Глава 3 Оли


На Киране надеты технические наручники, из тех, что посылают вольт электричества через ваше тело, если вы переступите черту, чтобы убить вас, поэтому я не удивлена, что Дэвис просто оставил его со мной. Я также знаю, что за нами следит камера. Хотя я уверена, что у нее не будет микрофона, я все равно не хочу сидеть здесь и болтать о том, что происходит на самом деле.

Когда он поднимает на меня взгляд, я шикаю на него, а затем выпускаю свой дар, чтобы почувствовать, кто находится вокруг нас, не подслушает ли кто-нибудь его взбешенную тираду, которая, я уверена, так и рвется наружу.

Дэвис находится в основных палатках с горсткой своих самых сильных и доверенных людей. Никто из них не услышит ни хрена с такого расстояния, так что я в безопасности. Здесь много новых людей, но я не чувствую никаких Нейро или Телекинетиков, поэтому решаю, что стоит рискнуть, и призываю свой дар обратно в себя, встречаю взгляд Кирана и даю ему разрешение говорить.

Мне не стоило беспокоиться.

— Я не буду заниматься с тобой сексом.

Я фыркнула и огрызнулась в ответ, в последнюю секунду вспомнив, что нужно говорить тише, а голову пригнуть, несмотря на возмущение: — Это никогда не входило в мои планы, Блэк! Вытащи свою голову из канавы.

Он огрызается на меня, как будто я веду себя неразумно, а затем морщится, когда дергает ногой, слегка сдвигаясь, чтобы облегчить боль, которую явно испытывает. Надеюсь, она не сломана. Я не уверена, сколько времени мне понадобится, чтобы выбраться отсюда, а Франклин по непонятной причине все еще здесь, так что мысль о том, что мне придется тащить Кирана на спине, просто не дает мне покоя.

— Так каков же твой грандиозный план? Ты слышала Сайласа Дэвиса, он собирается ожидать от нас «завершения связи».

Я закатываю на него глаза, особенно раздраженная, потому что застряла в кресле с онемевшей задницей, но также чтобы скрыть трепет ужаса, который пробегает по моим венам, когда он произносит это. — Я точно знаю, как будут выглядеть следующие несколько дней, так что успокойся. Нам просто нужно набраться терпения, а потом я нас вытащу.

Он моргает, глядя на меня секунду, а затем ругается под нос, качая головой. — Свяжись с Шором. Скажи ему, где мы, и организуй эвакуацию, потому что ты никак не сможешь вытащить нас отсюда.

Мои узы затопляют меня при звуке его имени, и я не могу контролировать свое тело, когда они берут верх, и мои глаза становятся черными, я наклоняюсь и шиплю на Кирана: — Я слишком много пережила, чтобы ты произносил здесь его имя. Никогда не говори ни о ком из них.

Киран делает секундную паузу, а затем сглатывает.

Он, честное слово, сглатывает, как будто я ужасаю, что нравится моим узам, но они ослабляют свою хватку, и я со вздохом откидываюсь на сиденье.

— Ты сумасшедший, блядь, человек, ты знаешь это?

Я пожимаю плечами и испускаю тихий, слегка дрожащий смех. — Я думала, ты с нетерпением ждешь, когда я разрушу всем жизнь? Ну же, не отказывайся от меня из-за такой мелочи. Мои узы едва разговаривали с тобой!

Он качает головой и смотрит в сторону. — И я сделаю все возможное, чтобы больше никогда с ними не разговаривать, спасибо тебе большое.

Я насмехаюсь над ним, слегка хихикая, что глупо, но во мне также есть это странное чувство облегчения, что мы заперты здесь вместе… что на этот раз со мной кто-то есть, и я не буду совершенно одна. К тому же, если это должен быть кто-то, я даже рада, что это он.

Я была бы вне себя, если бы это снова была Сейдж. Я бы слишком беспокоилась о том, что она пострадает или на нее нападут, чтобы сосредоточиться на своих планах, а если бы это действительно был один из моих Связных? Иисусе, кровопролитие, которое устроили бы мои узы из-за того, что они в опасности — это слишком, чтобы даже думать об этом. Технокинетик не поможет делу, острый язык Сойера доставит ему слишком много неприятностей.

