Королева воздушного замка [СИ]

Путь лунного света. Глава I

Когда облетела листва, а пепельные облака вместо дождей роняли на остывающую землю белоснежный покров, войска Витира под предводительством принцессы Кьяры и её супруга окружили безмятежный замок у озера.

Но к чему думать о войне, если она почти совсем не затронула обитателей замка? Им и раньше случалось не покидать его пределы многие месяцы; о нехватке еды пока и не заикались, а из колодца исправно доставали полные вёдра.

Напевая себе под нос, Шантия сосредоточенно месила вязкое, липнущее к рукам тесто. Сегодня важный, очень важный день, и никак нельзя, чтобы его что-то испортило.

Кухарка, конечно, удивилась, услыхав невиданную просьбу — позволить бывшей наложнице похозяйничать на её кухне, дабы испечь для усталого, обеспокоенного неизбежной войной правителя чудный мясной пирог.

Драконы ведь любят мясо, не так ли?..

То продолжая петь, то сбиваясь на полузабытые молитвы, она слизнула с рук муку и выдохнула. Возможно, он будет злиться; будет твердить, что мясо нынче следует беречь, потому что союзники молчат — то ли оттого, что не желают сражаться на стороне правителя, то ли оттого, что зоркие витирские бойцы перехватывают гонцов и почтовых птиц. Но не откажется ведь попробовать, хотя бы самый маленький кусочек?..

Служанки — те из них, кто не бежал в дальние деревни к своей родне — уже переговаривались с кухаркой, будто бы иноземка вздумала отравить их господина. Да что там — Шантия и сама поверила бы сплетням, если бы не знала: нет, никакого яда.

Кое-что другое, приятно согревающее душу. Пусть много раз случилось дуть на обожжённые ладони, пусть тесто подгорело, она продолжала улыбаться. Улыбалась и тогда, когда входила в зал, где людской вождь, глядя в пламя камина, размышлял о чём-то.

Неужто он догадался, сколь важен сегодняшний день, сегодняшняя ночь?.. Нет, навряд ли.

Шелестя подолом простого платья, Шантия остановилась близ усталого дракона. Тот и не пошевелился, лишь скосил на неё глаза; интересно, что его больше волнует — сама ли война, или то, что он сам когда-то послужил её первопричиной?..

Вздор. Его не может беспокоить пролитая кровь. Драконы ценят кровь почти так же сильно, как золото; другие страсти — на втором месте.

— Вам стоит поужинать, господин. Они могут перейти в наступление — и тогда вам понадобятся силы, чтобы защитить замок.

— Я уже говорил, — раздражённый рык, — что нужно беречь провизию!

— Если вас это так беспокоит, то я сегодня не съела ни крошки. Я не умру, немного поголодав.

Кродор вскочил, едва не опрокинув скамью, и Шантия отшатнулась, ожидая удара. Но вместо этого он принялся ходить туда-сюда, и вслед за ним тянулось, тянулось пламя в камине.

— Зачем?! Усовестить меня хочешь, что ли?! Я что, прошлое могу изменить? Или как?! Я и сам о себе позабочусь, поняла?!

— Только дети отвергают чужую заботу: им всё время кажется, что взрослые способны подумать о себе и сами. По-настоящему зрелые просто благодарят.

Кажется, ничего не переменилось здесь за долгие годы; прикрыв глаза, Шантия видела десятки, сотни призраков, пирующих в зале. Видела она и отца, сидящего близ лорда, и мать по правую руку от него. Ещё немного — и услышишь наяву отголоски множества голосов.

Они ещё здесь. И они смотрят. Ждут.

— Я не хотел воевать, веришь? Никогда не хотел. И убивать — тоже. Посмотри вокруг! Наша земля не даёт вдосталь урожая, соседи только и ждут повода вцепиться в глотку… Золотые холмы, Витир, всё одно — ублюдки.

Шантия кивнула, стараясь удержать прежнюю, преисполненную нежности и заботы, улыбку. Сегодня стоит забыть о минувшем десятилетии, забыть, как о кошмарном сне: нет и не было этих лет. Снова, как прежде, она юная, полная надежд невеста, и должна угодить своему жениху.

— А ты… не злишься, да?

«Не злишься». Словно спрашивает он не о том, забыла ли она всю причинённую боль, весь ужас жизни в драконьем логове, а о пролитом накануне кувшине с вином. Шантия придвинула испечённый пирог ближе и села рядом, как можно проникновеннее прошептав:

— Клянусь Тремя Головами, да.

— Слава богам, наконец-то! — Кродор слегка повеселел, но ненадолго: вскоре его лицо омрачилось вновь. — Теперь, если меня прикончат подосланные братцем убийцы, на моей душе не будет зла.

Взяв пирог, он отхватил солидный кусок крепкими зубами. Шантия, сложив руки на коленях, наблюдала за тем, как он ест — и с каждым мгновением всё искреннее, всё веселее становилась её улыбка.

— О нет, он не посмеет убить вас. Одно дело — взять замок; другое — избавиться от верховного короля. Неужто он желает воевать со всеми, кто клялся вам в верности?

— Клятва… Да что она стоит, их клятва! Склонятся и перед ним, и перед его жёнушкой. Им плевать, перед кем кланяться, лишь бы набить брюхо кабаньим мясом, а казну — золотом. Они ещё помнят те времена, когда королями становились запросто: резали глотку предыдущему и цепляли на себя окровавленную корону.

Последний кусок исчез в пасти дракона. Шантия дотронулась до его руки:

— Вам не стоит беспокоиться об этом. Если вдруг случится, что они ворвутся в замок, я уведу детей; даже если вы погибнете, клянусь Тремя Головами: ваши сын и дочь будут жить.

— Может, стоило бы увести их прямо сейчас? — Кродор поднялся, намереваясь направиться в детскую. — Под озером проходит потайной ход; войску там, увы, не пройти, но тебе и детям места хватит.

— К чему спешка, мой господин? — Шантия встала перед ним, ненавязчиво преграждая путь. — Уже ночь, и я уложила Альбранда и Мернис спать; мы могли бы уйти завтрашним утром.

Лорд, тяжело вздохнув, вновь опустился на скамью.

— Завтра же утром. Переоденем их в одежду слуг; ты отправишься в деревню к югу. Там у меня ещё остались союзники, а значит, там можно будет остановиться и передохнуть. Потом…

Шантия кивала, стараясь придать лицу серьёзное выражение, удержать рвущиеся наружу смешки.

Сегодня очень важный день, ты не забыл? И не менее важная ночь.