Королевская кровь-13. Часть 2

Глава 5.1

— Чем бы ты хотела заниматься в будущем? — спросил он ее в другой раз, в одно из мгновений, когда они остались одни — вернулись в покои на закате, распахнули двери балкона, чтобы полюбоваться солнцем, садящимся в море.

— Это если ты не наденешь корону? — хмыкнула она.

— Я не надену, Марина.

Он стоял на балконе, спиной к перилам, а она, красноватая от закатных лучей, сидела на кресле напротив и насмешливо, чуть снисходительно смотрела на него. И ветер тоже смеялся над ним и касался запястий и шеи, напоминая, что за ним долг.

С которым нужно было что-то решать. Потому что пока с него ничего не требовали — но могли потребовать в любой момент.

— И если ты не решишь, что хочешь еще наследников в Дармоншир, — и Марина погладила живот.

Люк поиграл пальцами с ветерками и усмехнулся.

— Мне кажется, что мы выполнили план по наследникам, Маришка. Или ты уже хочешь еще?

Она лениво мотнула головой.

— Может, конечно, во мне проснутся материнские гены, и я захочу плодиться. Но пока я в себе совсем не чувствую тяги к многодетности. Вот Вася всегда знала, что у нее будет минимум трое. И не уверена, что они с Марианом на этом остановятся. А я… боюсь, боги знали, что делали, — и она пощекотала живот со слабой улыбкой. Его завораживало это бессловесное общение с детьми. — Если бы не случайная беременность, мы бы с тобой и через двадцать лет не собрались, да?

— Скорее всего, — подтвердил Люк, тоже улыбаясь. — Итак, дети подрастут и что будешь делать?

Она задумалась.

— Хочу все же пойти учиться на хирурга. Не могу без медицины, Люк.

— Это понимают все, кто знает тебя, детка. — Он не решался курить, чтобы не дразнить ее. Но хотелось.

— Дети, медицина и лошади, — проговорила Марина, мечтательно подняв глаза к потолку. — Это все, чего я хочу.

— А как же я? — напомнил он хрипловато.

Она засмеялась.

— Тебя я хочу по умолчанию, Люк.

Он любил ее и за такие поддразнивания тоже.

— А что будешь делать ты? — вернула она вопрос. В массивном кресле, откинувшая голову на синюю спинку, будто сражающаяся с дремой, она выглядела бесконечно уместно. Частью семьи, частью Вейна, частью самого Люка.

Ветер гладил ее белое платье, словно ластился.

— Если я не надену корону? — усмехнулся он.

Она не стала говорить: «Ты не наденешь». Лишь посмотрела пронзительно голубыми глазами, будто была старше него и что-то такое знала, чего не понимал он сам.

— Восстановлю герцогство. Построю тебе ипподром и конную школу. Храм Инлию тоже построю, задолжал, — объяснил он в ответ на ее вопросительный взгляд. — А себе — гоночную трассу. Школу тут, неподалеку. А может, и в замке открою, места тут хватит и на лазарет, и на школу. Не хочу, чтобы дети уезжали в пансион. Дел хватит на ближайшие годы. А там что-нибудь придумаю. Может, как расчистят море, возьму тебя, оставим детей матушке, и поедем на яхте в кругосветное путешествие.

Ее глаза смеялись. Он все привыкал к Марине такой — беззаботной, веселой, легкой. Хотя и помнил, что в любой момент она может сделать больно. За это он ее тоже любил.

Марина тяжело поднялась и подошла к нему, он приобнял ее за плечи — и они вместе смотрели, как догорает над темнеющей водой багровый краешек солнца. Над горизонтом пятнышком нависала черная луна, которая еще не получила международного названия. Поднимались из моря чернильные силуэты разбитых кораблей, прошивали побережье заросшие трещины, и каменные развалины одной из южных башен Вейна лежали справа, уже подернутые мхом.

Замок затихал.

— Рита спросила меня сегодня, как я хочу назвать детей, — тихо сказала Марина. — Я пока не думала, если честно. Мне кажется, увижу и пойму. Или ты сам хочешь назвать?

Люк покачал головой.

— В нашей семье считается, что имя ребенку дает мать. От меня у них и так будет фамилия.

— Хорошая традиция, — одобрила Марина. Задумчиво поцеловала его в плечо. — А в вашей семье это в какой? Дармоншир или Кембритч?

