Леди Удача

ЭПИЛОГ

Весна в этом году наступила рано, и несмотря на то, что было еще самое начало марта, проникавший в открытое окно машины теплый воздух пропах клейкими зелеными листочками.

Они ехали по Манхеттену, и ехали на "Леди удаче" — машина наконец-то была починена. И ехали не куда-нибудь, а в мэрию — жениться.

И Лорен страшно нравился ее свадебный наряд: не традиционное белое платье с кружевами, а приталенный льняной костюмчик бледно-лавандового цвета с рукавом три четверти и широкая мягкая шляпа в тон.

Жили они теперь в Гринвич-Виллидж, в уютной трехкомнатной квартире, выходящей окнами на сквер с большими деревьями, кустами и фонтаном посередине — в хорошую погоду детишки пускали в этом фонтане игрушечные лодочки.

Майкл дописывал свой роман; им уже заинтересовались несколько издательств и литагент обещал (как это, оказывается, принято) организовать что-то вроде аукциона — кто больше даст. Сама же Лорен… тот день, когда она познакомилась с мистером Валером, стал поворотным в ее жизни.

В тот вечер, когда он попросил ее спеть и Майкл поспешно подтолкнул "Иди, иди", она встала и пошла — отказываться было неудобно. Не успев еще дойти до эстрады, услышала, как метрдотель провозгласил:

— Сегодня у нас в гостях молодая певица Лорен Хейли, которая любезно согласилась спеть для нас. Поприветствуем ее.

Послышались жиденькие аплодисменты — и вдруг сквозь них, словно струйка ключевой воды, пробилась знакомая мелодия — вступление к песне про белочку.

Как, откуда? Но удивляться и спрашивать было поздно, теперь оставалось лишь "держать лицо". И Лорен ловко запрыгнула на эстраду, лишь потом заметив сбоку лесенку — обернулась и улыбнулась публике. И — запела.

Страшно было — аж душа в пятках. Она старалась смотреть поверх лиц посетителей — в темноту за окном, но пропела все до конца. И вроде бы неплохо — аплодисменты после песни были куда энергичнее, чем до нее. Нашла глазами Валера — тот тоже пару раз хлопнул в ладоши и одобрительно кивнул.

— Мэм, — раздался над ухом голос, и Лорен обернулась — саксофонист протягивал ей несколько листков. — У нас еще ваши песни есть — вы хотите что-то из них спеть?

Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что эти листки — ксерокопии хранившихся в ее чемодане нот. Неужели Майкл постарался? Да, больше некому… Но сейчас не время думать об этом.

— Да, — с улыбкой кивнула она, — давайте вот эту… а потом эту.

И спела про времена года, а потом, напоследок, шуточную — про неудачное свидание. Раскланялась, сошла с эстрады — ей все еще хлопали — Майкл вдруг оказался рядом, поддержал под руку и проводил обратно к столику.

— Браво, — Привстав, улыбнулся ей Валер, и лишь когда она опустилась в кресло, снова сел. — У вас неплохой голос и приятная манера исполнения, без этих новомодных… — Подергал плечами и мотнул головой, очевидно изображая рок-звезду.

Дальше ужин пошел обычным порядком: вкусная еда, светская болтовня; на эстраде появился певец в серебристом костюме, под аккомпанимент чернокожего трио исполнил несколько песен. Майкл пригласил ее танцевать; когда они вернулись, Валер сообщил:

— Я взял на себя смелость заказать на десерт фруктовый крем. — И тут же, без перехода: — Лорен, дорогая, я не люблю за едой говорить о делах, так что давайте поговорим о вашем контракте завтра — вы не против часам к одиннадцати заехать в мой офис?

— Контракте? — удивленно переспросила она; Майкл предостерегающе сжал ей руку и ответил за нее:

— Да, разумеется, мы приедем.

— Контракте? — переспросила Лорен снова, когда они с Майклом уже сели в такси. — Он что — правда мне контракт предложить хочет? Чтобы я пела?

— Полагаю, что да, — кивнул Майкл. — Скрести пальцы на удачу.

И действительно — на следующий день Валер предложил ей контракт на два выступления в неделю в клубах "Для тех, кому за тридцать" в Нью-Йорке и окрестностях. Как он объяснил:

— Ваша манера исполнения подойдет людям моего поколения, для современной молодежи вы слишком… сдержанны.