Феликс тоже подошел бы, но, опять же, я бы слишком волновалась о том, что Привязанный моей подруги может погибнуть, чтобы сосредоточиться, так что Киран Блэк — лучший вариант, черт возьми.

Если бы только Кайри не была с нами в этом чертовом лагере.

На мгновение между нами воцаряется тишина, пока я пытаюсь понять, как, черт возьми, затащить Кайри в эту палатку вместе с нами, прежде чем Киран заговорил снова, его голос едва громче дыхания. — Ты защищаешь их.

Для меня это кажется таким очевидным, но я думаю, что он предположил то же самое, что и остальные, что я скорее возненавижу своих Связных и сбегу от них, чем буду с ними.

Я снова наклоняю голову, чтобы тот, кто следит за камерой, не смог прочитать по моим губам. — Всегда. Все, что я делала, было направлено на их защиту. Каждое действие, каждое слово, которое я выплевывала, каждую минуту, которую провела, убегая от них. Если ты не боишься этого человека, значит, у тебя недостаточно достоверных данных… или ты не обращал на них внимания. Он — воплощение зла.

Киран не отвечает в течение секунды, его дыхание ровное и медленное, а затем он бормочет в ответ: — Он пытал тебя. БО… Я читал, что они с тобой делали. Они пытали тебя. Ты не назвала им имена своих Связных. Ты не сломалась.

Я сглатываю и отчаянно хочу сменить тему. — Я сломалась. Я позволила своим узам принять боль за меня. Позволила им стать монстром вместо меня.

* * *

Я отказываюсь говорить о чем-либо еще с Кираном после этого, слишком большая откровенность выводит меня из себя до дрожи. Я провожу время, тихо разговаривая со своими узами, чтобы узнать, можем ли мы действительно что-то сделать с той болью, которую испытывает Киран, но я не Целитель, как бы хорошо ни умела восстанавливать мужчин, которые принадлежат мне, и моим узам нечего предложить ему.

Интересно, смогу ли я убедить кого-нибудь еще здесь исцелить его вместо меня?

Снаружи раздается шорох и другие звуки, а затем палатка снова распахивается, и в нее врывается старшая женщина, на этот раз с двумя тарелками, наполненными до краев той же самой едой. Я не удивлена, что мне принесли вторую порцию. Хорошо известно, что мне нужны лишние калории после использования дара, но я предполагаю, что ему дали помои, которые подают так называемым овцам. Дымящаяся тарелка с жареной курицей со всеми гарнирами, политая соусом, — зрелище не для слабонервных.

Или урчащего живота.

Она подходит к нам обоим, но не обращает внимания на Кирана, а встречает мой взгляд авторитетным взглядом и говорит: — Мне сказали ослабить твои ограничители, чтобы ты могла поесть. Если ты попытаешься хоть как-то пошевелиться, я вырублю твою задницу до следующего года.

Ах.

Значит, ей не сказали, что ее дар не подействует на меня, потому что мой дар — второй по величине монстр в этом лагере? Бедная женщина. Тем не менее, я подыгрываю ей, в основном потому, что знаю, что это раздражает этого человека.

Он никогда не понимал, почему я не убиваю всех, кого он посылает ко мне, и я уверена, что он тщательно отбирает их всех. Выбирает самых раздражающих, самых подлых или самых высокомерных из своих подчиненных, которые попадаются ему под руку.

Когда мои руки связаны перед моим телом, и я могу сама себя кормить, женщина передает мне мою тарелку, а затем, наконец, поворачивается к Кирану, пихает в него тарелку, как будто он грязь под ее ботинками, и выходит обратно.

— Что это за хрень? Нас что, хотят отравить?

Я качаю головой и засовываю вилку в рот. — Добро пожаловать в VIP-жизнь в лагерях, Блэк. Как моего Связного, тебя будут кормить три раза в день горячей едой. Тебя не будут бить или нападать на тебя в душевых, а если кто-то попытается вывести тебя из строя, он ответит прямо перед самим начальником. Все, чего тебе это будет стоить, — ежедневные пытки и допросы, которые заставят задуматься о самоубийстве, лишь бы это закончилось.

