Кровная связь

Глава 26 Оли

Я проснулась от строгого голоса Атласа, моему мозгу понадобилась секунда, чтобы понять, что именно он говорит.

— Оли, вставай и одевайся. Ворота открыты, Щит снят, и нам нужно двигаться прямо сейчас.

Я вскакиваю с кровати, когда он подает мне мою одежду, его джинсы надеты, но все еще расстегнуты, а футболка заправлена под мышку, пока он собирается.

К сожалению, это не самая плохая шутка, которую когда-либо выдавал Атлас, потому что голос Норта требовательно наполняет мою голову. «Оставайся там, где ты есть, Привязанная. Оставайся там в безопасности с Бэссинджером, пока мы не разберемся с этим».

Я поднимаюсь на ноги, немного спотыкаясь на одеялах и запинаясь на словах. — Как? Кто-то должен был впустить их, ты позвонил…

Он обрывает меня, натягивая футболку через голову, прежде чем начать помогать мне с одеждой. — Мы с Сойером одновременно позвонили Норту. Тактические группы уже мобилизованы. Нам просто нужно одеться и быть готовыми, если понадобится выдвигаться. Ты слышала Норта, мы остаемся на месте.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что он слышал, как Норт говорил со мной, что он также является частью мысленной связи, которую я разделяю с двумя другими, что одновременно пугает и радует.

Мне нравится эта связь, но он, скорее всего, будет спорить с двумя другими о том, что они говорят мне, используя эту форму безмолвного общения.

Как только я полностью укрываюсь, я следую за Атласом обратно ко входу в пещеру, чтобы оглянуться на город. Если я и сомневалась в том, что Атлас говорил мне раньше, то теперь я не могу отрицать того, что происходит прямо у меня на глазах. Мы с ужасом наблюдаем, как Сопротивление вливается через открытые ворота, десятки грузовиков и более сотни вооруженных и смертоносных солдат Одаренных здесь, чтобы убивать, похищать и калечить.

Наш Щит предал нас… или кто-то убрал их. В любом случае, сотни вражеских Одаренных уже здесь, а весь город — сидячие утки, спящие ранним утром в так называемой безопасности своих новых домов.

В городе есть дети.

Многие из приехавших семей были в основном группами Связных с детьми, которые были в шоке после последних рейдов, и никто из них не был готов к такому.

— Мы не можем просто… сидеть здесь и ждать. Я не могу этого сделать.

Атлас поворачивается ко мне, но мои глаза уже сменились на черные пустоты. Мои узы еще не полностью овладели мной, и не овладеют, пока мне не станет больно, но я не собираюсь убегать от этой битвы. Независимо от того, как сильно этого хотели бы мои Связные.

«Хорошая девочка», — мурлычут мне мои узы, и я чувствую, что все трое моих Привязанных очень сильно реагируют на это.

— Оли, если мы вернемся в город, ты будешь только отвлекать своих Связных и Привязанных. Нам нужно, чтобы все они сосредоточились на уничтожении Сопротивления…

— Нет. Они могут посмотреть, как я это сделаю, — говорят мои узы, и я слегка встряхиваю головой, чтобы прояснить ее, мои глаза сменяются обратно, чтобы я могла говорить за себя.

— Извини, я не собираюсь ждать здесь, пока люди умирают. Если ты что-то и должен знать обо мне наверняка, Атлас, так это то, что я не собираюсь сидеть и ждать, пока меня спасут.

Ему ни капли не нравится такой ответ, но он подходит к сумкам, которые взял с собой, и достает те самые пистолеты, которые ему выдали, когда мы отправлялись за припасами. Мне совершенно не нужен пистолет, поэтому, когда он пытается уговорить меня на него, я просто хмуро смотрю на него и поднимаю руку вверх, как будто он может видеть высасывающий душу дар, корчащийся у меня под кожей при мысли о бойне, в которую мы собираемся ввязаться. Он кивает без лишних слов и забирается в квадроцикл, пристегивая меня, прежде чем отъехать.

— Можешь сделать ту штуку с сетью? Просто чтобы убедиться, что они еще не начали нас искать? Мой отец был тем, кто звонил сегодня утром, есть большая вероятность, что он здесь и ищет меня.

Черт. Разве сейчас время говорить о том, что я, может быть, и согласилась, чтобы его сестра дышала… но его отец? Мертв и исчезнет, как только я окажусь на расстоянии использования дара, что в наши дни довольно далеко.

