Леди Удача

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Увы, случившееся после конкурса имело далеко идущие последствия.

Майкл дулся на нее — иначе это не назовешь.

На следующее утро, когда Лорен вернулась со смены, он достал из бумажника и отдал ей пачку купюр.

— Семьдесят пять долларов. Пересчитай.

По-хорошему, не стоило их брать — она это понимала, но… Скоро надо было платить за квартиру, а ручаться, что он не просадит деньги на какую-нибудь малонужную чепуху, Лорен не могла. Так что пусть лучше побудут у нее.

Что, взяв эти злосчастные деньги, она совершила ошибку еще худшую, чем когда отказалась записываться на певческий конкурс, она поняла очень скоро…

Майкл почти не разговаривал с ней. Почти — это значит, что в их общении остались исключительно деловые вопросы и реплики типа: "Закрой окно", "Ты будешь есть эту слойку?" или "Я пошел с собакой".

Когда Лорен сказала, что заплатила за квартиру и теперь об этом можно не беспокоиться, он лишь с безразличным видом пожал плечами.

С утра он садился за машинку, и, возвращаясь со смены, Лорен еще из коридора слышала частый перестук клавишей. Как-то она осмелилась спросить, что он печатает — уж не заказали ли ему новую статью? Чуть поморщившись, Майкл проронил лишь одно слово — "Нет" — но таким тоном, что отпало всякое желание спрашивать что-либо еще.

Если он не печатал на машинке, то надолго уходил гулять с Чалмером (песику уже сняли швы и лубок, и он понемногу приучался снова ступать на больную лапку) и мог часами лежать на кровати, молча глядя в потолок.

Вроде он тут — и вроде и нет. И некому было даже пожаловаться, как ей не хватает разговоров с ним, его улыбки — хотя бы той невеселой усмешки, которая частенько скользила по его губам на стоянке.

На стоянке… Теперь это время она вспоминала с тоской — господи, как там было хорошо.

Возможно, они сделали ошибку, переехав в эту комнатенку. Майкл ни разу ни словом об этом не заикнулся, но Лорен чувствовала, что здесь ему нехорошо, некомфортно — как привыкшему к свободе животному в тесной клетке.

А тут еще миссис Йенсен…

При первой встрече она показалась Лорен на редкость неприятной особой. Но потом предложила им жилье (по сносной цене, и с собакой пустила) и ее на работу взяла, так что Лорен тогда даже мысленно поругала себя за неблагодарность.

Поначалу все было хорошо, не считая неудобных смен — но это уж, как говорится, "на новенького". Придирки начались недели через две. Именно придирки — несправедливые, дурацкие и высосанные из пальца; казалось, миссис Йенсен доставляет удовольствие с презрительной миной, называя Лорен не иначе как "э-ээ… милочка", выговаривать ей за стоящее не строго по центру стола блюдо со слойками (кто-то из посетителей сдвинул к себе поближе), за слишком яркий маникюр (не ярче, чем у других официанток), за недостаточно аккуратный бантик, которым был завязан на спине "форменный" клетчатый фартук или за то, что на кухне пролили соус — а Лорен ушла с работы, не убрав его (но его же пролили уже после ее ухода, и потом, простите, на это есть уборщица)

— Мымра на тебя за что-то глобально взъелась, — став свидетелем подобной выволочки, заявила Энни. — Тут и к гадалке не ходи.

Лорен и сама это понимала, но что было делать? Объяснять что-либо — бесполезно; миссис Йенсен, оттопырив губу, перебивала: "Разумеется — вечно у вас отговорки. Никто — ну никто работать не хочет". Огрызнуться? А если датчанка в ответ ее уволит?

Поэтому она старалась не попадаться хозяйке на глаза, а если все-таки не удавалось — молча, опустив глаза, терпела выволочку, считая про себя в уме "И — один, и — два, и — три…" (Один раз дошло до двухсот семидесяти трех.) Когда миссис Йенсен замолкала, тихим и ровным голосом спрашивала:

— Я могу идти?

— Да, идите — работайте, — отвечала датчанка, и все заканчивалось… до следующего раза.

