Кольца Мирты

Глава 16

— Выздоровление Его Высочества займет около двух десятков дней…

— Герцога, — Ройс ровно поправил Марена, не прекратив наблюдать с края площадки за жизнью Храма, кипевшей внизу.

Их появление точно взбодрило всех обитателей… Особенно тех, кто к служению Пресветлой не имел никакого отношения.

— Да, ты прав… уже Герцога, — в голосе Жреца была слышна печаль.

Это и подкупало Ройса в Марене, несмотря на всю мудрость, даруемую силой Пресветлой, невзирая на опыт и знания, он сохранил человечность и сострадание, умение сопереживать. Хорошо, наверное, что при первой встрече Ройс так и не решился расстроить Инди, оставил жрецу жизнь…

Горькая ирония мыслей вызвала кривую усмешку на его лице.

Потом их слишком многое связало: именно Марен провел свадебный обряд, буквально через несколько дней после благословения Герцога. И он же нанес Ройсу на руку татуировку кровью принцессы, вводя его в правящую семью, навек связывая с женой… Но Ройс был только рад этому, не чувствуя ни боли, ни протеста.

Долгие разговоры, когда Инди нуждалась в совете Жреца. Не только с его женой, но и с самим Ройсом, когда уставшая Инди засыпала в отведенной им комнате… Или была настолько мудра, что дарила мужу это время освоиться, поговорить с человеком, который действительно мог дать ответы едва не на любые, возникавшие у Ройса вопросы. И никогда не использовал бы эти разговоры против него или принцессы.

Ройс хотел понять и узнать Мирту, лучше познакомиться с миром, велением случая или судьбы теперь ставшим ему родным, а далеко не все спешили действительно принять безродного наемника, которого принцесса «вздумала осчастливить».

Хотя Ройс и не искал их признания или принятия. Никогда не стремился к чему-то подобному. Ему хватало любви и счастья одного человека во всех мирах — Инди, и преданности его людей, оставшихся со своим капитаном там, где он решил осесть.

Однако он прекрасно понимал, насколько ценно общение с Мареном, тем более в такой ситуации. Да и сильный козырь перед лицом остальных — поддержка Верховного Жреца.

Впрочем, появились у Ройса и новые друзья. Личная стража герцогской семьи, вверенная под его руководство с момента прибытия, теперь куда охотней и искренней подчинялась приказам нового Главы стражи внутреннего круга. Простые солдаты, да и их командиры, не только признали его авторитет, власть и право на командование. Казалось, их привел в воодушевление и восторг выбор принцессы. Словно бы, став его женой, она признала важность и величие военной касты, как таковой. И едва не каждый солдат, ранее не особо охотно и даже с ленцой выполнявший требования и приказы команды Ройса, теперь стремился выслужиться и проявить себя, чтобы они его заметили и одобрили.

От желающих попасть в узкий круг тех, кому Ройс доверил бы охрану герцогской семьи, не было отбоя. Каждый солдат личной гвардии теперь приходил на тренировки и муштру, которые проводили Кайл и Фил, не по принуждению или приказу, а с таким рвением, что пришлось составлять график тренировки взводов. Несколько раз в десять дней появлялся на таких учениях и Ройс, чтобы лично следить за боями, умениями, навыками и сплоченностью новой «мини-армии».

Стремились попасть в эти отряды, отчего-то мгновенно получившие едва ли не легендарный статус в Мирте, хоть и не было никаких столкновений или конфликтов, и гвардейцы дворцовой охраны.

А вот с вояками из вассальных армий управителей провинций и дворян было сложнее… Тут авторитет Ройса целиком и полностью зависел от того, как сам феодал относился к выбору Пресветлой для их принцессы. И симпатии распределялись далеко неоднозначно…

На словах и для видимости противников не имелось, но Ройс прекрасно умел различать лживость заверений и обманчивое радушие. Только его не заботило подобное, кроме разве что абсолютной необходимости быть уверенным в безопасности любимой и ее семьи, а потому еще более насущной потребности как можно быстрее создать верную и сильную армию личной охраны…

Правда, казалось, что если и имелась какая-то угроза ранее, о чем свидетельствовала попытка отравить Инди, то в тот момент все словно притихло… И хоть убейте его, Ройс не мог понять, к какой цели может стремиться подобный заговор, учитывая новые данные, открывшиеся ему об устройстве этого мира и связи Мирты с герцогской семьей?! Ну кому придет в голову разрушить все?! Ради чего, демоны?!