Он моргает, глядя на меня, а затем, увидев, как я запихиваю в рот половину своей тарелки, наконец берет свою вилку и принимается за курицу.

— Она безвкусная, — ворчит он, а я насмехаюсь над ним.

— Это же Сопротивление, неужели ты ожидал чего-то другого? Кто знал, что ты такой избалованный?

Он качает головой и продолжает есть, с гораздо большим приличием, чем я, черт бы его побрал. В лагере вокруг нас шумно, они готовятся к чему-то большому, к какой-то миссии, которую собираются начать, чтобы разорвать семьи Одаренных и группы Привязанных на части.

Я ненавижу их всех.

Мы едим в тишине еще несколько минут, пока Киран не использует последнюю булочку для подливки, и тогда я наконец задаю вопрос, к которому так долго шла, боясь ответа. — Ты не видел Кайри?

Он ставит свою пустую тарелку рядом с собой и вытягивает больную ногу, снова морщась. Я ругаюсь себе под нос, но он пожимает плечами. Уверена, это невероятно больно… Интересно, есть ли в Таке тренировки, чтобы научиться игнорировать такой уровень боли, или он просто так устроен?

Я научилась после многих, многих пыток.

Киран хмыкнул, а затем тихо пробормотал: — Она в клетках с другими женщинами. Они еще не сортировали их и не тестировали ни одну из них. Дэвис был слишком сосредоточен на том, чтобы вернуть тебя. Был просто в восторге от этого.

Я киваю и снова оглядываю палатку, как будто ключ или оружие должны выскочить на меня, чтобы вытащить из этих разочаровывающих ограничений. Вилки обе пластмассовые, и технология в ограничителях просто расплавит их, если мы попробуем.

Может быть, Сойер был бы мне сейчас полезен.

Я стараюсь не обращать внимания на взгляд Кирана, но он впивается в мою кожу, пока, наконец, он не говорит низким голосом: — Ты слишком спокойна. Если это место, где тебя пытали в детстве в течение двух лет, ты должна быть более… обеспокоенной. Что ты задумала? Почему ты так спокойна?

Я запихиваю в рот последнюю картофелину, чтобы не отвечать ему в течение минуты, и медленно жую. Как мне ответить ему, не выдав слишком многого? Да и есть ли вообще такое понятие?

Секретов не осталось… кроме одного, и никакие пытки не смогут вырвать его у меня.

— Я не спокойна… Я уверена. Здесь происходит то же самое, что и в прошлый раз, так что я знаю, как все будет происходить. Я знаю, что должно произойти, чтобы мы выбрались. Мы просто должны быть терпеливыми и, возможно, немного пострадать. Я сожалею об этой части, но этого не избежать. Твои узы помогут в этом? Я не совсем понимаю, как работают узы других людей.

Киран поворачивается и смотрит на отверстие палатки, как будто наблюдает, но я слишком хорошо знаю, что мы услышим приближение женщины. Ошибки быть не может.

— Мои узы не защищают меня так. Мои более… спокойные по сравнению с твоими. Это я контролирую себя, а не они.

Я передаю ему свою тарелку, чтобы он поставил ее на место, потому что мои ограничения не позволяют мне сделать это самой. — Мне бы хотелось думать, что я контролирую ситуацию, но уверена, что мои узы просто издеваются надо мной. Думаю, что они позволяют мне управлять шоу, но как только я в опасности, они берут вверх. Это удобно, пока какая-нибудь маленькая ревнивая сучка не начинает пшикать духами.

Я не должна поднимать эту тему, не в этом месте, но здесь недостаточно деталей, чтобы что-то сказать Сопротивлению.

Очевидно, Грифон не рассказал своему заместителю всех деталей, но он знает достаточно, чтобы ухмыльнуться мне и пожать плечами. — Могло быть и хуже, Фоллоуз. Это мог бы быть твой заклятый враг. Или его брат.

Я фыркнула и пробормотала: — Вообще-то я не уверена, кого из них ты имеешь в виду, но да, думаю, ты прав. Все могло быть гораздо хуже.

