Леди Удача

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Они не признавались друг другу в любви и не строили планов на будущее — по крайней мере, больше чем на неделю-другую. Просто жили вместе; кто там знает, что будет дальше, но пока выживать вдвоем было легче, чем в одиночку, и ощущение, что рядом есть кто-то, на кого можно положиться, грело если не тело, то душу. Хотя да, и тело тоже.

Лорен порой вспоминала то жалкое полуголодное существование, которое вела до встречи с Майклом, и сама себе удивлялась: "Как я выдержала?" И втайне гордилась собой: "Но ведь выдержала же — и не оказалась на панели, и не вернулась в Глен-Фоллс"

В конце недели Лорен получила первую зарплату. Этого, вместе с накопленными пятьюдесятью долларами, хватило, чтобы наконец-то выкупить чемодан. Зараза-хозяйка, правда, потребовала на два доллара больше — как она заявила, "за хранение", но наконец-то все вещи Лорен были при ней. И два длинных "концертных" платья, и туфли на сырую погоду, и плащ, и теплый свитер, и три юбки, и маникюрный набор — да чего там говорить, целое богатство.

Всю субботу она перебирала свои вновь обретенные сокровища — проветривала, примеряла, зашила пару крохотных дырочек. Майкл ухмылялся, но вид ее в концертном платье одобрил — поцокал языком и сказал "Класс"

За первую неделю работы Лорен освоилась — выучила, кого из сотрудников редакции как зовут и кто где сидит, и приспособилась в "час пик" — с девяти до десяти — заранее заготавливать чашки с растворимым кофе и сахаром, так чтобы оставалось только кипятка налить.

Со второй недели она стала проявлять, как это назвали репортеры, "творческую инициативу". Началось все с того, что Джек Финни, добродушный немолодой репортер криминальной хроники, отказался от предложенного пончика и посетовал, что кофе любит сладкий — а вот к нему предпочел бы что-нибудь соленое, и очень жаль, что такового в буфетной не водится.

На следующее утро Лорен, на свой страх и риск, кроме обычного печенья купила в бакалейной лавке солоноватые крекеры и баночку сливочного сыра, и когда Финни позвонил и попросил кофе, то, кроме кофе, принесла ему на тарелочке несколько крекеров, намазанных сыром.

— Вот, попробуйте. Это не сладкое.

Он взял, осторожно откусил и расплылся в улыбке:

— А вкусно.

Через минуту после того, как Лорен вернулась в буфетную, в дверях возникли две девушки-подружки из отдела читательских писем:

— Вы Финни сделали… — начала одна.

— Эти штучки с сыром, — продолжила другая. — А нам тоже можно?

Короче говоря, крекеры разошлись за полчаса.

Вдохновленная успехом, на следующий день Лорен купила еще две пачки. И не напрасно — попробовать новое лакомство хотелось всем, даже секретарше главреда.

В среду с утра в буфетную заявился и он сам — пожилой, похожий на бульдога; щеки свисали так, что лицо казалось квадратным.

Остановился в дверях, спросил хмуро:

— Что это за крекерные штуки, по которым вся редакция фанатеет?

Лорен испуганно промямлила, указывая на стоявшую на столе тарелку:

— А-а… вот, — Она как раз намазала сыром новую порцию, даже украсила ее колечками из оливок.

Мистер Джекоб шагнул вперед, взял одну — Лорен напряженно следила за его реакцией: а вдруг рассердится? Но он прожевал и кивнул:

— А неплохо. Но больше кулинарией особо не увлекайтесь: буфетная сделана, чтобы сотрудники от работы не отвлекались, а не гурманствовали. Да и денег лишних у газеты нет.

— Но мистер Джекоб, — осмелилась возразить она. — Насчет денег… сейчас зато сладкого печенья люди едят меньше.

— Вот как? Тем более неплохо, — кивнул главред. Вышел было из буфетной, но в дверном проеме обернулся: — Попробуйте еще куриным паштетом мазать — знаете, таким, из баночки — тоже должно быть вкусно.

