Мгновенное чувство облегчения при виде Пола Друри и его жены, действительно ожидавших в номере герцога, быстро сменилось настороженностью. Очевидно, в щекотливой ситуации на помощь супругов Друри рассчитывать нечего – оба слишком благоговеют перед неотразимым сочетанием титула и денег. Но они по крайней мере хотя бы взяли на себя труд явиться, и Сара была от души благодарна Монике, когда та после обычных приветствий объявила, что умирает с голоду.
Моника! До чего же ей не идет это имя!
Прошла уже половина вечера, и вот теперь обе стояли в дамской комнате, где Моника, высокая, тощая и слегка сутулая, безуспешно пыталась привести в порядок прямые как солома волосы.
– Кажется, придется сменить парикмахера. А вы у кого причесываетесь?
Вспомнив наставления Дилайт, Сара широко улыбнулась:
– Один мой приятель из «голубых» мной занимается, когда есть время.
– О… неужели?
Глаза Моники широко распахнулись, и Сара по-детски вызывающе подумала: «Ах, ее величество шокировано! Ну и плевать! Какая вульгарная претенциозная особа! Не упустит случая просветить каждого встречного и поперечного, у кого именно в этой семейке тугой бумажник!»
Во время затянувшегося ужина Моника и в самом деле постоянно вставляла в разговор «папочка говорит» и «папочка считает», чем постепенно доводила Сару до точки кипения. Пол предпочитал угрюмо молчать, а герцог ди Кавальери откинулся на спинку стула с насмешливо-оценивающим выражением на смуглом демоническом лице. Сара словно читала его мысли. Можно представить, что он думает! Считает, что все американки такие! И это раздражало девушку настолько, что она намеренно подначивала Монику, поощряя ее неприкрытое бахвальство.
– Я зайду в туалет.
Бессовестная попытка скрыться от назойливого вопросительного взгляда Моники. Но неужели не все равно, как относится к ней миссис Друри?
Сара изо всех сил старалась выбросить из головы герцога ди Кавальери и справиться с той бурей эмоций, которую он пробудил в ней. Но ничто не помогало, хоть она и твердила себе, что терпеть его не может. Факт, пусть и неприятный, оставался фактом: она зачарована им, как беспечная птичка – змеей, и не может отвести от него взгляда. В этом человеке было нечто первобытно-примитивное, едва скрытое светским лоском и манерами. Надо честно признать: он обращается с ней, как с загнанным в угол зверьком, в беспомощности которого уверен. Зачем она ему вообще понадобилась? Почему он пустился на все ради встречи с ней, всячески изворачивался? Неужели лишь для того, чтобы сидеть и наблюдать за ней этими непроницаемыми черными глазами!
Женщины в полном молчании вернулись к столу, и мужчины вежливо поднялись. Сара снова ощутила прикосновение сильных загорелых пальцев к обнаженной спине и с трудом сдержала дрожь страха и дурного предчувствия.
– Не хотите потанцевать после ужина? У вас фигура танцовщицы и легкая походка.
Сара вынудила себя откинуть голову и послать герцогу вызывающую улыбку.
– Любите диско? Неплохо подергаться под такую музыку, верно? Лучше всякой аэробики! Другая неизменно нагоняет на меня сон.
Моника преувеличенно брезгливо пожала плечами и скривилась, словно хлебнула уксуса.
– Мы поклонники балета. Не пропускаем ни единого спектакля нью-йоркской балетной труппы. Папочка был одним из спонсоров.
Значит, и Моника на что-то годится. Улыбка Сары стала поистине ослепительной.
– Балет? Какая туфта! Меня тоска берет глазеть на сцену два часа! Мне подавай ритмы, чтобы ноги сами в пляс пошли!
Что она несет! Ведь на самом деле Сара любила балет и еще больше – оперу! Но этот человек пожелал встретить Дилайт, так пусть получает!
