Короли Бурбона

24.

Лиззи просто вытолкнула себя из оранжереи, неся благоухающий шарф Шанталь, парфюм настолько пропитал ткань, что у нее засвирбило в носу, и она чихнула. Смех да и только, она постоянно окружена тысячами живых цветов, а этот запах вызывал у нее чуть ли не аллергию, самое время было пить Кларитин.

Вдалеке она услышала безошибочно протяжный голос Вирджинии Шанталь и направилась в ту сторону…

— Что это такое? — потребовала Шанталь.

Лиззи остановилась и прислонилась к арке для цветов.

Шанталь стояла во главе блестящего стола, по другую сторону находился шериф при исполнении служебных обязанностей, по-видимому желая ей передать толстый конверт.

— Я должен вручить его вам, мэм, — помощник кивнул. — Хорошего дня.

— Что значит «вручить». Что это значит… нет, вы не уйдете, пока я не открою, — она надорвала конверт. — Вы можете оставаться здесь, пока я...

Появилась кипа бумаг, сложенная в три раза, женщина развернула их, и сердце Лиззи забилось сильнее.

— Развод? — произнесла Шанталь. — Развод?

Лиззи выкатили оттолкнулась от арки и направилась вдоль стены. Закрыв глаза, она чувствовала настоящее облегчение, но ей не совсем нравилось это состояние. По крайней мере, она точно поняла, что он ее не обманул, и она дважды не будет дурочкой, хотя это было и не хорошо.

— Это повестка в суд по поводу расторжения брака! — голос Шанталь стал более резким. — Зачем вы это сделали!

— Мэм, мое дело доставить документы. Теперь, когда вы приняли их…

— Я не принимаю их! — надломлено произнесла она, словно собираясь кинуть ему их в лицо. — Забери их обратно.

— Мэм, — гаркнул шериф. — Я советую вам поднять эти документы с пола… или вам решать. В противном случае, я потащу вас в суд, привязанной к капоту патрульной машины, за то, что вы вели себя агрессивно с офицером полиции. Все ясно, мэм?

Сработала система водосигналов, из нее полились слезы рекой.

И между соплями и усиленно вздымающейся грудью, Шанталь дала задний ход.

— Мой муж любит меня. Он не хочет этого. Он…

— Мэм, это не мое дело и меня это совершенно не касается. Хорошего дня.

Он направился в противоположную сторону, тяжелой поступью.

— Черт побери, Лейн, — зашипела женщина, тут же перестав рыдать.

Кажется, жалость и сопли случались только тогда, когда присутствовала публика.

Без предупреждения, цок-цок-цок каблуки направились прямиком в сторону Лиззи. Черт побери, у нее не было времени скрыться.

Шанталь повернула за угол и отскочила, словно ошпаренная, увидев Лиззи.

Несмотря на то, что эта женщина «пустила слезу» перед помощником шерифа, сейчас ее глаза были яркими, и не было ни одной слезинки, макияж тоже нисколько не пострадал.

Пару секунд она отходила от шока, а потом у нее на лице отразилась ярость.

— Что ты здесь делаешь?! — закричала Шанталь, трясясь всем телом. — Подслушиваешь!

Лиззи протянула шарф.

— Вы забыли у меня…

Шанталь вырвала шарф.

— Убирайся отсюда. Пошла вон! Вон!

«И вам не стоит просить меня дважды», — подумала Лиззи, делаю глоток свежего воздуха.

Она лавировала под тентом между столами, поправляя что-то на скатерти, а также пододвигая кресла, потом достала свой телефон и написала Лейну веселое сообщение: «Не отчаивайся! Я отправляюсь домой после долгого трудового дня».

Только Господь мог знать, что предстоит испытать этому мужчине от Шанталь, как только она его найдет.

Но появилась и очень хорошая новость, по крайней мере, для Лиззи.

«Не осуществиться сугубо частная романтическая вечеринка».

И Лейн оказался верен своему слову.

Ей трудно было остановить небольшую улыбку, расплывающуюся у нее на лице, которая никак не хотела уходить, и Лиззи с радостью позволила ей остаться.

