

Ир собрал туман. Он огромным черным сверкающим шаром врезался в двери. Стремительно. Сильно. Камеристка ничего не успела сделать.

Она закашлялась, будто этот удар выбил из неё воздух, но никак не дверь. Ир не обратил внимание. Оклемается и без его помощи. Он быстро зашагал по коридорам.

— Господин Ирьян! — крикнула ему вдогонку Кая. Она отставала всего на пару шагов. — Постойте! Вы не можете…

Но он мог. Всё мог. Что угодно, лишь бы вытащить Пеппу. Чтобы только крик в его голове стих. Чтобы только она была жива.

Ир ворвался в тронный зал. Но никого кроме стражи там не было. Камеристка всё бежала за ним. Что-то кричала, просила остановиться. Но он не слушал.

Король обнаружился в кабинете. Тувэ была там же. Они сидели напротив камина и просто пили чай. Ир даже замер в дверях на секунду. Как такое могло быть? Казалось, он один единственный находил происходящее невозможно неправильным. Только он хотел спасти девушку. Она там была на смертном одре, а они просто… пили чай?!

Элиот встал. Вопросительно посмотрел на него. Вслед за Иром в кабинет влетела Камеристка. Король перевел удивленный взгляд на неё.

— Прошу прощения, — залепетала она. — Я пыталась остановить его.

— В чем дело, колдун? — Тувэ не повернулась. Она продолжала смотреть на огонь в камине и пить чай из маленькой лейхгарской чашечки.

Ир сжал зубы.

— Ты знаешь, в чем дело, — у него не получилось обратиться к ней с должным уважением.

— Девушку забрали Рыцари. Мы ничего не можем сделать, — она всё не поворачивалась. — Уходи, Ир.

— Ты Нер-Рорг, он король, и вы не можете вытащить одну девушку из темницы? Не смешите меня! — он спихнул цветок с подставки.

— Господин Ирьян! — возмутилась Камеристка, кинувшись к разлетевшемуся на куски горшку. Ир не удержался и рассмеялся. Невероятно! Людская жизнь ничего не значила, но какой-то горшок или ваза, будь она проклята, была важна!

— Ты! Ты могла остановить это! — прорычал он.

— Вы заблуждаетесь, — собирая осколки, произнесла Кая. — Я не могла остановить их. Вы могли. Вы могли остановить девушку. И я предупредила вас. Но вы не пришли.

Ир собирался возразить. Ничего подобного не было. Она ничего не говорила. Но он вдруг вспомнил. Вспомнил, как Кая просила его из соображений безопасности прийти на молитву вместе с Тувэ.

Он совсем рассвирепел. Схватил Камеристку за плечо, чуть выше локтя, сжал так, чтобы ей точно было больно, и потянул на себя. Она пискнула, выронила осколки цветочного горшка и попыталась скинуть его руку.

— Да будь ты проклята! — зарычал он ей в лицо. Кая испуганно вжала голову.

— Отпусти её! — король сделал шаг в его сторону.

Тувэ встала с кресла. Повернулась к нему. Ир всё меньше узнавал в ней Нер-Рорг. Всё в ней менялось. Взгляд, походка, осанка, а самое главное, менялось что-то в самой её сути.

— Оставь Камеристку в покое, — весомо произнесла Тувэ. Меткая на шее снова дала о себе знать.

Ир разжал руку. Он не мог сейчас снова потерять сознание из-за клятвы.

Нер-Рорг кивнула ему на выход. Ир подчинился. Ему было что сказать. Но он промолчал. Чувство затягивающегося на шее поводка больно било по его гордости. Когда он давал клятву, не мог и предположить, что наступит такой день. День, когда они будут настолько не согласны друг с другом.

Ир громко хлопнул дверью. Это было всё, что он мог себе позволить. Хотя бы это. Хоть так выказать свой гнев.

Он окончательно убедился: нужно было спасать Пеппу своими силами. Ир ломал голову, как вытащить его служаночку, как обойти приказ Тувэ. Он мог бы попросить Ульфа о помощи… Но и так было понятно, что он обо всём этом думает. Что они все думают об этом.

— Господин Ирьян, — от колонны отлепилась темная фигура в балахоне. Тимей.

У Ира задрожали руки. Вот! Вот кого нужно было убить! Немедленно! Сейчас!

— Давайте пройдемся? — Тимей улыбнулся. Приторно и противно. — Нам есть что обсудить.

— Мне не о чем с вами говорить, — прорычал Ир сквозь зубы.

— Ну как же? А рыжая предательница веры, которую вы хотели забрать с собой на север?

— Давайте… — слова застревали в горле. — …пройдемся.

Местом для прогулки наставник выбрал людную, выложенную камнем дорожку в саду. Как только они прошли первую нелепую статую, Тимей заговорил.