Когда я говорю Атласу об этом, он закатывает глаза и огрызается: — Ну, очевидно, Привязанная. Любой, кто пришел сюда сегодня, — честная игра, даже моя мама, если пришла сюда, чтобы заняться своей отвлекающей ерундой.

Покончив с этим дерьмом, мы приступаем к работе: он ведет машину как маньяк, а я разведываю. Норт чувствует это сразу же, как только я начинаю это, благодаря его созданиям и теням, уже разбросанным по городу, уничтожающим солдат Сопротивления, как хорошие детки, которыми они и являются.

«Скажи Бэссинджеру, что я сделаю его смерть мучительной и грязной».

Я сжимаю губы, чтобы сдержать хихиканье. «Он может услышать тебя. Кроме того, он просто делает то, что велели ему мои узы, нельзя винить его. Это убедительно».

Ему это совсем не кажется смешным. Когда мы подъезжаем к окраине города, я даю Атласу команду припарковаться. Хорошо, что все эти месяцы я тренировалась с Грифоном, потому что теперь могу пробежать милю за восемь минут без полной смерти, так что мы войдем в этот город и разберемся со всеми, кто нам попадется.

«Оставайся со мной, Оли. Мы сделаем это, но мы сделаем это вместе».

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Атласа, и протягиваю мизинец, что-то глупое, чтобы разрядить напряжение в воздухе. В кои-то веки я чувствую себя спокойно. Я не обуза и не та, кто причиняет здесь вред.

Я собираюсь спасать людей.

Он насмехается надо мной, но все равно соединяет свой мизинец с моим, используя его, чтобы притянуть меня к своему телу и поцеловать в последний раз, и у меня возникает воспоминание о сокрушительном оргазме прошлой ночи.

Я надеялась, что сегодня утром получу по крайней мере еще два, и этого разочарования достаточно, чтобы убить целую армию солдат Сопротивления.

Атлас не отстает от меня, и мы успеваем пробежать три минуты, прежде чем натыкаемся на первого солдата. Моя сеть все еще активирована, и даже без нее мои узы отмечают, что парень в черном с кровью на обеих руках — враг.

Он поднимает руку, но прежде чем мои узы успевают с ним справиться, из кустарника внезапно появляется черная масса размером с медведя и пожирает его, ее челюсти раскрываются до размеров небольшого автомобиля и просто проглатывают парня целиком.

Атлас обхватывает меня за талию и дергает за спину, поднимая на ноги, но я слишком занята, пытаясь побороть нервное хихиканье, чтобы сильно волноваться.

Черная масса поворачивается, чтобы посмотреть на нас, форма мерцает и сворачивается сама в себя, пока Август не остается стоять на месте, его хвост виляет позади него, а из пасти капает таинственная зеленая жидкость.

— Малыш! — шепчу я, опускаясь вниз, чтобы поприветствовать его, Брут спускается из-за моего уха, чтобы обнюхать своего брата, пока я даю им обоим ласку и почесушки. Атлас осматривает окрестности, словно ожидая найти остатки парня.

Я уже знаю, что здесь нечего искать.

Во всяком случае, не там. Но с группой из еще четырех солдат, идущих в нашу сторону, нужно разобраться.

Я снова выпрямляюсь и делаю шаг в его сторону, тихо пробормотав: — К нам идут еще. Я просто собираюсь разобраться с ними и со всеми остальными, кто попадется нам на пути.

Он выпрямляется и подходит, чтобы встать рядом со мной, чуть впереди меня, прежде чем кивнуть. — Сделай это. Никого не оставляй позади, но дай мне знать, когда начнешь сдуваться.

Я тяжело сглатываю, его слова заставляют меня вздрогнуть, но не по тем причинам, о которых он мог бы догадаться.

Я не сдуваюсь. Мой дар никогда не иссякает.

Души, которые я забираю, просто дают мне больше силы.

Я снова сглатываю и протягиваю руку, чтобы убить мужчин, без раздумий забирая их души, и, слава Богу, мои узы не пытаются сожрать этих. В тот момент, когда их тела падают на землю, я дергаю Атласа за руку, чтобы заставить нас двигаться.

Мы уже достаточно близко, чтобы слышать хаос и крики, доносящиеся из города.

— Оставайся рядом со мной, Оли, пожалуйста, — говорит Атлас с таким низким уровнем требования, что я начинаю немного яснее понимать их всех.

Они поняли, что я из тех девушек, которые делают все по-своему, а они все альфа-мужчины, которые на самом деле не хотят подыгрывать такому.