Герцог едва заметно прищурился, но больше он ничем не выразил своего отношения к ее речам.
– Значит, предпочитаете не наблюдать, а участвовать? Я, конечно, имею в виду танцы, мисс… Дилайт. – Он спокойно отвел глаза, словно совсем не интересовался, что она ответит. – А как насчет вас? Пол, Моника, что вы скажете, не стоит ли отправиться сегодня на дискотеку? Предоставляю вам или моей восхитительной спутнице решить, куда именно, – я плохо знаю город.
– Говоря по правде, мне завтра рано вставать, но все равно благодарю за приглашение.
Сара с ужасом вспомнила, что о танцевальном таланте Дилайт ходили легенды, а у нее самой никогда не хватало времени как следует поучиться. Вне всякого сомнения, герцог тоже отменный танцор, если судить по крадущейся, почти неслышной походке. Да и держался он с грацией фехтовальщика, буквально нес свое тело. А еще «черный пояс» и пятый дан по карате. Нет, надо отступать, пока не поздно!
– Ты вечно ноешь, что приходится вставать ни свет ни заря… – тихо спорили супруги Друри, не обращая внимания на Сару.
Рикардо наклонился к ней, насмешливо подняв черную бровь.
– Я столько читал о вас, что мне не верится, будто вы способны испугаться! В чем причина, синьорина? Я не кусаюсь и никогда… никогда еще ни к чему не принудил женщину против ее воли.
Сара ощущала исходящий от него жар. И тепло румянца, предательски опалившего щеки. Чтобы скрыть замешательство, она опустила голову, притворяясь, будто ищет что-то в сумочке, и весело бросила:
– Вот и прекрасно! Значит, можно надеяться, что вы проводите меня домой и не попытаетесь при этом зажать в уголке? – И, смело встретив его взбешенный взгляд, добавила, как надеялась, с нахально-беспечным видом: – Нет, честно, ужин был хорош, но имейте в виду, я девушка работающая, а до шести утра осталось ужасно мало времени!
– Вы очень ловко научились уворачиваться и сыпать отговорками. И хотя кажетесь чрезвычайно раскованной женщиной, думаю, все-таки немного опасаетесь человека, который сделан из другого теста, чем остальные ваши поклонники!
– Вы не слишком льстите себе, герцог?
Ее намеренная грубость наконец-то достигла цели: на щеке герцога чуть заметно дернулась жилка. Разъяренные глаза обожгли, словно кнутом. Теперь отступать было поздно, и Сара с ужасом сознавала, что Пол и Моника, провозгласив временное перемирие, замолчали и смотрят на них с плохо скрытым любопытством.
– Возможно, вы правы, но я так не думаю. С того момента, когда мы впервые увидели друг друга, я чувствую вашу враждебность… Или вы просто играете со мной и это всего лишь способ завлечь мужчину?
– О-о-о, – негодующе охнула Сара, не находя слов и судорожно вцепившись в салфетку. У нее чесались руки запустить в герцога чем-нибудь, и если бы не посторонние, она так и сделала бы.
– Я рассердил вас? Неужели? – с деланной тревогой осведомился он, но тут же саркастически протянул: – Прошу прощения, если моя прямота оскорбила вас, синьорина Дилайт. Но я давно уже не играю в дурацкие игры и не понимаю, почему мужчина и женщина не могут быть откровенны, не унижая при этом друг друга. Кажется, вы не согласны?
– Я… я…
Сара поймала заинтересованный напряженный взгляд Моники, и рассудок мгновенно вернулся к ней вместе с решимостью не дать этому монстру взять над ней верх. «Дыши глубже, Сара», – приказал внутренний голос, и чтобы выиграть время, девушка пригубила вина, промокнула губы салфеткой и откинулась назад, скрестив стройные ноги. И тут же была вознаграждена чувственными искорками, вспыхнувшими в этих ястребиных глазах.
