Косвенные линии

8

Барни был до смерти напуган. Пока он был в Аризоне встречался с Карлом, его пара была ранена, впала в шок и ей пришлось сделать операцию, чтобы исправить это. Теперь он вернулся в Галле и готов оторвать чью-то голову. Его Медведь был в ярости, готов порвать в клочья любого, кто встанет между ним и Хизер.

Забей на это дерьмо. Хуй с ним в ад и обратно. Хизер была его, чтобы защищать, и никто не положит лапу или коготь на нее снова. Он был идиотом, оставив ее без должной защиты. Он должен был Аполлонию назначить на Хлою, а Артемиса оставить наблюдать за Хизер. Но нет, он по глупости поверил, что Хизер была в безопасности, пока он не пометил ее как свою.

Это должно блядь измениться. Хизер будет его прежде, чем он обратно вернется в Седону.

Прежде всего, ему необходимо быть рядом с ней и убедиться, что она в безопасности, его доставили в аэропорт, а Кейси и Деррик остались продолжать расследование в Аризоне. Они вернутся к нему в какой-то момент, но сейчас его место было здесь. Они были больше, чем способны работать с Карлом в то время как Барни расправляется с угрозой Хизер и Хлои. Это был единственный вариант. Не оставлять же Хизер одну и с болью?

Никогда. Его не волновало, сколько из ее клана окружало ее. Ей причинили боль в то время как она была с Охотником и белой Лисом. Если они не смогли уберечь ее…

Аррр. Его Медведь слетал с катушек, желая найти того, кто заставил Хизер страдать. Если бы у него был аромат ублюдка, он был бы уже прямо сейчас не пути за ним, убедившись, что он никогда больше не навредит кому-либо другому. Оторвать парню голову был его приоритетом номер два, номер один — Хизер.

Он вошел через двери больницы, как будто сама смерть шла по его пятам, готовый послать близнецов Смит через стену. Они были теми, кому было поручил охранять Хлою, и они провалили это с треском. Он собирался содрать с них кожу за то что Хизер истекала кровью, и убить их за то что почти потеряли белую Лису.

Барни попытался улыбнуться регистраторше, но это было чертовски сложно. От ее реакции, ужас, он понял, что с треском провалился. — Хизер Аллен?

— Одна из огнестрельных жертв? — Она моргнула. — Хм, вы родственник?

— Жених. — Его голос начинал изменяться, грохот его Медведя начал вырываться. Это было не хорошо. Он понимал теперь, что Райану Уильямс пришлось пережить, когда Глори Уолш была подстрелена. Неудивительно, что Райан уехал на охоту за нападавшем. Медведь Барни был готов сделать то же самое. Учитывая то, что он имел гораздо больше опыта, чем Райан, он не сомневался, он был бы покрыт кровью своего врага уже в кратчайшие сроки.

Стук клавиш заставил его сосредоточиться еще раз на регистраторе. — Палата 311.

— Спасибо. — Мимо стойки регестрации, повернуть налево, и он был у лифта. Он провел больше времени в больнице, чем хотел помнить, но никогда прежде он не был так зол.

Он шагнул через открытые двери лифта и ударил кулаком по цифре три, хмурившись так свирепо, что пожилая женщина отступила от двери. — Я сяду на следующий.

Он ужасно себя чувствовал в течение двух секунд, в памяти всплыл голосе Гейба. — Хизер подстрелили.

Хизер подстрелили. Эти два маленьких слова заставили его вскочить так быстро, что даже Карл был ошеломлен. Они будут отзываться эхом в его голове, пока он не увидит, что с Хизер все хорошо, что она пережила последствия от своего столкновения со смертью без ущерба.

Выход из лифта был не лучше. Он протопал в сторону палаты 311, его взгляд приземлился на двух людей, которые охраняли дверь. Один из них собирался украсить пол его квартиры. — Аполлония!

— Дерьмо, — услышал он ее бормотание. Она выпрямилась. — Я пыталась, босс.

— Не достаточно сильно. — Он схватил ее за горло и поднял ее в воздух. Его когти были выдвинуты, его клыки опущены над его нижней губой. — Она чуть не умерла.

Странно. Аполлония не бороться с ним вообще. В любом случае ее голова опустилась, почти как в подчинении перед Альфой.

— Поставить. Ее. Вниз.

Барни вздрогнул, когда глубокий голос накатила на него, заставляя его поставить Аполлонию обратно на ноги. Он слышал этот голос раньше, был вынужден повиноваться ему, когда его заставляли, как сейчас. Его Медведь отказывался бороться с этим голосом.

Джулиан Дюшарм был здесь и не собирался позволить ему убить Аполлонию. Блин.

— Теперь отойди.

Барни заставили повиноваться. Он сделал так, как сказал голос, оставив немного больше, чем расстояние вытянутой руки между ним и Тигром-оборотнем.

