Проклятие Бессмертных: Король в Чёрном

Глава 17

Нина

Прошла целая неделя.

Семь дней. Семь бесконечных дней минуло с того самого момента, когда я осмелилась бросить Самиру вызов — поцеловать меня — и вынудила его поспешно отступить, словно ошпаренного кота. Семь дней без единого знака от него, без малейшего намёка на то, что он вообще ещё существует в этом мире. А главное — без какого-либо указания на то, что я всё ещё существую для него.

Я принялась бродить по поместью, пробуя открывать новые двери, отыскивая неизведанные коридоры и потайные закоулки. Поначалу меня охватывала тревога, страх перед тем, что Самир может обрушить на меня свой гнев, как он делал это в тех кошмарных видениях, где мы впервые встретились. Но даже мои сны хранили молчание — в них не было ни его, ни его угроз.

На второй день я погрузилась в состояние показного безразличия из серии «ну и чёрт с ним». Если Самир настолько обижен на меня, что решил больше никогда со мной не разговаривать, ну и ладно. Во время своих скитаний я обнаружила вторую, гораздо меньшую и куда менее величественную библиотеку, хотя, по моим подозрениям, это была просто гостиная, в которой стояли книжные шкафы. Это местечко стало моим новым пристанищем в дневные часы, поскольку находилось вдали от протоптанных тропинок, и большинство обитателей поместья сюда не заглядывали.

И что ещё лучше — здесь нашлось несколько книг, полностью написанных на русском языке! Третий и четвёртый день я провела, раскинувшись на диване, погружённая в чтение. Некоторые из этих книг были с Земли, написаны земными авторами. Но одну я отыскала особенную — её написал кто-то из Нижнемирья. Это был фолиант о мифах и преданиях этого тёмного мира, и я с головой окунулась в его страницы. Это оказалась одна из тех редких книг, от которых отрываешься, только чтобы обнаружить: прошло уже несколько часов, а ты даже не заметила. Наконец-то хоть какие-то ответы!

Книга была древней. По виду — несколько сотен лет, не меньше. Дата в начале не имела для меня никакого смысла. Здесь, естественно, годы отсчитывали по-другому. Стиль изложения был несколько тяжеловесным, витиеватым, но тема настолько захватывала, что меня это совершенно не волновало. Целая глава была посвящена Святилищу Вечных и истории его создания.

Изначальные Вечные могут быть сравнимы с первобытными божествами во многих земных религиях. Этот образец повторяется почти в каждой земной культуре, согласно моим исследованиям. У Зевса, Аида и Нептуна были древние Титаны. У Ра, Осириса и Сета — их Огдоада. Даже у Тора, Одина и Бальдра были великаны. Примеры бесчисленны.

И точно так же у королей и королев Нижнемирья есть свои Вечные. Вечные — это не Боги в западном понимании этого слова, но куда более древние, куда более могущественные существа, нежели даже королевские особы Нижнемирья могут заявить о себе. Королевские роды Нижнемирья были взяты Вечными с Земли в давно минувшие времена ради забавы и развлечения.

Из бесед с королём Золтаном из Дома Глубин стало известно, что Нижнемирье некогда представляло собой пустынный мир пыли и бурь, настоящий ад по любым меркам. Первозданные создания заботились лишь о том, чтобы утолить свой глубокий и ужасающий голод, и часто обращались с теми, кто ныне известен как королевская знать, словно лиса на полях — чтобы быть загнанной и растерзанной гончими псами.

Именно по этой причине, как мы полагаем, мы не можем умереть, пока на нас лежит метка души. Ради забавы Вечных. Именно эта жестокость подтолкнула королевские дома восстать и вступить в битву против них в незапамятные времена.

Самир, в своей безграничной жестокости, которая могла бы поспорить даже с их собственной, обманом заманил Вечных посетить новое святилище, которое он, Золтан и остальные возвели в их честь. Это был грандиозный и пустой каньон в земле, глубокий и бездонный колодец. Они не ожидали предательства, ибо королевские роды были их детьми.

Естественное состояние Вечных — бестелесная форма, притягиваемая к их алтарям поклонения. В битве Чернокнижник принудил Вечных обрести физическую оболочку, и как только это произошло, Золтан, их Верховный Жрец, смог заковать их в темницу.

Когда всё было кончено, их новый алтарь — Святилище Вечных — заполнилось до самого края их пульсирующей жизненной кровью. Хотя Вечные лежат искалеченные и порабощённые, сломленные и побеждённые, они всё ещё остаются источником всей жизни, что произрастает в этом мире, переделанном и искажённом, каким он стал.