– Ну конечно, я согласна с вами, – мило улыбнулась она. – Притворство… какая глупость! Обычно я не трачу время на подобную чушь, только… только мать с детства вдалбливала мне, что я должна быть вежливой, особенно со старшими. Но мы собрались здесь не для того, чтобы разыгрывать шарады типа «Кто боится Вирджинии Вулф»! Поэтому позвольте сказать, что я устала от ваших намеков и беспардонного поведения, синьор герцог!
Его лицо тотчас превратилось в бесстрастную маску – жили лишь глаза, обжигавшие Сару, словно угли; они пригвоздили девушку к месту, когда та решила отодвинуть стул и встать.
– Я не хотел грубить вам, – сухо сказал он, словно выдавливая каждое слово. – Но если вам так показалось, покорно принимаю упрек. Поскольку я старше вас и к тому же иностранец, мне было невдомек, что вы неправильно поняли мои слова и намерения!
– О, как все это глупо! – неожиданно и воинственно вмешалась Моника. – Черт возьми, Пол, почему ты молчишь? И вообще, из-за чего все мы завелись? Мы собрались здесь, потому что Рикардо хотел познакомиться с Дилайт, а теперь, когда все так хорошо получилось, они отчего-то начинают пикироваться! Не пойму, что это означает, – понравились вы друг другу или нет? Конечно, это не мое дело, но уже поздно, и бедняжка официант переминается с ноги на ногу, не решаясь подойти! Откровенно говоря, мне хотелось бы знать, кто с кем едет домой! Мы живем в Малибу, а это совсем не близко!
– Заткнись, Моника, – пробормотал Пол без всякой, впрочем, запальчивости, переводя вопросительный взгляд с одного окаменевшего лица на другое, и добавил с вымученным юмором: – Ну вот, теперь, когда вы наконец встретились и сцепились, что дальше? Похоже, ресторан вот-вот закроется, но вы всегда можете поехать к нам, – при этих словах он бросил предостерегающий взгляд на Монику, которая открыла и сразу закрыла рот, – выспаться и наутро позавтракать.
Только этого ей не хватало! Еще полчаса в обществе супругов Друри, и она с ума сойдет! И кроме того, ей наплевать, выкинут ее роль из фильма или нет! Пусть выгоняют! Эта мысль придала ей храбрости.
– Я могу взять такси, – предложила она, почти одновременно с герцогом, процедившим сквозь стиснутые зубы:
– Я оплачу чек и я доставлю ее домой, поскольку я привез ее сюда.
Он слегка шевельнул пальцами, и рядом мгновенно возник официант.
Пока Рикардо подписывал чек, Сара неподвижно застыла на краешке стула, решая, не стоит ли просто встать и выйти из зала, или это будет слишком похоже на постыдное бегство. Нет, она ни за что не выкажет ему свой страх!
После Сара так и не могла припомнить, каким образом все они очутились за дверями отеля. Возможно, всему виной была вторая бутылка «Пулиньи-монтраше»?
Она глубоко вдохнула теплый ночной воздух и поняла, что Поль с Моникой исчезли, а ее снова усаживают в «ламборгини». Девушка положила голову на мягкую спинку сиденья и на секунду закрыла глаза. Больше никаких стычек! Хоть бы он помолчал или…
Но строгий судья, сидевший где-то внутри и не позволявший расслабляться, резко вернул Сару к действительности, и она гордо выпрямилась. Рикардо, вероятно, привык, что женщины падают к его ногам, бросаются на шею, – недаром синьор герцог так убежден в собственной неотразимости. Да, многие женщины не в силах устоять против надменных, высокомерных, самоуверенных, сильных мужчин, но только не она!
Сара неожиданно сообразила, что он о чем-то спрашивает. Она недоуменно взглянула на Рикардо, и тот вымученно-терпеливо повторил:
– Я поинтересовался: вы все еще хотите поехать в дискотеку? Но, очевидно, вы слишком устали… или скучаете.
