Котенок Шмыг, авария и полный мандарин!

Глава 22

Марат

Я просыпаюсь от жуткого, раскалывающего череп дребезжания.

Не открывая глаз, шарю рукой по воздуху, пытаясь заткнуть источник адского шума. Безрезультатно! Приходится, морщась и сжимая виски, подниматься.

Взгляд цепляет выцветшие васильки на пододеяльнике. Постельное бельё мне не знакомо, но по всем косвенным признакам я ночевал у женщины.

У женщины, которая хранит в квартире алюминиевое ведро.

Источник звона в моей голове нахожу там же — механический будильник с двумя большими колокольчиками. Я такие только в древних фильмах видел!

Как вырубается эта диковина, без инструкции не разобрать. Сонные ещё мозги не соображают. После нескольких минут вялой борьбы выскакиваю на балкон, запускаю орудие пыток в последний полёт и выглядываю убедиться, что гадость вонзилась в сугроб.

Но в здешних местах концентрация сугробов какая-то неравномерная. Между грудами снега сиротливо торчат скамейки. На одной из таких отдыхает дама предпенсионного возраста. И сердито так блестит очками в мою сторону.

Я тоже с осуждением смотрю вверх, мол, как вам не стыдно! После чего, порядком протрезвев от холода, спешу в тепло.

Вопросов меньше не становится.

Например, откуда у ёлки зубы? Да, зубы. А если быть точным, вставная челюсть, что ясности, впрочем, не прибавляет.

И, главный вопрос.

Почему на мне сорочка в кокетливый цветочек?!

На разложенном диване кто-то ворочается. Под одеялом с облегчением обнаруживаю знакомые веснушки.

— Ты что-нибудь помнишь? — голос Лады непривычно тихий, почти неслышный. В глазах застыла та же растерянность, что мучит меня.

Я скребу затылок, пытаясь прочитать по её заспанному лицу, как вчерашняя бутылка шампанского вдруг превратилась в утро с амнезией. Картинка не складывается.

— Не-а, ни черта не помню, — отвечаю честно.

Она тяжело вздыхает, садится и откидывает волосы с лица. Даже с похмелья красивая до мурашек!

А я, как назло, в убойном наряде.

— Где моя одежда?

— Сейчас поищу, где-то должна быть. Вряд ли ты сюда запёрся в чём мать родила.

— Хорошо бы.

Она качает головой и отправляется бродить куда-то вглубь квартиры.

Пока Лада занята поисками, отправляюсь в ванную. В корзине для белья пусто, в стиралке тоже. Почесав ещё раз гудящую репу, решаю умыться.

Только склоняюсь над раковиной, случается страшное: за шторкой вижу чью-то синеватую ступню.

Сердце ухает в пятки.

Кажись, нашлась бабка...

— Я что... замочил Гюнтера?! — Шарахаюсь от ванны в ужасе.

На грохот сразу же заглядывает Лада.

— У тебя всё в порядке?

— Ага. Увидел себя в зеркале, — выпаливаю хрипло, заслоняя шторку своим телом.

Как только она уходит, отдёргиваю ткань. Жертва криминальных обстоятельств лежит на спине, раскинув руки и обильно выделяя метан.

Меньше всего я ожидаю обнаружить в ванне брата. В мятом костюме и почему-то без одного носка. Хотя будь это Гюнтер, из ванной по всем признакам торчало бы копыто.

— Эй, ты меня слышишь? — Трясу его за плечо.

Антон бормочет что-то невнятное и шлёпает по воздуху, будто от мух отмахивается.

— Тоха, хорош дрыхнуть. Вставай!

Не реагирует.

Понятно. Включаю холодный душ.

— Где зонт? — ворчит он, даже не открывая глаз.

— Рота, подъём! — кричу ему в ухо. Уж этот-то рефлекс со времён армии остаться должен.

Антон моментально вскакивает, но узрев меня в сорочке, падает обратно и начинает истерично ржать.

— На себя посмотри, — бросаю оскорблённо, поправляя бантик на груди.

— Нашла! На батарее сохла. — Возвращается Лада со стопкой одежды. — Ой, а ты здесь не один?

— Мы втроём приехали, — поясняет Антон, держась за голову.

— А почему я нарядный?

— Так вы же спорить начали, пока ждали машину. Никак не могли решить, кто к кому не поедет. В качестве аргумента Лада вылила тебе на голову шампанское. И маршрут как-то сам собой определился. Кстати, бабушка Лады — добрейшей души человек. Просто душка! — показывает Антон большой палец. — Прикинь, впустила на рассвете и даже не обматерила!

Потирая лицо, пытаюсь вспомнить обрывки вчерашнего. На ум приходит только одно:

— У тебя что две бабушки? — обращаюсь к Ладе, злобно стаскивая с себя позорную тряпку.

