Проклятие Бессмертных: Король в Чёрном

Глава 22

Нина

Я отправилась в библиотеку Самира уже после ужина, всё ещё сомневаясь — действительно ли он просил меня прийти или мне это просто приснилось? Когда он покидал мою постель, я почти спала. Впрочем, лучше перестраховаться: если я ему не нужна, он всегда сможет меня выставить.

Камин уже горел, свет был приглушён до мягкого полумрака. На этот раз найти Самира оказалось несложно. Он стоял у очага, когтистая рука сложена за спиной, другая — живая — сжимала резную деревянную каминную полку.

Удивительно, как много может рассказать язык тела. Даже не видя лица Самира, скрытого металлической маской и занавешенного длинными тёмными волосами, я понимала: он расстроен. Плечи напряжены и приподняты, голова опущена.

Я подошла ближе. Самир не шевелился, молчал. Неужели он даже не замечает моего присутствия? Или снова погрузился в один из своих приступов? «Умею же я выбирать мужчин», — мрачно подумала я. Если бы он знал, что я здесь, обязательно что-нибудь сказал бы. У него всегда находились слова.

Мне стало тревожно. А вдруг я в опасности, когда он отключается от реальности? Вдруг он набросится на меня, не осознавая, что делает? Это вполне возможно. Но другой вариант — оставить его в таком состоянии, когда он явно страдает — казался мне неправильным. Утром я с удивлением обнаружила, что проснувшись рядом с ним, чувствую себя... спокойно. А сейчас с ещё большим удивлением осознала: мне не всё равно.

Осторожно я положила руку ему на спину. Самир резко втянул воздух, и его когтистая рука, покоившаяся на пояснице, опустилась. Он не двигался, не говорил — словно застыл во времени. Он казался израненным, совсем как в тот вечер, когда привёл меня на край своего сжимающегося мира.

Бросая кости и полагаясь на инстинкт, отбросив все мысли о правильном и неправильном, я сделала шаг вперёд и обняла его. Обвила руками его талию и прижалась щекой к его спине.

— Привет, — тихо произнесла я.

Его металлический протез лёг поверх моих сцепленных рук.

— Я не слышал, как ты вошла, — голос Самира звучал натянуто, словно балансируя на краю пропасти. Моя догадка о его состоянии оказалась верной. — Я не был уверен, придёшь ли ты.

В этих словах слышалось недоверие и тихое изумление — словно он боялся обратить внимание на моё появление, опасаясь, что это может исчезнуть, как мираж в пустыне.

Неужели он всё это время стоял здесь и переживал?

— Я не была уверена, что ещё желанная гостья, — призналась я.

Самир долго молчал, его рука на моих ладонях чуть сильнее сжалась.

— Почему?

— Я подумала, что после того, как Сайлас сказал... — я запнулась, не зная, как это сформулировать, одновременно стыдясь и сомневаясь.

Самир тёмно вздохнул.

— И что же, позволь узнать, наговорил тебе этот назойливый идиот?

— Что ты, эм... обычно...

— Избавляюсь от любовниц? Ты испугалась, что теперь, когда я добился своего, ты мне больше не нужна?

— Да.

Самир медленно развернулся в моих объятиях и нежно взял моё лицо в ладони. Когда он заговорил, голос его был едва слышен.

— Похоже, мы оба боялись, что другой вот-вот уйдёт.

Большой палец его живой руки медленно провёл по моей щеке.

Я слабо улыбнулась и закрыла глаза, прижимаясь к его прикосновению.

— Я никуда не собираюсь уходить.

— Но если сейчас, в холодном свете дня, ты решишь, что больше никогда не хочешь видеть этот жалкий металлический лик? Больше не желаешь ни говорить со мной, ни слышать обо мне? Я дам тебе это право.

Я подняла на него взгляд, встревоженная и растерянная.

— Что?

— Если ты решишь отвергнуть меня сейчас — это твоё право. Я дал клятву, дорогая моя: ты всегда можешь мне отказать. Не чувствуй себя обязанной оставаться рядом лишь потому, что я тебя соблазнил.

