Красивый. Наглый. Бессердечный - 2

Глава 40.

Любовь — это когда 'вместе' звучит громче, чем 'я'.

Кир

Долбаный телефон!

В сердцах колочу ни в чём неповинной трубкой о сиденье. Забыть зарядник – это надо же умудриться! В больнице каждый звук кажется громким, будто пропущенным через усилитель. Устыдившись своего порыва, прячу порядком потрёпанный телефон в карман.

Кто виноват? Я виноват!

Не просыпайся, девочка моя. Еще минут пятнадцать, и я рвану домой. К тебе.

Почему нельзя раздвоиться? Сейчас бы я отдал пол жизни за собственного клона. Один бы дежурил в больнице, второй мирно сопел, уткнувшись в золотистые локоны. Или варил бы кофе.

У меня в груди ком от избытка смешанных чувств. Это и восхищение, и сладкое томление и... стыд. Бросил ей одну. Принести бы ей завтрак в постель и увидеть, как она розовеет от смущения и удовольствия, а вместо этого...

Чёрт, Зою Михайловну тоже одну не бросить.

По коридору шаги, и я вскидываюсь, как охотничий пёс. Жду новостей и боюсь оставить свой пост. Хоть какую-нибудь весточку получить, и могу ехать.

- Кирилл Станиславович?

Строгий пожилой доктор останавливается и вопросительно смотрит на меня поверх очков.

Дыхание перехватывает от волнения. Всматриваюсь в его лицо, пытаясь прочитать, какие вести он мне принёс, но оно непроницаемо, как каменная маска.

- Да, как она? – Рискую узнать.

Доктор молчит, устало потирает глаза. И за эти пару секунд, я успеваю прокрутить в башке все возможные варианты и самые плачевные лидируют в рейтинге. Почему врачи любят держать театральную паузу?

Мне жаль Зою Михайловну, жаль до слёз! Она трогательная и беззащитная. И не заслужила такого конца, я даже не попрощался с ней, Данил вызвал скорую, а потом набрал меня.

Я успеваю мысленно попрощаться с единственной кровной родственницей, когда врач произносит краткое:

- Стабилизировали... Провели стентирование...

Я выдыхаю. Ощущение, будто с плеч с грохотом сползла бетонная плита и разбилась на осколки о кафельный пол клиники. Звучит непонятно, но обнадёживающе.

- Едва уберегли от инфаркта. Пациентке необходимо постоянное наблюдение. Волноваться нельзя. Возраст и общее состояние...

Врач рубит короткие фразы, вколачивает их, как гвозди в мой уставший мозг. И я невольно чувствую себя виноватым. Прямо не утверждает, но намекает, что мог бы и получше следить за бабушкой.

Мог! Но будь у меня возможность отмотать время вспять, не знаю, повторил бы я снова этот рывок к маме Арины? Потащил бы её с собой? Сложный выбор... Когда рушится твоя жизнь, не думаешь о последствиях.

Но сейчас я рад, что жизнь Зои Михайловны не стала той платой, которую я заплатил за короткое счастье.

- Да, я знаю... Нужно заботиться. К ней можно?

- Она спит.

Возможно врач просто устал, но от этого немногословия чувствую себя подонком, который бросил пожилую женщину, и если бы не Данил, не известно, как всё обернулось бы. Светлана бы и пальцем для неё не шелохнула.

– Я пойду тогда, звоните, если что... – неуверенно поворачиваюсь.

- Подождите! – Суровый окрик мне в спину. – Нужны данные о состоянии здоровья, что она принимала? Вы знаете, кто её наблюдал?

В недоумении потираю лоб. Уверен, не стоит сообщать, что бабушке давали экспериментальный препарат. «Фарма Фьюжн» официально считается моей фирмой. И Гематогеныча подставлять не стоит.

- Эм... Да... Принимала. Я сейчас не вспомню.

- Надо знать такие вещи. – Врач сурово буравит меня взглядом.