Ответа он не находил.

Недоброжелатели, если существовали таковые, будто бы затаились, присматриваясь к новому фактору в их плане. Ни Ройс, ни вверенные ему люди из личной гвардии, не могли обнаружить никаких признаков заговорщиков и при всем тщании. А ведь Алекс, командир гвардейцев, будучи наследником разорившегося, но древнего баронства, а оттого в раннем возрасте присланный в услужение к Герцогу, вырос до своего нынешнего поста при дворе. И, следовательно, прекрасно ориентировался и в сложных отношениях дворян, и в столичных интригах.

Они с Ройсом довольно быстро нашли общий язык, и теперь уже вместе внимательно следили как за реакцией дворянства, так и за обстановкой в Мирте, стараясь учитывать малейший нюанс, который мог бы повлиять на безопасность наследников.

Хотя — и демоны Буадэ ему в свидетели! — было не так и просто, с наскоку разобраться в искренности знати и их реакции. Тем более что ранее у Ройса и подобной задачи не имелось, а Инди не хотелось в это вовлекать.

Впрочем, и в самой герцогской семье реакция на счастье Инди разнилась…

Герцог, после того утра, когда они пришли к нему, и единственного промедления, безоговорочно принял Ройса. Фредерик открыто признал выбор принцессы, без колебаний доверив зятю управление личными военными частями, передав едва ли не большие полномочия, нежели имел даже наследник. А в том, что касалось охраны и организации военных, отдал все рычаги управления. У Фредерика имелись далекоидущие планы объединить большую часть вассальных армий в единое войско и структуру, по примеру некоторых миров, которые казались ему куда более «рациональными» в данном вопросе. И тут он готов был все командование вверить в руки Ройса…

Возможно, Фредерика все же терзали военные амбиции, стремление к которым Ройс отметил в нем с первой встречи. Сейчас бессмысленно гадать. Но действительно жаль, что они просто не успели осуществить задуманное…

Этого ли опасались заговорщики? Сложно проверить, пока не доведется с кем-то из них «пообщаться» ближе…

Тогда же Герцог всем своим отношением каждому советнику и вассалу демонстрировал равный статус Ройса. Его ввели на все уровни доступа к управлению государством, в которых, в принципе, «не наследный» член семьи имел право совета или принятия решения.

Так же открыто и с восторгом отнесся к их браку и Марти. Наследник искренне радовался счастью сестры, а к тренировкам Ройса проявлял куда больше интереса, нежели к знаниям, что пытались вложить в его голову преподаватели. За это Ройс порою выслушивал упреки Фредерика. Случалось. Но с него-то, что было взять? Он принца на полигон идти не заставлял, а прогонять парня, если тот хочет своей физподготовкой заняться… вроде как, тоже не за что, да и глупо. Сколько бы охранников Марти не имел, должен уметь и сам защищаться в случае чего. Тем более безопасность была изначально отдана Герцогом в ведение Ройса.

А вот Герцогиня, определенно, рассчитывала на иное будущее, а, может, и брак дочери… Ройс даже допускал, хоть Фредерик и высказывал сомнения, когда они это обсуждали, что у Катализы, матери Инди, имелись некие предварительные, «неофициальные» договоренности о возможном браке принцессы, на выбор которой она планировала повлиять «ради интересов герцогства». Или же ради своего личного блага…

Теперь же она обрушила на зятя скрытое негодование. И, что забавно, старательно при этом делала вид, словно довольна выбором дочери, в присутствии самой Инди. Будто бы забыла или не до конца верила, что та действительно может ее истинные эмоции улавливать и все это притворство бессмысленно…

Инди только вздыхала и просила его не обращать внимание. Очевидно, это было не впервые, когда мнение матери разнилось с точкой зрения всей остальной семьи. Из них всех, именно Катализа была в полной мере «преисполнена»… или переполнена, осознанием своего правящего статуса и стремлением всем об этом напоминать.