Телефон Лейна сообщил о пришедшем сообщении, когда Шанталь вышагивала по фойе, выкрикивая его имя, направляясь к парадной лестнице. Он не подал и виду, что находится в гостиной, позволяя ей подняться наверх, где она сможет убедить воочию, что его там нет и его спальня пуста.

Забавно, всего несколько часов до свершившегося факта, она была на тропе войны, а он усиленно занимался этой проблемой. Сейчас? Это проблема находилась на самом последнем месте в списке его приоритетов.

— Мне нужно повидаться с Эдвардом, — проговорил Лэйн, не удосужившись даже взглянуть от кого пришло сообщение.

Джин покачала головой.

— Я бы не стала. Он не очень хорошо себя чувствует, и ты можешь сделать ему еще хуже, поделившись такими новостями.

Она была права. Эдвард ненавидел их отца. А сама мысль, что он способен обокрасть фонды?

Джин поднялась на ноги и подошла к бару, чтобы снова наполнить стакан.

— Кроме того существует завтрашний день.

— Derby Branch? — он пожал плечами. — Это уже невозможно остановить, поскольку все оплачено — еда, алкоголь, аренда.

Он чувствовал стыд совершенно по другой причине, из-за разворачивающихся событий: сама мысль, что общество, а также мир может узнать, хотя бы получить намек на возникшую проблему его семьи, для него было совершенно неприемлемо.

Он услышал быстрые, раздраженные спускающиеся шаги по ковровой дорожке лестницы, его сестра приподняла вопросительно бровь.

— Похоже, тебе предстоит семейная сцена.

— Только если она найдет меня…

Шанталь появилась в дверях гостиной, ее обычное бледное и спокойное лицо, разрумянилось, словно она стояла у жаровни с барбекю.

— Как ты смеешь? — воскликнула она.

— Думаю, тебе пришло время паковать чемоданы, дорогая, — произнесла Джин с улыбкой, соответствующей рождественскому утру. — Я позову дворецкого? Мне кажется, мы могли бы оказать тебе такую любезность. Считай, что это наш прощальный подарок.

— Я не уеду из этого дома, — игнорируя Джин, произнесла Шанталь. — Ты меня понял, Лейн.

Он насыпал лед в бокал на палец.

— Джин, ты не дашь нам поговорить с глазу на глаз?

Довольно кивнув, его сестра направилась на выход, пройдя мимо Шанталь, она остановилась и оглянулась на брата.

— Проследи, чтобы дворецкий проверил ее чемоданы на предмет драгоценностей.

— Ты такая стерва, — зашипела на нее Шанталь.

— Да, я такая, — Джин пожала плечами, словно раздумывая, стоило ли говорить с этой женщиной. — И я также по праву унаследовала имя Брэдфордов и состояние. А ты нет. Прощай.

Как только Джин «выплюнула «прощай», Лейн подошел и встал между ними, чтобы они могли избежать сцены Алексис и Кристин «в пруду с кувшинками». Он прикрыл за Джин двери, хотя и не хотел оставаться наедине с женой. ( Дж.Уорд имеет ввиду эпизод из фильма «Династия», когда Алексис и Кристин свалились в пруд с кувшинками, продолжая драться.)

— Я не уеду, — Шанталь повернулась к нему лицом. — Этого не произойдет.

И она бросила повестку на пол к его ногам, единственное, что он подумал, что у него нет на времени для ее истерик.

— Послушай, Шанталь, мы можем сделать по-хорошему или по-плохому… тебе решать. Но знай, если ты выберешь последнее, я вовлеку в процесс не только тебя, но и твою семью. Как ты полагаешь, что подумают твои родители баптисты, получив выписку из твоей медицинской карты? Я не думаю, что они одобрят твой выбор, не так ли?

— Ты не сделаешь этого!

— Не глупи, Шанталь. Есть определенные люди, которые задолжали моей семье, и они готовы будут оказать мне услугу, — он снова подошел к бару и налил себе еще Family Reserve. — Или может случайно твоя медицинская карта попадет в руки прессы, а может быть и в интернет? Люди поймут, почему я развожусь с тобой… и у тебя будет куча времени, чтобы найти себе другого мужа. В отличие от мужчин Севера, у мужчин Юга есть определенные стандарты для жен, и они не приветствуют аборты.

