Кровная связь

Глава 16 Оли

Как только Сейдж и Феликс уходят, я решаю надеть свои девчачьи трусики и пойти наконец к Атласу. Я не могу справиться с болью в груди по Ноксу, но определенно могу что-то сделать с беспорядком в моей голове из-за моего ограниченного Связного.

Я выбираю путь труса и говорю с Нортом напрямую через наши разумы, чтобы не спорить с ним лицом к лицу. «Атлас в своей комнате? Я хочу увидеть его. Без охраны или чего-то еще, я хочу увидеть своего Связного».

Меня встречает очень напряженная форма молчания, в которой я понимаю, что ему ненавистна эта идея, но он хочет иметь веский аргумент о том, почему я не могу пойти посмотреть на своего Связного. Я молчу минуту, но когда чувствую, что он колеблется, я подталкиваю его еще немного дальше. «Я… не чувствую себя хорошо, и он мне нужен».

Это правда, но все равно кажется, что я манипулирую им, потому что Норт тут же сдается, соглашаясь ради моего же блага преодолеть свои опасения и страхи по поводу мотивов Атласа, если это означает, что я буду чувствовать себя лучше.

«Возьми существ с собой. Я скажу Ноксу, чтобы он держался подальше от него, до тех пор, пока ты не попросишь о помощи. Знай, что я согласен с этим только потому, что Грифон уверен в нем, даже если мы не уверены. Если бы он до сих пор проявлял хоть какой-то обман, я бы не стал этого делать, Привязанная».

Слова звучат контролирующе, но теперь я вижу его яснее. Он пытается успокоить меня и сказать, как много я для него значу, просто у него не очень хорошо получается это сформулировать.

«Если что-то покажется мне неправильным, я скажу тебе. Грифон тоже близок? Мои узы не совсем против того, чтобы убивать Связных, если я в опасности, так что об этом тоже не беспокойся», — отвечаю я, стараясь заверить его, но ему это тоже не очень нравится.

Я переодеваюсь в брюки и натягиваю один из свитеров Нокса, чтобы хоть ненадолго заглушить тоску. Обычно я избегаю вещей Нокса рядом с Атласом, если могу, но сегодня моя кожа особенно плотно прилегает к костям.

Я вздыхаю и разговариваю с Грифоном, спускаясь в комнату Атласа, щенки идут рядом со мной, мило общаясь друг с другом. «Думаю, сегодня мне нужно спать в комнате Атласа, а не в твоей. Это… нормально? Мне также нужно снова переночевать у Нокса, завтра, если получится. Это возможно или он разозлится из-за этого?»

Когда я выхожу из лифта и пытаюсь свернуть не туда, Август ударяет меня по бедру, чтобы вернуть на правильный путь, идеальный путеводитель по этому нелепому дому.

«Я разберусь с этим. Не беспокойся о нем, Привязанная. Сосредоточься пока на Бэссинджере. Я хочу знать, что он тебе скажет, так что приходи ко мне после».

Когда я дохожу до двери Атласа, мне нужна секунда, чтобы собраться с мыслями. Это глупо. Вчера я была в его чертовой голове, но все равно кажется, что между нами что-то есть. Что-то, что изменило его: из Связного, с которым я была ближе всего, на которого могла положиться без сомнений, он превратился в человека с секретами и очень сомнительным прошлым.

Это также делает его более реальным для меня.

Гейб не ошибся, в Атласе всегда было что-то такое, что заставляло меня быть немного на грани. Что-то в том, насколько он был самоотвержен, немного сбивало с толку. Это просто не сходилось, но теперь, когда у всего этого есть причина, я чувствую, что это имеет смысл. Это все еще проблема, но я чувствую себя лучше от того, что смогу преодолеть ее вместе с ним.

Как только смогу постучать в эту дверь.

Я поднимаю руку, когда она открывается, и Атлас говорит: — Тебе нужна еще минутка, Связная, или ты хочешь войти?

Я закатываю глаза и подхожу к нему, расталкивая щенков вокруг него, пока очень крепко обнимаю своего Связного. Ну, мои кости кажутся раздробленными, но я уверена, что его суперсильный и несокрушимый «я» дышит просто отлично.

Я уткнулась лицом в его грудь, когда он сделал шаг назад, увлекая меня за собой в свою комнату и захлопывая за нами дверь. Щенки оба обнюхивают пространство, хотя Август все время остается на расстоянии вытянутой руки от меня. Я знаю, что Норт обещал не шпионить за нами обоими, но его создание такое же угрюмое и слишком заботливое, как и сам Привязанный, и я отказываюсь признать, как это меня умиляет.

— Я так чертовски по тебе скучал. Раньше я думал, что спать отдельно четыре ночи из пяти — это плохо, но, блядь, сладкая. Я не могу снова так долго без тебя.

Я киваю ему в грудь и утыкаюсь носом в мягкую ткань его футболки. Он пахнет чистотой, теплом и моим, что является моим любимым сочетанием, и когда он тянет нас обоих к кровати, чтобы мы сели вместе, я не сопротивляюсь.

Когда мы наконец отстраняемся друг от друга, я немного оглядываю комнату и краснею, что глупо, но в последний раз, когда я видела его кровать, я была в его голове вместе с ним, дроча его великолепный член, пока он не кончил на свой кулак.

— Хочешь еще раз, маленькая Связная? — тянет он, и я наклоняю голову.

— Не искушай меня. Это было… это было много. Все это. Многое нужно переварить и пережить. Я также не хочу становиться еще сильнее, и вообще, все как-то беспорядочно.

