Коньки и Камни

31

ТАЙНЫЙ ВЗГЛЯД: ЛЕЗВИЯ И КОСТИ

Хотите узнать, что будет в следующей книге?

Загляните в этот обзор!

Глава 1: Сиенна

Тыквенный питомник "Урожай Холлоу" кипел активной жизнью, несмотря на то что был закрыт для посетителей. Все вокруг превратилось в яркую осеннюю страну чудес, идеально подходящую для Хэллоуина. На деревянных прилавках выстроились ряды тыкв и тыкв, их насыщенные оранжевые и зеленые оттенки сияли в мягком теплом свете лампочек.

Тюки сена были аккуратно сложены в стопки, чтобы создать деревенские зоны отдыха, где собирались семьи и друзья, их смех и разговоры разносились эхом среди позднего вечернего бриза. Хрустящий воздух благоухал насыщенным ароматом яблочного сидра, а из близлежащих ларьков с едой иногда доносились нотки корицы и мускатного ореха.

Под вечерним небом тыквенная площадка превратилась в центр праздничной активности. Дети носились по лабиринту из тюков сена, их хихиканье сливалось с оживленными мелодиями группы, игравшей у входа. Надувные горки и игры были установлены, чтобы развлечь малышей, в то время как взрослые общались у костра, потягивая горячие напитки и делясь историями.

А мне не хотелось здесь находиться.

Несмотря на всю его привлекательность, я не могла не чувствовать себя не в своей тарелке. Вечеринка была в самом разгаре, но я не могла избавиться от чувства разобщенности, которое поселилось в глубине моего желудка. Я никогда не была поклонницей таких вечеринок, и присутствие здесь было похоже на вторжение в мир, который я не совсем понимала… или не интересовалась им.

Но я была здесь не ради себя.

Пока я стояла среди веселого хаоса, рядом со мной появился Донован Виндзор. У него был тот же мрачный, задумчивый вид, что и в школе, и хотя в большинстве случаев это меня раздражало, сейчас я чувствовала себя в безопасности.

С очаровательной полуулыбкой и нотками недовольства в голосе он легонько подтолкнул меня. "Эй, — сказал он, его глубокий голос звучал с легкой бранью. "Ты опять дуешься. Ну же, это должно быть весело. Улыбнись хоть немного".

Его слова задели меня, но я знала, что лучше этого не показывать. Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась такой же пустой, как и тыквы на прилавках. Взгляд Донована скользнул по моему лицу, и я увидела в его глазах намек на раздражение.

Отмахнувшись от этой мысли, я сосредоточилась на Доноване. "Я постараюсь, — пробормотала я, чувствуя тяжесть своих слов. Это была ложь, но это было все, что у меня было.

"Ну, постарайся еще больше", — сказал он. "Последнее, чего я хочу, — это чтобы мой брат думал, что мы неблагодарны за то, что мы здесь… или думал, что ты не счастлива со мной".

Я знала, что между Донованом и Адрианом что-то происходит. У них было странное братское соперничество, с тех пор как их родители погибли в трагической аварии на лодке, когда Доновану было всего десять лет. Я не совсем понимала это, хотя и выросла вместе с ними. Но я всегда списывала это на братские чувства, а учитывая, что у меня не было брата или сестры, я не знала, на что это похоже.

Я вздохнула, посмотрев на него с неохотной улыбкой, понимая, что он прав. "Я знаю, знаю", — ответил я, мой голос был мягким. "Я пытаюсь, Донован. Просто это не мое, ты же знаешь".

На самом деле я любил тыквенные грядки. Это были игроки, без которых я могла обойтись.

Особенно Адриан.

Донован положил руку мне на плечо, успокаивая. "Я знаю, Сиенна, но я думал, что на этот раз все будет по-другому", — сказал он. "Я — единственная семья, которая осталась у моего брата. Было бы неправильно, если бы я не пришел поддержать его. К тому же это хорошая возможность для меня пообщаться. Я могу посмотреть на потенциальных клиентов".

Донован обладал атлетическим телосложением, которое могло обмануть любого, но сам никогда не проявлял подлинного интереса к спорту. Адриан был богом на льду, но Донована захватывал не азарт игры, не слава победы на льду или поле. Вместо этого его амбиции лежали в другом месте, в мире спортивного менеджмента — его привлекали стратегия и переговоры, силовые приемы, которые происходили за пределами катка. Именно это и привело его в академию Крествуд. Крествуд был не просто школой — здесь была лучшая в стране программа спортивного менеджмента. Это было место, где формировалось будущее спортивного менеджмента, где рождались агенты.