— Вы совершаете ошибки, господин Ирьян? — заложив руки за спину на манер великого мудреца, начал он. Ир отвечать не стал. — Я вот совершаю. Редко, конечно. Обычно это что-то незначительное. Плачу на монету больше за ночлег. Что-то в таком духе.

— Ближе к делу, — не сдержался. Хотел молча выслушать, но хождения вокруг да около, которые так любили лейхгарцы, терпеть было невозможно.

— В таком случае, что насчет умения признавать свои ошибки? — Тимей посмотрел на него. И как за целый день щеки-то не начинали у него болеть от стольких слащавых улыбок? Хотя, наверное, от лживых щеки не сводит.

— Ближе к делу, — снова повторил Ир.

— Осталась последняя проверка для отступников, которые были выявлены во время Молитвы Полной Луны Благим Демиургом, — он понизил голос. — Быть может, вы можете вымолить у него душу своей возлюбленной… Церковь, пусть и неохотно, но вполне способна признать свою ошибку. Достаточно всего лишь быть с нами… искренним.

— Говорите прямо, — неохотно выжал из себя ещё фразу. Ради Пеппы. Только ради неё.

Он уже догадывался, о чём его попросят. Сжал зубы и решил дослушать до конца.

— Есть ли среди ваших знакомых, подопечных недруги церкви?

Ир остановился. Тимей замер в шаге от него. Наставник удивленно вскинул брови, когда Ир всё-таки истерично рассмеялся.

— А-а-а, — протянул он, вытирая несуществующие слезы в уголках глаз. — Хотите, чтобы я раскрыл вам кого-то? Кого?

— Ну зачем вы так, — улыбка снова расползлась по губам Наставника.

— Да? Тогда я не совсем вас понял, — Ир вложил в свое удивление всё актерское мастерство, на которое только был способен, видят Боги. Только актером он всё-таки был дрянным.

— Господин Ирьян, — Тимей подступил ближе. Прищурился. Заговорил тихо. — Церковь готова поступиться некоторыми своими… принципами и отпустить вас на север с виновной девушкой. В обмен на услугу. Поделитесь с нами тем, что знаете.

Ир помедлил. Он совсем не хотел осознавать и принимать услышанное. Он не хотел верить.

— Я ничего не знаю, — покачал головой.

Не-е-ет, не могло всё это быть только поэтому. Не могло. Не могут они убить невинную молодую девушку, только чтобы попытаться сманить его на свою сторону, только чтобы иметь призрачные шанс выудить из него хоть что-то…

— Что между Его Величеством Королём Элиотом и Нер-Рорг Тувэ?

— Любовь? — Ир деланно безразлично пожал плечами, чувствуя, как в его груди в тот самый момент от боли и горечи разрывалось, казалось бы, невозможно крепкое сердце.

— Вы уверены?

— Может, и не любовь. Откуда мне знать, что между ними? Если вы закончили, я пойду, — Ир отвернулся. Нужно было уходить. Не уйдет — точно вцепится в глотку Наставника.

— В таком случае не открывайте сегодня окна спальни, — Тимей снова улыбнулся. Той самой мягкой улыбкой, которая не шла ни ему, ни его словам. — Они всегда кричат.

Он заледенел. Засомневался. Расскажет и спасет Пеппу. Ледяным Озерам ничего не будет. А король? Есть ли ему дело до короля? Нет. И пусть Тувэ не сможет свергнуть Ярла, пусть… Зато Пеппа не будет гореть на костре.

Ир помедлил и пошел дальше по каменной дорожке. К замку. Он старался не опускать голову, держать спину ровно. Будто его не трогало, будто он не был побежден, не был унижен.

Но он был…

Ир бродил по замку тенью самого себя. Не мог вернуться в казармы, не мог посмотреть друзьям в лицо. Он позволил отправить в огонь свою женщину. Ту, которую только вчера утром собирался забрать с собой. Но он опоздал. Если бы только они уехали раньше, в тот же день, в ту же ночь.

— Ир, — тихий женский голос вырвал его из раздумий. На секунду показалось, что это Пеппа его звала. Он обернулся и разочарованно выдохнул. Всего лишь Нер-Рорг. — Ты говорил с Наставником?

— Говорил, — он болезненно хмыкнул.

— О чем?

— Ты спрашиваешь как Нер-Рорг или как друг?

— Не нужно этого, колдун, — она покачала головой, подступая ближе. Подождала, пока мимо пробегут служанки, и продолжила уже на северном наречии: — Просто ответь.

— Ты же уже знаешь. Не просто так ведь за тобой по пятам ходит Кая.

— Я хочу услышать от тебя. Мой колдун ты. Не она.