Атлас кривится, напоминая, для чего именно я здесь, и я со вздохом киваю головой. — Я пришла сюда, чтобы услышать все это. Чтобы услышать от тебя о твоей семье и… о том, как ты решил не быть частью Сопротивления вместе с ними.

Он сглотнул и кивнул, нервно прочищая горло. — Я планировал, как это сделать, в течение нескольких месяцев, и теперь, когда пришло время это сделать, я чувствую, что вот-вот все испорчу. Пожалуйста, просто… выслушай меня. Не все так прекрасно и благородно. Я дерьмовый человек по большому счету, но я вернулся домой к тебе. Это ведь главное, верно?

Я отказываюсь кивнуть, в основном потому, что не могу согласиться с этим, пока не узнаю подробности.

— Я вырос в пропаганде Сопротивления. Моя семья занимает довольно высокое положение в рядах. Мой отец даже близко дружит с Сайласом Дэвисом.

Я киваю. — Я знаю. Я видела его, когда приехала в лагеря с Кираном.

Он гримасничает и кивает. — Он постоянно уезжал, чтобы проверить разные лагеря и просмотреть Одаренных, которых забрали. Он знал, что они охотились за тобой за несколько лет до того, как тебя забрал Сайлас. О твоем даре ходили слухи, но твои родители часто переезжали, чтобы скрыть его. Они были умны, но их превосходил арсенал Сайласа.

Для меня это не новость.

Сайлас рассказал мне все об этом, о том, что я несу ответственность за смерть моих родителей во всех смыслах. О том, что мы постоянно переезжали, потому что я не могла перестать использовать свой дар или демонстрировать свои пустые глаза в самые неподходящие моменты. Я знаю это, но мне все равно больно от того, что он тоже это знает.

Я сглатываю и киваю, чтобы он продолжал, чтобы быстрее рассказать эту историю, как будто он срывает пластырь с моей души.

— Когда нам сообщили, что моя кровь отмечена в той же группе Связных, что и Дрейвены, было проведено собрание всей семьи. Мой отец был чертовски осторожен в этом вопросе, и у всех Связных Аурелии были свои мнения, но моя мама просто напилась. Я никогда раньше не видел, чтобы она так пила, но она просто выпивала бокал за бокалом вина, как будто это была вода.

Он делает еще один вдох, сдвигается на кровати и чешет затылок, как будто ему неудобно, прежде чем продолжить: — Это та часть, о которой мне стыдно рассказывать тебе, и та часть, о которой я не рассказывал другим, потому что это не их дело. Итак, сразу после этого я узнал, что ты пропала. Мой отец поднял шум по этому поводу, но на самом деле был счастлив, что я не приеду сюда и не буду находиться рядом с Дрейвенами. Я… думал так же, как и остальные Связные, что мы тебе не нужны, и вел себя как гребаный идиот. Я много гулял со своими друзьями, пил и веселился, и я… много с кем спал. Я думал, что отомщу тебе за то, что ты бросила меня еще до того, как мы познакомились. Я был тупым, эгоистичным придурком.

То есть, я знала, что все мои Связные не ждали меня. Даже двое близких к моему возрасту, очевидно, решили переспать с кем попало до того, как встретили меня, но я не очень хочу об этом слышать, а зная, что он усилил это в отместку за то, чего я никогда не делала… да, это не мой любимый момент, который мы можем разделить.

Атлас пристально смотрит на меня, и когда я ничего не говорю, он продолжает, его голос немного окреп теперь, когда он покончил с этой частью: — Это продолжалось пару лет. Примерно до шести месяцев, пока Норт и Грифон не нашли тебя, когда ты была в бегах. Мои родители были в отъезде по делам Сопротивления. Да, семьи высшего уровня Сопротивления устраивают вечеринки и прочее дерьмо, чтобы собрать деньги на это дело. На Восточном побережье совершенно другой мир, чем здесь. Это… действительно отличается от того, что есть здесь, на самом деле. В общем, их не было в городе, и моя мама сменила пароль к подвалу дворецкого. Это секретный код, и она сделала это, чтобы я не мог пить, пока их не было, поэтому я порылся в ее дерьме с одним из моих друзей, который знал достаточно о кодировании и взломе, чтобы быть полезным… На ее компьютере я нашел видео. Я вытащил своего друга до того, как он что-то увидел на самом деле, но потом сидел два дня, пока родителей не было, и смотрел записи, на которых Сайлас Дэвис пытал тебя. Мою четырнадцатилетнюю Связную разделывали, как будто ты была всего лишь куском мяса для мясника.

Мое сердце замирает в груди.

Я никогда не знала, что существуют записи. Я знала, что есть камеры, так что, конечно, есть вероятность, что есть и записи, но, черт возьми, я даже не думала об этом так далеко.

Я тяжело сглатываю, и он берет мою руку, осторожно, чтобы я могла отстраниться от него, если захочу. Но я не хочу. Я хочу, чтобы он обнял меня, потому что… Я не помню и половины того, что со мной сделали благодаря моим узам. Подумать только, он видел все это… нет.

«Что происходит? Олеандр, я поднимаюсь».

Смахнув бесполезные слезы с глаз, я тут же отвечаю Норту. «Не надо. Мы просто разговариваем, и Атлас рассказал мне о кассетах. Полагаю, он уже рассказал тебе?»

Он медлит с ответом, но в его тоне нет настойчивости. «Я видел их. Сделай перерыв и зайди ко мне. Оставь это на потом».

