Кофе, кот, мужчины и я

Глава 6

По правде, я немного побаивалась. Игорь Ильич был прав: нашествие незнакомых людей — как-то стремновато. Но просить его побыть со мной в квартире было уже неловко, отказалась ведь. Поэтому позвонила подруге Лиде. Та согласилась прийти, и не одна, а с мужем.

С Лидой мы вместе учились в университете промышленных технологий и дизайна, только она дизайне интерьера, а я на графдизайне в рекламе. Заодно я собиралась закинуть удочки насчет проекта антикафе. И ей заработок, и мне уверенность, что все будет сделано как надо.

Лидкиного мужа звали Валентином. Сама она называла его Валиком, а я — про себя, разумеется, — Валенком. Был он огромным, ленивым и добродушным. И работал охранником в банке. Одному богу известно, что и как он там охранял. Я, глядя на него, вспоминала мамину соседку Алину. Та завела алабая — чтобы сторожил квартиру. Здоровенная псина, но такая же сонная и ленивая, как Валик-Валенок. Квартиру Алинину все-таки обнесли. И алабая заодно прихватили. Впрочем, выглядел Валик внушительно, а большего от него и не требовалось.

Мы приехали пораньше, почти за час до назначенного времени, и Лида с Валиком тоже выбрали себе что-то нужное. Ну а потом цепочкой потянулись соседи.

Одни стеснительно оглядывались, спрашивали, правда ли можно брать что угодно. Благодарили, говорили о бабушке что-то хорошее. Другие деловито осматривали квартиру, без лишних слов выбирали и уходили. А были и такие, кто заявлялись с огромными клетчатыми сумарями, куда грузили все подряд.

«Здрасьте», «спасибо»? Ну да, как же! Это вы, девушка, должны в ножки поклониться за то, что помогли вам хлам вынести.

К вечеру в квартире осталась только громоздкая мебель: шкафы, кухонный гарнитур и кровать. Столы, стулья, кресла и диван один из соседей увез на дачу, подогнав грузовик.

— Запости в «Отдам даром», — посоветовал Валик. — Заберут.

Не откладывая в долгий ящик, я сделала фотографии и отправила объявления в сообщества. Кровать тут же забронировали.

— Как только все вывезут, можно потихоньку приступать к ремонту, — подвела итог Лида. — Вернее, к обдирке. Предварительно.

Мою идею она восприняла с энтузиазмом — если не сказать с восторгом.

— Здорово, Сонь! Мы с Валиком пару раз были в таких антикафе. В одном котики, в другом просто приятно посидеть. Только надо какую-то свою особую фишечку придумать, а то их уже много развелось по всему городу. Ты эскизы сделай, а проект я потом подготовлю потихоньку. Ведь время есть?

— Время-то есть, но проблема в том, что надо будет получить согласие всех собственников. А если они упрутся?

— А если они упрутся, говори, что тогда продашь квартиру маленькой узбецкой семье из пятидесяти человек. Или компании наркодилеров. Или девушкам с низкой социальной ответственностью.

— Причем все это может быть в одном флаконе, — добавил Валик. — Пятьдесят узбекских девушек и наркодилеров. Маленькая семья, да. И никто тебе не запретит. По документам добросовестно продала одному добросовестному покупателю. И умыла руки. А дальше он может там хоть бордель устроить, хоть наркопритон, хоть резиновую квартиру для мигрантов, это уже не твои проблемы.

— Случай, а чего Кирюха-то? — запоздало удивилась Лида. — Не смог? Логично было бы ему тебя постеречь здесь.

— Кончился Кирюха, — вздохнула я, потому что мозоль, несмотря ни на что, болела. Отношения рвать всегда непросто.

— Блин… И кто кого уволил? Надеюсь, ты его?

— Я.

— Сонь, ну и молодец, — она обняла меня, а Валик покивал согласно. — Не переживай. Он правда мутный какой-то. Я тебе не говорила, но…

Прекрасно! Никто мне не говорил, но все считали, что он мутный. Кроме меня. До поры до времени. А теперь я тоже была с этим согласна.

— Хочешь, Сонь, я тебя с друганом познакомлю? — предложил Валик. — Мы в одной смене в банке. Нормальный парень. Мужикатый немного, но зато хозяйственный.

— Отстань от нее! — потребовала Лида, пока я соображала, как бы повежливее отказаться. — Это ты про Рубилова, что ли? Ты чего, он на двоих детей алименты платит! Сонька себе получше найдет. Вот у тебя днюха будет, пригласим побольше неженатых.

— Ребят, — рассмеялась я, — спасибо, конечно, но не надо пока. Я ж не старая дева, у которой часики тикают.

— Часики у всех тикают, — возразила Лида. — Мы с тобой и так уже потенциально пожилые первородящие. Чего ржешь? Они так в роддомах называют тех, кто старше тридцати. Нет, даже двадцати семи. Или двадцати восьми? Короче, Маринка в двадцать восемь рожала, ее точно так обзывали, она говорила.

— А которые в сорок первый раз рожают? — заинтересовался Валик. — Вообще старухи?

— Наверно.

Тут пришло сообщение от мужчины по имени Степан, забронировавшего кровать: он спрашивал, когда можно забрать.

«Да хоть сейчас, — ответила я. — Только разбирать надо. Это дабл, ее целиком даже не вынести, не то что увезти».

«А завтра можно?»

«Давайте завтра. Во сколько?»

«В четыре нормально?»

«Хорошо, жду», — ответила я и скинула адрес.

— Ну вот, — подмигнул Валик, — Степан еще какой-то подвалит. Дуня, примечай.

— Валька, ну ты совсем рёхнутый, что ли? — возмутилась Лида. — Наверняка нищеброд какой-то, если прям так на халявную старую кровать набросился. Нафига Соньке такое счастье? У тебя смена с утра завтра?

— Да.

— Ну и прекрасно, значит, сразу же из банка дуй сюда. Как раз успеешь. Подстрахуешь.

Может, у Валика имелись какие-то другие планы, но возражать он не рискнул. В их паре, несмотря на кажущуюся мягкость, ведущей была Лида, державшая мужа в железном кулаке.

— Окей, — пожал он плечами. — Подъеду. А теперь пойдемте куда-нибудь пожрем. Мы это заслужили.