Ухмылка медленно исчезает с его губ, и он в последний раз смотрит на камеру, прежде чем повернуть свое тело ко мне, прикрывая рот от посторонних глаз: — Ты должна предупредить их… о том, кого мы здесь видели. Должна как можно скорее сказать им, что есть потенциальная спящая ячейка.

Атлас.

Он говорит об Атласе, потому что мы видели здесь его отца. Сходство между ними было поразительным, абсолютно никаких сомнений в их родстве, но потом Дэвис повернулся к нему и назвал его Бэссинджером, чем поставил точку в этом чертовом деле.

Я до сих пор не знаю, что об этом думать.

Не знаю, почему не сказала Грифону, когда разговаривала с ним.

Я надеюсь на Бога, что не облажалась по-крупному, не сказав что-то важное, но я просто… не могу. Не могу поверить, что он так предал меня.

Мои кружащиеся мысли прерывает женщина, которая возвращается, чтобы забрать наши тарелки. Она ворчит себе под нос о том, что на нас, овец, тратятся хорошие ресурсы, а я закатываю глаза. Они здесь все одинаковые. Чем больше я смогу создать у них образ испорченного отродья, тем больше они будут меня недооценивать.

Именно так я выбралась в прошлый раз.

Я жду, пока она не повернется к нам спиной, убирая тарелки в корзину для мусора, прежде чем высвободить свой дар, чтобы найти Кайри. Мне нужно найти дорогу к ней как можно скорее, и когда я нахожу ее в душевой палатке, то стараюсь не дрожать от отвращения.

Это худшее место во всем проклятом лагере.

Я настраиваю свой тон на плаксивый и требовательный лад. — Мне нужен душ.

Киран хмурится и смотрит на меня, но женщина никак на него не реагирует. Уверена, что он просто выглядит как чрезмерно заботливый Связной, так что, наверное, хорошо, что он так себя ведет.

— Остальные уже там, тебе придется подождать.

Мои глаза становятся черными, и я наблюдаю, как цвет исчезает с ее лица, когда я ухмыляюсь ей, позволяя моим узам взять верх, чтобы подтрунить над ней: — Я не собираюсь ждать.

Ее рот беззвучно открывается и закрывается на секунду, прежде чем мои глаза снова приобретают свой обычный фиолетовый оттенок, и она приходит в себя достаточно, чтобы прокричать: — Мне нужно привести сюда еще людей. Я не могу отвести вас обоих туда одна.

Я пожимаю плечами и издаю звук презрения. — Мне не нужно, чтобы мой Связной держал меня за руку там, оставь его здесь. От меня воняет, и мне нужно смыть с себя эту грязь, пока меня не стошнило от собственной вони.

Я придуриваюсь, потому что от меня почти не пахнет, только небольшой запах чистого пота от того, что я несколько дней просидела в жаркой палатке, пока отсыпалась после использования дара.

Женщина смотрит на Кирана, не понимая, какого черта у нас происходит, потому что мы явно ведем себя не как Связные, которых она знает. Конечно, она, вероятно, полностью покорна своему собственному Связному, маленькая хорошая женщина, выполняющая приказы, и на какую-то мимолетную секунду я думаю о том, что мне ее жаль.

— Ты собираешься вот так просто позволить ей уйти?

Киран скрипит зубами на нас обоих, а затем огрызается на женщину: — Я не беспокоюсь о безопасности моей Связной. Сама знаешь, почему это так.

Она больше не задает вопросов ни одному из нас.

* * *

Душевые находятся в другой палатке, поменьше и потемнее, на другой стороне лагеря. Я уверена, что они не освещены соответствующим образом, как остальная часть лагеря, по гнусным и отвратительным причинам, но я уже знаю, что женщины там одни.

Пока что.

— Освободите дальнюю кабинку! Здесь VIP-персона. — В ее словах сквозит сарказм, и я закатываю глаза.

Все женщины смотрят на нас обеих и отходят от кабинки, а я поворачиваюсь, чтобы ослабить свои путы. Я все еще не могу многого сделать руками, но теоретически смогу раздеться и помыться. Рубашка не снимется, но я не собираюсь сейчас обсуждать с этой женщиной семантику.