Донована привлекало не только престижное образование, но и возможности, которые открывал Crestwood. Академия была рассадником атлетических талантов высочайшего уровня, многие из которых откладывали драфт, чтобы быть уверенными, что по окончании обучения они будут готовы к НХЛ. Это означало, что Крествуд кишел потенциальными клиентами, молодыми спортсменами, мечтающими о больших контрактах, которые игроки-ветераны получали после многих лет верности и самоотдачи, что делало его идеальным местом охоты для начинающего спортивного агента вроде Донована. Он видел вокруг себя не студентов, а океан возможностей, каждая из которых была потенциальным билетом к его большому прорыву в высококонкурентной сфере спортивного агентства.

Я посмотрел на Донована, в моем взгляде появилась мягкость, и я поднял глаза к ночному небу. "Я понимаю", — пробормотала я. "Понимаю. Прости, что был таким грубияном".

Возможно, я была слишком сурова к Доновану. В конце концов, он был не из тех, кто предается светским мероприятиям или фривольностям; его мир определяли амбиции и стратегия, а не вечеринки и игривые свидания. То, что он привел меня сюда, на эту вечеринку, было для него нехарактерно и, возможно, свидетельствовало о том, какое значение я имела в его жизни. Это был жест, свидетельствующий о его готовности выйти из зоны комфорта ради наших отношений.

Я должна быть более благодарна.

Я просто… я просто хочу, чтобы меня здесь не было.

Но я не стала повторять Доновану это. Это было бы грубо и невоспитанно, а ему не нужно, чтобы я закатывала истерику по этому поводу.

Донован крепче сжал мое плечо и наклонился, чтобы поцеловать меня в висок. "Обещаю, мы не будем задерживаться", — сказал он. "Еще через час или около того мы сможем уйти, и я все исправлю".

Мне удалось слабо улыбнуться. "Я буду держать тебя в курсе". Как бы мне ни хотелось оказаться здесь, я понимала, как важно для него быть рядом с братом, особенно после всего, что они пережили вместе.

Кивнув, Донован вновь обратил свое внимание на вечеринку.

Вместо того чтобы последовать за ним, я решила отправиться в кукурузный лабиринт. Мне нужно было пространство, чтобы попытаться настроиться на лучший лад. Так я не буду дуться на скамейке вдали от толпы, но и смогу побыть в одиночестве. Возвышающиеся стебли кукурузы шептали секреты под дуновением ветерка, а тусклый солнечный свет рисовал жуткие тени на узких тропинках. Это было идеальное убежище от шума и невысказанной неловкости, которая затянулась на весь вечер.

Три месяца.

Прошло три месяца с тех пор, как мы с Донованом начали встречаться, и этот факт до сих пор заставляет меня задумываться об этом каждый раз, когда я вспоминаю о нем. Все началось прямо перед августом, разворачиваясь как сцена из фильма, в котором я никогда не думала, что буду играть.

В старших классах Донован был воплощением крутизны — парень, которого все замечали, тот, кто ходил по коридорам с неприкасаемой уверенностью.

А я, стипендиат-фигурист, вечно находился на задворках, бесшумно скользя по льду вдали от школьной драмы.

Наши миры были похожи на параллельные линии — близкие, но никогда не пересекающиеся. И все же мы были здесь, вопреки всему, вместе. Неверие все еще накатывало на меня волнами; это было загадочно, сюрреалистично.

Почему он выбрал меня? Что он увидел в такой девушке, как я, чего не смог найти в бесчисленных других, которые органично вписались в его мир?

Каждый день я словно задерживала дыхание, ожидая, что вот-вот упадет другой ботинок. Я наблюдала за ним, за его непринужденным обаянием и загадочным присутствием, и не могла не чувствовать себя кусочком сложной головоломки, которую я не могла разгадать.

Но я никогда, никогда не задавалась этим вопросом.

А вдруг, сделав это, он поймет, что я — не то, что ему нужно?

Пробираясь по лабиринту, я вскоре поняла, что понятия не имею, в каком направлении двигаться. Шуршание кукурузы и постоянные повороты дезориентировали меня. Во мне поднялась паника, когда я понял, что заблудился.

Черт.