В мешанине летящих вокруг даров трудно четко определить, кто из них Сопротивление, а кто персонал Так, тем более что большинство из них одеты в гражданскую одежду, благодаря засаде на рассвете. Я пригибаюсь за перевернутой машиной, чтобы увернуться от гигантского шара электричества, брошенного в мою сторону, и Атлас перемещается вместе со мной в укрытие, делая зигзаг в последнюю секунду, чтобы не быть сожженным ответным потоком огня, который посылает Пламя. Нас разделяет всего пара футов.

Это не так уж плохо.

Когда очередная машина летит прямо на группу Одаренных, сгрудившихся за полуразрушенной стеной, он подпрыгивает и ловит ее в воздухе так же легко, как вы ловите теннисный мяч.

Это чертовски невероятно.

«Я держу их, просто сфокусируйся на сети. Достань их, сладкая. Чем быстрее ты это сделаешь, тем в большей безопасности мы все будем».

Я зажмуриваю глаза и пытаюсь сосредоточиться, прося свои узы хоть немного помочь мне в этом, и даже сквозь оглушительные звуки боя я слышу щелчок спускаемого курка пистолета в нескольких футах от меня.

Я поворачиваюсь, но тут мне на лицо летят горячие брызги крови — пуля попадает женщине прямо между глаз, и для нее мгновенно гаснет свет. Это немного травмирует, совсем чуть-чуть, но только потому, что смерть, которую я бы ей подарила, была менее грязной.

Харрисон хватает меня за руку и рывком убирает с дороги. — Если ты не собираешься напустить на нас демона смерти, тогда тебе лучше подождать в безопасном месте. Куда делся пуленепробиваемый мальчик?

Брут смотрит на него, ожидая моей команды убить оперативника за то, что он дотронулся до меня, но Август оказывается более прытким и жестоко щелкает по его лодыжкам. Я стараюсь не хихикать от звука, который издает Харрисон. Он остается стоять, очевидно, предпочтительнее получить пулю в собственную голову, чем присесть поближе к щенкам.

Я пригибаюсь при звуках. — Мои узы выступают за «смерть всем», и я пытаюсь убедиться, что мы никого не потеряем от дружественного огня. Где, блядь, остальные мои Связные?

Я могла бы просто спросить их с помощью нашей мысленной связи, но мне действительно не хочется отвлекать кого-либо из них и причинять им боль. К тому же, в этом случае я получу ответ только от моих Привязанных.

Я также хочу знать, что Гейб и даже Нокс в порядке и у них есть поддержка в этой чертовой неразберихе.

Атлас использует капот одного из разрушенных грузовиков, чтобы забаррикадировать Одаренных в одном из домов, обезопасив их единственным доступным нам здесь способом, в то время как я методично уничтожаю Сопротивление в этом районе города. Я осторожна, и с помощью моих уз уверена в своем выборе.

Ворчание Харрисона, похвалившего мою работу, когда он наблюдал за грузовиком, подкрепляет мой выбор.

— Хорошая работа, ребенок. Если бы ты была Привязанной с кем-то еще, кроме Дрейвена, ты была бы чертовски полезна.

Атлас подходит и помогает мне встать на ноги. — Дрейвен не решает, что делать Оли. Если она действительно этого хочет, тогда мы здесь зачищаем. А теперь, где, блядь, Ардерн? Следующим мы отправимся за ним.

Мне нравится его выбор, и я позволяю им обсуждать городские маршруты, пока расширяю свои сети, медленно вытягивая и убирая больше солдат по краям от того места, где мы находимся.

Я чувствую Сойера в комнате охраны в основании офиса Норта, лифт спускается туда в подвал, и нет никаких сомнений в том, что мне нужно взглянуть на эти экраны.

Могу ли я воспользоваться ими и все очистить? Возможно. Определенно стоит попробовать.

* * *

Мы находим Сойера в полном беспорядке перед компьютерами в одних трусах, кровь все еще капает из его раны на лбу. Он не поднимает глаз, когда мы входим в комнату. Это он открыл для нас дверь безопасности, так что он знал, что мы появимся.

Как только мы заходим в комнату, у меня открывается рот от вида экранов перед нами.

Город был взорван.

Либо была использована взрывчатка, либо Сопротивление послало кого-то с поистине разрушительным даром, потому что есть целые здания с дырами в стенах и дорожки с огромными кратерами, как будто взорвалась бомба.

— Срань господня, — шепчу я, а Сойер не поднимает глаз от клавиатуры, чтобы ответить мне.