Меня волнует только то, что по какой-то безумной удаче Кайри находится в соседней кабинке.

Я вхожу в крошечное помещение и задергиваю шторку, как будто действительно собираюсь принять душ. Женщина из Сопротивления стоит так близко к кабинке, что я вижу ее ноги, выглядывающие из-под шторки. Я хочу ударить ее кулаком сквозь ткань, просто чтобы застать врасплох и воздать сучке должное, но уверена, что она скоро получит по заслугам.

Терпение, Оли.

Я должна повторять это слово снова и снова, пока все не закончится.

Я не потрудилась раздеться или включить воду. Даже не собираюсь утруждать себя подобным фарсом. Вместо этого я подхожу к дальнему концу кабинки и приседаю, чтобы просунуть руку под маленькую стенку, пока Кайри не замечает это и тоже не приседает. Я просовываю туда достаточно руки, чтобы она могла видеть одежду, в которой я нахожусь, и надеяться, что это я. Щель достаточно большая, чтобы я могла видеть, что она все еще в нижнем белье, просто ополаскивается так же, как и я в течение двух чертовых лет. Это умно.

Ты не хочешь, чтобы тебя застали здесь врасплох… никто. Женщины так же плохи, как и мужчины, набрасываются друг на друга в душевых, борясь за власть. Это глупо, и они не должны так драться между собой, но они это делают. Что-то в отчаянии и страхе перед этим местом пробуждает в них все самое худшее. Я не могу так говорить. Если бы я была на их месте, я была бы такой же.

И снова мой дар спас меня от этого. Теперь я собираюсь использовать знания и ресурсы, которые у меня есть, чтобы уберечь от всего этого и Кайри.

Я спускаю Брута со своего плеча; его форма скорее дымчатая, чем твердая. Он не пытается играть или прижиматься ко мне, полностью усмирив непокорного щенка, которым обычно является.

Интересно, наблюдает ли сейчас Нокс за мной его глазами?

Должно быть, он не увидел ничего, что могло бы привести их ко мне, потому что я не сомневаюсь, что Нокс будет первым в очереди, чтобы притащить меня обратно, если не по другой причине, то чтобы вернуть свою любимую словесную мишень.

Мне приходит в голову, что я просто сижу на корточках в душевой, молча глядя на кошмарное существо, а Кайри, вероятно, думает, что у меня какой-то срыв.

Черт, возможно, так оно и есть.

Я подношу его к своим губам и тихо шепчу: — Береги ее. Никто не прикоснется к ней, не прыгнет на нее без твоей защиты. Не оставляй никаких улик.

Когда я опускаю руку обратно, чтобы подвести его к Кайри, я вижу, как она вздрагивает и колеблется, ее рука медленно протягивается, чтобы принять маленький пучок дыма, но Брут без вопросов движется к ней. Я должна верить, что если Нокс наблюдает, то будет рад узнать, что я пытаюсь сохранить жизнь и обезопасить сестру Грифона, пока мы здесь застряли.

Я жду мгновение, а затем позволяю нашим пальцам на секунду сцепиться, сжимая их в единственном заверении, которое могу дать ей сейчас, прежде чем отстраняюсь и встаю, потирая руками ноги, чтобы смахнуть мыльную пену и грязь с грязного пола душа.

Когда я отдергиваю шторку, женщина ждет меня там, прижав ухо к ткани, словно пытаясь понять, что я там делаю без душа.

Удачи тебе, сучка.

— Я готова идти, — говорю я, и она хмурится.

— Ты даже ничего не помыла. Какой смысл мне был тащить тебя сюда?

Я пожимаю плечами и наслаждаюсь ответной вспышкой разочарования, даже не заботясь о том, что она грубо затягивает мои путы и дергает меня, чтобы я снова начала двигаться.

Киран в безопасности благодаря моей лжи.

Кайри в безопасности с Брутом.

Я в безопасности, как никогда, благодаря узам, которые с каждым часом становятся все злее и злее в моей груди.

Мы выживем, пока я не смогу нас вытащить.


Загрузка...