Леди Удача

ГЛАВА ШЕСТАЯ

"К хорошему привыкаешь быстро, — крутилось в голове у Лорен, когда после целого дня бесплодных поисков работы она возвращалась на вокзал. — Привыкаешь быстро…"

Настроение было не просто плохое — настолько скверное, что приходилось стискивать зубы, чтобы на глазах не выступили слезы. Не радовала даже мысль, что у нее есть целых пятьдесят шесть долларов. Скоро их уже будет пятьдесят пять — под ложечкой сосало, и если сегодня вечером это еще можно было перетерпеть, то завтра придется купить что-нибудь поесть (конечно, не на вокзале, там дорого). Да, к хорошему привыкаешь быстро…

Она понимала, что обижаться на Майкла нет причины — наоборот, надо быть ему благодарной за то, что неделю назад, когда она дошла до ручки и всерьез подумывала о том, чтобы утопиться, он накормил ее и приютил, на целых восемь ночей подарив ощущение покоя и безопасности. И ни разу не попытался потискать или облапить — а ведь она ему никто и звать никак, и сам он не настолько процветает, чтобы заниматься благотворительностью.

Да, обижаться на него не следовало, но обида — чувство иррациональное, и не обижаться просто не получалось. Ну что ему стоило и сегодня пустить ее ночевать? Или он думает, что в его отсутствие она украдет у него что-нибудь? Нет, наверняка все его "дела" — лишь предлог, чтобы избавиться от нее…

Вокзал встретил Лорен обычным тихим гомоном и неприятным запахом — за неделю она отвыкла от него. Спускаясь вниз, к камерам хранения, она брезгливо шарахнулась от что-то бормотавшего, сидя на ступеньках, бомжа, подумала: "Неужели и я скачусь до такого состояния?.."

Взяла сумку, поднялась наверх. По хорошему, надо было бы сходить постирать белье да и самой помыться, но на это не было сил, а главное — желания. Накатившая на нее апатия требовала одного — забиться в какой-нибудь уголок, никого не видеть и не слышать. Так Лорен и сделала — села на скамейку, поставила вертикально сумку и, обняв ее, уткнувшись в торец лбом.

Может, плюнуть на все и снять комнату? Денег хватит недели на три — но тогда исчезает надежда выкупить чемодан, да и на еду ничего не останется… Ну почему, почему, уходя от Теда, она оставила ему обручальное кольцо — положила сверху на записку. Дурацкий красивый жест — а ведь сейчас это кольцо можно было бы заложить, долларов тридцать бы, наверное, дали.

Правда, есть еще часики — подарок родителей на окончание школы — но без часов жить невозможно, особенно когда ищешь работу, да и дадут за них в ломбарде хорошо если двадцатку…

Все-таки за эту неделю она здорово расслабилась и отвыкла от здешних реалий. Даже на вошедшего в зал полицейского уставилась в открытую, подумала "Лицо знакомое", и лишь потом сообразила опустить голову, чтобы не встречаться с ним взглядом. К счастью, он не обратил на нее внимания — мельком скользнул глазами по залу и, облокотившись на стойку, обернулся к девушке в стеклянной будочке с надписью "Справочное".

Заснуть по-настоящему не получалось. Раз за разом Лорен проваливалась в сон — и раз за разом что-то выдергивало ее оттуда: то объявление по громкоговорителю, то визгливый женский смех в дальнем конце зала, то запах еды. На запах она даже подняла голову — мужчина и женщина, сидевшие на скамейке сбоку, ужинали. Пили кофе из бумажных стаканчиков, ели сэндвичи с тунцом… господи, как невыносимо засосало под ложечкой.

Лорен снова уткнулась лбом в сумку.

На этот раз проспать удалось довольно долго, судя по тому, что обнимавшая сумку рука затекла. Не открывая глаз, Лорен попыталась понять, что разрушило ее сон — не шум, нет, не шум… чей-то пристальный взгляд.

"Наверняка это тот самый полицейский, — панически подумала она. — Не шевелиться, только не шевелиться — пусть думает, что я сплю, может, не решится беспокоить и отойдет?" И не выдержала — открыла глаза.

На противоположной скамейке, совсем близко, сидел Майкл; увидев, что она подняла голову, сказал полушепотом:

— Привет.

— Откуда ты здесь взялся? — растерянно спросила Лорен.

— Тебя искал — Он слабо улыбнулся. — Я уже и на автостанции побывал, и здесь все залы обошел… поехали домой, а?

— Ты… — сказала она обиженно. — Ты меня прогнал. Сказал, что у тебя дела.

— С делами ничего не вышло, — объяснил Майкл. — А меня совесть зажрала, что ты тут одна. И голодная, небось. — Пересел рядом, взял ее за руку. — В общем, поехали…

Лорен молча закивала, стараясь не кривить рот от острого желания зареветь

— Мисс, — раздалось вдруг над ухом, она вскинула голову и встретилась взглядом с тем самым полицейским, который прежде стоял возле "Справочной", — этот человек вам мешает? Он к вам пристает?

— Нет, что вы, — испуганно возразила Лорен. — Мы… он… мы поссорились, а теперь вот… миримся.

— Но вы же плачете, — проницательно заметил полицейский. — Вы уверены, что все в порядке?

— Да-да, это я просто… от радости, — Она постаралась улыбнуться, провела ладонью по щеке — действительно, мокрая.

— Все в порядке, офицер, — вмешался Майкл, — мы уже уходим. — Взял ее дорожную сумку, повесил на плечо. — Ну, пошли?

Лорен думала, что он приехал на своей "Леди удаче", но он, все так же за руку, потянул ее на автобусную остановку.