Но я не могу. Мне нужно знать все, чтобы вернуть своего Связного и точно знать, что еще у него есть на меня, о чем я не была в курсе. Черт, Норт теперь тоже видел кассеты?

— Они здесь, с тобой? Они все их видели? — Мой голос больше похож на кваканье, и когда из глаз брызнули слезы, я поспешно вытерла их.

Атлас выглядит опустошенным, когда я отдергиваю от него руку, но качает головой. — Нет. Только Норт и Грифон. Я не позволил им оставить записи, потому что не хотел, чтобы Нокс их увидел. Я знаю, что ты все еще на грани, по крайней мере, с ним, и я не позволял ему… видеть тебя в таком состоянии. Другие двое должны были просмотреть их, чтобы понять, почему я никогда не встану на сторону своей семьи. Никогда, Оли. Я бы никогда не встал на сторону людей, которые так поступили с тобой.

Я могу поверить в это, даже без способности Грифона распознавать ложь, потому что чувствую, как сильно он нуждается в том, чтобы я поверила ему, изливая мне душу. Он очень осторожно держит свои узы подальше от моих, очевидно, чтобы я не подумала, что он использует их против меня, но я все равно могу читать его как книгу прямо сейчас.

Атлас подразумевает каждое слово.

Он также рассказал мне о том, что спал с кем попало, хотя я уверена, что предпочел бы не говорить об этом, но он абсолютно прозрачен

Поэтому я снова киваю и спрашиваю: — Что случилось потом?

Парень делает глубокий вдох и откидывает голову назад, чтобы посмотреть на потолок. — Я рассказал об этом маме. Она не хотела мне ничего говорить, но когда я сказал ей, что еду к Дрейвенам, чтобы помочь искать тебя, она сломалась и призналась, что знала о том, что они забрали тебя. Она солгала мне о тебе, чтобы я не искал тебя, и «запретила» мне искать тебя из-за того, что Сайлас хочет от тебя. Проблема с ее планом заключалась в том, что на тот момент мне уже исполнилось девятнадцать лет, и у меня был доступ к моему трастовому фонду. Она ничего не могла сделать, чтобы остановить меня, не рассказывая отцу или остальным о том, что я делаю. Поэтому я спланировал, как собираюсь найти тебя и быть с тобой в бегах, и когда я говорю, что все спланировал, я имею в виду все, сладкая. От перевода моего трастового фонда на оффшорный счет, чтобы отец не смог отследить деньги, до знания точного местонахождения всех лагерей Сопротивления и составления их карты, чтобы мы могли держаться от них подальше.

У меня отпадает челюсть, но он лишь горько улыбается мне. — Достать тебе паспорт без отметки Сайласа было сложно, но я справился. Я собирался уговорить тебя поехать со мной в Сингапур. У них там действительно серьезные меры по борьбе с Сопротивлением, много охраны и наблюдения. И хотя мне не нравилась идея постоянно находиться под наблюдением, я за то, чтобы ты не попала в эти гребаные лагеря.

На глаза снова наворачиваются слезы, но на этот раз потому, что мое сердце колотится в груди, как будто он только что признался мне в своей безграничной любви. Ну, я думаю, он вроде как так и сделал. Убежать вместе? В другую страну, только чтобы обезопасить нас, что, в свою очередь, обезопасило бы и других Связных?

Как бы они все мне ни были нужны, я бы хотела, чтобы все так и было.

— Только вот потом Шор и его команда нашли тебя. Я понятия не имею, как им это удалось, когда Сайлас не смог, но они это сделали. Все мое планирование пошло прахом. Мне пришлось переключиться на то, чтобы быть здесь с тобой и надеяться, что ты захочешь сбежать со мной. GPS-чип мешал, и огромное количество охраны, которую Норт установил на тебя, делает это чертовски трудным, но я мог бы это сделать… но потом ты начала вдыхать запахи и гнездиться. Ты связалась с Шором благодаря этой сучке Девенпорт. Я знал, что мы не сможем бежать, не забрав всех. Это было бы невозможно, поэтому сейчас я работаю над тем, чтобы дать Дрейвенам как можно больше информации, чтобы обезопасить тебя. Папа и Сайлас еще не поняли, что это я даю ее вам всем, так что пока она полезна.

Я бросаю на него взгляд, потому что это все часть истории, которая никогда не имела для меня смысла.

Как они не знали, что я его Связная? У них были все детали и информация, и все же — они просто не знали? Это единственная часть, которая заставляет историю казаться… историей, а не полной правдой.

Атлас медленно кивает, не дав мне сказать ни слова, и отвечает на незаданный вопрос без колебаний: — Моя мама. Вот как. Она знала, что Сайлас и мой отец без раздумий пожертвуют мной ради своих целей. Моя мама может быть частью Сопротивления, но в первую очередь она моя мама. Она ненавидит тебя, ненавидит Дрейвенов, ненавидит каждую часть этой ситуации, но любит меня больше, чем ненавидит. Итак, день, когда ты сбежала, причина, по которой Сайлас наконец-то покинул лагерь? Моя мама. Причина, по которой ты всю дорогу держалась на шаг впереди них? Моя мама. Каждый раз, когда что-то шло не так, как должно было идти, за этим стояла моя мама. Она манипулировала записями камер наблюдения, организовывала дыры, через которые ты могла проскользнуть, и использовала свой собственный дар, чтобы убрать низших членов Сопротивления, чтобы присматривать за тобой. Затем, когда тебя схватили Дрейвены, ей также были отправлены координаты GPS-чипа, чтобы ей было легче следить за тобой. Прежде чем ты спросишь, я не знал об этом, пока Сойер не упомянул об этом. Я знал, что это должна быть она, и позвонил ей, чтобы выпытать об этом. Она просто не сдается.