— Дармоншир, — Люк вдруг задумался о том, что давненько не получал известий от отца и не вспоминал о нем. — Да, мама формально ушла в семью Кембритч, главой которой был отец, но дед особо указал в брачном контракте, что я, как первый ребенок, должен был быть наследником герцогского титула после его смерти, и потому меня называла мама. А вот второй ребенок уже получил бы сдвоенный графский титул Кембритч-Мелисент. Собственно Берни его и получит.

— Сложно, — пробормотала Марина. — А как вообще вышло, что твой отец одновременно и инляндский, и рудложский граф? Я знаю, что это распространено в инляндско-блакорийских аристократических фамилиях, а у вас-то как вышло?

— Как обычно это и выходит, — пожал плечами Люк. — Мой достопочтенный пра-пра-какой-то-там-дед граф Кембритч женился на единственной дочери графа Истоцкого, чтобы поправить сильно пошатнувшиеся дела графства. Там мало ресурсов, — объяснил он, — Кембритч находится ближе к северу Инляндии, одно из самых небольших графств: овцы, трава и камни. Наследников мужского пола у Истоцкого не было, даже четвероюродных, и потому он отдал дочь с условием, что старший сын получит титул граф Кембритч, а второй — граф Истоцкий. Ну а через два поколения Истоцкие опять оказались без прямых наследников, и графство отошло к Кембритчам как к ближайшей родне. Собственно, и мой отец-то графом не должен был стать, у него был старший брат, но он жил отшельником, любил собак, и нелепо погиб, когда ему и пятидесяти не было — провалился под лед на зимней рыбалке. На озере у своего же поместья. Собственно, тогда я и получил титул виконт Кембритч. И много дядиных денег — отца он недолюбливал, а я хорошо общался с его собаками, и он любил рассказывать мне про них.

Словно в ответ на его слова снизу раздалось потявкивание Бобби, которого вывели погулять. Пес уже понимал, что не нужно шуметь после захода солнца, но природа иногда брала свое.

— Опять Мартин и Виктория, — вздохнула Марина чуть виновато, склонившись над перилами и рассмотрев пару, которая в свете фонарей удалялась в сторону парка. — Я плохая собачья мать, да? И плохая подруга. Моя собака и мой друг вынуждены гулять друг с другом.

Люк засмеялся, наблюдая, как барон бросает палку, и Бобби восторженно приносит ее обратно и тут же требует снова кидать.

— Судя по тому, что я вижу, слово «вынуждены» тут не соответствует действительности. Скорее я бы беспокоился о том, чтобы твой друг не сманил твою собаку.

Мартин, словно почувствовав их взгляды, обернулся. Рассмотрел на балконе, поднял руку, как и Виктория, и они помахали им в ответ.

— Я буду скучать, когда они уедут, — вздохнула Марина, когда пара двинулась дальше. — Они будто тут и должны быть, да?

— Предлагаешь попросить их поселиться в Вейне? — спросил Люк. — Я не против, если что, можно отдать им восточную сторону Вейна…

Он знал, что отдых фон Съедентента и леди Виктории подходил к концу — они уже практически восстановились, и волшебница уже навещала командующего Майлза, а барон ходил в расположение блакорийских войск. Но пока что там, что там шло наступление без активных стычек, и у них оставалось время добрать сил. Они тоже много гуляли, читали принесенные из дома барона в Рибенштадте книги, пропадали в своих покоях — и выглядели так, будто у них идет медовый месяц. Марина была счастлива тому, что они здесь, да и Люк привык к острому языку блакорийца, к его чувству юмора и способности говорить на любые темы. Вечерами после ужина они курили на балконе — и говорили. О будущем, о планах, о заботах.

— Можно спросить, — кивнула Марина. — Но мне кажется, что они не согласятся. Им нужно иметь что-то свое. Место, где они будут хозяевами.

Люк кивнул, хотя ему и нравилась идея обзаводиться приятными ему домочадцами.

В дверь гостиной постучали, и вошел Ирвинс.

— Вам письмо от Владыки Нории, ваша светлость, — торжественно объявил он.

— Опять твой иномирянский генерал? — догадалась Марина. — Ладно, пока ты будешь писать ответ, я в душ и спать. Завтра к нам большое поступление с освобожденных территорий, я понадоблюсь на процедурах.

Люк с сожалением оторвался от теплой жены и пошел к Ирвинсу, который на семейную уютную сцену смотрел весьма благосклонно. Увы, Ренх-сат требовал внимания, как и освобождаемые от иномирян земли. И люди на них.

При продвижении дармонширских отрядов к столице в оккупированные ранее городки возвращались жители. А к армии выходили партизанские отряды, которые не могли наладить связь с ней ранее.