— Да нет, зачем? — завозражала она, когда поняла, куда они идут. — Тут же всего четыре остановки, так дойдем, к чему деньги зря тратить.

— Да ничего страшного, — отмахнулся он. — Я сегодня чек получил за две заметки. Еды накупил — багет, сыр, вина бутылку…

В животе у Лорен от этих слов совершенно неприлично забурчало. Майкл сделал вид, что не замечает (или и вправду не заметил?), и снова заговорил лишь когда они сели в автобус:

— Извини, что я вчера… ну, я действительно сегодня собирался…

— Ты что думал, — обиженно перебила она, — что пока тебя нет, я твою "Леди удачу" угоню?

Тут же сама испугалась: зачем я это сказала, он и так уже извинялся.

Майкл покачал головой и невесело усмехнулся:

— Не боялся. Ты бы не смогла это сделать — не бегает она больше, моя "Леди удача".

— Как это? — испуганно переспросила Лорен.

— Там что-то с мотором, — вздохнул он. — Ремонт обойдется долларов в четыреста, таких денег у меня сейчас нет. А вчера… вчера у меня просто было паршивое настроение — я сегодня собирался к Веронике идти.

"Вероника — это его "бывшая", — вспомнила Лорен, спросила:

— Ты хочешь с ней помириться?

— Да нет, — поморщился Майкл. — Я к ней иногда так… захаживаю. Не хочу совсем рвать отношения — может, еще пригодится. — Больше ничего объяснять не стал и угрюмо отвернулся к окну.

Все вроде бы было уже хорошо, но Лорен колотило — не от холода, от запоздалого страха, что сейчас она сморгнет, а когда откроет глаза, перед ними вновь окажутся мраморные стены зала, и по ушам ударит гулкое: "На шестой платформе производится посадка…"

Кроме того, так поздно ночью она обычно не ходила, потому шарахалась от каждой тени и то и дело посматривала на идущую рядом внушительную мужскую фигуру с дорожной сумкой на плече — ее сумкой. Пока он рядом, ничего плохого не должно случиться…

Совсем страшно стало внизу на стоянке, когда, проходя мимо шлагбаума, она увидела, как охранник высунулся из будочки и махнул Майклу рукой.

— Иди наверх, — сказал тот, — я сейчас подойду.

Лорен ни жива ни мертва всунулась в лифт: а вдруг он сейчас скажет, что ей нельзя здесь ночевать? Добралась до "Леди удачи" и, не обращая внимания на радовавшегося ей сквозь стекло Чалмера, кое-как примостилась на подножке.

Там и нашел ее появившийся минуты через три Майкл. Не спросясь, потрогал ее руку и заявил:

— Холодная совсем — слушай, ты же так простудишься.

— Что он от тебя хотел? — опасливо спросила она.

— Да ничего особенного. Я их иногда пивом угощаю, вот он и намекнул, что раз у меня девушка появилась, то хорошо бы по этому поводу, так сказать, проставиться. Я обещал завтра принести. Чай будешь?

— Буду…

Он полез в багажник, продолжая говорить:

— Ребята здешние меня уважают, считают гениальным писателем, который уединился на их стоянке, дабы, отрешившись от мирской суеты, написать роман.

Притащил ящик-стол, помог Лорен пересесть на скамеечку и накинул ей на плечи одеяло:

— На вот, грейся.

Она кое-как закуталась — теперь, когда все стало хорошо, сил шевелиться не было. На столе перед ней, словно сама собой, возникла исходящая ароматным парком кружка, лениво подумалось: "Ча-ай…"

— Я туда три ложки сахара положил, — сообщил, садясь на приступку машины, Майкл. — Пей. И хлеб с сыром ешь давай, — Напластал багет наискось, на длинные узкие ломти.

Лорен положила на багет ломтик сыра и принялась вяло жевать, запивая чаем — странное дело, когда на вокзале он сказал про еду, у нее аж в животе забурчало, а теперь есть не хотелось…

— Эй-эй, не спи — чаем обольешься, — сказал Майкл, словно по контрасту с ней смотревшийся на удивление бодрым и веселым. Окинул ее — замотанную в одеяло и с кружкой в руке (наверняка зрелище неприглядное) взглядом и, просияв, сообщил:

— А какая у меня шикарная идея появила-ась.

— Какая? — сквозь охватившую ее сонную апатию поинтересовалась Лорен.

— Завтра скажу.

Как она ходила умываться и переодеваться, Лорен не помнила. Но, очевидно, как-то это сделала, потому что обнаружила себя уже лежащей в машине, со свернутым одеялом под головой и в привычном большом для нее халате в полосочку. Вяло подумала: "Зачем халат, у меня же пижама есть — теплая, фланелевая… ладно, завтра надену.".

И тут ее, что называется, "накрыло" — внезапно, без предупреждения и прелюдий. Все тело, казалось, прохватило холодом, и неудержимо захотелось плакать; она изо всех сил вцепилась в одеяло, даже прикусила уголок зубами, чтобы сдержаться и не заскулить.

Майкл влез в машину и, привычно буркнув "Спокойной ночи", растянулся рядом. "Все хорошо, ты же видишь — все хорошо" — как мантру мысленно повторяла самой себе Лорен, пока не услышала лениво-сонное:

— Эй, ты чего там трясешься и бормочешь? Замерзла, что ли? — он обернулся к ней.

— Нет, ничего, все в порядке, — пробормотала она, но на последнем слове голос сорвался тоненьким всхлипом.

— Э-э-э, — сказал Майкл, — только не реветь, — Придвинулся ближе, накрыл ее краем своего одеяла и обнял. — Спи давай.

Лорен тоже несмело обняла его; получилась, что уткнулась лбом в грудь. Дрожь прошла, как по волшебству, и сон сморил ее почти сразу.