Я выдохнула и кивнула ему, глядя в сторону, пока обдумывала это.

Что ж, это аккуратно устраняет все дыры в моей истории. Слишком аккуратно? Только время покажет, но если подумать, у меня действительно было слишком много опасных ситуаций и удачных моментов за то время, что я убегала от них всех. Святое дерьмо. Неохотный и ненавистный ангел-хранитель. Просто чертовски повезло.

Я напеваю себе под нос, размышляя, а Атлас встает с кровати, вытягивает спину и идет к шкафу, принося бутылки воды для нас обоих. Я бросаю на него взгляд, когда беру холодную бутылку, и он усмехается. — Я решил, что если уж застрял здесь, то должен сделать это место более удобным. Я купил мини-бар и еще кое-что, чтобы перестать звонить на кухню и разбираться с отношением шеф-повара.

Я отпиваю немного воды и ставлю бутылку на прикроватную тумбочку, прежде чем окончательно преодолеть разрыв между нами. Я уверена, что есть еще о чем поговорить. Уверена, что в будущем между нами возникнет еще больше дерьма. Но сейчас я удовлетворена. Сейчас мне просто нужен мой проклятый Связной.

Я наклоняюсь вперед, чтобы снова прижаться лицом к его груди, и чувствую мгновенное облегчение, когда он притягивает меня в свои объятия. Ощущение жужжания под моей кожей немного утихает. Странно, как по-разному мои узы протестуют против разлуки с каждым из них. С Грифоном и Нортом теперь по другому, когда мы Привязанные, но моя потребность в Ноксе — это медленный зуд, Гейб — боль в груди, а Атлас — энергия, которая не покидает меня, побуждая найти его и обвиться вокруг него.

Он берет мои руки, словно читает мои мысли, и проводит большими пальцами по точкам пульса, где моя кровь бурлит от избытка энергии. — Ты связала себя с Нортом.

Как и Гейб, он не говорит это как обвинение. Он просто говорит это в воздух, и я киваю. — Да. В этот раз это был мой выбор, и… я не жалею об этом.

Атлас кивает в ответ. — Я не хочу, чтобы ты жалела об этом. Я бы убил любого из них за то, что они толкнули тебя. Но как это повлияло на твою силу? У тебя был всплеск или что-то новое появилось?

Я наклоняю голову в сторону, размышляя. Я думала об этом, конечно, думала, но единственный ответ, который пришел мне в голову, кажется фальшивым и похожим на принятие желаемого за действительное.

— Я чувствую себя сильнее. Не более сильной или что-то в этом роде, я просто чувствую себя более уверенной в себе и в том, что могу сделать.

Он кивает и сжимает мои руки. — Я говорю это не только потому, что хочу тебя. Я действительно хочу тебя, ничто и никогда этого не изменит, но после того, как вы с Грифоном связались, я ждал каких-то больших перемен, которых так и не произошло. Оли, ты никогда не задумывалась о том, что, может быть, твои узы не будут расти в силе, потому что они уже на пределе возможностей?

Я хмурюсь, и он откидывается назад на кровать, притягивая меня к себе, пока я не устраиваюсь на его бедрах. Мои узы мурлычат в груди от того, что он снова так близко. Расстояние между нами было самой тяжелой частью всех изменений, через которые мы прошли. Атлас отпускает мои руки только для того, чтобы провести ладонями по моим бедрам, еще немного притягивая меня к себе. Он тверд подо мной, его член реагирует на то, что я так близко к нему, но он просто продолжает, как будто для него это обычное дело.

— Ты — самый сильный Заклинатель душ в истории. Я знаю, я потратил много времени на исследование этого. Что если Связь с нами просто сделает твои узы более собранными и надежными? Тебя пытали. Ты была так молода, когда Сайлас наложил на тебя руки, твои узы вышли, чтобы защитить тебя. Я думаю, это изменило ход событий. Это и… цвет твоих глаз. Это не характерно для Заклинателя душ. Дрейвены — единственная семья, которую я нашел с черными глазами уз. Там есть что-то, что мы также упускаем. Надеюсь, теперь, когда мы все на одной волне, мы сможем это выяснить. Вместе.

Он целует меня нежно, медленно, но не настаивая на большем. — Просто подумай об этом, сладкая. Просто подумай об этом, и мы сможем поговорить об этом позже. Я не давлю на тебя, но если ты сможешь найти что-то, что означает, что я не прав, я хочу знать. Это все, о чем я сейчас забочусь, — чтобы ты освоилась и была уверена в своем даре и своих узах. Ты больше не должна бежать в страхе. Я не потерплю этого, сладкая. Мне невыносима мысль о том, как долго ты занималась этим в одиночку.

Я киваю и наклоняюсь вперед, чтобы уткнуться лицом в его плечо, что-то успокаивается внутри меня, теперь, когда я насытилась ими всеми. Нокс — единственный, с кем я не проводила времени, но моя постоянная связь с ним благодаря Бруту означает, что мне требуется больше времени, чтобы желание охватило меня, когда дело доходит до него.

— Все будет хорошо.

Я усмехаюсь. — Почему все продолжают говорить мне это?