- Давайте так сделаем, - хлопаю по карманам в надежде, что удача мне улыбнётся. С облегчением вытаскиваю мятый бумажный прямоугольник. – Я оставлю вам контакты. Я бы сам позвонил, уточнил, но телефон сел...

Кладу в ладонь доктора замызганную визитку Гематогеныча, чудом сохранившуюся в моём кармане.

Доктор смотрит на меня так, будто сомневается в моих умственных способностях.

- Это врач Зои Михайловны, очень хороший. Он точно знает и препараты, и дозировки.

Доктор держит визитку на ладони с таким омерзением, будто я положил ему дохлую мышь.

- Самойлов... – Вспоминаю фамилию Гематогеныча. – Он долго её наблюдал.

Врач всматривается в полустёртые буквы и его бровь в недоумении поднимается.

- Глеб Германович? – вдруг интересуется он.

- Да, он самый.

- Знаю его, - бурчит уже не так враждебно. – Я позвоню ему.

Господи, неужели мне повезло? Одной проблемой меньше! Пусть они созвонятся уже, поговорят на своём на птичьем врачебном...

- Да, пожалуйста! Держите меня в курсе. Я сейчас только домой, телефон подзаряжу и все... Спасибо вам!

Лепечу, как институтка. Но мне очень нужно домой! Там Арина!

- Вообще вы не меня должны благодарить, - убирает визитку в карман и снова с подозрением на меня косится. – Женщина ей первую помощь оказала, скорую вызвала.

- Женщина? – Не сразу переключаюсь между своими двумя сегодняшними ипостасями. Один Кирилл мысленно уже вовсю гонит обратно к Арине, а тут такие новости. – Мужчина ей помог.

- Нет, женщина. Она звонила уже несколько раз, узнавала состояние пациентки.

Ошалело моргаю, глядя на врача, и только сейчас замечаю, на бликующем бейдже фамилию. «Кардиохирург Самойлов В.Г.»

Родственник Гематогеныча? Не может быть такого. Хотя почему бы и нет? В медицину нередко приходят целыми династиями.

Только думать о хитросплетениях судьбы мне сейчас некогда. То, что мать Арины, оказывается, приняла участие в судьбе моей бабушки – одно это может выбить почву из-под ног. С меня и этой ошалелой новости достаточно.

Скомкано прощаюсь и лечу к выходу. К ней...

На парковке шарю глазами в поисках водителя, желающего подзаработать. Вдруг вижу стройную фигурку и платиновые волосы, небрежно убранные в хвостик.

Сердце мгновенно ускоряется до сверхзвуковой скорости, гонит кровь так, что мигом выталкивает из головы все тревоги и угрызения совести по поводу Зои Михайловны.

Будто второе дыхание открывается.

- Арина! – кричу ей.

Она оборачивается, и тут я замечаю мужчину, придерживающего её за локоть. Слишком сильная хватка и собственнический жест для случайного знакомого.

Я настолько охреневаю от увиденного, что буквально столбенею. Арина дёргается, пытаясь побежать ко мне, но спутник, склонившись что-то ей шепчет на ухо. Подарив мне робкую улыбку, садится в машину, а мужчина решительно направляется ко мне.

Видел его уже, лицо знакомое до боли. Гадкое, мерзкое лицо!

Останавливаюсь, небрежно заложив руки в карман брюк. Стараюсь унять дыхание. Жду... Чего ему надо?

- Привет, - развязно здоровается. – Так ты тот самый братец?

Смеряет меня оценивающим взглядом сверху-вниз. Награждаю его таким же. Крепкий, зараза.

- Тебе какое дело? – ладони в карманах непроизвольно сжимаются в кулаки.

- А такое, что это моя девушка, понял?

- А она знает? – выдаю едкое.

Парень слегка приседает, выбрасывая вперед одну руку, и я рефлекторно подаюсь в сторону, ожидая удара.