И главное, даже Майклу пожаловаться, душу облегчить было нельзя. Во-первых, потому что он мог пойти к миссис Йенсен — с него станется, — а во-вторых, невозможно жаловаться на что-то человеку, который дуется на тебя и не хочет разговаривать.

Дуется — но за что? За то, что она не захотела прямо вот сейчас записаться на конкурс? Но ведь это, в конце концов, ее дело, и она вовсе не отказалась насовсем, а просто решила сделать это немного попозже — а пока что действительно надо было прежде всего заплатить за квартиру.

Но как достучаться до него, объяснить ему все это? Лорен все же попыталась — Майкл перебил на полуслове, сказал сухо и безразлично:

— Я вовсе на тебя не сержусь. Ты вольна делать все, что считаешь нужным — это твоя жизнь.

Продолжать разговор как-то сразу отпало желание.

Так прошла неделя. В понедельник, благо это был выходной и не надо было никуда с утра уходить, Лорен твердо решила объясниться с Майклом — но он опередил ее.

Когда в воскресенье вечером она пришла с работы, он встретил ее словами:

— Мне кое-что из "Леди Удачи" забрать нужно — не хочешь со мной съездить?

Все, что хотелось в данный момент Лорен — это рухнуть на кровать и дать отдых гудящим ногам. Но сам заговорил? пригласил? Пусть с безразличной физиономией — но пригласил. Поэтому, подавив в себе желание жалобно взмолиться "А завтра нельзя-а?", она закивала:

— Да, конечно. Сейчас — только переоденусь.

Сидя в автобусе, он всю дорогу смотрел в окно, но когда Лорен робко попыталась взять его под руку, то, не поворачивая головы, оттопырил локоть, чтобы ей было удобнее.

Стоянка встретила их привычными огнями и помахавшим рукой из стеклянной будки охранником. Лорен не была здесь три недели, и сейчас у нее возникло странное желание побежать скорей вперед — ведь там, наверху, ее ждет человек, по которому она так соскучилась, который встретит ее улыбкой и будет рад, что она наконец пришла.

Увы, мужчина, о котором она думала, на самом деле молча и угрюмо шел рядом, улыбаться вовсе не собирался, и было непонятно, зачем он вообще ее сюда пригласил.

Вышли из лифта, направились к машине… Лорен шла чуть впереди, и для нее стало неожиданностью, когда Майкл внезапно схватил ее за локоть и развернул к себе:

— Спой мне. Вот сейчас прямо — спой.

Что? Вот так, без подготовки, и настроения нет… Но в его глазах плесказась странная смесь злости и мольбы — и еще растерянности, словно он сам не ожидал, что попросит ее об этом. И Лорен кивнула.

Отошла к парапету — Майкл, не отрывая от нее глаз, на ощупь открыл дверцу машины и присел на подножку.

Что же спеть?.. Про белку он уже слышал, шуточную не хотелось категорически — и Лорен вспомнила песню, которую ни разу не исполняла со сцены, только репетировала — ее притащил откуда-то Флинн за неделю до того, как они расстались. Песня была про девушку-мечту, в белом платьице с желтым пояском похожую на ромашку.

Первые несколько тактов голос от волнения хрип, но потом Лорен распелась и мелодия полилась свободно и звучно — даже самой понравилось. Следующая песня — про рыцаря, который уехал много лет назад, а невеста все ждет его возвращения и отказывает другим женихам — с самого начала пошла легко.

После нее Лорен замолкла, припоминая еще что-нибудь — и даже не уловила мгновенного движения Майкла. Он просто внезапно оказался рядом, с искаженным яростью лицом схватил ее за плечи.

"Он что — хочет меня вниз сбросить? — мелькнула паническая мысль. — Зачем?"

Но, как выяснилось, прикончить ее таким экзотическим образом в планы Майкла не входило:

— Ты же можешь петь, — рявкнул он. — Можешь, я вижу. Так почему не хочешь?

— Я н-не… — дрожащими губами начала объяснять Лорен, но объяснения ему были не нужны.