Атлас посмеивается надо мной и проводит рукой по моему позвоночнику. — Потому что ты будешь беспокоиться о каждой мелочи. Ты заботишься обо всех нас, ты скучаешь по своей свободе, все кажется ужасным. Конечно, мы все будем пытаться успокоить тебя, потому что все наладится.

Я затихаю и наслаждаюсь безопасностью его объятий еще немного, наши сердца бьются синхронно, потому что мы созданы друг для друга. Может быть, когда-нибудь я смогу связаться с ним. Может быть, он прав, и мы будем жить так вечно, в безопасности, защищенности и любви.

В конце концов, он перекладывает меня в свою постель, помогает мне снять свитер, который я ношу, и штаны для йоги, потому что я предпочитаю спать в нижнем белье или шортах, а затем перебирается на свою сторону кровати, сбрасывая одежду на ходу. Он все еще возбужден, его член совсем не получил памятку «никакой Связи», но после того, как я провела утро в его голове, пока он дрочил, это уже не кажется мне большой проблемой.

У меня теперь больше опыта в обращении с мужчинами и их желаниями, причем так много и за такой короткий промежуток времени, что моя голова все еще кружится от этого.

Я сворачиваюсь калачиком в его объятиях и позволяю ему возиться с нашим положением, пока он не будет доволен тем, как мы лежим. Август остается на полу рядом с кроватью, внимательно наблюдая за мной, пока не становится ясно, что Атлас заснул, и тогда он ложится спать там же. Я знаю, что он здесь ради душевного спокойствия Норта, но все равно есть что-то утешительное в том, что он с нами, и я позволяю себе погрузиться в сон.

Бог знает, сколько времени спустя я просыпаюсь от звука открывающейся двери, но Август не двигается с места, где свернулся калачиком на полу с моей стороны кровати. Конечно, нет, это Норт зашел проведать нас. Когда я поднимаю голову, он подходит ко мне и нежно целует меня, гладя по волосам, а также подтаскивает другой стул, чтобы сесть.

— Ты собираешься смотреть, как мы спим? — бормочу я.

Он расстегивает пуговицы на рукавах и закатывает их. — Ты. Я собираюсь присматривать за тобой.

* * *

Я просыпаюсь, чувствуя в груди гораздо большее удовлетворение от близости к Атласу. Я пытаюсь убедить Норта выпустить его из комнаты на весь день, чтобы мы могли пойти посмотреть что-нибудь в огромном домашнем кинотеатре. Когда он не поддается, мы валяемся в постели и смотрим телевизор обычного размера. Это менее показушно, но Атлас звонит на кухню и заказывает для нас пир, говоря, что это для меня, чтобы никто не смел его об этом спрашивать, и мы едим рыбные тако и куриные кесадильи в постели, как лучшие из язычников.

Это немного волшебно.

Гейб приходит за мной через некоторое время после обеда, чтобы утащить, и Атлас делает большое шоу, целуя меня до потери сознания у двери. Гейб почти не поднимает глаз на это зрелище, просто ждет, пока я отстранюсь от него, покрасневшая и тяжело дышащая, и только после этого закидывает руку мне на плечи и направляет меня обратно в коридор, чтобы я поднялась в свою комнату.

Я отправляю Сейдж сообщение, и мы договариваемся встретиться за ужином, затем я иду в душ, пытаясь немного привести себя в порядок.

У меня такое чувство, будто я застряла во временной петле.

Как будто дни тянутся, а я просто… валяюсь весь день в гребаной кровати с одним из моих Связных, будучи абсолютно бесполезной, в то время как люди вроде Дэвиса причиняют боль, пытают и убивают невинных людей.

Я — монстр.

Я стараюсь не звучать пронзительно и немного психованно, когда выхожу из ванной и говорю Гейбу: — Я сойду с ума в этом доме, если меня не выпустят из него в ближайшее время. Я не пытаюсь быть занозой, но серьезно, Гейб, я не могу оставаться здесь вечно.

Я опускаю ту часть, где я, действительно, уже немного сошла с ума.

Он кивает и берет меня за руку, переплетая наши пальцы, пока тянет меня к двери. — У нас есть план на этот случай. Норт работает над ним практически безостановочно, но я оставлю это на его совести. Я не собираюсь красть его гром. Ты просто сосредоточься на том, чтобы стать лучше…

Я прервала его. — Мне уже лучше! Я полностью исцелилась и готова использовать свой дар и свои ужасающие узы на ком угодно. Давай уберемся отсюда на ночь. Пойдем поохотимся на кого-нибудь.

Его брови взлетают на лоб, и он моргает, глядя на меня. — Пойдем… поохотиться на что-нибудь? Я думал, ты не хочешь использовать свой дар? Ты слишком часто меняешь свое мнение, чтобы я мог за тобой угнаться, Связная.

Я хмыкаю и откидываю плечи назад, дрожь берет верх над тем, как я себя чувствую. — Я не хочу ходить и убивать людей, но… мне кажется, было приятно вывести многих людей из того лагеря. Я просто убегала от всего этого и пыталась забыть об этом, но вернуться туда и увидеть, что там происходит с людьми… Я не могу прятать голову в песок. Мне нужно оторвать свою испорченную задницу и пойти помочь.

Гейб прижимает меня к своей груди и тянется одной рукой вниз, чтобы крепко сжать мою задницу. — Мне это не кажется испорченным. Это чертовски прекрасно, и, возможно, тебе стоит немного сбавить обороты. У тебя нет настоящей подготовки для Так, только несколько занятий, на которых ты была без дара, в любом случае, Гриф отправит тебя в нокаут в ту же секунду, как ты попытаешься поднять этот вопрос. Даже не думай убегать. Норт приставил к тебе дополнительную охрану, и нет никаких шансов, что Блэк снова куда-то тебя поведет. Его убьют, если он попытается, и это не преувеличение. Норт ясно дал понять, что он встретится лицом к лицу с теневыми существами, если еще хоть раз перенесет тебя без одного из них.