Когда Джекоб сидел за столом в своем кабинете, то казался высоченным — а оказалось, что ростом он примерно с Майкла, просто при массивном торсе ноги у него непропорционально короткие.

Как-то невольно получалось, что всех мужчин, с которыми Лорен общалась, она сравнивала с Майклом. И сравнение это обычно было не в их пользу.

Что поделать — он ей действительно нравился. Нравилась и худощавая мускулистая фигура, и внимательные карие глаза, и даже борода — странное дело, до сих пор ее никогда особо не привлекали люди с растительностью на лице, даже в бородатых актеров она в детстве не влюблялась, а вот его борода, густая и растрепанная, почему-то казалась ей ужасно романтичной и сексуальной.

Но главное, что ей нравилось — это исходившее от него ощущение тепла и надежности. Когда бы Лорен ни возвращалась на стоянку, она знала, что Майкл улыбнется, скажет: "А, это уже ты" — и что он действительно, без притворства ей рад.

Несмотря на то, что она теперь работала, он продолжал исправно выдавать ей деньги на хозяйство. Так что свою зарплату, почти всю, Лорен откладывала — и на певческие конкурсы (мало ли что там понадобится), и на жилье.

Слова Майкла про то, что вот-вот начнутся дожди и он не сможет работать, запали ей в душу — а ведь и впрямь скоро осень, дожди будут чаще. Значит, до того нужно найти жилье. Конечно, лучше квартиру, но в крайнем случае сойдет и комната в пансионе. Хорошо бы найти такое место, чтобы не стали спрашивать, женаты ли они…

Беда подкралась незаметно. Впрочем, на то она и беда — они редко оповещают заранее о своем приходе; обычно или подступают внезапно, или подкрадываются незаметно.

В начале сентября, в воскресенье Майкл после обеда ушел. Предупредил, что может вернуться поздно, но пришел часов в девять, с двумя чемоданами и в плохом настроении. Буркнул:

— Есть не хочу.

Сунул чемоданы в багажник и мрачно уселся на подножку; посопел сердито, сказал:

— Но… кофе бы выпил.

— Что-нибудь случилось? — осторожно поинтересовалась Лорен, доставая термос.

— У Вероники был. Вещи забрал. Поругались, — в телеграфном стиле ответил он. — Думаю, окончательно.

Увидев перед собой чашку с кофе, сделал пару жадных глотков, и его, что называется, "прорвало":

— Она мне предложила остаться у нее — я отказался. Нет, ну то есть раньше я подумывал о такой возможности — осенью вернуться к ней; когда по-настоящему похолодает, в машине не выдержать. Но — нет, теперь нет.

— Почему? — внешне спокойно спросила Лорен, хотя сердце оборвалось.

— А ты? А Чалмер? И вообще — не хочу. Не хочу ее видеть, не хочу с ней дела иметь — не хо-чу.

"Меня он назвал первой" — с мимолетным удовлетворением отметила она про себя, вслух же осторожно начала:

— Знаешь, я как раз хотела с тобой посоветоваться насчет жилья. Скоро дожди начнутся — давай снимем, чтобы тебе было где работать? — Увидев, что брови Майкла приподнялись в удивлении, затараторила, торопясь ответить на невысказанный вопрос: — Я же зарплату свою почти не трачу. У меня уже накоплено без малого на пару месяцев. Я проверяла — в этом районе квартиры недорогие.

Майкл скривился в невеселой усмешке:

— Тебе что — не надоело еще мое нытье слушать?

"Пунктик у него какой-то с этим "нытьем"" — сердито подумала она и помотала головой; сказала:

— Только нужно найти такое место, чтобы с собакой пустили.

Реакция Майкла была несколько неожиданной: взяв Лорен за руку, он встал и притянул ее к себе. Уткнувшись ему в плечо, она не могла разобрать, что он там делает наверху — то ли поцеловал ее в волосы, то ли просто носом потерся.