— …Я верил что ты нечто большее, чем просто офицантка, и всегда уважал тебя, — продолжал Майкл — уже тише, но все так же яростно, — и за стойкость, и за то, что, несмотря ни на какие препятствия, ты хотела петь, хотела пробиться, мечтала… Я же помню, как ты радовалась этому дурацкому списку — и что теперь? Вот тебе твоя мечта — вот она, на блюдечке. А ты отказалась…

— Я не…

— …Ты что — хочешь всю жизнь жить в этой поганой халупе, света белого не видеть и только ныть "денег нет, денег нет, денег нет"?

— Но… — Лорен хотела сказать "Но их действительно мало", и не успела — Майкл встряхнул ее за плечи так, что аж зубы лязгнули.

— Ты только о деньгах все время и думаешь.

Как ни странно, это не напугало ее и не обескуражило, а разозлило: да кто он такой, чтобы рот ей затыкать и не давать и слова вымолвить?

— А ты голодал когда-нибудь? — рявкнула она с неменьшей яростью, чем он. — По-настоящему — так, чтобы все внутренности от голода болью сводило? А на вокзале неделями ночевал? Мне страшно подумать, что, если что, снова туда идти придется — понимаешь ты это?

Отпихнула его, с силой и обидой — руки Майкла соскользнули с ее плеч. Лорен думала, что он сейчас снова ее схватит, даже приготовилась вывернуться. Но он вместо этого обнял ее, уткнулся лбом ей в лоб.

— Лорен… ох, Лорен… Я же уже говорил — неужели ты думашь, что я допущу, чтобы моя женщина голодала?

И все, и силы кончились — захотелось прижаться к нему и заплакать.

— Мы справимся, — продолжал он. — Пока мы вместе, мы с чем угодно справимся. Только не надо нам больше ссориться, мне сейчас и так… — Не договорил, лишь вздохнул.

Как будто она была инициатором ссоры. Но этого Лорен не сказала, тоже вздохнула:

— Да я вижу, что тебе там… невмоготу.

Майкл покивал, погладил ее по спине и потянул за собой к "Леди Удаче".

— Пошли, там теплее.

Только теперь она почувствовала, как тянет из-за парапета холодом. Сентябрь уже…

В машине, на заднем сидении, и впрямь было несравнимо теплее, особенно после того, как, достав откуда-то одеяло, Майкл закутал их обоих. Лорен положила голову ему на плечо — вот так бы сидеть и сидеть… и никуда не идти.

— Слушай, а давай проведем выходной здесь? — словно прочитав ее мысли, предложил он. — Завтра с утра я съезжу за Чалмером, заодно кофе в термос налью, привезу. А вечером в общагу вернемся.

На свой единственный выходной у нее были грандиозные планы: постирать, погладить, поднять петли на чулках, прошвырнуться по магазинам — купить новый лак и шампунь, и мясо для жаркого…

— Давай, — мысленно отмахнулась она от всего этого; подумала, что петли можно и здесь поднять — нужно только попросить его утром, когда за Чалмером поедет, привезти чулки.

— Лорен, послушай, — немного помолчав, сказал еле слышно Майкл, — а ты не хочешь вообще оттуда убраться?

Она сразу поняла, о чем он говорит, и все же слегка опешила:

— Но… как же? Ведь уже сентябрь. И на работу мне будет ездить далеко…

— Работу найдешь другую — я с самого начала не хотел, чтобы ты там работала.

Будто он не понимает, что это легче сказать, чем сделать. И она только-только обжилась там… занавески голубенькие на окно собиралась купить.

— Пойми, на меня в этой комнате так давит, что я даже писать толком не могу, — видя, что она молчит, добавил Майкл.

— Так что — обратно… сюда?

— На какое-то время — да. А потом, через несколько недель, найдем что-нибудь.

— Но у нас еще за три недели вперед заплачено — мымра деньги наверняка обратно не вернет, — вспомнила она последний аргумент.

— Ну так давай эти три недели еще там проживем — а потом съедем.

Лорен вздохнула, понимая, что на кону сейчас стоят их отношения, и обреченно кивнула:

— Ладно, давай.