— Норт зачищает первые пять зон, его существа держат все под контролем. Я никогда не видел, чтобы кто-то продержался так долго, но каждый раз, когда кажется, что он ослабевает, что-то происходит, и он получает все обратно.

Атлас смотрит на меня, и я подношу палец к губам.

Я уже знала, что это происходит, я чувствовала это. Чем больше душ я забираю, тем больше у меня сил, чтобы направить ему.

— Грифон и его ТакТим движутся с шестой по десятую. Нокс с ними, но он в полном режиме кошмара Дрейвена и пытает всех, кто попадается ему на пути.

Я киваю и делаю шаг вперед, чтобы встать прямо за ним. — А Гейб? Где он скрывается?

— В школе. Он вышел из дома пораньше, собрал всех, кого смог, и привел их туда. Он защищает там по крайней мере треть населения города. Норт и остальные находили людей и отправляли их к нему, сопровождая, когда могли, или просто заставляя их бежать. У нас были потери среди гражданских, но все могло быть гораздо хуже. Киран нашел Сейдж раньше и укрыл ее в одном из грузовиков, а Феликс забаррикадировался в медицинских палатах.

Я делаю вдох, глубокий вдох, и тут он наконец-то смотрит на меня. — Оли, мне нужно, чтобы ты нашла Грея. Все остальные учтены. Я не могу его видеть, но он был на кухне, помогал с изменениями в подаче воды, пожалуйста, просто найди его…

Это я могу сделать. Сойер был здесь все это время, обеспечивая безопасность моих людей, я ни за что не оставлю семью позади. — Я приведу его сюда, не волнуйся об этом. Сойер! Ты береги моих Связных, а я доставлю твоего мужчину сюда в целости и сохранности, клянусь.

Он смотрит на меня еще секунду, потом кивает, поворачивается к компьютерам и снова надевает наушник, чтобы слушать болтовню Так. Я знаю, что он обеспечит всем безопасность, насколько это возможно, но я также знаю, что для него приоритетом будет наша семья.

Наша семья, потому что это то, что мы делаем.

Теперь я должна вернуть Грея в целости и сохранности. Я уже знаю, что он может постоять за себя, но Сопротивление всегда посылает только своих самых больших и лучших бойцов, так что ему нужно чертово подкрепление.

Атлас, который стоит у двери, ругаясь под нос, отчаянно бормочет: — Оли, пожалуйста, останься здесь с Сойером и отпусти меня. Это место — крепость, и ты можешь просто вести меня…

Ни в коем случае. — Нет. Я — самое большое оружие, которое у нас есть. Я больше не убегаю в страхе.

Атлас насмехается и опускает голову на стену позади себя, бормоча под нос: — Ты никогда этого не делала. Ты, блядь, никогда этого не делала, сладкая.

Атлас хватает еще один пистолет из шкафа рядом с Сойером и закидывает кобуры на плечи. Там есть полная форма Так, но она будет ему слишком мала, а я отказываюсь переодеваться сейчас. Мне не нужен наряд супергероя, мне нужен диапазон действия для моих рук, но я беру наушник. Сойер тоже берет, засовывает дополнительный в карман, и мы уносим оттуда свои задницы.

Я держу сеть наготове и убиваю каждого солдата Сопротивления, который попадается мне на глаза. Слухи о том, что я здесь и что охочусь, распространяются быстро, и по коммуникатору я слышу комментарии Транспортеров, которые быстро уходят. Пока они никого с собой не забрали, но мы все равно начеку.

Мы достаточно легко пробираемся через заваленные обломками и трупами улицы и находим Грея на кухне, именно там, где Сойер видел его в последний раз: он прятался в одном из холодильников вместе с шеф-поваром и еще полудюжиной работников кухни. Атлас отдает ему запасной коммуникатор, а затем мы все сожалеем об этом, когда Сойер очень открыто и беззастенчиво ругает его за то, что он осмелился быть где-то, что не было видно камерами.

Я не сомневаюсь, что в самом ближайшем будущем Норт найдет место в бюджете для большего.

Мы делаем выбор, что Грей здесь в большей безопасности, чем мы, пытающиеся переместить его, и с возможностью получить информацию от Сойера и пистолет от Атласа, он сможет защитить себя и тех, кто с ним.

Он также Телекинетик и наверняка сможет убить человека, если понадобится, мы в этом не сомневаемся.

Я иду на риск и открываюсь, чтобы позвать своих Привязанных, молясь, чтобы из-за меня никого из них не убили.