– Скучаю? Ну, конечно, нет! Такой отпадный вечер, и я просто влюбилась в Пола с Моникой, но поймите, синьор, – я правильно к вам обращаюсь? – что прошлой ночью я почти не спала и пришлось к шести часам быть на студии. Вообще-то я довольно компанейская девушка, но сегодня…
Машина сорвалась с места так стремительно, что Саре показалось, будто голова ее вот-вот оторвется. Девушку отбросило назад, и сразу же его рука вдавила ее в спинку сиденья, не давая дышать. Рикардо выругался себе под нос, но тут же довольно вежливо произнес:
– Простите. Обычно я езжу очень быстро, но, попадая сюда, вечно забываю об ограничениях скорости.
– Вам совершенно не обязательно… обнимать меня. Со мной все в порядке… просто не ожидала…
– Нет? – процедил он. – Интересно, чего вы ожидали от сегодняшнего вечера, компанейская девушка? Любите бывать на дискотеках, но когда я приглашаю вас, заявляете, что слишком устали еще с прошлого вечера… и едва держитесь на ногах, я верно излагаю? А когда пытаюсь уберечь вас от удара, требуете, чтобы я убрал руку. Чего боитесь? Себя? Или того, что вы встретили мужчину, настоящего мужчину, а не одну из тех марионеток, что покорно пляшут под вашу дудку?
– Вы, кажется, действительно много о себе мните? – выдохнула Сара, боясь, что сейчас сорвется и закричит. – Да, ничего не скажешь, вы поистине застряли где-то в глубоком средневековье! Я принимаю приглашение на ужин, а вы ведете себя так, словно купили меня на вечер. Ну так вот, ошибаетесь! Я принадлежу лишь себе и сама выбираю… любовников. А если вам это не нравится, можете высадить меня прямо здесь, и я найду дорогу домой.
– Как? Станете голосовать на обочине? Нарываться на изнасилование? Или именно об этом вы втайне мечтаете?
Сара снова задохнулась.
– Да вы… вы просто больны! Сексуально озабочены! Должно быть, не пропускаете ни одного номера «Пентхауса» или «Плейбоя», не говоря уже о «Хаслере». Но поверьте, вы еще многого не знаете о женщинах, порядочных женщинах, которые не продаются ни за деньги, ни за бриллианты! Я актриса, а не девушка по вызову, синьор герцог! И не ждите от меня осуществления ваших грязных фантазий!
– Что за темперамент! Кстати, когда вы злитесь, ваш английский акцент становится еще заметнее! Унаследовали его от матери?
Да он издевается над ней!
Ослепленная гневом, Сара потянулась к ручке двери, но герцог с молниеносной быстротой перехватил ее руку и больно стиснул пальцы.
– Нет, это уж слишком! Вы не похожи на тех истеричек, что только и говорят о самоубийстве! Сидите смирно, я по натуре не насильник, лучше сказать – соблазнитель. Смею заверить, скоро вы окажетесь дома в целости и сохранности.
И когда она уже по-настоящему испугалась, что пальцы вот-вот хрустнут под неумолимым давлением, он отнял руку и презрительно бросил:
– Устраивайтесь поудобнее и постарайтесь отдохнуть. Еще несколько минут, и я освобожу вас от своего присутствия. Откровенно говоря, я не большой любитель мелодраматических сцен.
От безудержной ярости на глазах Сары выступили слезы. Хорошо еще, что в машине темно и он не смотрит на нее! Почему, ну почему, стоит ей только разозлиться, ее так и тянет разреветься? Ну уж нет, такого удовольствия она ему не доставит, скорее умрет под пытками, чем позволит этому типу догадаться, что творится с ней в его присутствии!
Негодующе застыв и не удостоив больше герцога ни единым словом, девушка упорно делала вид, будто забыла о его существовании.
«Дыши глубже, Сара!»
Именно это она твердила себе перед каждым теннисным матчем, особенно когда предстояло сразиться с противником, подобным этому.
