Карабинер (СИ)

Глава 39. Дом

Я кинулась ему на сильную шею сразу же, как Зейд вошёл в палату. Невыносимо было не чувствовать мужское тепло и не знать, что происходит.

Карабинер обвил талию и притянул к себе, вдавил с такой силой, что стало трудно дышать. Он пах всё также специями, только сейчас к их запаху добавилось лекарство. Его заштопали в больнице, вправили нос.

— Испугалась? — он проводит ладонью по волосам, и я мурчу от удовольствия. Напряжение меня так и не отпустило, тело всё ещё сводило от страха. — Через несколько часов мы будем уже дома. Самолёт ждёт нас.

Как только сменились декорации и мы оказались в цивилизации Зейд снова превратился в Карабинера без эмоций. Сдержанный. Холодный и не многословный.

— Что с Арландо? Кто эти люди? — вопросов очень много, и я хочу получить ответы на них. Чтобы выжить в его мире, нужно разобраться в правилах. И я готова. — Всё хорошо?

— На некоторые вопросы лучше не знать ответов. — Его слова говорят намного больше, чем Зейд хотел сказать. Например, я понимаю, что Арландо уже мертв, а эти люди совсем ему не друзья и с ними нужно быть осторожнее. — Пошли.

Мы спускаемся, выходим из частной больницы к затонированной машине у самого входа с водителем, припаркованной среди множества других. У одной из них стоит мужчина в возрасте с благородной сединой в волосах. Кажется, я его когда-то видела по телевизору, но не могу разобрать где и когда.

— Забыл совсем о подарке на вашу свадьбу. — У мужчины был очень приятный тембр голоса. Он держал в руках красивую коробку с большим бантом. Смотрел он исключительно на Зейда. Многозначительно так. — Возраст всё-таки сказывается на мне, становлюсь забывчивым, мягким.

Мужчина оттолкнулся от машины, чтобы подойти к нам.

— Да неужели? — Усмехается Карабинер. Между мужчинами нет теплоты. Наоборот. Они как будто на ринге, а главный смысл спрятан между строк разговора.

— Наташа, примите, пожалуйста, скромный подарок от меня. — Мужчина поворачивает голову ко мне. Он первый, кто обратился ко мне по имени. Вздрагиваю. Я принимаю из его рук тяжёлую коробку и благодарю мужчину, чувствуя, как рука на моей спине начинает давить немного сильнее, чем до этого. Это нервирует. — Что ж, до свидания. Зейд, я заеду к тебе на следующей неделе, обсудим дела.

Мужчина исчезает в своём шикарным авто, а мы садимся в свою машину на заднее сиденье. Зейд сразу же закуривает, а я смотрю на коробку и не решаюсь открыть её.

— Если хочешь, выброси. — Бросает невзначай Зейд, но мне интересно посмотреть, что внутри.

Я распускаю бант, снимаю крышку и заглядываю внутрь. Чувствую, что Карабинер смотрит вместе со мной.

Внутри лежала старинная, скорее всего антиквариат, рама с фотографией. Что-то подсказывало мне, что рама изготовлена из чистого золота. Страшно подумать, сколько она стоит. Но завораживало совсем другое.

Фотография.

В раму была вставлена наша с Зейдом фотография с ужина в особняке у Андреа. Мы стояли вместе, прижимаясь к друг другу. Выглядели мы абсолютно счастливыми, несмотря на то что никто из нас не улыбался.

Я смотрела вниз, слегка прикусив нижнюю губу. Лицо так и сияло изнутри, щеки порозовели от смущения. Видимо я так реагировала на руку Зейда на своей спине.

Карабинер на фотографии серьёзно смотрел на меня, словно желая съесть. Была некая одержимость в его взгляде.

Это была первая и единственная наша совместная фотография.

— Это намёк, да? — Спрашиваю у Зейда. — Предупреждение, что он знает всё о тебе и контролирует?

Правый уголок губ Зейда приподнялся, мужчина посмотрел на меня с нежностью.

— Красивая фотография. — Он выдыхает горький дым и выбрасывает окурок в окно. — Прав был дрыщ, камера тебя любит.