Хм.

Это кажется немного экстремальным, и я драматично застонала, пока Гейб снова не улыбнулся мне и не сказал: — Давай спустимся на ужин. Это отвлечет тебя от охоты и уничтожения Сопротивления.

Он не ошибается.

Ужин проходит гораздо громче, когда за столом сидит столько людей. Сойер и Грей пытаются умаслить существ, кормя их кусками стейка, и я потрясена, когда это срабатывает. Брут сидит у их ног с большими, круглыми глазами в ожидании следующего куска. Август остается рядом со мной, но с удовольствием берет куски, которые ему бросает Сойер.

— У них нет вкусовых рецепторов и желудков. Ты просто тратишь еду, — говорит Норт, нарезая свой собственный стейк, как аристократ.

Я закатываю на него глаза и ехидно замечаю: — У тебя в комнате есть волшебный телевизор, который появляется из воздуха. Мы можем кормить малышей стейками, не беспокоясь о счетах за еду.

Гейб подавляет смех, немного задыхаясь, а Грифон ухмыляется мне из-за стола. Август кладет голову мне на бедро и облизывает мои пальцы, наслаждаясь соком омара, даже если это не приносит ему никакой пользы.

Я жду, пока все они выглядят достаточно довольными своей едой, прежде чем очень осторожно сказать: — Так какие у нас планы на долгосрочную перспективу? Я готова начать сносить стены, если буду сидеть здесь долго.

Грифон поднимает на меня бровь. — Тренировки начинаются завтра в пять утра. Тебе все еще нужно, чтобы я за тобой зашел, или ты уже можешь добраться до спортзала самостоятельно?

О, это определенно не то, что мне нужно.

Гейб смеется над выражением ужаса на моем лице, а я пытаюсь придумать хорошую причину, чтобы выкрутиться.

«Если ты достаточно выздоровела, чтобы трахать нас с Нортом одновременно, то можешь тренироваться», — говорит Грифон. Хотя мне хочется убить этого засранца за такие слова, я могу признать, что он, по крайней мере, не сделал это достоянием общественности.

Малюсенькое количество плюсиков ему.

«Ничего, что напрягло бы ее ноги. Полегче с ней».

Мои щеки пылают, потому что, конечно же, они оба рады свободно бегать в моей голове, пока я пытаюсь съесть свои проклятые морепродукты.

— Почему ты сейчас именно такого оттенка, как томатный суп, Связная? — пробормотал Гейб, и я вздрогнула, оглядывая стол, как преступник, которого поймали с рукой в банке с печеньем.

— У Грифона нет манер за столом, и это все, что я хочу сказать. Он тащит меня на тренировку. Ты ведь тоже пойдешь? Спаси меня от его садистских методов.

Рука Атласа нежно лежит на моем бедре под столом, благоговейно поглаживая идеально зажившую кожу. Они все продолжают суетиться с этим. Норт хочет, чтобы я отнеслась к этому помягче, в этом нет никакого смысла. Я полностью зажила, так хорошо, что нет шрама, но я также не буду спорить по этому поводу. Мне не хочется делать приседания и берпи.

Но ведь бег — это не напрягаться?

Абсолютно.

Киран смотрит на меня через стол и медленно качает головой. — Ей нужно обратиться к психологу. Тебе стоит отложить тренировки, пока она не сделает это.

Я тыкаю вилкой в его сторону. — Заткни свой рот, сдавала. Я в порядке. Я исцелилась, и мне не о чем говорить.

Он поднимает на меня бровь, ублюдок, и говорит: — Этот человек точно знал, где тебя порезать, чтобы вытащить твои узы. Ты знала, что тебя ждет, еще до того, как он открыл ящик с инструментами. Ничего из этого не приходит без множества сессий. Если твоим Связным не наплевать на тебя, они отправят тебя на терапию.

Норт смотрит на меня, и я чувствую взгляды всех присутствующих на своей коже, но обращаюсь непосредственно к нему, потому что уже знаю, что это он будет принуждать меня к этому. — Мои узы — те, кто имеет дело с этим дерьмом. Если ты отправишь меня на терапию, то говорить придется мне одной. Ты действительно хочешь поступить так с какой-то бедной женщиной?

Дерьмо.

Не думай о том, что это женщина, не спускайся снова по этой мыслительной спирали, Оли.

«Что за мыслительной спирали?»

Я закатываю глаза на Грифона. «Ты когда-нибудь выйдешь из моей головы? Почему я вообще спрашиваю? Конечно, не выйдешь. Мыслительная спираль о том, сколько людей вы все перетрахали».

Он поднимает на меня бровь. «Почему мысли о психотерапевте так действуют на тебя? Почему ты так уверена, что Норт трахал каждую женщину, которая попадалась ему на глаза? И почему ты не чувствуешь того же самого по отношению к остальным?»

Глупые Связные.

Я отворачиваюсь от него и возвращаюсь к Кирану. — Мне не нужна терапия. Мне нужен сон и чтобы все оставили мои узы в покое, чтобы они снова не начали пожирать души. Вот и все. Так что просто брось это.

Сейдж встречает мой взгляд через стол и слегка покусывает нижнюю губу, выглядя виноватой.