Люди, в основном старики, оставшиеся на оккупированных землях, были истощены — анхель вылечили физические раны и болезни, но как излечить голодание? И здесь очень помогла пошедшая с Маль-Серены (на листолетах, ибо судоходство было сейчас невозможно) продовольственная помощь. В городках разворачивались полевые кухни, воду от рек и озер подвозили в сохранившихся водовозах, очищая ее фильтрами.

В Вейне тоже открылась большая кухня и снова потянулись пациенты — на этот раз те, кто еле держался на своих ногах, и кого нужно было откормить и поддержать капельницами и витаминами. Пришлось расширять госпитальную зону на еще одну сторону второго этажа Вейна. И Марина вновь была при деле, хотя доктор Кастер и запретил ей долгие дежурства, она все равно помогала процедурной сестрой. Люк видел, как органично она чувствует себя в медицине, как для нее это не только тяжелая работа, но и отдушина, и возможность ощущать себя полезной и нужной.

Если она станет королевой — медицина для нее будет закрыта навсегда. Даже из соображений безопасности. Ну какой врач из королевы, в кабинете которой находится с десяток охранников? Какой врач из человека, лечиться к которому будут пробиваться ради аудиенций, а не здоровья?

Королева — тяжелая официальная работа. И пусть Марина и сейчас помимо двух часов по утрам, когда занималась уколами и капельницами, взяла на себя встречи с главами городков и поселений Дармоншира, когда Люка не было на месте, это не доставляло ей удовольствия, а медицина — да. И будучи герцогиней, она сможет ей заниматься. Королевой — нет.

Возможно, стоило обсудить это с самой Мариной, но он трусил. Он боялся, что она скажет — «я поддержу тебя, иди на арену». И тогда у него не будет возможности сделать шаг назад.

В Тафию на переговоры Люк прибыл с утра, и Нории, приняв его во дворце Владыки Четерии, рассказал, что Ренх-сат успел уже прислать письмо и для него. Ангелина, тоже пришедшая из Истаила в Тафию, тепло поздоровалась с Люком, спросила о здоровье Марины и ушла работать, оставив мужчин поговорить.

— Пишет, что не планирует нападать на Пески, рассчитывает, что я тоже не пойду воевать с ним и предлагает в будущем наладить торговлю, — Нории крутил в руках чашу с вином, на которую Люк поглядывал с некоторой тоской. — Говорит, что он со мной не воевал и потому между нами нет крови и мы можем быть полезными друг другу соседями.

— Он мыслит иначе, чем мы, — кивнул Люк, подозвав к себе ветерок от ручейка. Они сидели в тени беседки, но все равно было жарковато, и ветер охладил его. — И в целом его предложения имеют смысл, но я бы выждал, сумеет ли он выполнить то, что подготовил для него я. Вряд ли он станет добросовестным соседом, но если будет хотя бы не вредным… Вот увидишь, рано или поздно на королевском совете тебя будут просить предоставить всем странам беспрепятственный доступ к порталу, — ветерок трепал его короткие волосы и ткань рубашки и брюк. — И предлагать тебе различные преференции и помощь за это.

— Так и раньше бывало, — улыбнулся Нории, — кто владел путями, тот владел деньгами. А мы лежим между Рикой и Манезией, это тоже давало свои преимущества. И будет давать, когда достроим дороги. Почему ты не пьешь вино? — поинтересовался он, перехватив взгляд Люка на чашу.

— Я дал обет нашему отцу, — вздохнул его светлость. — В пещере, в которой меня завалило. Не пить ничего крепче вина. И не больше бутылки вина в год. А пиво я не люблю.

— В твоем обете есть лазейка, брат, — заметил Нории.

— Да знаю, — вздохнул Люк и закурил. — Хоть эта радость мне осталась, — он скосил глаза на сигарету и выдохнул дым. — Знаю, но не хочу увиливать. Придумаю что-нибудь, что не пойдет против буквы и духа обета. Но не сейчас. Когда выбью окончательно врагов из Инляндии и восстановлю страну. Нам грозит голод, хоть я и пытаюсь избежать его. Посевная запоздала, рыбаки не могут пройти в море — прибрежная зона вся в обломках и погибших кораблях.

— Пескам повезло, что с нашими лесами голодным не останется никто, столько здесь кореньев, грибов и съедобных сердцевин местной поросли, — задумчиво сказал Нории. — Драконы в городах после озеленения страны учат людей кормится не только со стад и посевов, но и с лесов. Но нашими грибами твоих людей не накормишь. Однако мы, драконы, усиливаем плодородие окружающих земель, брат. Я попрошу Энтери и других драконов поселиться до осени у вас. Сеять вам придется самим, но расти все будет вчетверо больше.