Иногда тишина говорит намного больше, чем слова.

Остаток пути мы молчали. Я пыталась угадать, кто этот загадочный мужчина, а Зейд что-то изучал в телефоне. После всего пережитого я не испытывала волнение, приняла как данность тот факт, что за Зейдом следят.

Машина привезла нас к частному самолёту. Мы поднялись на борт и сразу же пошли в спальную комнату. К моему удивлению, Карабинер заснул первее меня, откинувшись на кровати. Он выключился, стоило ему лечь на кровати. Я примостилась рядом с ним и попыталась выдохнуть.

Какое-то время я прислушивалась к мирному сопению Зейду, а потом погрузилась сама в беспокойный сон. Когда проснулась, Карабинера уже не было в спальне, а самолёт приземлился в Риме и стоял у ангара.

Зейд успел переодеться в чёрный костюм и чёрную рубашку, вновь становясь воплощением агрессии. Мужчина снял лейкопластыри лица, игнорируя предписания врача. Ему было просто безразлично, как он будет выглядеть и как срастется нос. Зейд был погружен в планшет, изучая неотложные дела, оставалось только догадываться, касаются ли они событий на Сардинии.

Стоило мне появиться в салоне, как мужчина поднял голову и отложил планшет в сторону.

— Не хотел будить тебя, решил подождать пока ты проснешься сама. — Это было очень мило с его стороны. Я подошла и села рядом с Зейдом, на Сардинии я очень изменилась, моя симпатия к мужчине стала прочнее, а жажда к жизни — сильнее. — Сейчас нам придётся разъехаться, водитель отвезёт тебя домой, а поеду на работу, нужно уладить дела, которые простаивали в моё отсутствие. Возможно, я буду поздно или не приду сегодня вечером. Не стоит беспокоиться.

Расставаться с Зейдом совсем не хотелось. Легко сказать не беспокоиться, когда ты не можешь физически перестать нервничать.

Сглатываю. Не могу скрыть разочарования.

— Всё, что случилось на Сардинии позади, все кто был замешан или просто косвенно участвовали в попытке нас убить, уже мертвы. — Если он думал, что это должно меня успокоить, Зейд сильно ошибался. — Чуть позже мы вернёмся к этому разговору, и я постараюсь ответить на твои вопросы, а сейчас у меня действительно нет времени, Малыш. Нужно выдвигаться.

Зейд поднимается на ноги и подаёт мне руку, чтобы помочь подняться. Только сейчас я понимаю как сильно у меня болят ступни после прогулки в носках. Кривлюсь и чувствую, как мужчина подхватывает меня тут же на руки. От Карабинера никогда не укрывается ничего.

Только от тебя зависит какой я буду дома.

Со мной на руках Зейд спускается по трапу и усаживает меня в машину и быстро проводит рукой по волосам, касается подбородка. Я смотрю в чёрные глаза и не вижу ничего, но теперь уже знаю, как много там скрыто.

Такой разный, объемный… Я хочу узнать его настоящего.

После всех пережитых приключений квартира Зейда по-настоящему ощущается домом. Я радостно принимаю душ, смываю с себя все ужасы прошедших дней и иду на кухню, чтобы сделать себе кофе. Рамку с фотографией я ставлю на самое видное место в гостиной, как напоминание, что никогда нельзя расслабляться.

Я прекрасно выспалась в самолёте, поэтому немного походив по дому, где кто-то определённо убирался всё это время, я отправилась в самое сердце Рима, желая прогуляться и купить продуктов. Дома было скучно одной, мне хотелось прогуляться по любимым удочкам и насладиться атмосферой Рима.

Улочки с кафе и счастливые туристы меня успокаивают, кажется, что пока я в самом эпицентре событий, никто не может меня обидеть. Решаю съесть ягодный джелато на уютной веранде кафе, сажусь за столик в тени и с удовольствием принимаюсь за клубничное мороженое.

— Наталия Комарова? — русская речь немного застаёт меня врасплох, зависаю с ложкой мороженого. Медленно поднимаю голову. Надо мной стоит молодой секретарь из посольства, тот самый, что беседовал со мной и оформлял документы. Сергей, кажется.