— Не поступай так со мной, Сейдж. Не бросай меня на растерзание волкам. Мы должны прикрывать друг друга!

Она сморщила нос с улыбкой и сказала: — Я люблю своего психолога. Может, ты сможешь с ним встретиться?

Норт вклинивается прежде, чем я успеваю заскулить о предательстве моей подруги. — Кого ты посещаешь? Я договорюсь, чтобы он пришел сюда, как только пройдет через меры безопасности.

Сейдж открывает рот, но я прерываю ее, огрызаясь на Норт: — Мне определенно не нужен еще один мужчина в моей жизни, который будет копаться в моей голове. Мне хватает того дерьма, которое происходит прямо здесь!

Все остальные разговоры за столом прекращаются из-за моей вспышки, а одна из работниц кухни, которая расставляла дополнительные тарелки, убегает обратно на кухню, словно беспокоясь о том, что со мной случится за такую грубость.

Со мной ничего не случится.

Вроде того. Ладно, я уверена, что Норт еще много чего может сделать со мной в наказание за то, что я не просто с радостью следую его планам, но здесь я подвожу черту. Я не хочу говорить с кем-то. Не хочу изливать свое сердце какому-то незнакомцу. Я еще не готова к таким вещам.

Я едва ли хочу говорить об этом со своими Связными, которые должны любить меня и принимать, несмотря ни на что.

Сойер прислоняется к боку сестры и насмешливо шепчет: — Мы сейчас увидим, как они трахаются из-за картошки? Потому что, хотя я и не просил этого в меню, я согласен занять место в первом ряду.

От взгляда, которым Норт смотрит на него, мне хочется умереть за него. Я запихиваю в рот ложку с овощами, чтобы выглядеть слишком занятой, чтобы вмешиваться, как будто я могу проигнорировать весь этот беспорядочный разговор, и он просто исчезнет. Грей только стонет и закрывает глаза руками, словно готовится к тому, что Сойер по умолчанию навлечет на него бурю дерьма.

Вскоре после этого Сойер уходит из-за стола, очевидно, слишком трусливый, чтобы иметь дело с Нортом теперь, когда его разозлил. Грей уходит с ним, и вскоре после этого Сейдж одаривает меня своей собственной извиняющейся улыбкой, когда тоже уходит со своими Связными. Я надеялась поговорить с ней, но в комнате царит напряженная атмосфера, и я не виню ее за то, что она хочет убраться к черту.

На минуту становится тихо, а потом Нокс открывает свой поганый рот.

Я должна была предвидеть его отношение за версту, потому что в последнее время здесь было слишком спокойно, так что, конечно, он хочет все испортить.

— Значит, Бэссинджер не смог убедить тебя связаться с ним? Или ты заинтересована в Связи только с более сильными Связными в группе? Ты гораздо расчетливее, чем я ожидал, Яд.

Я закатываю глаза и качаю головой на Норта, когда он смертельно уставился на своего брата, сидящего за длинным столом. Мне не нужно, чтобы он вел эту войну за меня. Если я позволю им всем сражаться за меня прямо здесь, в самом начале, это никогда не закончится.

Вместо этого я вздыхаю и поворачиваюсь лицом к Ноксу. Он уже не пьет, но в нем есть сосредоточенность, которой не было уже несколько недель, как будто все, что выбило его из колеи, прошло, и он снова стал прежним профессором.

Я все равно сопротивляюсь. — Я не собираюсь сидеть и позволять тебе говорить обо мне гадости или пытаться заставить меня чувствовать себя плохо из-за Связи с Нортом. Не сейчас и не когда-либо, Дрейвен. Так что можешь просто отказаться от этого. И не то чтобы это было чьим-то делом, что мне делать с моим собственным проклятым телом, но я собираюсь посмотреть, что теперь делает мой дар. Если он станет сильнее, тогда мы будем принимать решения исходя из этого. Но опять же, это не твое дело и не чье-либо еще. То, что ты один из моих Связных, не означает, что я тебе что-то должна, Нокс.

Рука Гейба опускается на мое бедро и мягко сжимает его, молчаливый знак поддержки, но Нокс, естественно, все равно улавливает это и усмехается над нами обоими. — Выбираешь фаворитов? Похоже, пыхтение за ней, как влюбленный щенок, не приносит тебе никакой пользы, Гейб. Тебе стоит сменить тактику, если ты так сильно ее хочешь.

Гейб превращается в камень рядом со мной, и мои глаза сужаются в направлении Нокса. В основном меня устраивает, что он делает выпады в мою сторону, но я начинаю понимать, что ничто так не выводит меня из себя, как то, что он делает выпад на одного из моих других Связных.

Особенно того, кто принял меня и мои причины, по которым я хочу не торопить события.

— Единственный человек здесь, которому нужно что-то менять — это ты. Я не знаю, что, черт возьми, произошло между нами, что заставило тебя так извращенно относиться ко мне, но я тебе ничего не должна. Гейб тебе ни хрена не должен.

— Значит, ты просто лгала и манипулировала всеми своими Связными, чтобы получить то, что хочешь? Я пытался предупредить своего брата, что именно это и произойдет…

Я оборвала его, прежде чем мне пришлось выслушать его извращенную версию событий. — Да? А что если я свяжусь с вами со всеми и вдруг моя сила станет еще сильнее? А если я чихну и убью всех в нашем городе? Пошел ты, Нокс. Пошел ты и твоя невероятно привилегированная жизнь. По крайней мере, твои тени повинуются, когда ты им прикажешь. Ты можешь остановиться, когда захочешь. У меня нет такой возможности.