— Спасибо, брат, — с чувством ответил Люк.– Еще один вопрос. Один из псов тер-сели спас серенитку, снайпера, что воюет в моей армии. Она напоила его своей кровью и теперь он всюду ходит с ней. Ты можешь его отпустить к ней? Они друг к другу привязались.

— Любопытно, — улыбнулся Нории. — Видно, кровь ее сильна, если сумела ослабить мою привязку. Амулет у тебя с собой?

Люк протянул ему серебряный амулет с изображением собачьей головы, и Нории, коснувшись поверхности воды в кувшине, вытащил из него ледяной тонкий нож. Коснулся пальца острием так, что выступила капля крови, и приложил палец к амулету.

— Тот из вас, кто выбрал в свои спутницы воина-серенитку, может быть свободен, — сказал дракон. — Освобождаю его от обета мне.

Амулет полыхнул лазурью и снова вернулся к серебру. И Нории вернул его Люку.

— Тебе еще пригодится, — сказал он. И Люк кивнул, не став спорить.

Они помолчали: Нории пил вино, Люк — пахнущий мятой и апельсинами лимонад.

— Думаешь, твой враг осмелится прийти сюда сегодня? — спросил Нории.

— Уверен в этом, — отозвался Люк, который всю прошлую декаду вел с Ренх-сатом переписку, в которой враг, вынужденно оказавшийся союзником, отчаянно торговался и отстаивал принципиальные для себя моменты. — Он любит и умеет рисковать. И любопытен. А еще, по всей видимости, дела у него не очень, и ему нужны эти договоренности.

'Хорошо, что ты помнишь о своем обещании, Ренх-сат, — написал бывшему врагу Люк в ответ на его первое письмо. — Я обсудил твою просьбу с главами всех государств Туры, и они согласны заключить с тобой временный договор, который будет разорван тут же, если ты предашь нас. Переговоры с тобой буду вести я и решения буду принимать я. И вот какие наши условия:

Первое. Мы дадим тебе ограниченное количество оружия. Но причин доверять тебе у нас нет, поэтому, чтобы быть уверенным, что ты не направишь его вновь против Туры, а также что ты занимаешься возвращением заложников, а не своими делами, мы пошлем в твою твердыню отряд из военных и магов, которые будут следить за этим. За их безопасность отвечаешь ты.

Второе. Ты обеспечиваешь свободный и безопасный проход людей из Туры на Лортах без уведомления тебя о том, что они собираются делать. Так, в ближайшее время к вам должен спуститься отряд из несколько сотен воинов, который пойдет в горы за твердыней Алиппа, чтобы забрать оттуда на Туру людей, живших в поселениях под прикрытием нашего бога. Нам нужно, чтобы ты обеспечил доставку этого отряда на раньярах к горам. Обратно они вместе с людьми, которых заберут, пойдут пешком.

От нас могут приходить и другие люди, в том числе маги и ученые, которые захотят исследовать вашу землю, торговцы, которые не побоятся торговать с вами: прикажи своим людям, которые будут охранять портал, пропускать их.

Третье. Мы готовы вернуть тебе пленных, но часть из них могут пожелать остаться здесь. Нам нужны рабочие руки, которые будут восстанавливать то, что разрушили, поэтому будь готов к тому, что мы вернем не всех.

Четвертое. Через полгода (восемнадцать декад по-вашему) нам потребуются женщины для поселения на новых землях. Мы бы хотели взять женщин из Лортаха, но на Туре нет рабства, поэтому это можно осуществить только на условиях добровольности.

Дополнительные условия можем обсудить тогда, когда договоримся о первых.

Жду твоего решения.

Герцог Лукас Дармоншир'

Ренх-сат, получив первое письмо от Люка, молчал два дня. И Люк уже думал, что связной не появится. Но нет, появился — и в новом письме Ренх-сат писал:

«Ты, колдун, кажется, решить, что взять меня за жвала. Иначе как понимать, что ты требовать от меня посадить в моя твердыня ваши воины, что мочь в любой момент убить меня или заставить делать то, что нужно ты? Ты точно хотеть вернуть ваши люди или ждать, пока они умереть здесь, пока вы выдвигать смешное требования?»