Мне даже в голову не приходило, что Самир может бояться, что я его брошу. Я всегда думала, что это он меня отбросит. Я шагнула к нему, обняла, прижалась головой к его груди. Он был тёплым, и запах старых книг, витавший вокруг него, стал мне приятен. Он застыл на долгое мгновение, словно не зная, что делать, а затем осторожно обнял меня в ответ.

Мне понадобилось время, чтобы набраться смелости заговорить.

— Я отказала тебе тогда, в горячих источниках, потому что... я не знаю, кто ты, Самир. Не понимаю, что между нами происходит. Не понимаю, что, чёрт возьми, со мной творится. Но мысль о том, что ты можешь заскучать и выбросить меня, причиняла боль. И в ту неделю, когда тебя не было... Я говорила правду, когда сказала, что скучала. Может, это неправильно, но это не было ложью.

Я пискнула, когда Самир внезапно подхватил меня на руки. Подведя руку под мои колени, он поднял меня, заставив от неожиданности обхватить его шею руками. Двумя шагами он пересёк комнату к большому асимметричному креслу с высокой спинкой у камина и опустился в него, усаживая меня к себе на колени боком, не спрашивая моего согласия.

Сначала я напряглась от неожиданности. Но увидев, что Самир просто хочет обнять меня и держать рядом, я расслабилась и перекинула ноги через подлокотник кресла.

Самир откинул голову на мягкую обивку и издал тихий довольный вздох. Я улыбнулась его странной... романтичности. Он был садистом, колдуном и чудовищем. Но сейчас он просто хотел, чтобы я была здесь, на его коленях, перед камином. Это был его ответ на моё признание — единственный, на который он был способен. И меня это устраивало.

Устроив голову у его шеи, я позволила себе насладиться этим моментом таким, какой он есть. Он всегда будет тигром во тьме — опасным и непредсказуемым, — но, как ни странно, я начинала ему доверять.

— Скажи мне, дорогая моя, — заговорил Самир после нескольких долгих минут тишины, — что я могу сделать, чтобы осчастливить тебя?

— Что? — удивилась я.

— Я видел почти все твои эмоции. Но счастья я пока не наблюдал. Даже когда ты увидела своего друга Гришу на приёме, я заметил лишь облегчение. Не радость.

— Ты коллекционируешь мои эмоции?

— Ну, если ты так это формулируешь, то выставляешь меня социопатом, — игриво ответил Самир и надавил одним из металлических когтей мне в бок — достаточно, чтобы я подпрыгнула. — Давай же, не уклоняйся от вопроса.

Мне пришлось задуматься. Что сделало бы меня счастливой? Вернуться домой, на самом деле... но это невозможно, даже для него, так что не стоит его обижать такой просьбой. Долго перебирая варианты в голове, я наконец нашла ответ.

— Думаю, я хотела бы увидеть больше Нижнемирья. Всё, что я видела в плену у Владыки Каела — это то, как вы, ублюдки, только и делаете, что убиваете и трахаете друг друга. Если мне суждено жить здесь, если я действительно застряла тут навсегда, я хочу увидеть мир, который теперь зову домом.

— Ах! — Самир явно обрадовался. — Прекрасная мысль. Предупреждаю, мой мир — жалкая скелетная оболочка того, чем он когда-то был. Нижнемирье некогда простиралось на территории примерно с ваш мир, а может, и больше. Теперь оно размером с одну из ваших европейских стран. Но всё же в нём есть свои чудеса.

Я не представляла, насколько ужасны были разрушения от наступающей пустоты... целый мир, сжавшийся до размеров страны. Впрочем, он сжимался полторы тысячи лет. Самир говорил, что осталось не больше сотни лет, если вообще столько. По крайней мере, я к тому времени уже умру. Бедный Гриша. Бедные все, если на то пошло.

— Завтра я отведу тебя в галерею нашей столицы, города Острие Судьбы. А вечером, возможно, сходим в оперу. Считай, решено.

Самир казался даже... взволнованным. Может, у него никогда не было возможности кому-то показывать свой мир.

— Спасибо.

Я наклонилась и поцеловала металлическую щёку его маски. Он издал тихий звук в горле и повернул лицо, чтобы посмотреть на меня.