Он кривит губы, но Норту, очевидно, надоело слушать, как мы срываемся друг на друга, и он говорит холодным тоном: — Нокс, уйди. Прямо сейчас ты не делаешь себе никаких одолжений.

Он смотрит на Норта с минуту, а затем хватает одну из льняных салфеток и вытирает руки, без лишних слов отодвигает от себя тарелку, а затем стул.

Я тянусь за шоколадным чизкейком, который стоит передо мной, потому что я закончила есть настоящую еду, и сейчас самое время для сахарной комы. Я бросаю всю свою наглость в тон, просто чтобы еще немного урезонить его: — Такой хороший маленький мальчик, делающий только то, что тебе говорят.

Реакция мгновенная и жесткая.

Эмоция, в которую я не могу поверить, промелькнула на лице Нокса прямо перед тем, как его узы сработали, и его глаза превратились в пустоты, когда они взяли верх. Тени начинают медленно, зловещим потоком изливаться из его тела.

«Стоп».

Голос Норта эхом отдается в моей голове, но я не знаю, какого черта сделала, чтобы запустить узы Нокса. Черные локоны обвиваются вокруг его запястий, а существо, которое вылезло из его груди, чтобы посмотреть на меня, широко раскрыло пасть и оскалило зубы, беззвучно рыча в мою сторону.

«Что я сделала?»

Норт отвечает сразу же, твердо и без обиняков, что помогает панике в моей груди немного утихнуть. «Ничего. Это просто проблема для него, и тебе нужно оставить это в покое. Он не может контролировать свои реакции на… такие вещи».

Я пытаюсь встретиться с ним взглядом через стол, но он полностью сосредоточен на Ноксе, его глаза тоже стали черными.

— Черт, — бормочет Гейб. Он упирается рукой в стол напротив меня, словно готовясь полностью закрыть меня. Я хочу думать, что это просто чрезмерная забота Связного, но Грифон медленно движется по другую сторону стола, явно пытаясь не провоцировать ни одного из братьев, но он также движется ко мне.

«Что я сделала?»

Холодный влажный нос прижимается к моей лодыжке, и я смотрю вниз на Брута. Он выглядит несчастным, печаль изливается из него, но он все еще проверяет меня, чтобы убедиться, что я в порядке, в то время как его Одаренный переживает очень мужскую версию срыва за обеденным столом.

Слава Богу, что Сейдж и остальные тоже не присутствуют при этом.

Грифон отвечает мне. «Ты не делала этого нарочно, но не говори с ним так, Оли. Я знаю, что это нечестно, потому что он уже перешел черту, но ты просто задела какой-то нерв внутри него, и он не может удержаться от такой реакции».

Я даже почти не помню, что сказала.

Когда Грифон, наконец, подходит ко мне, он продолжает медленно двигаться, поднимая меня со стула и прижимая к своему телу, перемещаясь, пока не накрывает меня полностью. Проблема в том, что то, что узы Норта сказали мне в ванной, продолжает крутиться у меня в голове. Я не хочу, чтобы он стоял между мной и тенями, даже когда они рычат.

Но когда я пытаюсь обойти его, рука Грифона крепко обхватывает меня, а Гейб начинает тянуть меня к двери. Я не хочу оставлять ни одного из них, не тогда, когда это происходит по моей вине. Я не собираюсь корить себя за это, но, черт возьми, я должна помочь, верно?

«Ты только усугубишь ситуацию. Ты — его Связная. Этого достаточно, чтобы сломать те остатки контроля, которые у него еще остались».

Они оба выталкивают меня из столовой, но я твердо решила остаться в коридоре, слушая бормотание Норта, пытающегося решительно отговорить своего брата от того, что я тут натворила.

Когда Грифон в последний раз пытается заставить меня двигаться, я стою на своем. — Я останусь здесь, пока они там не закончат. В любом случае, сегодня я буду спать в постели Нокса. Я должна их дождаться.

Грифон бросает на меня взгляд, но кивает, сползая своей громадной фигурой вниз по стене, пока не оказывается рядом со мной, а Гейб складывается в кучу по другую сторону от меня. Я не чувствую усталости, но когда минуты переходят в час, я опускаю голову на плечо Грифона, и мои глаза закрываются.

Я просыпаюсь от тихого бормотания Норта: — Он в порядке. Спустился в спортзал. Может, тебе стоит пойти и присмотреть за ним.

Я моргаю, пытаясь прогнать сон с глаз, но Норт молодец, что помогает мне подняться и оттаскивает обратно к лифту без особых усилий с моей стороны. Нежной рукой он ведет меня всю дорогу, открывая для меня дверь спальни Нокса, а затем ведет меня за руку вверх по лестнице. Он садится на диван, а я забираюсь на кровать.

— Я останусь, пока ты не уснешь, Привязанная. Просто отдыхай, а утром за тобой придет Грифон.

Это не должно быть так просто, но мои узы доверяют ему безоговорочно, так что я отключаюсь в считанные минуты. Нокс лежит на диване вместо Норта, когда я просыпаюсь несколько часов спустя, его существа окружают меня, за исключением того, который рычал на меня за столом и выглядел так, будто готов вырвать мне горло при первой же возможности. Нет, тот спит на груди Нокса в дикой дымчатой форме, в которой все еще больше зубов, чем чего-либо еще. У меня такое чувство, что он там, чтобы убедиться, что я не приближусь к его хозяину.