Меньше всего мне хотелось опозорить Донована, стать той девушкой, которая не может справиться даже с простым лабиринтом на вечеринке. Мысль о том, что он ждет снаружи, становясь все более нетерпеливым и раздраженным с каждой минутой, заставляла мое сердце биться. Теперь мне нужно было не просто найти выход, а доказать, что я могу пройти это испытание, не будучи обузой. Шуршание кукурузы, казалось, насмехалось над моим растущим беспокойством, каждый поворот приводил меня в еще большую неопределенность и усиливал мой страх разочаровать его.

"О, Дэмиен".

"Черт, ты так хорошо чувствуешь себя на моем члене, детка".

Мои щеки стали ярко-красными. Я вырулил налево, надеясь избежать того, чтобы один из игроков не занялся сексом со своей нынешней фавориткой недели. У Дэмиена Синклера была репутация человека, который перебирает девушек так же, как одежду.

Я покачал головой, пытаясь сосредоточиться на том, что делаю: пройти через лабиринт, не увидев того, чего не мог не увидеть.

Сердце колотилось, и я пробормотал несколько слов под нос. Я не мог отделаться от чувства уязвимости посреди высоченных кукурузных стеблей. Я выбрал тропинку наугад и бодро зашагал по ней, надеясь, что она приведет меня к выходу.

Как только мне показалось, что я куда-то иду, я зашел в тупик. Разочарование захлестнуло меня, и я глубоко вздохнул, пытаясь вернуть себе самообладание. Я повернулся, собираясь повторить свой путь, как вдруг наткнулся на массивную грудь.

Испуганно подняв голову, я оказалась лицом к лицу с самим Адрианом Виндзором. Его темные, напряженные глаза впились в меня. "Заблудились, да?" — спросил он с нотками веселья в голосе.

Я моргнула, почувствовав облегчение и смущение. "Я…" Я сглотнула. Меньше всего мне хотелось заикаться перед ним.

Адриан ухмыльнулся, его задумчивость была еще более ощутимой, чем у Донована, а это о чем-то да говорит. Его стоическое лицо оглядело меня с ног до головы, и хотя в его взгляде не было ничего развратного, мне показалось, что он лишил меня одежды и я стою перед ним голая.

"Удивительно, что мой брат выпустил вас из виду, — пробормотал он.

От него исходила аура загадочной таинственности, которая пугала меня даже спустя столько лет. Он обладал высокой и стройной фигурой и излучал спокойную уверенность в каждом шаге. Его темные ониксовые глаза таили в себе мудрость и знания не по годам, скрывая его тайны и внутреннее беспокойство.

Его длинные волосы цвета воронова крыла ниспадали прямыми локонами, обрамляя лицо с элегантным и неподвластным времени выражением. Его выражение лица было обычно спокойным и собранным. Но за его взглядом скрывался тонкий намек на напряженность, дававший понять, что в нем есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

И так оно и было.

"Кукурузный лабиринт создан для того, чтобы дезориентировать и бросить вызов, — объяснил он, его слова текли плавно, холодно, но шелковисто. "Повороты и изгибы стратегически расположены так, чтобы сбить с толку тех, кто решится войти сюда без четкого чувства направления. Вы должны сосредоточиться на ориентирах и схемах, чтобы найти свой путь". Его губы дрогнули, но он не улыбнулся. "Иногда дело не в месте назначения, а в самом путешествии. Лабиринт учит нас принимать неопределенность и находить красоту в неожиданном".

Он шагнул ближе ко мне. Инстинктивно я сделала шаг назад, задев колючую кукурузу. Между мной и Адрианом сохранялось напряжение, невысказанное, но ощутимое. И тут раздался голос Адриана, такой же низкий и шелковистый, как всегда.

"Знаешь, — начал он, и в его тоне чувствовалась тревожная тяжесть, — несколько лет назад здесь, в этом кукурузном лабиринте, произошло убийство".

Я взглянул на него, заинтригованный и слегка ошарашенный внезапной переменой в разговоре. "Убийство? В кукурузном лабиринте?"

Адриан кивнул, выражение его лица было серьезным. "Да. Это был человек, настолько одержимый своей добычей, что он построил этот самый лабиринт, чтобы держать ее в ловушке". Он сделал еще один шаг ко мне, но мне некуда было двигаться. "Он сказал ей, что если она найдет выход, то сможет освободиться. Но если она не сможет, то будет принадлежать ему вечно". Она была студенткой из Крествуда, а он — ее профессором".

От его слов у меня по позвоночнику пробежала дрожь, и я не могла отделаться от чувства предчувствия. Эта история звучала как мрачный, извращенный рассказ об одержимости и пленении, такой, который может преследовать в кошмарах.