Через озеро крови их влияние всё ещё ощущается. Их безграничной силой и их собственной Великой Волей мы были созданы. Ибо даже будучи низвергнутыми королевскими домами, заточёнными и покорёнными, именно их бьющиеся сердца удерживают саму ткань нашего мира. Умрут они — умрём и мы все. Но если они когда-нибудь вырвутся на свободу, наш мир придёт к концу. Такие вещи неизбежны, и так наш мир со временем вернётся в цикл.

Дочитав главу до конца, я захлопнула книгу и негромко выдохнула:

— Хм...

Это было печально, если подумать, что древние, первозданные боги оказались узниками. Но описание в книге изображало их как чудовищ, и, возможно, именно это место стало источником всех мифов об ужасном подземном мире, которыми обросла Земля.

Кто на кого повлиял? Что появилось раньше — Нижнемирье или Земля?

Я забрала книгу с собой в свою комнату. Она дала ответы на множество вопросов, о существовании которых я даже не подозревала. Там были главы о Самире и ему подобных, и мне не терпелось их прочесть.

Пятый день без какого-либо знака от Самира — и я начала волноваться. Обычно он вызывал меня в свою библиотеку в тот или иной момент. Редко проходило шесть или восемь часов без того, чтобы он не вмешался в мою жизнь каким-нибудь образом, а теперь прошли целые дни. Это начинало терзать мой разум. Неужели я действительно настолько оскорбила Самира? Неужели и вправду зашла слишком далеко, и отогнала его прочь? Неужели мой дурацкий вызов оказался настолько ужасным?

Существовала превосходная вероятность того, что я не понимала всей значимости того, что сказала Самиру, что этот вызов оказался унизительной угрозой самой его сущности, и так далее. Я знала, что маски были важны. Я знала, что он, вероятно, скорее лишится целой руки, чем позволит кому-либо увидеть своё лицо.

Но, чёрт возьми, я просто дурачилась! Я тянула время. Я просто пыталась создать между нами какое-то пространство, чтобы получить хотя бы десять секунд на то, чтобы разобраться в собственных чувствах.

Вопрос, с которым я, по правде говоря, не разобралась и за эти пять дней. Так что, возможно, десяти секунд всё равно было бы недостаточно.

Впрочем, почему меня вообще волновало то, что Самир игнорирует меня? Почему меня беспокоило, что я разозлила его? Почему мне было глубоко тревожно от того, что он перестал докучать мне? Разве это плохо?

Седьмой день — и настало время заняться серьёзным самокопанием. Самир, по-видимому, устал от нашей игры и отбросил меня в сторону. И, упаси меня Боже, сама мысль об этом причиняла мне мучительную душевную боль. Мне нужно было разобраться, почему так происходило.

Я налила себе бокал крепкого алкоголя. Выйдя к фонтану, я присела на его бортик. Возвращаться туда, где Самир когда-то напугал меня так, что я свалилась в воду, было искушением судьбы, но в том-то и был смысл.

Рассмотрим факты. Я оказалась в ловушке в мире демонов и чудовищ. Меня засосало сюда древней силой, которая затем, чудесным образом, отшвырнула прочь. До сих пор никакого объяснения этому, и, вероятно, оно и не появится. Мне предстояло провести здесь остаток своей жизни, которая, учитывая, что я единственная здесь, кто может умереть обычным способом, могла закончиться в любой момент.

Владыка Каел желал моей смерти, чтобы держать меня подальше от Самира. И вот теперь я здесь, живу словно принцесса в извращённом кошмарном подобии барочного дворца. В целом, могло быть намного, намного хуже.

Мне так и не удалось найти место, где Самир держал Агну в заточении. Где бы оно ни находилось — если вообще было в этом здании — оно было спрятано очень далеко. Сколько узников у Самира? Сколько ещё истерзанных душ он держит и калечит в своих больных экспериментах?

Эксперименты, которые Самир проводил, чтобы спасти свой мир. Но какой ценой? Может ли уничтожение немногих стать достойной платой за спасение многих? Подобные дебаты бушевали на Земле постоянно на протяжении всей истории. Одобрила бы я пытки десяти человек ради спасения тысячи? А как насчёт одного ради спасения десяти тысяч? Какое соотношение мне нужно было бы достичь, чтобы это вдруг стало приемлемым? Истязать одного, чтобы сохранить в безопасности миллион?

Не говоря уже о том, что Самир, похоже, получал удовольствие от пыток. Агне было некомфортно там, где её привязали к столу. Кожаные ремни были затянуты мучительно туго. С другой стороны, это было наказание за преступление. Оно и не должно было быть комфортным.