Впрочем, холодность и даже презрение Катализы мало задевали Ройса, погруженного в собственное счастье (его ли непривычность отвлекла и обескуражила наемника?) и круговерть новых забот, внезапно отданных под его начало. Как и холодность придворных, приближенных к Герцогине, а потому неявно демонстрирующих ему свое пренебрежение. Их право и заботы. Главное, что по отношению к Инди те продолжали сохранять любезность и видимость радушия. Только настораживал виконт Дрей, слишком уж открыто демонстрирующий свое «разбитое сердце». Наигранно и публично, что сама Инди и отмечала…

— У него никогда не было никакой искренней симпатии ко мне. Так, интерес, возможно, выгода. Ровное любопытство, если так можно сказать о постоянном, но не насыщенном внимании. Какая-то выгода, да, которую он искал. К тому же мать его поощряла, пусть и не могу сказать, что активно… И как бы Дрей не старался, я это ощущала, а он осознавал данный факт, думаю, — только пожимала плечами Инди, если их разговоры и касались такой демонстрации «чувств» придворного.

Однако у них было, о чем поговорить и без всяких надоедливых придворных! За все время своих скитаний по мирам, Ройс и представить не мог, что обретет подобное счастье, что ему будет даровано такое! И теперь отчаянно старался максимально «поглотить», прожить каждое мгновение вместе!

Он с головой погрузился в муштру и тренировки солдат, организуя патрули и заставляя вояк вспомнить, что те не для красоты во дворце стоят, — да, было. Но и с не меньшим рвением Ройс просто был с Инди. Он сопровождал жену в поездках по провинциям, где давно заждались жаждущие исцеления и милости Пресветлой. Напоминал и настаивал на ее отдыхе, когда Инди забывала о себе. Хотя с этим обычно не возникало проблем: простой люд любил принцессу и действительно преклонялся перед ней и силой богини. Перенесли эти эмоции подданные Мирты и на него, а потому позволяли Ройсу «регулировать» прием, умоляя о поблажке, если только речь шла о совсем уж критических ситуациях. Но тогда и он не вмешивался. Вдруг осознал, что существуют люди, ради жизни и благополучия которых пойдешь на любые жертвы.

Зато Ройс с удовольствием изучал с ней окрестности, просто гуляя, когда они возвращались во дворец: исследовал неровный рельеф, окружавший столицу, отмечая тропы, дороги и пещеры, чтобы точно понимать, как использовать это для защиты или при внезапном «возможном» нападении врага. Хоть Фредерик и Инди все еще не особо прониклись такой вероятностью. Как ни крути, а спокойная жизнь родного мира их расслабила.

Тщательно, в чем-то жадно, познавал он Мирту и во время их поездок, изучая леса и горы, разбираясь в устройстве и взаимоподчинении городов, запоминая дороги, управителей и их провинции, старост и вверенные им города.

Однако куда более «алчным» и жадным Ройс был к познанию своей жены, от которой, казалось, просто не мог оторваться, не имел возможности насытиться ее любовью к нему и их страстью…

Инди…

Эти воспоминания вновь вернули мысли Ройса к проходу, ведущему себя столь необычно вчера — он не мог найти причину, а это вызывало настороженность… И вдруг мелькнула та же догадка, что не уловил вчера до конца, отвлеченный Мареном: каждый «всплеск» буйства прохода совпадал с мыслями Ройса о жене. Когда он ее имя вспоминал…

Было ли так на самом деле или же он обманывается, теряя остатки разума?! Каким образом «каменная кишка», пусть и являющаяся пристанищем противовеса Пресветлой, вместилищем темной разрушительной силы Морта, но все же, только древняя трещина в горе, может его мысли улавливать?!

Помешанный.

Просто это все еще причиняло ему невыносимую боль — мысли о любимой, воспоминания. Каждый раз. И что-то подсказывало Ройсу, что бессмысленно ждать изменений. В его ситуации время бесполезно.

— В тех случаях, когда происходили подобные… трагедии, Мирта сохраняла жизнь одному наследнику из герцогского дома, — Марен за его спиной продолжал разговор, словно не заметив, что Ройс слишком глубоко погрузился в собственные раздумья.