— Это было настоящим? — мягко спросил Самир, поднимая палец, чтобы согнуть его под моим подбородком. — Скажи мне... пожалуйста.

— Что было настоящим? — обеспокоенно спросила я, боясь, что у него снова начинается приступ.

— Нежность, которую я только что увидел в твоих глазах.

Я попыталась отвернуться, смутившись, но его когтистая рука переместилась к моей щеке, острые концы когтей не давали мне отступить.

— Пожалуйста, — настойчиво произнёс Самир.

Его голос снова балансировал на острие ножа. В нём была отчаянная напряжённость, которая заставила меня замереть.

Эта напряжённость не позволила мне солгать. Я чувствовала себя обнажённой и беззащитной, признаваясь в своих чувствах.

— Да, я... прости, я не...

Самир резко двинулся, и я невольно пискнула, когда его когтистая рука запутались в моих волосах, прижимая меня к его груди. Он держал меня так, словно боялся, что какой-то эфемерный ветер вот-вот вырвет меня из его объятий.

— Тише...

Я замолчала, пальцами теребя край его лацкана, пока он держал меня, склонив голову к моей. Минуты тянулись в тишине, прежде чем напряжение в его мышцах начало медленно спадать.

— Ты в порядке? — осторожно спросила я.

— Да... всё хорошо.

Он ослабил хватку и устало вздохнул.

— Прости меня. Тебе не следует нести бремя моего безумия.

— Я не против, — я подняла голову, чтобы посмотреть на него. — Оно не так уж меня пугает, — закончила я с лёгкой усмешкой.

— Оно должно заставить тебя бежать в ужасе, — прорычал Самир, но я понимала, что гневается он не на меня, а на себя. — Оно должно ужасать тебя, как всех остальных.

— Милый, не хочу тебя расстраивать, но это наименее страшное в тебе, — хихикнула я. — А как насчёт того, как ты гнался за мной в облике того жуткого теневого монстра? Или того, что ты, оказывается, можешь... — я указала на картину над нами, где Самир был изображён в окружении легионов нежити, — ...делать вот это?

— Тьфу. Вы, смертные, и ваше неправильное чувство приоритетов.

Я испытала немалое триумфальное удовлетворение от того, что вывела Самира из мрачного настроения. Он заметил ухмылку на моём лице и снова поднял меня на руки. Когда он поставил меня перед камином, что-то в его поведении резко изменилось.

Удивительно, как много может рассказать язык тела.

Мгновенно я напряглась, сердце забилось быстрее, когда он принялся кружить вокруг меня, словно пантера. Я сглотнула, когда он остановился позади меня.

— Раздевайся.

— Что?

Я попыталась обернуться, но руки на моих плечах удержали меня лицом от него. Когти его руки скользнули по моему плечу, вдоль кожи шеи, а затем вплелись в волосы. Я ахнула, когда он стиснул пряди и дёрнул мою голову назад. Было больно, но из моего рта вырвался стон, а не крик.

— Ты меня слышала. Если, конечно, ты не предпочитаешь, чтобы я разорвал твою одежду на тебе — в этом случае пойми: мне не нужно будет быть нежным с тем, что я обнаружу под ней.

Его настроение сменилось резко и внезапно, словно кто-то щёлкнул выключателем. Он отпустил меня и повторил требование:

— Итак... раздевайся.

Почему-то пристальность его требования заставляла меня хотеть спрятаться. Как, чёрт возьми, это имеет смысл после того, что мы делали прошлой ночью? Нервничая, я сняла кардиган и позволила ему упасть на пол. После паузы продолжила. Ботинки и носки последовали следом. Я стянула майку через голову, затем расстегнула джинсы и вышла из них, оставшись только в нижнем белье. Даже в тепле камина я дрожала — скорее от тяжести его взгляда, чем от холода.

— А теперь и остальное.

Мне захотелось застонать от того тёмного, бархатистого тона, каким это произнёс Самир. Я вздрогнула и издала испуганный звук, когда его когти медленно провели по коже моей поясницы. Мгновенно меня покрыла гусиная кожа. Он тихо, низко рассмеялся, наблюдая, как я содрогаюсь в ответ.