— Ну ты даешь, мил человек, — это прозвучало растроганно, следующие слова — уже по-деловому: — Ладно, ближе к зиме посмотрим. Пока еще, слава богу, тепло.

Погода и впрямь держалась теплая. Настолько, что когда в четверг Лорен вернулась с работы, Майкл чмокнул ее в щеку и встал:

— Пойду я, пожалуй, прогуляюсь. — Нацепил на Чалмера поводок.

— А ты что — сегодня в журналистский бар не поедешь? — спросила Лорен.

— Нет, чего-то не хочется.

— Ладно, тогда вот, — она вытряхнула из кошелька пригоршню мелочи — чаевые за два дня, — купи нам на обратном пути по мороженому.

— Ага, — кивнул он.

После его ухода прошло минут пятнадцать. Лорен переобулась, умылась и теперь пребывала в сомнении: сходить постирать блузки — или просто побездельничать, все-таки целый день на ногах.

Когда лязгнула дверь лифта, она подумала: "Что — уже вернулся? Так скоро?" и обернулась. Но из лифта вышел не Майкл, а девушка — загорелая брюнетка, невысокая и пухленькая.

Вышла, огляделась и решительным шагом направилась к "Леди Удаче".

"Может, спросить что-то хочет?" — подумала Лорен и, когда брюнетка приблизилась, встала из машины ей навстречу:

— Я могу вам чем-то помочь?

— Это ты, что ли… как там тебя… Лоррейн? — неприязненно спросила девушка.

— Да…

— Убирайся отсюда.

— Что?

— Я говорю — собирай свои вещи и убирайся прочь. Что — не понимаешь? Совсем тупая? — в повышенном голосе брюнетки прорезались визгливые нотки. — Меня Майкл прислал — дошло? У него у самого пороха не хватает тебя выгнать — не может он, видите ли, так обращаться с женщиной. Вот меня и попросил.

"Этого не может быть — просто не может быть" — мелькнуло в голове у Лорен. Не мог Майкл так поступить после всего, что было между ними.

А вдруг мог?..

Захотелось, чтобы все происходящее исчезло, как дурной сон — зажмуриться, зажать уши, чтобы в них не врезался пронзительный голос брюнетки:

— Так что забирай по-быстрому свои манатки и давай сюда ключи от машины. Я перегоню ее к своему дому.

Что-о?..

Ту волну облегчения, которая охватила Лорен, нельзя было описать словами: врет, она все врет. Потому что кому как не Майклу знать, что перегнать "Леди удачу" куда-либо невозможно. Следом нахлынула ярость — такая, что аж в глазах потемнело: да за кого эта стерва ее держит — совсем, что ли, за дуру?

Тихоней Лорен отнюдь не была и когда-то, еще в школе, не постеснялась проучить наглую девчонку из десятого класса, которая стала бесстыдно клеиться к Теду. Обе они получили тогда изрядно синяков, но победа осталась за ней, и сейчас ей очень хотелось разобраться с этой наглой девицей, как тогда с десятиклассницей, по-свойски.

— У тебя что — совсем гордости нет? — продолжала вещать брюнетка, не замечая, что стоящая перед ней женщина уже не испугана и не растеряна, а взбешена. — Тебе обязательно нужно, чтобы Майкл лично тебя вышвырнул?

— А ты вообще кто такая? — уперев руки в боки, чтобы выглядеть внушительнее, Лорен сверху вниз взглянула на брюнетку.

— Я? Я его невеста, — гордо возвестила та.

— Эта самая… Вероника, что ли?

— А он что, про меня что-то говорил?

— Да. Что не хочет иметь с тобой больше дела, и видеть тебя не хочет.

— Правда? А вот это ты видела? — под самый ее нос подсунулся палец с ярким маникюром и с блестящим, явно новеньким колечком на безымянном пальце.