Но нет, подловил меня на детскую шуточку. Резким движением поправляет волосы и ухмыляется.

- Я не драться, поговорить.

- О чём?

С трудом удерживаюсь, чтобы не втащить ему прямо сейчас. Уже понимаю, что этот тот хмырь, я слышал его голос, когда звонил Арине. Гад мажористый!

Арину он оставил в машине. Почему она села туда?

На секунду меня пронзает тревожная мысль: вдруг она сама так захотела? Может быть, он ей нравится? Пожалела о том, что было. Мы же не говорили с ней об этом.

Нутро обжигает жгучей ревностью, но следующая фраза заставляет меня успокоиться.

- Ну что, «братец»? Давай без соплей. Два ляма наличными - и ты забываешь дорогу к Арине.

Нет, она не могла меня променять на такое унылое говно!

- Не понял...

- Что ей делать с таким нищебродом, как ты, а? У тебя же нет ничего.

Достаю руки из карманов и ухмыляюсь, как ни в чём не бывало. Он хотел меня оскорбить, но это звучит жалко. Да, сейчас нет! И мне хочется проорать ему в лицо, что это был последний воспитательный момент моего отца. Да, отца! И я сейчас даже благодарен ему, потому что не буду, как этот урод размахивать чужими деньгами. Я сам всего добьюсь!

Только доказывать ему я ничего не хочу. Незачем.

- Папочка тебе ничего не оставил, а зарабатывать ты, я смотрю, не умеешь. – Снова скользит взглядом по мне. – Даже тачки нет, да?

В горле комом встает желчь. Он же нарывается! Специально меня злит.

- Тебе на хороший стартап хватит, прямо сейчас переведу. – Лезет в карман за телефоном. - Я понимаю, девочка небедная, но я тебе дам верные деньги, а срастётся у вас или нет – ещё не известно... Пару дней погуляете, скажешь потом, что не подходите друг-другу...

- Не всё можно купить, не понял ещё? – цежу сквозь плотно сомкнутые зубы. Ужасно хочется врезать прямо сейчас, но я держусь.

- Ты же понимаешь, какая буча поднимется? Брат и сестра, все дела. Ты сам пожалеешь. Я её обхаживал столько, а сколько денег спустил... Это были инвестиции. Ты же юрист, должен понять?

- Не понимаю!

- Найди себе девку по статусу...

Это «девка»... Слово, которое никак не может быть применено к Арине, срабатывает, как спусковой крючок.

Он хочет ещё что-то сказать, но моя рука взлетает вверх и впечатывается в его скулу. Я не пугаю ложными замахами, бью сразу и наверняка.

- Охренел! – Кривит подбородок и отводит назад кулак.

Слишком долго... Второй удар приходится под подбородок.

Встряхиваю ладонь и становлюсь в стойку. Спасибо отцу, научил. Я так ненавидел, когда он меня гонял в спортзале!

- Кир, не надо! – Хлопает дверь машины, к нам бежит Арина.

Разжимаю кулаки. Если она сейчас будет нюни подтирать этому уроду, я развернусь и уйду.

Нет, подбегает ко мне. Опасливо смотрит на Льва, прижимающего руку к лицу.

- Он сказал, что не тронет тебя, если я буду в машине сидеть, - виновато заглядывает мне в глаза.

- Он и не тронул, даже не коснулся.

- Тебе конец! – Шипит Лев. - Я тебя уделаю, все связи подключу.

- Да, давай.

Приобняв Арину за плечи увожу её подальше. Столько страстей из-за того, что хотел отбить инвестиции. Идиот! И ведь раньше я дружил с такими, и ничего странного в них не замечал.

Это было когда-то давно, в другой жизни. Дорогие мои, меня немного понесло - увлеклась :) В соцсетях разместила бонус - эту главу глазами Арины. В телеграм сделаю её в закрепке, чтоб не потерялась 🤗