Она молча впечатывает мне в грудь стопку одежды, после чего заглядывает в ванну к Антону:

— А ты не знаешь, где она сейчас?

Брат, задумавшись, качает головой.

— Помню, я помог переодеть Марата, а потом она угостила меня какой-то настойкой, мы потрепались за жизнь. Слово за слово, выпил ещё рюмку, а дальше — провал. Наверно, пошёл умыться и уснул.

— А босой чего? — не даёт мне покоя его ступня.

— Точно. — Антон достаёт из кармана белый носок. — Это мы гадали на мою суженную.

— И как? Приснилась? — фыркаю скептично.

— Не-а. На поезде куда-то ехал. Походу, не женюсь, — сконфуженно выдаёт он после недолгих раздумий. — Пойду я, кофе хлебну.

Прижав к груди одежду, возвращаюсь в зал, помогаю Ладе собрать диван, натягиваю брюки. Что-то в рассказе Антона не даёт мне покоя.

— А всё-таки, почему ты умыла меня шампанским?

Она поджимает губы, потом резко отвечает:

— Не помню.

Ага, как же. Теперь точно не верю.

— Может, вечерком повторим? Я закажу ужин из ресторана, зажжём свечи… — говорю и морщусь, поняв, что не учёл загостившегося у меня брата.

Вот ведь… Вроде родня, а надоел, честное слово! Ещё чуть-чуть и сам куплю ему билет на поезд хоть куда-нибудь.

Но Лада не была бы Ладой без своих фирменных заскоков:

— Сначала разберись с чувствами к бывшей. Потом зови порядочных девушек в гости.

Ещё одна капля в пользу билета в далёкую Сибирь для Антона. Последняя.

— А что это у нас за наезд на ровном месте? — Иду на неё, попутно застёгивая ширинку. — Ну серьёзно, у него же язык как помело! Про пулю у меня в башке и прочий откровенный стёб напомнить? Мне на Алису плевать, она вообще уже замужем!

Лада скрещивает руки на груди, притормаживая меня ледяным взглядом.

— Так она была на аукционе или не была?

Вот заладила!

«Спасибо», Алиса, и на расстоянии не упускаешь случая подгадить.

— Была! — повышаю голос, щёлкая ремнём. — Но это ничего не значит. Мы очень плохо расстались. Может мне от неё письменное подтверждение взять? Лада, ну правда, эта игра в кошки-мышки уже напрягает, — произношу уже мягче и веду по её щеке большим пальцем.

— Не с потолка же ты заговорил о свадьбе.

— Не с потолка.

— Что вдруг тебя сподвигло? Я не понимаю!

— Ты, — самое удивительное, что эти слова просто вырываются сами собой без единой запинки. — Почему ты не хочешь мне просто довериться? Я что-то не так делаю? Ну ты просто скажи, исправлюсь.

Добавить мне больше нечего, да и не успеваю. В комнату беспардонно заходит Антон.

— Кстати, у тебя кот не кормленный, ты помнишь?

Чух-чух, чух-чух, чух-чух…

— Подумай хорошо над тем, что я тебе сказал, — бросаю Ладе, подхватывая пиджак и рубашку.

Мы вызываем такси. В салоне серьёзно смотрю на брата.

— Антоха…

— Я завтра съезжаю, — опережает он меня буднично.

— Чего это?

Я же его не выгонял пока.

Брат на меня смотрит, как на придурка.

— Пусть хоть у тебя будет личная жизнь. Денёк-другой в отеле перекантуюсь, ремонт уже на финишной прямой.

И мне совершенно непоследовательно становится стыдно. У меня бурный роман, кот и даже Гюнтер, а у него… по сути, только новые обои.

— Знаешь, я тут подумал. У Лады ведь должны быть симпатичные подруги…

Антон с усмешкой смотрит в окно.

— Расслабься. Таких и у меня хватает.

Ну да. Симпатичных пруд пруди. Та самая — одна.

Дальше едем каждый в своих мыслях.

В квартире неожиданно пахнет блинами.

Что за нафиг?..

А ещё кот впервые за всё время не выходит меня встречать.

— О, а мы вас обыскались. — Брат первым заходит на кухню, поэтому я гостью вижу с небольшим опозданием.

Шмыг тоже здесь. Уминает сметану, морда продажная.

— Зачем искали-то? — Гюнтер с удивлением смотрит на меня. — Ты сам вчера дал мне ключ, болезный. Покормить кота.

— Милейший человек! — Потирает руки Антон, кружа над блинами.

Умеет он быть глухим, когда ему надо!

— Здрасте, — здороваюсь растерянно.

— Давно не виделись, — фыркает Зоя Михална и уводит меня в коридор. — Я уже ухожу. Пойдём, Маратушка, проводишь.

Та-а-ак. А что это мы вдруг такие милые?