Секунда сомнения: нет, не мог Майкл так поступить… да и откуда у него деньги, ведь такое кольцо не меньше тысячи стоит, — и Лорен снова ринулась в бой:

— У метро, с лотка купила? — зло ухмыльнулась она. — Доллара полтора небось выложила?

— Это бриллиант, настоящий.

— Врешь.

— Ах, ты, — брюнетка вскинула кулак.

— Только тронь. Морду раскровяню так, что мать родная не узнает.

— Ты мне угрожать будешь?

— Ага.

Именно этот момент выбрал Майкл, чтобы появиться из лифта — в отличном настроении, с собакой на поводке и двумя яркими корнетиками с мороженым в руках.

Лорен заметила его сразу — как и то, что при виде Вероники он чуть было не шарахнулся обратно к лифту, но потом преодолел себя и пошел к ним, лишь на физиономии застыла бесстрастно-недовольная маска. Он был уже на полпути, когда Вероника, до сих пор стоявшая к нему спиной, обернулась.

Показалось — или она и впрямь растерялась? Заморгала, растянула губы в улыбке — кажется, собиралась что-то сказать, но Майкл заговорил первым:

— Ты что здесь делаешь?

— Я? Я пришла сказать, чтобы она убиралась отсюда. Ты ведь этого хочешь, милый? — последние слова прозвучали с нажимом, в них так и слышалось: "Ну пойми же и подыграй мне"

— С какой это стати? — с недобрым удивлением уставился на нее Майкл.

— Мы ведь помирились, и ты возвращаешься ко мне, не так ли?

— Че-его?.. — Он явно не желал понимать намеки.

— Я же говорю — я все обдумала, и… ты можешь вернуться ко мне. Ты ведь этого хочешь, правда?

— Я?

— Да, конечно. Я уже сказала ей, — брюнетка кивнула на Лорен, — что мы с тобой собираемся пожениться.

— Ну ты дае-ешь, — коротко и недобро гоготнул Майкл. — Да я лучше на кобре из зоопарка женюсь.

— Что?

— То. Захлопни челюсть и пошла вон.

Хорошенькое загорелое лицо девушки внезапно стало уродливым — так исказила его ненависть.

— Ну что ж, — медленно произнесла она. — В таком случае завтра весь город узнает, что ты живешь на стоянке, как… последний бродяга. Едва ли после этого кто-нибудь закажет тебе статью. А ты, — обернулась она к Лорен, — ты уволена. Можешь завтра на работу не приходить, — Повернулась и зацокала каблучками к лифту.

Майкл молча смотрел ей вслед, пока не лязгнула, захлопываясь, железная дверь. Лишь тогда мрачно ухмыльнулся:

— Девочка явно перечитала любовных романов. Там героини, когда им говорят какую-нибудь гадость про их возлюбленных — причем самую неправдоподобную чушь — тут же всему верят и гордо уходят в ночь. Похоже, она ждала и от тебя чего-то подобного. — Глянул Лорен в глаза и притянул ее к себе. — Ты ведь ей не поверила?

Рассказать ему, как испугалась в первый момент, как уговаривала себя, что он не мог так поступить?.. Лорен помотала головой, то ли отвечая на вопрос Майкла, то ли говоря самой себе: "Нет, не нужно ему это знать"

— А то, что она сказала, что я уволена?..

Он вздохнул:

— Я очень надеюсь, что когда она остынет и успокоится, то не станет тебе пакостить.

— А она может?

Майкл мрачно кивнул:

— Она племянница Джекоба.

— Ох-хх, — отступив от него, Лорен от испуга даже прикрыла рот рукой.

— Она мне еще весной сказала, — опустив глаза, продолжал он, — что если я на ней женюсь, то смогу вернуться на работу — на прежнее место, и колонку снова свою получу. Вроде даже мне сочувствовала — мол, на этом Джекоб настаивает, он человек старого воспитания, а она тут как бы и не при чем. А теперь я думаю, что, возможно, она с самого начала в этом во всем была замешана…