Воцарилась длинная тишина. А потом у нее появилась улыбка совершенно необъяснимая, такая уверенная и спокойная, и он задался вопросом — была ли она действительно такой уж дурочкой в течение этих двух лет.

— У тебя гораздо больше причин помалкивать об этом, чем у меня, — сказала она тихо.

— Я молчу, — он сделал глубокий глоток. — Ты это уже поняла. Я сделал все правильно, когда женщина, якобы забеременела. Кто знает, от меня ли?

Она указала на бумаги.

— Ты отзовешь бумаги о разводе и позволишь мне остаться здесь столько, сколько я захочу. И ты будешь сопровождать меня завтра на Дерби.

— В какой параллельной вселенной ты живешь?

Ее рука потянулась к нижней части живота.

— Я беременна.

Лейн начал смеяться.

— Мы уже проходили это раньше, милая. И знаем, чем это закончилось.

— Твоя сестра была неправа.

— Что ты собиралась украсть драгоценности? Возможно. Мы позаботимся об этом.

— Нет, что я не имею права находиться здесь, также, как и мой ребенок. По сути, мой ребенок имеет такое же право на наследство Брэдфордов, как ты и Джин.

Лейн открыл рот, чтобы что-то сказать… и медленно закрыл.

— О чем, черт побери, ты говоришь?

— Боюсь, твой отец не слишком хороший муж, как собственно и ты.

Раздался звон льда о край стакана, он опустил взгляд вниз, его рука так дрожала, что заставляла лед позвякивать о стенки хрустального стакана.

— Это правда, — произнесла Шанталь тихим, ровным голосом. — И я думаю, мы все знаем о деликатном положении твоей матери. Как она будет себя чувствовать, узнав, что муж не только неверен ей, но должен скоро родиться его ребенок? Думаешь, она не примет больше таблеток, от которых и так уже полностью зависит? Наверное, примет. Да, уверена, она захочет их принять.

— Сука, — выдохнул он.

Мысленно он представлял, как его руки сжимаются вокруг шеи этой женщины, сдавливая с такой силой, что она начнет задыхаться, а потом ее лицо станет красным и фиолетовым.

— С другой стороны, — прошептала Шанталь, — разве твоей маме не понравилось бы, что она скоро станет бабушкой во второй раз? Разве это не было бы поводом для праздника.

— Никто не поверит, что он от меня, — он услышал сам себя со стороны.

— О, поверят. Он будет внешностью похож на тебя… а я постоянно летала в Манхэттен, чтобы улучшить наши взаимоотношения. Все об этом здесь знают.

— Ты лжешь. Я никогда не видел тебя.

— Нью-Йорк большой город. И я уверена, что все в этой семье знают, что я виделась с тобой и наслаждалась твоим обществом. Я также обсуждала это с девочками в клубе, с их мужьями на вечеринках, говорила своей семье — все с любовью относятся к тебе и ко мне.

Он молчал, она сладко улыбнулась.

— Так что, ты же понимаешь, что теперь совершенно не нужны эти документы о разводе. Также, как тебе не стоит упоминать, что произошло между нами и нашем первом ребенке. Если ты что-нибудь сделаешь, я предам гласности все что знаю о вашей семье, поставив всех вас в неловкое положение в обществе, городе и во всем штате. Вот тогда мы и посмотрим, сколько времени у тебя займет сменить свой костюм на похоронный. Твоя мать все же не полностью изолирована от мира, у ее кровати сидит медсестра, которая каждое утро читает ей газету.

С самодовольным выражением, Шанталь развернулась и открыла двери в мраморное фойе, в очередной раз улыбнувшись улыбкой Моны Лизы.

Лейн трясся мелкой дрожью, мышцы призывали к действию, мстить до крови… но его ярость была направлена не на жену.

Ярость была направлена на его отца.

Рогоносец. Он считал, что это слишком старомодное слово для таких вещей.

Он — рогоносец, благодаря своему же отцу.

«Когда в аду закончится этот день?» — подумал он.