Контракт Аделины

Глава 21

— Доигрался, придурок?! — рыкнул Зэй, глядя на друга так, будто сейчас врежет. Он рывком притянул меня к себе, одной рукой закрывая мою руку с проступающей меткой. Я только охнула — жжение под кожей будто пульсировало.

— Печёт, — пробурчала я, хмурясь и стиснув зубы.

— Сейчас пройдёт, Лина, — процедил Зэй, наклонившись ко мне так близко, что я слышала, как он дышит сквозь стиснутые зубы. Непонятно, зачем он прижимал меня к себе — то ли чтобы успокоить, то ли отгородить от второго драга.

Заритар стоял всё ещё там же, не шевелясь. Смотрел на меня так, что внутри холодком тянуло по позвоночнику — не от страха, а от странного… осознания?

— Проваливай, — зарычал ему Зэй, выпрямившись, но не отпуская меня.

— В смысле — проваливай?! — спокойно парировал Заритар, чуть вскинув бровь. — Она назвала моё имя. Он ткнул пальцем в мою руку, где метка ещё мерцала. — На её руке моя метка. Я никуда не уйду.

Я только зажмурилась, чувствуя, что в этой «мужской разборке» явно лишняя.

— Что происходит? — выдавила я, отходя от боли и наконец разглядывая свою руку. Метка больше не светилась, но на коже осталась — чёрная, замысловатая, как странная татуировка. Я провела пальцем — она была настоящей.

— Ты угадала его имя, — процедил Зэй, глядя на Заритара так, что воздух вокруг будто звенел.

— А что там с теорией про незнакомые имена? — весело поинтересовался Заритар, сложив руки на груди. В его улыбке не было ни капли извинения.

— Оно просто тебе подошло… — буркнула я, чувствуя, как щеки предательски горят.

— Конечно, подошло. Оно же моё. И ты тоже, — усмехнулся Заритар, глядя на меня так, будто примерял меня к себе.

— Она не твоя, Зар, — рыкнул Зэй, ещё сильнее прижимая меня к себе. — Она моя. Моя невеста!

— На ней нет твоей метки, а моя есть, — возразил Заритар лениво, но в его голосе звякнула сталь.

Я сглотнула и тихо спросила, глядя на свою руку: — На мне теперь не сможет появиться твоя метка, выходит?

— Не знаю! — рявкнул Зэй так, что я аж вздрогнула. Его пальцы сжали мою талию так крепко, что стало чуть больно. — Но что я знаю точно — мы с тобой уезжаем. Тебя же вроде как ребёнок ждёт?

— Уезжаем, — выдохнула я моментально, даже не думая перечить. Зэй кивнул мне на транспорт. Я сразу шагнула туда, не оборачиваясь.

— А ты проваливай и не появляйся, пока с её руки эта хрень не сойдёт, — кинул Зэй через плечо Заритару.

— Так не пойдёт, Зэй, — отозвался Заритар спокойно, но в голосе звенело что-то хищное.

— Мне плевать.

Мой драг молча захлопнул дверь, сам сел за руль и увёз меня прочь, оставив Заритара стоять посреди улицы — а меня внутри с горящими щеками и единственной мыслью: Что. Это. Было.

Мы ехали молча. Зэй сидел за рулём, сжав руль так, что побелели костяшки. Он нервно стучал пальцами по ободу — тяжело, отрывисто, будто пытался не сказать что-то лишнее.

— Нельзя было тебе позволять участвовать в его этой идиотской «традиции», — процедил он наконец, не отрывая взгляда от дороги. — Но ничего. Сведём эту дрянь с твоей кожи. Обещаю.

Я не ответила сразу. Только медленно развернула руку, положила её себе на колени и в который раз уставилась на чёрный завиток, что теперь расползался от запястья к локтю. Тонкие линии, в них будто мерцал едва уловимый свет — как будто внутри ещё пульсировала чужая магия.

— А если… — начала я тихо, не отрывая взгляда от своей руки. — Если ты не сможешь её снять?

Он бросил на меня быстрый, колючий взгляд — и снова вернулся к дороге. Пальцы снова отстучали короткий ритм по рулю.

— Сведём. — Сказал он жёстко. — Я не позволю, чтобы на тебе осталась эта метка. Ты — моя ведьма. И точка.

Мы подъехали к садику, и Зэй резко заглушил транспорт. Несколько секунд он просто сидел, с закрытыми глазами, глубоко дыша — так, что я даже слышала это дыхание. Я заметила, как рога, что начали проступать в дороге на его висках, медленно растворяются, втягиваются обратно под кожу. Да уж… нервничает.

Потом он медленно опустил руку — и положил её мне на колено. Я замерла, сердце сразу заколотилось где-то под рёбрами. Пальцы лениво скользнули выше — от колена к середине бедра… и обратно. И снова — по внутренней стороне, так медленно, так горячо, что по ноге разбежались мелкие мурашки. Внизу под животом странно заныло, горячая волна стыдливого возбуждения подступила слишком быстро. Я чуть прикусила губу, стараясь не выдать, как сильно меня это трогает.

Зэй всё ещё сидел с закрытыми глазами. Я даже слышала, как он тихо выдохнул сквозь зубы. А потом открыл глаза и посмотрел прямо на меня — его взгляд был уже спокойный, хищный, но не бешеный. Эта своеобразная «медитация» явно помогла.

— Поцелуй меня, — сказал он тихо, чуть хрипло.

— Что? — выдохнула я, застыв, чувствуя, как его ладонь зависает в нескольких сантиметрах от моих трусиков под юбкой.

— Пожалуйста, поцелуй меня, ведьма, — повторил он, уголки губ чуть дёрнулись в кривой улыбке. — Потому что если я сделаю это сам — я не смогу остановиться. А мне очень надо. Сейчас.

Я только глянула на его руку, потом на его глаза. Надо надевать брюки, промелькнула глупая мысль.

А потом я медленно подалась вперёд, обхватила его лицо ладонями — и осторожно коснулась его губ своими. Он чуть вздрогнул, стон сорвался с его губ, глухой, сдержанный — но руки он не поднял. Я чувствовала, что он едва ли не сдерживает сам себя, не трогает меня намеренно.

Воспоминание о поглаживании прямо возле моего белья нахлынуло запоздалой волной и внутри все свело новой судорогой возбуждения. Я не выдержала. Пальцы сжали его лицо крепче — и я сама углубила поцелуй, впилась чуть жадно, будто мне этого не хватало так же сильно, как ему.

Он ответил сразу. Его губы обожгли, дыхание стало рваным. Я чувствовала, как его плечи напряглись — но руки он не поднял. Я слышала, как скрипит сидушка под его пальцами — он буквально вцепился в неё, сдерживая себя, чтобы не коснуться меня.

Это длилось всего несколько секунд, но сердце колотилось так, будто я пробежала марафон. Я сама отстранилась, дыхание сбилось, губы горели.

Он открыл глаза — тёмные, хищные, но спокойнее, чем прежде. И хрипло выдохнул, едва усмехнувшись: — Спасибо. Мне это было нужно, Лина.

А мне казалось, что вся я внутри горю.