— Посмотри на меня. Сфокусируйся на мне.

Ноги повернули его без какой-либо информации от него. Испуганный, он посмотрел в серебряные глаза единственного Медведя Кермода в Галле, Пенсильвании.

— Хорошо. — Волосы Джулиана были чисто белыми, его серебряный взгляд требовательным. — Теперь успокойся. Операция Хизер прошла очень хорошо, и она проснулась и ждет тебя.

Он почувствовал, что его Медведь успокоился по команде Медведя Духа. — Блядь, я тебя ненавижу.

Джулиан погладил его по щеке. — Я знаю, чувак. Теперь иди и поцелуй бо-бо Хизер. — Джулиан подмигнул, его серебряные глаза, превратились в нормальные буровато-черные. — Но не кусай ее. Она потеряла много крови.

От этого Медведь Барни, попробовал подняться еще раз, готовый задушить Аполлонию.

— Она старалась, как могла, — мягко сказал Джулиан. — Посмотри на нее. Она терзает себя достаточно для вас обоих.

Барни нашел время, чтобы реально посмотреть на Аполлонию. Ее плечи опустились, ее обычная беззаботная улыбка исчезла. На ее место пришел слабый хмурый взгляд. Ее кожа была в синяках и порезах, и на ее правой руке был пороховой ожог. — Кто это сделал?

Она пожала плечами. — Не знаю. Охотник за головами, я думаю. Он предложил поделиться половиной вознаграждение со мной.

— Какое вознаграждение? — Теперь было какое-то чертово вознаграждение? Джим Вудс придет в ярость, когда узнает. Барни не был уверен, должен ли он сказать ему или нет.

— Опять же, я не знаю. — Она оттолкнулась от стены и пристально посмотрела на него, ее плечи наконец выпрямились, гнев вытолкнул ранее уныния. — Он ушел от меня, когда мы услышали сирены. Я не могла позволить какому-нибудь человеку поймать нас в драке.

— Поскольку не было никакого способа для нее узнать это, если бы только Архангел Гавриил не назвал бы имя, я думаю, она поступила правильно. Она осталась с Хизер и Хлоей, убедившись, что больше никто не подберется к ним, кроме Гейба и меня. — Джулиан очутился между ними, словно боясь, что Барни снова начнет наезжать на Аполлонию. — Он снова покажет свое лицо.

— Или будет другой. — Барни отрицательно покачал головой и уставился на дверь Хизер. — Это становится все лучше и лучше, не так ли?

Джулиан вздохнул. — Расскажи мне об этом. Знаешь, Канада хороша в это время года?

— Думаешь, не вернуться ли? — Поскольку Медведи Кермод жили на каком-то острове в Британской Колумбии, вариант вернуться всегда есть для Джулиана, так как он не был официально гражданином США, Карл работает над этим, но даже при поддержке Сената это занимало время.

— Не-А. — Улыбка Джулиана была задумчивой. — Син бы не понравилось.

И это было все, что Медведь должен был сказать. Его паре это не понравится, так что Джулиан будет торчать в этом сумасшедшем городе, пока ад не замерзнет, потому что Син никогда не оставит своих друзей. — Попался.

Барни боялся, что собирается разделить судьбу Джулиана. Он останется здесь так долго, как Хизер пожелает, независимо от того, что Сенат скажет. Ей была бы нужна ее семья, пока он был бы на охоте, и он не хотел отнимать у нее друзей, которых она нашла в Санфул.

Он открыл дверь и заглянул внутрь. — Хизер?

Она повернулась, улыбнувшись, когда увидела его. Она выглядела такой бледной на фоне белых простыней, что его Медведь вновь поднялся. Он практически мог сосчитать веснушки на ее лице через всю комнату. Желание исцелить никогда не было так сильно.

Облегчение на ее лице, когда она увидела его, поразило его. Ее сладкая, приветливая улыбка чуть не повалила его наземь. — Барни.

Он улыбнулся и вошел в комнату. — Разве я не говорил тебе, сохранить твою маленькую Хоббитскую задницу в безопасности?

— Девушка должна ходить по магазином, чтобы сделать покупки. — Она посмотрела на него слабой, но дерзкой ухмылкой. — Кроме того, Аполлония предложила заплатить за обед. Не могла же я упустить такой шанс, не так ли?

Он покачал головой, неохотно удивленный ею. Тот факт, что она улыбается именно ему была единственной вещью, которая помогла ему не разнести эту чертову комнату. — Что случилось?

— Кто-то почти получил Хлою. Подошел сзади и схватил ее за горло. Он наставил пистолет на нас и сказал нам, что он позволит нам уйти, если мы позволим ему забрать ее. — Хизер вздрогнула, немного поморщившись. Это, должно быть, натянуло ее капельницу. — Я…замерзла.