«Я не буду больше напоминать о твоем обещании, — писал Люк в ответ, — однако, напомню, что ты нуждаешься в нас и нашем оружии больше, чем мы в тебе. Нам нужно вернуть своих людей, это так, но, повторюсь, давать тебе оружие без уверенности, что ты не попытаешься напасть на наш мир снова, мы не будем. В свою очередь, ты можешь согласиться на эти условия и получить возможность удержать власть и земли — или ждать нашей армии, которая уже самостоятельно пойдет по Лортаху возвращать наших людей. Заметь, что мы тоже рискуем, отправляя к тебе военных — ты умеешь подчинять людей. Здесь придется взаимно рисковать, иначе мы останемся с тем, что есть. И если ты боишься, что по приказу с Туры наш отряд может убить тебя, то не стоит. Мы и так можем напасть на твердыню и убить тебя прямо сейчас. Поэтому подумай над этим, но недолго. И напиши, сколько оружия тебе нужно».

— Вы уверены, что это достаточно дипломатично? — поинтересовался у него советник от Рудлога: Люк предоставлял советникам копию переписки.

— Я воевал с ним несколько месяцев, — ответил Люк, — и, поверьте, с ним так и надо. Он прекрасно понимает язык силы и использует его сам.

«Но и я мочь послать сейчас в Врата две сотни раньяры с взрывчатка и создать вам угроза, — предсказуемо огрызался в ответе Ренх-сат. — Ты ведь понимать, что выгодно союзничество, колдун, поэтому не пугать меня. Хорошо, я согласиться на отряд из три десятка человеки, если стать уговор, что они не вмешиваться в мое дело и слушать меня в вопрос освобождения ваши рабы. Я в свою очередь обещать позаботиться об их жизнь, а если будет кто убитый, то наказать убийца. Оружие мне нужно для начала сто автоматы и ящик патроны к каждый. Договориться, что ты добавить мне оружия дальше».

Люк курил, перечитывал письмо и отвечал:

«Предлагаю тебе за каждую тысячу заложников еще десять автоматов и сто ящиков с патронами, если заложники вернутся твоими усилиями. Надеюсь, это простимулирует тебя действовать быстрее. И что по остальным вопросам из моего первого письма?»

Ренх-сат снова думал день. И писал:

«Для начала ответить мне на вопрос. В день, когда ваши воины уйти из Лортах, я поставить вокруг врата охрана. И они поймать несколько нейры, что успеть пробраться в Врата в темнота. Они сказать, что наши боги быть побиты. Поэтому я написать тебе. Рассказать мне об это, колдун. Я хотеть знать, как это быть. И я хотеть знать, что сейчас с мои войска в стране, где мы сражаться с ты».

На это Люк уже сам лично отвечать не стал, лишь приложил короткую сопроводительную записку. Он пообщался с советниками и придумал, как ответить на этот вопрос так, чтобы это стало политическим оружием. Дал запрос Леймину, и его умельцы подготовили краткое описание всех битв, которые видели люди и о которых могли рассказать священники, с теми редкими снимками и кадрами из камер, что запечатлели бои богов. Написано было там и о том, что все войска из Инляндии отступают в Блакорию, где и решится их судьба: либо будет самая массовая сдача в плен, либо бойня.

Пусть это останется и в Лорташских летописях — чтобы ни у кого из правителей никогда не возникло желание снова прийти на Туру.

Ренх-сат не показал, какое впечатление на него это произвело. Он ответил на совсем другую тему:

'Ты говорить, что нужно пропустить отряд из несколько сотня человек и отнести их на раньяры к горы, чтобы забрать тысячи и тысячи людей, — писал он. — Но я мочь обещать их безопасность только на граница мои земли. Дальше к горы идет прокнесия кнеса Волаши, и люди Волаши наверняка напасть на ваши люди, когда они будут возвращаться обратно. Для охрана такое количество люди нужно больше тысяча воины с ваше огнестрельное оружие. И все равно могут быть потери.

Женщины я смочь вам отдать. У нас рождаться много женщины и родители часто продавать их в рабство. Можно выкупить тех, кто согласиться уйти в ваш мир, но на это нужно деньги или товар на обменять. У нас здоровый женщина, что мочь родить, стоить от пяти до семи золотые рдаши, десять козы или один тягловой охонг.

Поиск рабы потребовать верные лазутчики, подкуп торговцы и бродячие музыканты'.

И тут Люк понял, что переписка затянулась.

«Я предлагаю встретиться, Ренх-сат, — написал ему герцог в ответ, — иначе мы так будем переписываться еще год. Приноси карты своего мира, придумаем, что делать с кнесом Волаши и как обеспечить безопасность нашим людям. И приноси ваши монеты — нам нужно понять, сколько это в золоте на наш вес».

«Почему бы тебе не прийти ко мне в мир, колдун?» — издевательски отвечал Ренх-сат. — Или ты бояться?'