Котенок Шмыг, авария и полный мандарин!

Глава 16

Марат

Помнится, как-то за бокалом вина сказал мне Антоха любопытную фразу: «Запомни, брат, в сексе неважно была ли прелюдия и сколько длился процесс. Насколько он удался, определяет конец».

В случае с Ладой конец просто убил.

Всякое мне говорили за двадцать с лишним лет. Но... никудышный импотент?!

Вердикт переплюнул претензии всех моих бывших женщин. После таких конклюзий не то что выпить хочется — впору бежать к психологу!

Это, блин, как вообще? Мне радоваться? Плакать?

Впервые ощутив потребность поболтать в постели, резко приподнимаюсь над притихшей гадиной.

— Что, повтори?

— Поздравляю, говорю. Твоей кувалдой хоть сваи забивай! Я тоже удивилась.

По смыслу комплимент, по логике — хрень полная.

— А удивилась почему? — ищу в чём здесь подвох.

— По кочану, — бурчит сердито Лада. — Я, может, спать с тобой вообще не собиралась. Это всё Антон!

И замолкает. При этом смотрит на меня с обидным осуждением, как будто пять минут назад была в дрова, а я ею, подлец такой, воспользовался. Но это ещё ладно. Куда важнее — брат мой здесь при чём?

— Не понял, Антон тебя раздвинуть ноги, что ли, надоумил?

Зачем — уже другой вопрос, не менее насущный. Как и причина, по которой Лада хватается за голову.

— Перестань куражиться, твой брат мне всё рассказал. И про бандитскую пулю, и про проблемы с потенцией.

— Что-что рассказал?..

— Что детородный орган тебе даже домкратом не поднять! Знаешь, как тебя было жалко? Считай, ни любви, ни семьи нормальной. Мало того что нелюдимый и бешеный, так ещё даром никому не нужный. Блин, я дура, да? — Она вдруг прекращает поток словесного идиотизма, округляет глаза. — Получается, Антон соврал?

— Ебать ты скудоумная, — выдыхаю шумно, за что меня незамедлительно бьёт током. Болезненно, но материться хочется ещё сильнее.

Вскакиваю с кровати и в бешенстве подбираю с пола брюки.

Я что, похож на мужика, с которым можно переспать только из жалости?

Охренеть поворот! Кому расскажешь — не поверит.

— Трындец. Вы меня развели как лохушку последнюю, — сокрушается Лада, торопливо влезая в халат. Но, едва затянув пояс, стреляет в меня рассерженным взглядом. — Вот какого чёрта ты на меня полез? На скудоумную.

Вы посмотрите на неё, какая цаца. Может, я ей ещё нож к горлу приставил и стонать приказал?

— Башню сорвало. — Щёлкаю ремнём. — Просто у меня женщины давно не было. Ты ещё в этом блядском халате…

— Нормальный халат, — бросает она отворачиваясь. — Просто у кого-то ни стыда, ни совести! Ладно мне сказали, ты только на словах герой. Ты-то, подлец, чем думал?

Да не думал я! Сначала проучить хотел. Потом голой увидел, очнулся уже в койке.

Обидно донельзя. Она меня футболит, а я сразу поплыл, едва лишь поманила.

Оно и понятно. Рекламу мне братишка устроил то что надо. Удружил, собака.

— Убью придурка. — Срываюсь в коридор.

— Ну что ты психуешь? Из-за Антона, что ли? — Лезет мне под руку Лада и отбирает ботинок. — Слушай. Ну хочешь, вместе накажем его? Придумаем что-нибудь равноценное. Что ты опять жестишь? Подумаешь, импотентом назвал. Вот мне он реально свинью подложил!

Это я-то свинья?

Честное слово, мату в горле тесно! Я с трудом себя сдерживаю, хочется рвать и метать. За моей спиной сплошные заговоры, а я об этом всём опять ни сном, ни духом.

Особенно цепляет, что Лада нос воротит, зато как защищать Антона, так пожалуйста! Поблажки какие-то ему выпрашивает. После всего! Поэтому пру на неё злой, как чёрт.

— Да мне пофиг! Хоть всем иди расскажи, что я не смог. — Выхватываю у неё ботинок и швыряю, не глядя, куда-то вглубь прихожей. — Кстати, ты первая ко мне в трусы полезла! — С дурной улыбкой тычу ей пальцем в лоб.

— Ты что несёшь? — морщится Лада как от зубной боли. — Я же была уверена, что до постели дело не дойдёт!

— Угу, рассказывай, — ухмыляюсь нагло. — Так не хотела, что придушила галстуком на радостях.

— А кто накинулся на меня как маньяк?

— Да я тебя просто пожалел.

— Чего?

— Нет, ну ты же сама заладила: хочу не могу. Я и утешил голодную женщину.

— Голодную? — выдыхает она оскорблённо. — Знаешь что… Я в душ! И чтоб когда вернусь, тебя здесь не было.

— Отмойся там после меня хорошенько! — рычу, из принципа решив её дождаться.

В попытке унять раздражение брожу по квартире. Котёнок, пока мы с Ладой резвились, тоже времени зря не терял. Раздербанил пакеты и картошку, жучара, по всем углам раскатал. Чувствую, Гюнтер вернётся и выставит нас поганой метлой.

А всё равно заняться нечем, соберу. Пока иду на кухню искать подходящую тару, всё прокручиваю в уме выходку брата.

У меня к нему один вопрос — зачем?

Не себе же он присмотрел мою Ладу? Или, как стихнет хейт, начнёт её обхаживать? Тогда пардон. Нас с этой злючкой уже слишком много связывает.

А наказать его надо. И лучше так, чтоб на всю жизнь запомнилось. Над этим я ещё подумаю, пусть знает, гад, как сплетни распускать.

Остервенело порывшись в кухонных шкафах, наконец, нахожу пакеты для мусора.

— Чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях, — обращаюсь к котёнку, который невозмутимо вылизывает лапу на подоконнике. — Хотя бы цветы не грызи.

Шмыг надменно фыркает, как бы намекая, что подчиняться мне — ниже его достоинства.

Пара минут ползания на коленях по полу, и картофельные клубни наконец собраны, а я весь в пыли, как та сука.

Где там Лада? В душ, что ли, к ней завалиться? Или дождаться в спальне?

Должно быть, она заперлась. Тогда второй вариант.

Горячие картинки разгоняют кровь. Но тут дверь в комнату внезапно открывается. Является Лада вся в трагическом образе и с горькой печалью вздыхает:

— Ты ещё здесь?

— А где мне быть? Или ты думаешь, раз мы переспали, то за свои косяки рассчиталась?

Ох, как она скрипит зубами!

Что примечательно, теперь я залипаю ещё больше. В чём, разумеется, под страхом смерти не признаюсь. Пускай побегает за мной, таким упёртым барышням полезно.