— Или я сделаю это за тебя...

Я потянулась назад и расстегнула застёжку лифчика, позволив ему упасть на пол. Собравшись с духом, я стянула трусики и позволила им упасть к моим лодыжкам. Я ахнула, когда его руки нашли мои бёдра и притянули меня спиной к нему.

— Прошлой ночью ты разрушила моё самообладание. Я так отчаянно желал тебя, что, боюсь, не получил возможности по-настоящему насладиться тобой, — промурлыкал Самир, медленно скользя руками вверх по моему телу.

Одна металлическая, другая живая — одна тёплая, другая холодная. Он не торопился, тщательно изучая меня, словно запоминая каждый изгиб.

Его живая рука поднялась к моему виску, и я поморщилась, когда почувствовала, как что-то щёлкнуло надо мной. Зрение исчезло — снова. Он лишил меня способности видеть, чтобы снять свою маску.

— Ай!

Самир рассмеялся моей жалобе, и я почувствовала его дыхание на моей щеке, когда он повернул мою голову для поцелуя. Он отдавал столько же, сколько брал у меня, — властный и одновременно дразнящий, заставляющий меня тянуться к его губам, жадно ища ещё.

— Скажи мне, — прерывисто произнёс он, прерывая поцелуй, — ты боишься меня? Ты страшишься того, что человек с моей репутацией может с тобой сделать? Ты беспомощна, если я пожелаю принудить тебя к чему угодно.

— Я знаю, — ответила я, сдерживая стон, когда его руки снова скользнули вниз по моему телу.

Не грубо, не силой, но дразня меня. Соблазняя. Я понимала, что бессильна остановить Самира, если он решит сделать... ну, что угодно. Он практически полубог. Я — смертная.

— Ну что? Боишься, что я подвешу тебя к стропилам? Что, если я оставлю тебя сломленной и измученной?

— Нет, — ответила я, хотя сердце колотилось в груди от его слов.

Страх и возбуждение сплелись в один запутанный, сбивающий с толку клубок.

— Почему?

— Если бы я сказала тебе остановиться — если бы ты зашёл слишком далеко, и я сказала бы «нет» — ты бы остановился?

— При условии, что ты в тот момент сможешь говорить, — поддразнил он, его голос стал тёмным шёпотом, когда он провёл губами по моему уху.

Я наклонила голову в сторону, давая ему больше места.

— При условии, что я не найду чего-то более занимательного, чем твой острый язычок, и не найду ему лучшего применения?

Мои колени ослабли от его слов, и, если бы он не обнял меня рукой, прижимая к своей груди, я могла бы упасть. Самир рассмеялся моей реакции — скорее рокотом, который я почувствовала спиной, чем звуком. Наконец он ответил на мой вопрос:

— Да. Если ты возразишь, я остановлюсь.

— Вот почему я не боюсь.

Нет, если честно, я скорее боялась, что мне могут понравиться те вещи, которыми он мне угрожает.

— Я манипулятор. Я мошенник и демон среди чудовищ. Что, если я лгу тебе?

— Ты ещё ни разу мне не солгал, — сказала я, чувствуя, что признаюсь в чём-то важном.

Это была правда: он не лгал. Самир играл со мной в игры, дразнил меня. Но ни разу не солгал.

— Если бы ты собирался причинить мне боль, ты бы уже сделал это и не стал бы ждать моего согласия. Я не думаю, что ты такой плохой, как все говорят.

Его рука скользнула к моей щеке, и я прижалась губами к его ладони. Он тихо застонал в ответ на этот жест. Я обхватила рукой его руку и начала целовать пальцы один за другим.

— О, моё прекрасное создание... — тихо произнёс он, прижавшись головой к моей.

Это был нежный жест, даже когда его металлическая рука крепче сжалась на моём бедре, притягивая меня сильнее к себе. Когда острия когтей впились мне в бок, я ахнула и выгнулась навстречу ему. Я почувствовала, как он улыбается у моей щеки, и его дыхание было горячим, когда он прошептал мне на ухо:

— Давай посмотрим, смогу ли я избавить тебя от такого очаровательного заблуждения... хм?