«Сейчас мы собираемся найти Гейба. Кому-нибудь из вас что-нибудь нужно?»

Грифон отвечает первым: «Хватай Сейдж и веди ее к зданию школы. Она отвлекает Блэка, а он бесполезен для меня, пока она здесь».

Это легко сделать, в любом случае, я хочу убрать ее с линии огня. «Уже в пути».

Норт задерживается на секунду, чтобы ответить, и я чувствую, как в моем животе зарождаются нити вины от его слов. «Должен ли я ожидать, что моя сила неиссякаема? Или это только до тех пор, пока не будет завершено вырывание душ? Насколько именно ты сильна, Привязанная?»

Атлас снова смотрит на меня и качает головой, более чем довольный тем, что есть секреты, которые можем хранить только мы. Я уже знаю, что мы не можем так жить.

«Нет предела. Или, по крайней мере, я никогда его не находила».

Атлас снова ругается себе под нос, но я иду вперед, делая все нужные повороты в сторону шестой зоны. Возможно, я чертовски плохо ориентируюсь, но мои узы хорошо, и могут следовать по невидимым нитям, связывающим меня с моими Привязанными, легче, чем дышать.

Это почти успокаивает — звуки тел, падающих на свежезалитый асфальт. Я полностью теряю смысл происходящего, мои узы тихо радуются, когда мы принимаем силу и направляем ее нашим Привязанным. Кожа Атласа рядом со мной начинает мягко светиться, но он слишком сосредоточен на моей защите, чтобы заметить это.

В тот момент, когда мы добираемся до места последней битвы, я позволяю своему взгляду превратиться в пустоты и доверяю своим узам уничтожить последних солдат Сопротивления. Я вижу облегчение на половине ТакТим, все они выглядят немного изможденными.

Кроме, конечно, Нокса, который отрывает взгляд от трупа, который он сейчас держит вместо человека, которого творчески допрашивал, и с усмешкой смотрит на меня.

Отлично.

Он порывисто встает, опережая Грифона, и Атлас притягивает меня к себе, как будто пытается увести меня от Связного.

— Какого хрена ты тут рискуешь собой? Ты хочешь, чтобы группа Связных взорвалась на хрен только потому, что тебе скучно и ты не хочешь посидеть часок в безопасном месте, пока мы тут разбираемся? — рычит он на меня, стягивая гетру на горло так, что я вижу на его лице только ярость, которая так отчетливо пульсирует в нем.

— Потому что это моя гребаная вина! Неужели ты думаешь, что я позволю им забирать других людей только потому, что я сбежала? В прошлый раз они убивали детей.

Нокс фыркнул, и мои глаза встретились с его глазами. Вокруг них черное кольцо, его узы находятся чуть ниже поверхности, а ухмылка на его лице дикая и насмешливая. — Ты думаешь, это первый раз, когда они убивают детей? Ну, я полагаю, обычно они просто хватают их. Половина Сопротивления состоит из украденных и с промытыми мозгами детей. Дэвис начал забирать их тридцать лет назад. Те Одаренные, которых ты убила сегодня, — это те дети… просто они уже достаточно взрослые, чтобы ты не думала дважды.

Мой желудок опускается так быстро, что я думаю, что меня вырвет на ботинки Атласа, моя голова кружится, и мой моральный компас снова получает удар.

Грифон выходит из себя, встает прямо перед лицом Нокса, пересекая невидимые границы, которые они обычно надежно охраняют. — Не говори ей этого дерьма! Если тебя беспокоит то, что происходит, то разберись с этим. Она не твоя гребаная груша для битья. Норт не спасет тебя в этот раз.

Руки Атласа крепко обхватывают меня, и я понимаю, что дрожу. Я убила всех этих мужчин и женщин. Я убила их. Не думая, я просто вырвала все их души из их тел. Они могли быть кем угодно.

Детьми, родителями, братьями и сестрами, у каждого из них где-то была семья, а мне было… наплевать.

Я действительно монстр, которым они все меня называли.

Я — гребаный монстр.

Грифон притягивает меня к себе и берет за подбородок. — Иди, найди Гейба. Мы закончим здесь и снова запрем ворота. У нас еще один Щит на подходе. Ты отправляйся к Гейбу. Не обращай внимания на все это дерьмо, Привязанная. Все это просто чушь собачья, которая в любом случае не имеет значения. Они пришли сюда, чтобы убить нас всех, ты не сделала ничего плохого.