— Здравствуйте. — Приветствую его, облизывая быстро липкие губы. Удивительно, что парень меня запомнил. Я бы не узнала его, если бы он не поздоровался со мной первым.

— Могу присесть? — Не дожидаясь ответа, парень садится на соседний стул. — Не ожидал увидеть Вас одну в центре Рима.

Странный комментарий от человека, которого я вижу во второй раз в жизни. Скорее всего Сергей вышел из офиса на обед, на парне была белоснежна рубашка и классические брюки.

— Почему же? — Отодвигаю мороженое, аппетит пропал. При нашей встрече в посольстве парень был достаточно холоден ко мне, наш разговор не продлился и пяти минут.

Мой вопрос вызывает у него снисходительную улыбку.

— Позавчера я переделал все записи в вашем личном деле, тщательно убирая из него уголовные аспекты и любые следы, что Вы были в тюрьме. — Сглатываю вязкую слюну. — Также, мне пришлось сделать отметки о вашем замужестве и получении второго гражданства. Очень неожиданно. Обычно девушки вроде Вас пропадают без вести.

Кроме нас с парнем на веранде никого не было. В кафе заходили дети за мороженым, покупали его и шли дальше гулять. Но мне всё равно было не по себе от такого разговора в общественном месте.

Я обхватила руками подлокотники стула, пытаясь не показывать своего волнения. Для чего он мне всё это рассказывает?

— Сергей, думаю, Вы знаете кто мой муж, и не понимаю на что вы рассчитываете, когда это всё говорите мне. — После Арландо и Арлика меня было трудно напугать очередными пустыми угрозами. Тем более, я не была уверена, что это не очередная проверка Зейда.

Чем больше я смотрела на парня, тем меньше он мне нравился. Ехидное выражение лица раздражало, парень говорил надменно, считая меня продажной девкой, что готова на всё ради того, чтобы замять уголовное дело.

— Ты умная баба, Наташа. Вышла замуж, чтобы замять постыдное дело. Тебе удалось совершить невозможное — женить на себе Хегазу. У меня нет сомнений в твоих возможностях. — Парень посмотрел на меня оценивающе, видимо хотел понять, чем я могла зацепить Зейда. Видимо, как и все, он не нашёл во мне ничего особенного. — Поэтому ты должна понимать, что рано или поздно, Хегазу наиграется с тобой и отправит кормить рыб в Тибре. Такие, как он не отпускают, исключительно избавляются.

Манера разговора парня заставляет меня убедиться в том, что он импровизирует, Карабинер его ко мне не подсылал.

Сергей очень резко перешёл на «ты», разговаривая со мной как с мушкой, которую можно прихлопнуть в любую минуту.

— И что ты предлагаешь? — Думаю, если он позволяет говорить со мной таким фамильярным образом, я тоже могу себе позволить перейти с ним на ты.

— Сделку. Информацию о Хегазу в обмен на возвращение в Россию дипломатическим бортом. Даже Хегазу не сможет его остановить. — Меня поразило сразу две вещи. Во-первых, то, как все интересовались Зейдом, а, во-вторых, «даже Хегазу не может остановить». Значит, власти и силы у Карабинера было в Италии предостаточно.

Удивительно, но у меня не похолодели руки, и я не теряю дар речи.

— Почему ты уверен, что за мной сейчас никто не следит? Если я одна здесь, это не значит, что мой муж позволяет мне одной гулять по городу. После нашего разговора ты можешь не добраться до посольства. Откуда такая уверенность в себе? — Сергей сильно бледнеет, он явно не подумал об этом. Парень здесь по своей глупой инициативе. Чувствую это. — Мой ответ — нет. Я не буду следить за Зейдом Хегазу.

Поднимаюсь на ноги, оставляя растаявшее мороженое и не прощаясь ухожу из кафе. Побег на Сардинии научил меня главному — никому нельзя доверять.

Я захожу в магазин и покупаю продукты, хочу приготовить что-нибудь домашнее. Карабинер говорил, что ему нравится есть дома.