Заветный призыв, как всегда, помог, и девушка немного пришла в себя. Краешком глаза она поймала осторожный взгляд Рикардо, но упрямо продолжала игнорировать его присутствие. Он не только невыносимо чванлив, этот герцог ди Кавальери, но и крайне невоспитан и, невзирая на титул и богатство, один из самых несносных людей, которых она имела несчастье знать. Почему он так искал встречи с ней, несмотря на то что, очевидно, считал доступной дешевкой? Возможно, теперь, когда она дала понять, что он ошибся, герцог оставит ее в покое?
– Вам не холодно? – неожиданно перебил он течение мыслей Сары, словно понял, о чем думает спутница, и та невольно передернулась от неприятного предчувствия.
– Все хорошо, благодарю вас, – процедила она, мечтая лишь о том, чтобы он прибавил скорость. Непонятно, почему такой лихой водитель еле тащится?! Дорога до дома должна была занять гораздо меньше времени!
– Прекрасно.
Он нажал какую-то кнопку, и из мощных динамиков полилась нежная мелодия бетховенской «Пасторали». Хрустальные ноты колокольчиками звенели в тесном пространстве. Волшебная, обволакивающая душу музыка. Опасная музыка, особенно когда рядом этот смуглый, загадочный, немного зловещий незнакомец.
Саре стало не по себе. Она неловко заерзала, и герцог, покосившись на нее, язвительно осведомился:
– Музыка такого рода вам не по вкусу? Хотите послушать что-нибудь более… современное?
Она уже открыла было рот, чтобы возразить, но тут же вспомнила о том, что он имеет дело с Дилайт, и небрежно пожала плечами:
– Не важно. Мы все равно почти приехали, не правда ли?
Но по какой-то причине ее спутник не отставал. Сухой голос неприятно царапнул по нервам:
– Признайтесь же, Дилайт, какую музыку вы предпочитаете?
Она заставила себя взглянуть на него, в который раз отмечая надменно вздернутый подбородок и легкую гримасу, искривившую губы.
– Ну… что-нибудь ритмичное. Вроде джаза.
– Понятно. Как насчет остальных вкусов и пристрастий?
Почему ему вдруг взбрело в голову допрашивать ее? Сара почувствовала, что задыхается. Кажется, она угодила в ловко расставленную ловушку.
– Зачем вам это знать? С самого начала вечера было очевидно, что я не девушка вашей мечты. Прошу прощения, если разочаровала вас, но кот в мешке есть кот в мешке, даже в Голливуде, а после свидания вслепую люди иногда разбегаются навеки, и тут уж ничего не поделать!
Он так резко нажал на тормоз, что Сара, вскрикнув от неожиданности, чуть не упала с сиденья, и Рикардо едва успел ее удержать. Она попыталась оттолкнуть его руку, но это напоминало борьбу с бетонной стеной… весьма неприятное ощущение, особенно еще и потому, что темное разъяренное лицо внезапно оказалось прямо перед ней.
– В таком случае, синьорина Дилайт, объясните, почему вы столь охотно соглашаетесь на подобные свидания «вслепую», как вы это называете? Такая хорошенькая молодая женщина – и ни мужа, ни постоянного любовника. Почему? Предпочитаете разнообразие?
Стараясь побороть панику и страстное желание расцарапать физиономию герцогу, Сара вынудила себя не шевелиться и вызывающе уставилась на него.
– Какое вы имеете право лезть в чужую жизнь? Вы не просто грубиян, но и самый…
– Ах, но что бы вы ни говорили и ни делали, кем бы ни считали меня, между нами все-таки возникло некое притяжение, разве не так?
Он усмехнулся, и от этой его усмешки у Сары душа ушла в пятки.