Ир звучно усмехнулся. Почти пренебрежительно. Он вообще-то хотел рассмеяться. Едко и зло. Но всякие эмоции иссякли, иссохли внутри него. Он был пуст, бессилен и ненавидел самого себя.

— Тимей предложил мне предать всех вас в обмен на жизнь Пеппы.

— И?

В груди зияла болезненная дыра. Ир, как маленькая девочка, просто захотел домой, где всё было просто. Где он мог быть сильнейшим, где его сила могла решить едва ли не любую проблему.

Он подошел к Нер-Рорг вплотную. Хотел словами причинить боль, сказать что-то едкое, сказать, что предал её. Но не смог. Тувэ была ему дорога. Несмотря на все размолвки, несмотря ни на что — по-прежнему дорога.

— И я выбрал Ледяные Озера. Надеюсь, когда придет время, ты поступишь так же.

— Ир, мне жаль… — он уже собирался уйти, но остановился. Ир не сомневался в её искренности. Но проклятая рана в груди…

— Жаль? — он едко хмыкнул. — Я просил тебя. Ты могла по крайней мере не мешать. А теперь тебе жаль?

— Я понимаю твою боль… — не смогла договорить. Он не дал. Перебил.

— Что ты чувствовала, когда Ярл скорбел по твоему отцу и братьям? — она потемнела лицом. Да-а-а, Ир попал в ещё незажившую рану. И испытал искреннее злорадное удовольствие. — Вот именно, Тувэ. Вот именно.

Он всё-таки, обогнув её, ушел.

До заката оставалась всего пара часов. Ир посидел у пруда, прошелся по саду, поковырял суп за ужином. Он ни с кем не говорил, только слушал, наблюдал.

Служанки больше не хохотали при виде его. Теперь они шептались, старались быстрее пробежать мимо. Как будто раньше они не знали, что он колдун, как будто раньше он был для них другим.

Они бросались обвинениями и в Пеппу. Так, словно никогда её не знали, словно она не была их подругой. Служанки вдруг начали находить в ней несуществующие признаки ведьмы. Мол, она угадывала мысли, предсказывала что-то…

Костры стали сооружать в опустившихся на замок сумерках. Ир насильно заставил себя смотреть. Потому что не мог помочь. Потому что он выбрал не Пеппу, а Тувэ. Если бы он мог взойти на тот костер вместо неё, если бы это гарантировало ей спасение… Но и этого он не мог. Никакого спасения не было. Она должна была сгореть из-за него, из-за того, что связалась с ним.

Вне всяких сомнений, пусть и не своими руками, но это он убил её. Убил девушку, которую любил, с которой надеялся прожить на севере долгую жизнь. У них могли бы быть дети, такие же талантливые, как он, и рыжие, как она… У них могло быть всё. И всё, что могло бы быть — сгорит в огне вместе с Пеппой.

Плащи читали заклинания, духовные наставники учили людей о том, что нельзя жалеть порождения темных чертогов. Ир слушал в пол-уха. Он смотрел, как поднимались высокие столбы, к которым будут привязывать девушек, смотрел, где собирались зрители, и с ужасом понимал: последним, что увидит Пеппа, будет тот самый пруд, у которого он учил её баловаться колдовством, у которого они жарко любили друг друга.

Солнце село. На заднем дворе замка стало совсем темно. Ир окинул взглядом серый дворец. Окна были и правда заперты. Все, кроме одного. В спальне Тувэ ставни оказались настежь распахнуты.

Рыцари выстраивались по одному перед сложенными вокруг столбов поленьями. Спиной к прислуге и некоторым придворным. Даже кто-то из города приехал.

Ир смотрел. Решил, что стоять будет до конца. До самого последнего вздоха, не отвернется, не закроет уши, не сомкнет веки.

— Их выводят из Южной Темницы, — обычно он мог почувствовать её приближение, но не в этот раз. Ир был разбит, рассеян и мог думать только о кострах. — Вам лучше уйти.

— Нет. Я буду тут. А вот тебе…

— Я всегда смотрю.

Ир удивленно приподнял брови, взглянув на неё. Камеристка была холодна лицом, но взор был направлен на столбы.

— Почему?

— Наверное потому, что не смогла защитить их.

— Ты просто не захотела, — Ир фыркнул. Посмотрел на столбы и снова помрачнел.

— Если вы так считаете, — она пожала плечами, — ваше право.

— Королеву ты сопроводила до самой плахи, а простые служанки не достойны такой чести? — он хотел уколоть её так же, как уколол Тувэ. Только слабых мест Камеристки, к сожалению, не знал.

— Я буду там, с ними. До последнего удара сердца.