"Студентка, запертая в этих самых кукурузных стеблях, должна была пройти лабиринт, ища выход, в то время как ее мучитель наблюдал за ней, ожидая, когда она станет его призом", — продолжил он. "Говорят, что после этого лабиринт уже никогда не был прежним".

Я не мог не оглядеться вокруг с вновь обретенным чувством тревоги. Некогда красивый и безмятежный кукурузный лабиринт приобрел зловещий вид, словно темная история его прошлого хранилась в шелестящих кукурузных стеблях.

"Она выбралась?" прошептала я. Так долго он со мной не разговаривал, может быть, за все время, что я его знаю. Я не знала, почему он вдруг заговорил со мной. Я могла бы списать это на алкоголь, но я знала, что Адриан не пьет, и я не чувствовала запаха алкоголя в его дыхании. "Она была свободна?"

Загадочная улыбка Адриана стала еще глубже, и он посмотрел на меня, его темные глаза блестели. "Это интересный вопрос", — ответил он низким, загадочным тоном. "Видите ли, она никогда не стремилась к свободе. Она хотела, чтобы за ней гнались, чтобы она чувствовала азарт охоты. Именно погоня держала ее в плену, а не сам лабиринт".

От его слов у меня по позвоночнику пробежала дрожь, и я почувствовал странную смесь восхищения и страха. Почему мне казалось, что он говорит не только о девушке и ее охотнике?

Адриан придвинулся ближе, его присутствие снова стало тесным для моего личного пространства, и я не могла не отреагировать на это. Сердце заколотилось, и я встретила его напряженный взгляд. Его близость одновременно нервировала и возбуждала, как будто меня втянули в опасную игру, которой я не могла сопротивляться.

В этот момент я почувствовала себя частью той самой истории, которую он рассказал, попав в лабиринт тайн и притяжения, а Адриан был пленительной фигурой, которая держала ключ к интриге.

Что было неправильно.

Определенно, определенно неправильно.

"Откуда ты знаешь?" спросила я.

Адриан протянул руку и закрутил прядь розовых волос у меня за ухом. Я ненавидела, когда по моей коже бежали мурашки. "Я знаю его", — сказал он. "Он принадлежит к семье Вульф".

"Вульф?" спросила я. "Как Лиам?"

"Скорее, его кузены".

Когда слова Адриана повисли в воздухе, а его присутствие оказалось так близко от меня, я втянулась в его напряженный взгляд, чувствуя себя на краю чего-то неизведанного и необъяснимого. Я почти не замечала окружающего мира, потеряв себя в магнетическом притяжении его присутствия.

Это было опасно.

"Сиенна!" Голос Донована прорезал дымку, выведя меня из транса. Я повернулась, пытаясь найти Донована, но Адриан улыбнулся, снова привлекая мое внимание.

"Похоже, твой рыцарь в сияющих доспехах прибыл", — заметил он, в его голосе прозвучали нотки веселья. "А может, он всегда знал, что тебя нет, и ему было все равно. Иногда решение находится прямо перед нашими глазами, но мы слишком ослеплены страхом, чтобы увидеть его. Надеюсь, ты выберешься из лабиринта раньше, чем он заберет и тебя".

С этими загадочными словами Адриан повернулся и пошел прочь, исчезая в тени кукурузного лабиринта, оставляя меня в состоянии недоумения и интриги.

Я моргнула и, когда Донован, нахмурившись, дошел до меня, поняла всю абсурдность ситуации. Выход из лабиринта все это время был прямо передо мной, и я дал волю своему воображению, позволив себе окунуться в таинственность и притягательность этой ночи.

"Где, черт возьми, ты была?" спросил Донован, сведя брови вместе. "Я везде тебя искал. Пойдем. Они играют в "Семь минут на небесах". Я думаю, мы сыграем в игру и уйдем, как ты и хотела, хорошо?"

Когда Донован обхватил меня руками, я не могла не рассмеяться над собственной глупостью, чувствуя одновременно смущение и облегчение. Чары, наложенные на меня Адрианом, постепенно исчезали, и я поняла, что иногда ответы оказываются проще, чем мы думали.

Но мысль об Адриане, о том, что я слышу его богатый баритон, о том, как он близок, доказывала, что есть вещи, которые я никогда не смогу решить. И, возможно, я и не хотела этого.

Предзакажите книгу прямо сейчас!

Выход "Клинков и костей" 12 марта 2024 года