– Да вы спятили! Не знаю, что за игру затеяли, но я пас, ясно? Оставьте меня в покое! Да я… вы мне даже не нравитесь! И ничуть не симпатичны! Ни капли, понимаете, наглый ублю…
– Ругань женщинам не к лицу, – перебил он и, к ужасу Сары, развернулся так, что чуть не лег на нее. Пальцы его впились в ее обнаженное плечо. Девушка тихо охнула, прежде чем услышала обманчиво мягкий голос: – И что общего имеет симпатия с этим?
Это не имело даже отдаленного сходства с тем поцелуем, которым одарил ее Гарон Хант. Темноволосый незнакомец не давал – он брал, брал и снова брал. Ненасытно. Безжалостно. Голова Сары кружилась, перед глазами плыли светящиеся спирали, отнимавшие волю и желание сопротивляться.
Теплые пальцы ласкающе провели по шее, скользнули ниже, чуть приподняли подбородок. И все это время он держал в плену ее губы – сначала сминая, раздавливая, как варвар-завоеватель, потом, чувствуя, что она покорилась, стал почти нежным и, ослабив хватку, легко коснулся языком уголков ее рта и снова властно слился с ней в поцелуе.
Только когда чужие ладони накрыли груди Сары, прожигая насквозь тонкий шелк платья, она немного пришла в себя. Ее словно опоили – даже голос больше не повиновался.
– Нет! Не надо! Пожалуйста!
– Дилайт… Cara![7] Теперь ты поняла, как нас тянет друг к другу? Пойдем поскорее наверх – ты права, не стоит заниматься любовью у всех на виду.
Его слова обрушились на Сару, словно ведро ледяной воды. Полузакрытые глаза широко раскрылись, и Сара увидела, что машина стоит перед ее домом. И кроме того, он назвал ее Дилайт!
– Cara… пойдем.
Ее трясло как в ознобе. Чтобы скрыть замешательство, девушка уронила сумочку и попыталась ощупью нашарить ее, радуясь, что он не замечает, в каком она состоянии.
– Нет! Прошу вас, не дотрагивайтесь до меня! – бормотала она, силясь удержать Рикардо на расстоянии потоком бессвязных слов. – Итак, вы доказали себе все, что желали доказать… и нас действительно тянет друг к другу. Но неужели вы и впрямь считаете, будто единственного поцелуя достаточно, чтобы затащить меня в постель? Не на ту напали! Поищите себе другую забаву на ночь! Я для подобных развлечений не гожусь.
Она поежилась, не зная, чего ожидать от этого непредсказуемого человека. Ярости? Уничтожающих едких слов? Оскорблений? Но в эту минуту девушка мечтала только об одном – убраться подальше от него и невыносимой близости его тела. Губы все еще горели от поцелуев, а соски набухли и отвердели под бесцеремонными ласками.
Сара затаила дыхание, боясь неминуемого взрыва и отчаянно пытаясь понять, о чем он думает. И почему молчит?
К ее невыразимому изумлению и раздражению, он ответил на удивление мягко и даже с некоторым сожалением:
– Неужели? Что ж, в таком случае прошу извинить меня. Хотя, должен признать… я по-прежнему надеюсь, что между нами еще не все кончено… не правда ли?
И, не дожидаясь ответа, открыл дверцу и нетерпеливо быстро обошел машину, чтобы помочь Саре выйти. Девушка с непонятной злостью подумала, что этот человек, по-видимому, просто хотел прибавить еще одну победу к и без того длинному списку, а теперь, получив отпор, потерял к ней всякий интерес и старается поскорее избавиться.
– Спокойной ночи.
Он проводил ее до самого лифта. Саре почудилось, будто его глаза на секунду задержались на ее губах, но уже в следующее мгновение взгляд герцога снова стал вежливо-непроницаемым.
– Спокойной ночи, – весело отозвалась она. – И спасибо за ужин.
– Благодаря вам я прекрасно провел время.
Сара все еще ломала голову над тем, что он действительно имел в виду, но тут двери лифта закрылись. Рикардо отвернулся и зашагал к выходу.