Глаза Каи заволокло чернотой. Они стояли в отдалении. Никто, кроме Ира, не видел, как она, глядя в пустоту черными, как сама тьма, глазами, видела и переживала нечто такое… Словно и правда шла рядом с ними, словно там и для неё был приготовлен костер.

Трех девушек вели скованными по рукам и ногам, длинной цепью на талии они были сцеплены друг с другом. В грязных сорочках, босые, остриженные. Две из них рыдали. И только одна, с рыжими торчащими во все стороны оставшимися неровными прядками, опустила глаза и не издавала ни звука, только плечи едва заметно подрагивали, будто не от слез, будто ей просто было холодно.

Ир закусил щеку до крови. Глаза защипало. Он хотел подбежать, укрыть её своим плащом… Почти сорвался с места.

Маленькая костлявая рука Камеристки легла на тыльную сторону его ладони, и Ир замер. Просто замер. Она не тянула его, не пыталась остановить… Просто держала его ладонь своей. И он сжал её руку в ответ, продолжая смотреть.

Пальцы Пеппы были в крови, руки обожжены до локтей. Кожа в некоторых местах была почти черной. Она хромала, едва переставляя ногами и то и дело спотыкаясь. И всё не поднимала головы.

Плащ подгонял девушек. Та, что шла впереди, стала идти быстрее, разрыдавшись ещё громче. Пеппа едва поспевала. Он только краем глаза сумел увидеть часть лица. Она вся, казалось, была перемазана в грязи.

Девушки истошно вопили, сопротивлялись, сыпали проклятиями, не давали себя привязать.

Ира вдруг осенило. Что-то не так… Пеппа… Пеппа не сопротивлялась.

Камеристка сильнее сжала его ладонь. Он опустил глаза. Её щеки были влажными, но глаза по-прежнему сияли темнотой. Она плакала. Может, всего ничего, может, только пару слезинок уронила, но Кая чувствовала и дала это увидеть.

Ир вернул взгляд к столбам. Позвоночник прострелило ужасом. Он увидел Пеппу. Она подняла голову. На распухшем лице не было глаз. Они были выжжены. Магией. Его Пеппа уже была ни жива ни мертва. Поэтому не сопротивлялась, поэтому не плакала, поэтому едва поспевала. Она не видела, не знала; скорее всего, её сознание затуманилось от боли и пережитого ужаса.

Что было в последний миг перед её взором? Темница? Плащ? Что она видела в тот самый миг, когда вокруг неё сгущалась тьма?

Он боялся, что Пеппа увидит пруд, место их встреч, но она на самом деле не могла видеть ничего…

Ир должен был смотреть. Но не смог. Закрыл глаза. Это было слишком даже для него. Он видел многое, но ужаснее покалеченной Пеппы, казалось, не было ничего…

Тяжелый вздох Камеристки заставил его открыть глаза. Она всё смотрела. Смотрела и смотрела. Не отводила взгляда.

— Пеппа наконец сможет упокоиться.

— Не говори мне. Я не хочу… не могу…

— Прошу прощения. Мне не впервой, так что я… — она замялась, моргнула несколько раз и снова уверенно посмотрела на столбы, к которым уже привязали девушек.

Вспышка, и бревна загорелись. Ир против воли глубоко вдохнул. Костры охранялись сильным колдовством. Прежде, чем он сумел бы прорваться сквозь него и прекратить муки девушек, они бы уже сгорели. И Ир ничего не стал делать. Только сжал ладонь Камеристки сильнее.

От криков закладывало уши. Но даже так было слышно, как толпа радовалась торжеству справедливости, как воспевала Благого Демиурга. Людские счастливые возгласы мешались с воплями девушек, с криком его Пеппы… Ир мог поклясться, что ничего не слышал страшнее в своей жизни.

Он позорно замер. Напуганный, поглощенный ужасом, Ир, один из сильнейших колдунов севера, был готов спрятаться за спину Камеристки.

Они всё кричали и кричали, и чем громче были крики, тем более восторженными становились зрители.

У Ира сдавливало грудь, перехватывало дыхание.

Это было безумие. Невероятное, невозможное…

Первой перестала кричать ослабленная Пеппа. Ир облегченно выдохнул. Конец, она больше не страдала.

Затем девушка слева. И справа.

Камеристка разжала его руку. Глаза снова стали обычными, человеческими.

Огонь погас. Раздались аплодисменты. Кто-то предложил тост, и только тогда Ир увидел накрытые столы чуть дальше от толпы, за спинами людей. Он отступил в тень, оперся на холодную стену замка и осел на траву, схватившись руками за голову.

Заиграла веселая музыка, полилось вино. Несколько пар пустились в пляс. А на столбах продолжали висеть обугленные тела ни в чем не повинных девушек.

Ир впервые видел, как Церковь Благого Демиурга казнит ведьм.