Пришлось встряхнуться, заставляя себя собраться и сконцентрировать внимание.

— О том, чтобы спаслись несколько представителей правящего дома, ни в одном из архивов не указано. Мы просидели всю ночь, мои помощники еще раз все перепроверили. Сожалею, Ройс, но принцесса, вероятней всего…

Еще один вздох, полный искренней и тяжелой горечи. Боли, пусть и не настолько глубокой, как у Ройса. Но у Верховного Жреца множество подопечных, и ему необходимо думать о благе всего вверенного мира, несмотря на боль от утраты любимицы… Возможно, это облегчает тоску. Ему не узнать.

Марен поднялся и подошел ближе, подобно Ройсу, остановившись у края площадки, нависающей над остальной территорией Храма.

— Я бы очень хотел надеяться и верить, что Инди тоже возродится. Любой ценой. Марти, очевидно, заплатил за это здравием разума и собственным глазом… Да, — кивнул Жрец, когда Ройс потрясенно обернулся. — Эта рана похожа на следы давних жертвоприношений, упоминаемых в архивах, если верить знаниям, что оставили нам предки. Да и при всей благости Мирты к своим детям, и богиня не может безвозмездно возвратить жизнь. Плата должна быть. Это закон не только нашего мира. Тебе же известно, чем расплачиваются некроманты за возможность повелевать и поднимать усопших в любом мире? Или маги, повелевающие стихиями?

Ройс кивнул, пусть сейчас это было и последним, о чем он хотел бы вести разговор.

— Собственной плотью, — ответил, не отрывая взгляда от кипевшей деятельности на нижнем ярусе.

Кивнул и Марен.

— То же и у нас… И мы оба знаем, что это не играло бы никакой роли, если бы только она вернулась… Но мы не обнаружили ни одного упоминания, Ройс.

— Я понял, — немного резче, чем следовало бы, прервал он Жреца.

Но было действительно невыносимо слышать такое из уст того, на кого возлагал последние надежды.

Возможно, Марен собирался еще что-то добавить, пытаясь успокоить или утешить Ройса. Но, к счастью, именно в этот момент в проходе, ведущем на их ярус, появился человек. Одетый в рясу жрецов, он все равно выделялся выправкой и манерой держаться. В его движениях не было размеренности и неторопливости, присущей тем, кто был посвящен в тайны Пресветлой. И как бы человек не старался, скрыть военную выправку не выходило.

— Твоя маскировка трещит по швам, Алекс. Чудо, что ты еще не раскрыт, — отвернувшись от Верховного Жреца, Ройс смерил одного из своих военачальников с ног до головы суровым взглядом.

Марен отступил, не настаивая на продолжении темы. Оба понимали, что пустое и бессмысленное, коли все так. А утешения Ройс не просил, да и не искал. Его боль — он от нее избавиться не пытался.

— К счастью, никто из тех, кто мог бы меня увидеть или раскрыть, никогда не доберутся до предательницы, чтобы сообщить, — ответная улыбка Алекса смахивала на саблезубый оскал ягуара Тираны.

Верный воин и преданный подданный, он слишком долго ждал возможности отомстить за падение Правящего дома и смерть правителя, как и сам Ройс. Впрочем, не имея на кого опереться после смерти Герцога, Алекс хотя бы просчитал отход и дал возможность отступить верным солдатам. Но и здесь не забывал об отмщении.

Вместе с небольшой горсткой самых преданных гвардейцев, которых только смог укрыть Храм, они «отводили душу» так, как могли. Именно его отряд, как оказалось, добил тех, кто сумел-таки выбраться из прохода Морта, когда предательница отправила солдат разрушить Храм.

Предателей Алекс не прощал, даже если знал тех долгие годы. Так что сейчас, с возвращением Марти, среди этих вояк царил настоящий праздник — у них появилась цель. Впрочем, как и у самого Ройса. И он точно знал, что теперь не будет в Мирте более сплоченного и рьяного войска, готового на все. Его это устраивало.

— Новости? — не возвращаясь к обсуждению маскировки солдат, потребовал отчета Ройс.