Не придумываю ничего лучше, чем приготовить домашнюю пиццу, больше напоминающую пирог из-за обилия начинки, но мне ужасно хочется ароматный кусочек, он напоминает мне праздничные дни в детском доме, когда мы делали пиццу из остатков еды в холодильнике.

Зейд приходит поздно ночью, по его лицу не понятно устал он или нет. Лишь ссадины напоминают о незабываемом отпуске на Сардинии.

— Не спишь? — мужчина быстро скидывает пиджак и заключает меня в объятия, целует и вжимает в стену. Без лишних слов и прелюдий. В его стиле. Он привык получать желаемое сразу. Язык проникает в рот, пробует на вкус и исследует его. Поцелуй вызывает мурашки и заставляет забыть обо всех вопросах и сомнениях.

Карабинер напоминает оголодавшего зверя, вернувшегося с охоты. Он терзает мои губы, колет щетиной и не даёт сделать и вздоха, заполняет собой.

— Хочешь кушать? — Заставляю себя прервать поцелуй, смотрю на него снизу вверх, потираюсь носом о колючий подбородок. Мужчина не бреется каждый день, предпочитает ходить с небрежной щетиной, предающей ему суровости, но сейчас он зарос и щетина начала складываться в бороду.

Карабинеру бы подошла борода. Подлецу всё к лицу.

— Хочу тебя. — Отвечает он коротко, снова накрывая мои губы. Хочется напомнить ему, что он задолжал разговор, но я просто не в состоянии и двух слов связать. Мозг превращается в кисель.

Зейд снимает моё домашнее платье, стаскивает его и бросает на пол. Сжимает голую грудь, поглаживая большим пальцем каменный сосок и издаёт тихое рычание. Мужчина отрывается от моих губ, спускается ниже. Прикусывает шею, тянется к груди, нетерпеливо берёт в рот сосок и посасывает его, напоминая грудного ребёнка.

Сейчас он не особо настроен на предварительные ласки, чувствую, как ему не терпится войти меня.

Грубая щетина царапает нежную кожу, распуская зуд по всему телу. У меня начинает чесаться каждый сантиметр кожи, но хуже всего между ног. Плоть там изнывает, так хочет, чтобы Карабинер добрался уже и до неё.

Двухдневное воздержание даёт о себе знать, Зейд снимает с меня трусы прямо в коридоре и входит стоя с одного толчка, наполняя собой. Получается слишком остро и чувствительно, вскрикиваю и становлюсь на носочки, чтобы хотя бы немного ослабить натяжение.

Его дикость меня заводит. Его близость окрыляет.

Я с удовольствием принимаю его. Прогибаюсь и подстраиваюсь.

Карабинер толкается медленно, всматривается в моё лицо, наблюдает внимательно, слизывая каждую эмоцию. Ему нравится, как я морщусь, кусаю губы и изнываю от сильного распирания внутри меня.

Зейд поворачивает меня лицом к стене, входит сзади, быстро наращивает темп.

Квартиру заполняют пошлые шлепки, мои стоны и глухой стук наших тел о стену.

— Мы впервые трахаемся как муж и жена. — Напоминает Зейд, и у меня от этого в глазах темнеет. Я не привыкла к тому, что этот человек — мой муж. По-настоящему.

Карабинер натягивает мои волосы, заставляя откинуться на него. Он проводит языком по шее, слизывая с меня пот.

Я невольно думаю, что несмотря, что мы муж и жена, он продолжает трахать меня как шлюху. Неистово. Ненасытно и порочно. Не знаю, против ли я?

Мы кончаем одновременно, Зейд заполняет меня спермой, которая начинает тут же стекать по бедрам, стоит ему выйти из меня.

— Так что насчёт ужина? — спрашивает мужчина с невинным выражением лица, застегивая брюки.

— Сначала я в душ. — Показываю ему свои липкие ноги и одинокую белую струйку, стекающую к колену. Вид у меня потрепанный после секса, нужно привести себя в порядок.

— Тоже неплохо. Составлю тебе компанию.

Почему-то у меня нет сомнений, что до ужина так и не дойдут руки.