Самир был чудовищем. Но здесь все были чудовищами, так или иначе. Сайлас, возможно, был единственным безобидным существом, и одному Богу известно, что он натворил за свои годы. Печально, когда самый приятный парень в городе — вампир.

И всё же Самир заключил отвратительно невыгодную для себя сделку, взяв услугу в обмен на свободу Агны. Я знала, что эта услуга была бесполезной. Что, чёрт возьми, я могла для него сделать такого, что могло бы его заинтересовать, кроме... ну, может быть, чего-то сексуального? Он, казалось, не желал требовать исполнения этого обязательства именно по этой причине, не хотел представлять то, что между нами могло произойти, как результат принуждения. Я была благодарна ему за это.

Я ценила многие добрые поступки Самира. Он был терпелив, снисходителен и, чёрт возьми, игрив со мной. То, как Самир прикасался ко мне, притягивало меня и заставляло жаждать большего, когда его когтистая рука касалась моей кожи. Вот что скрывалось за каждым моим румянцем, и он это знал. Самир видел меня насквозь, даже когда я сама не могла сделать того же.

Самир говорил об этом неделю назад у своего горячего источника. Он знал то, чего я не могла признать: что, несмотря на его чудовищное поведение по отношению к остальному миру, несмотря на его садизм, я хотела его. Меня влекло к нему. Я любила его внимание и желала почувствовать, как он затягивает меня дальше в свою тёмную паутину.

Именно страх потерять это напряжение — страх завершить игру — привёл меня к тому, что я отогнала Самира прочь. Это подтолкнуло меня бросить ему вызов, который он мог воспринять только как чистейшее оскорбление.

Единственная причина, по которой я представляла хоть какой-то интерес для Самира, заключалась в том, что я была недоступной; я была в этом уверена. Только потому, что я держалась на расстоянии. В тот самый момент, когда я это отдам, он заскучает и отбросит меня в сторону. Да и вообще, я, вероятно, была никудышной любовницей по сравнению с его более чем пятитысячелетним опытом.

Я опустошила свой бокал, не замечая этого, и вздохнула. Я не слишком приблизилась к выводу.

Одно я всё же поняла — мне было жаль. Жаль, что я ненамеренно отогнала Самира. По крайней мере, я могла принести свои извинения. Я поднялась и отправилась обратно внутрь, направившись к его библиотеке. Последние семь дней я не приближалась к ней, не желая вторгаться, если я там не была желанной гостьей.

Постучав костяшками пальцев в дверь, я не получила ответа. Повернув ручку, я обнаружила, что дверь не заперта. В комнате царила тишина, свет был выключен. Самира здесь не было.

— Он здесь не был, — произнёс позади меня голос слуги.

Это был пожилой мужчина, который улыбался мне, когда я проходила мимо него, и я отвечала тем же.

— Я полагаю, он в своей мастерской внизу.

— В мастерской?

— Вы ещё не видели её? Повезло вам, — мужчина поправил корзину с бельём, которую нёс. — Это не то место, где хотелось бы кому-либо оказаться.

Ах. Вот где держали Агну. В его мастерская под землёй. Я слабо кивнула, показывая, что поняла.

— Господин Самир так делает. Он может проводить месяцы там, внизу, поглощённый своей работой, никогда не поднимаясь наверх, — мужчина продолжил свой путь по коридору. — Я бы не принимал это на свой счёт.

Однако я принимала это на свой счёт.

— Спасибо, — сказала я мужчине, когда тот удалялся, и он издал утвердительное мычание.

Я вошла в библиотеку и закрыла за собой дверь. Здесь было темно и холодно. Огонь в камине не горел всю неделю. Я подошла к креслу, в котором обычно сидел Самир, и нашла лист бумаги с его пером.

Если Самир не собирался подниматься на поверхность в ближайшее время, я не знала, зачем вообще беспокоилась. Он всё равно не прочитает это. Это было больше для моего собственного душевного спокойствия, чем для чего-либо ещё. Я просто написала «Прости меня» своим неуклюжим по сравнению с его почерком, сложила записку пополам, написала его имя на ней и оставила лежать на кресле.

Это было глупо. Но казалось правильным. Я развернулась, вышла и утешила себя мыслью о том, что в моей комнате меня ждёт книга. Может быть, по пути я смогу раздобыть ещё один крепкий напиток.

Упаси меня Боже, я не только поняла, что хочу Самира... что ещё хуже, мне его не хватало.