— Пять групп готовы к отправке на рассвете, они пойдут в убежища, где, насколько нам известно, точно скрываются преданные люди. И, сообщив о наследнике, приведут подкрепление, — отчитался Алекс.

— Хорошо. Сколько это всего займет времени по предварительным расчетам?

— Около семи-десяти дней, думаю.

— Укладываемся, — кивнул Ройс. — Пусть подтягиваются сюда, собираем все силы, но не воткрытую. Рассеяно, малыми группами. Марену надо около двадцати дней, чтобы полностью поправить здоровье Герцога. Тогда и выступим. Этот их «пост» снимем тогда же, не раньше, преждевременные подозрения не к чему, потому сейчас предупреди людей, чтобы не раскрыли ни себя, ни нас раньше времени. К столице тоже будем подходить с разных сторон и группами… Точную тактику разработаем тогда, когда я буду четко понимать, сколько у нас людей в распоряжении. А пока организуй мне еще два отряда по два-три человека, не больше. С ними пойдут Трэв и Кайл, соберут для нас информацию насчет обстановки в столице и пригороде на данный момент. Слухи, свои наблюдения. Думаю, им хватит на это тех же дней десять, — отдавая распоряжения, Ройс вновь повернулся к краю площадки, как раз и наблюдая за тем, как самые верные люди Алекса готовятся к выходу.

Часть из них, те, кто завтра останутся в Храме, сейчас тренировались под присмотром его людей. Несмотря на то, что добрались сюда только вчера, Ройс велел без промедления возвращаться к прежнему режиму тренировок, чтобы мотивировать и укрепить дух солдат.

Хотя людей здесь укрылось немного — шестьдесят пять человек. Понятно, что Храм не вместил бы больше, жрецам и так пришлось ощутимо потесниться, чтобы спрятать у себя тех воинов, которые и по-партизански готовы были бороться с предательницей. Но Марен пошел на это. В главном Храме нашли приют часть командиров и те из солдат, кого отобрал Алекс, чтобы оказать максимально эффективное сопротивление, если новая правительница решит напасть. И он же отправил остальных по укрытиям в отдаленных селах, указанных Мареном. Всего, судя по последним вестям от командиров, у них в распоряжении имелось около полутысячи солдат, в преданности которых не имелось ни малейших сомнений. Катастрофически мало, учитывая, что они даже это количество не сумеют провести в столицу незаметно…

Однако и сам Ройс, и Алекс, да и остальные командиры отрядов, были уверены, что если они хотя бы рискнут выступить так, чтобы об этом узнали относительно лояльные дворяне, их поддержка увеличится. Вопрос стоял в том — насколько? И все же Ройс прекрасно понимал, что первый удар должен быть молниеносным, и в нем они могут рассчитывать лишь на эти вот небольшие силы… А за плечами предательницы все те, кто участвовал в заговоре, и которым будет что терять. Да и не могут они не понимать, что никто их не наградит за поддержку переворота, а значит, драться станут до последней капли крови.

Потому, несмотря на весь энтузиазм воспаривших духом вояк, вопреки воодушевлению Алекса, Ройс сейчас не торопился озвучивать какой-то детальный план и тактику. Все следовало продумать до последней мелочи, до любого возможного нюанса и сложности, которая может возникнуть. Единственный вероятный вариант, как ему казалось, это проникновение в Дворец и одномоментный захват всей верхушки… В идеале — быстрая казнь правительницы, предательницы и их ближайшего окружения, и «убеждение» основных руководителей провинций принести присягу новому Герцогу. Может, даже на крови… Ну, или какой там аналог нерушимой клятвы в Мирте? Надо бы у Марена выяснить.

Или взять в заложники наследников родов… Но для этого хотя бы часть из них стоило похитить из родовых поместий заранее, чтобы иметь неоспоримые аргументы в переговорах.

Планы, попахивающие магией, которой Ройс не обладал, он это понимал. Потому и учитывал, что все еще необходимо хорошенько обдумать, а двадцать дней — не настолько уж и большой срок для подобного планирования. Особенно, если учесть то, что за спинами заговорщиков стояла мать Марти и Инди…