Кофе, кот, мужчины и я

Глава 17

Я прямо чувствовала эту ярость из переноски, пока мы ехали в такси: ее словно окутывало адреналиновое облако. И, в принципе, могла понять Пикса. На его месте тоже злилась бы. Дома открыла решетку, и он направился в туалет, задрав хвост и презрительно им подергивая. Скрежет оттуда раздался такой, что кот, по идее, должен был продрать насквозь лоток, кафель и перекрытия. И провалиться вниз к соседям.

— Ну ладно тебе, давай мириться, — предложила я, когда он вышел, и показала банку утиного паштета. — Хочешь?

Иди на фиг, София! Или еще дальше.

Усевшись посреди коридора, Пикс задрал заднюю лапу, растопырил ее и начал демонстративно вылизывать между пальцами. То есть между подушечками.

— Нет, ну правда. Я понимаю, что ты недоволен, но это для твоего же блага.

Для твоего. Чтобы тебе жилось спокойнее. И для докторишки твоего, который денег заработает. Даже не подходи ко мне.

Развернувшись, он степенно удалился в комнату и забился под кровать. И ужинать не пришел.

— Ну и ладно, — сказала я, заглянув туда. — Сиди. Жрать захочешь — выйдешь.

В ответ сверкнуло неопределенно-желтым. Видимо, две половины на этот раз были полностью солидарны.

Не выйду! Никогда-никогда-никогда. Умр-р-ру, но не выйду!

— Шантажист! Я тебя, между прочим, предупреждала, что если ты кот, яйца придется отрезать.

Дура! Втюрилась в этого живодера! Что ты в нем нашла, Соня? Зубики, ушки, клещики! Фу, гадость! Прикинь, он тебе в постели так будет говорить: ножки, попка, сисечки.

— Кот, а ты не охренел ли?

Я запустила под кровать тапок, о чем тут же пожалела: теперь ведь придется шваброй вытаскивать. Возможно, вместе с котом.

А чего охренел-то? Вам можно было мою половую жизнь обсуждать, да? Что, не нравится? Все, иди отсюда, не буду с тобой разговаривать.

— Ну и черт с тобой! — я тоже разозлилась.

Нет, ну паршивец какой, а?

Ушла на кухню, разогрела гречу с котлетой, потом сварила кофе. Посидела у окна, глядя, как во дворе качается на ветру фонарь. Сегодня, когда мы шли в клинику, так отчетливо пахло снегом. Значит, вот-вот зима.

Я любила первый снег. Ощущение чего-то нового, одновременно знакомого и незнакомого. Как будто переворачиваешь страницу и начинаешь с чистого листа. Хотя и знаешь, что снег этот не сегодня-завтра растает, все вокруг станет еще мрачнее и грязнее.

А вообще мне всегда хотелось жить за городом. В каком-нибудь крохотном поселке на десяток домов, где все друг друга знают, но при этом каждый сам по себе, в своем маленьком царстве. Зимой выходить в заметенный снегом сад, кормить снегирей. Гулять по морозу, пока сама не стану щеками как снегирь. А потом сидеть в тепле у камина, в мягком пушистом свитере и монгольских носках, пить кофе с корицей…

А между прочим, я могла бы продать бабушкину квартиру и купить маленькую дачку где-нибудь на Карельском перешейке. Еще не поздно.

Вот так и бывает, когда две мечты сталкиваются. Возможность реализации есть, но выбирай: или то или другое.

В конце концов, оформить квартиру в собственность и что-то с ней сделать я смогу только в марте. Не буду решать что-то сейчас. Начну заниматься тем, что в любом случае лишним не будет. Завтра заберут шкафы, и можно приступать, как сказала Лида, к обдирке. А еще завтра начну собирать согласия жильцов. Все равно ждать, пока разберут и вынесут. Игорь Ильич прислал мне образец такого согласия, я распечатала его и положила в папку. Укладывая ее в сумку, чтобы взять с собою, достала стикер с телефоном Сергея.

Вот же кот! Ушки-зубки… попка…

Бр-р-р!

Да и вообще! Он милый, конечно, и нравится мне, чего уж там. Но хотел бы — пригласил бы куда-нибудь. Или мой телефон попросил, а не свой дал, чтобы насчет кастрации кота договориться. Так что просто пусть будет симпатичный ветеринар. Даже если он называет ушного клеща клещиком. У каждого свои недостатки.

Но вообще-то тут есть о чем задуматься. Не о Сергее, а в общем-целом. Притягивает ко мне кот-химера приятных мужчин или просто масть пошла в руку, но что-то не стремятся эти самые приятные мужчины к сближению. Ни Степан, ни Юра, ни Сергей. Просто находятся где-то поблизости, на орбите.

Но ведь и я, положа руку на сердце, не особо стремлюсь. Сделает кто-то первый шаг — хорошо, нет — ну и ладно. Была бы я еще в кого-то влюблена, тогда можно было бы переживать. А вообще это состояние паузы, когда переживать не из-за кого и не из-за чего, тоже по-своему приятно.

Покой. Релакс.

Главное — чтобы оно не затянулось слишком надолго. Все хорошо в меру.

Телефон я забила в контакты, обозначив как «Сергей-ветеринар». Бумажку хотела выбросить, но почему-то стало жаль. Положила в ящик стола.

Ага, как военный трофей. Или реликвию.

Нет, это не кот съехидничал опять, это я сама.

Над очередным новогодним мерчем я просидела до полуночи, пока глаза не начали закрываться. Умылась, влезла в пижаму, подумала и пошла на кухню. Паштет оставлять на ночь не стала — вдруг и правда всерьез объявил голодовку, — но сушки в миску насыпала от души. Легла, выключила свет и уже начала дремать, когда под кроватью зашебуршало.

Выбравшись, Пикс запрыгнул мне в ноги. Поддел башкой одеяло и осторожно куснул за палец.

Ладно, Сонька, так и быть. Ты дурочка, конечно, и хотел я уйти от тебя, но ведь пропадешь же без меня. Жалко.

Куснул еще раз, спрыгнул, отправился на кухню и захрустел кормом. Ну а я рассмеялась и с легким сердцем провалилась в сон.