— Замерзла? — Он взял ее за руку, нежно лаская ее пальцы. Они были настолько маленькими, настолько тонкими. Его собственные толстые пальцы были почти святотатством против ее. У Хизер были руки художника, создающего, а не разрушающего. Его руки пролили больше крови, чем он когда-либо хотел признаться ей.

— Да. — Она одернула одеяло свободной рукой, отказываясь смотреть на него. — Я просто…остановилась. Я не могла пошевелиться. Это было как-будто мне десять снова и снова. Я даже видела этих людей, тех, кто напал на меня тогда. — Она вздрогнула так сильно, что почти вырвалась из его хватки. — Я не могла помочь, Хлои или Аполлонии.

— Посмотри на меня, Хизер. — Он поднял ее подбородок вверх, заставляя ее поднять голову. — У всех, и я имею в виду всех, есть такой момент.

— Уверена, что у всех. — Она закатила глаза на него. — У всех, кроме тебя.

Между этим милым маленьким выпячиванием и тем когда она это сказала, он в очередной раз напомнил себе о том, какая молодая его пара действительно была. Он вздохнул, чувствуя себя, как людоед. — У меня тоже был. Когда я первый раз столкнулся с тигром изгоем.

— Да? — Хизер взглянула на него сквозь ресницы.

— Ага. — Он сел на край кровати. — Когда этот ублюдок перешел в его другую форму, я чуть не обосрался как конь.

— Конь?

Это мягкое маленькое хихиканье будет его смертью. — Он был слишком большой для котенка. И учитывая, как сильно мою задницу пнули, я почти уверен, что копыта были вовлечены.

— Держу пари, это затрудняло борьбу. — Ее взгляд ушел далеко. Он готов был поспорить, что она представляла экскременты лошади в его джинсах.

— Воняло ужасно.

Она играла с его пальцами. — Мне удалось затащить Хлою в машину. Пыталась найти ключи, но должно быть, они все еще были у Аполлонии. — Она поморщилась. — Я ничего не соображала, иначе я бы просто нырнула вниз, заперла бы двери и позвонила бы в 911.

— Ты доверилась Аполлонии, чтобы защитить вас. — В Барни что-то шевельнулось, чтобы поблагодарить Тигра, блин. Он все еще хотел злиться на нее, но она не та, с кем он должен был бороться. Он должен узнать, кто назначил награду за голову Хлои, после того, как он удостоверится, что его маленький Хоббит будет в целости и сохранности.

— Да. Или если не я то хотя бы Хлоя. — Она посмотрела в его глаза, ее собственная боль отражалось там. — В меня стреляли пока я искала ключи, чтобы довезти Хлою до больнице. — Она задрожала. — Я не была так напугана, с тех пор как мне было десять.

Аромат ее страха заполнил комнату. Его Медведь встал на дыбы, готовый потрошить угрозу.

— Шшш. — Изящные руки обвились вокруг его руки. — Пожалуйста, Барни. Ради меня?

Он моргнул, его Медведь отступил немедленно. — Я защищу тебя.

Она улыбнулась и прижалась к нему, несмотря на провода и медицинскую ленту. — Я знаю.

И это было всем для Джеймса «Барни» Барнвелла. Он не мог вспомнить последний раз, когда кто-то так доверчиво прижимался к нему. Когда в последний раз кто-то был искренне рад его видеть? Его родители, которые умерли три года назад? Никто не был рад его видеть. Он был их болью, дрессировщик ослов, тот, которого они вызывали только, когда были в беде. Он не был приглашен на семейные шашлыки, ему было только предложено присоединиться к испорченным охотникам.

Барни погладил ее волосы, слушая ее сдержанный маленький вздох, и упал в яму, которую он никогда не намеревался даже увидеть в своей жизни.

Блин. Это было достаточно плохо, что у него была пара, но влюбиться в нее? Сосать большие волосатые ослиные яйца. — Я буду здесь каждый день, так что не иди танцевать без меня.

— А ты можешь? — Она отбросила голову назад, темные круги под глазами стали более заметны теперь, когда она была так близко. — Я имею в виду, ты ведь должен работать.

— Ничто не может удержать меня вдали от тебя. — Он поцеловал ее, осторожно, чтобы сохранить поцелуй мягким и сладким. Ей было больно, и он не собирался добавлять ей боли. — Теперь. Как насчет возбуждающей игры в крестики-нолики?

Она покачала головой, ее улыбка была усталой. — Я думаю, мне бы еще поспать. — Она откинулась назад с малюсеньким зевком.

Это не то, как он себе представлял, увидеть ее волосы развевающимися на подушке впервые, но он не собирался жаловаться. Она была жива, и это было все, что имело значение. — Спи. Я буду здесь, когда ты проснешься.

Ее налитые кровью глаза закрылись со вздохом, но одна из ее маленьких рук осталась в его руке, у нее была сильная стальная хватка. Она могла бы обернуть ее вокруг его сердца, потому что теперь оно билось только для нее.