(Вообще-то "его поколение" было из тех, кому хорошо за пятьдесят, но говорить это вслух Лорен не стала.)

И с тех пор она два раза в неделю выступала в клубах и дансингах — по ее собственному мнению, весьма успешно: всего четыре месяца прошло, а у нее уже имелись свои поклонники и поклонницы, которые встречали ее появление на сцене аплодисментами, и без одного-двух букетов она обычно с концерта не возвращалась.

Наверное, для другой, более амбициозной певицы этого было бы мало, но Лорен трезво оценивала себя и понимала, что ей никогда не стать эстрадной дивой из тех, которые собирают десятитысячные толпы фанатов. Для этого наверняка нужно нечто большее, чем ее неплохой голос и слух, да и характер требуется пожестче.

На минуту она представила себе, что внезапно стала суперпопулярной — таблоиды полны ее фотографий, возле дома дежурят фанаты, по улице не пройти — узнают, просят автографы; и вечером у нее концерт на стадионе, завтра звукозапись, а послезавтра она летит в Чикаго на гастроли… Представила — и решительно отмахнулась: нет, это не для нее.

Два выступления в неделю — вполне достаточно.

Иначе что будет с Майклом? С Майклом, который, заработавшись, порой даже поесть забывает, не то что побриться, но зато не пропустил ни одного ее концерта — обычно сидит в углу за столиком, и, стоя на сцене, можно встретиться с ним взглядом, и рядом с ним ей не страшен никакой навязчивый поклонник.

Майкл — упрямый, заботливый, даже чуточку авторитарный, и очень-очень надежный; человек, за которого она собиралась вот-вот выйти замуж — и с радостью.

Словно уловив ее мысли, он повернулся к ней и ухмыльнулся:

— Что, страшно небось?

— С чего бы это? — пожала плечами Лорен.

— Ну да, конечно, — ухмыльнулся он еще шире, — тебе-то это уже не впервой. А мне, честно скажу, страшновато…

В отличие от ее свадьбы с Тедом, никакой пышной церемонии с приглашением всех родственников и знакомых не планировалось — маленькое торжество для них двоих. У Майкла родственников просто не было, Лорен же загодя написала родителям, сообщила, что выходит замуж, хотя на ответ особо не рассчитывала — ясно же, что в Глен-Фоллс на ней на всю жизнь останется клеймо "позора семьи" и "падшей женщины".

Но, как ни странно, ответ она получила — неделю назад, от мамы. Та писала, что папа против этого брака — его не устраивает род занятий будущего зятя: писатель — это не профессия, то ли дело столяр или механик в гараже. Кроме того, они все пьяницы — но писать об этом он Лорен не собирается, зная, что та все равно поступит по-своему. Она же, как мать, благословляет ее и надеется, что этот брак будет удачнее предыдущего; в скобках приписала, что Тед все еще не женился — прочитав это, Лорен захихикала, уж очень прозрачен был намек: "может, все-таки вернешься?"

— Эй, — снова повернулся к ней Майкл. — Забыл тебе сказать — там будут репортеры светской хроники — Валер решил тебя немного подпиарить. Так ты уж не подкачай.

— А ты откуда знаешь? — вырвалось у нее.

— Он вчера звонил, хотел поздравить, ну и…

Черта с два он забыл — не хотел, чтобы она нервничала и себя накручивала, поэтому и сказал в последний момент.

Но теперь делать нечего — не ссориться же перед самой свадьбой.

Лорен повернула к себе зеркальце заднего вида и всмотрелась — косметика нигде не смазана, волосы красивой волной обрамляют лицо, а жемчужная брошка в виде осьминога дополняет ансамбль и смотрится элегантно и изысканно.

Что ж — она готова к любым испытаниям, в том числе и к репортерам.

Они подбежали сразу, едва "Империал" затормозил возле мэрии — трое, мужчина, женщина и фотограф. Дождались, пока Майкл, выйдя из машины, распахнет дверцу и подаст Лорен руку, помогая выйти, и лишь когда она элегантно выскользнула из салона (слава богу, не запнулась и подол не задрался), загалдели как сороки, каким-то непостижимым образом создавая впечатление, что их тут не двое, а целая дюжина:

— Мисс Хейли, правда, что у вас не будет медового месяца?

— Как вы познакомились со своим будущим мужем?

— Ваш костюм от Сен-Лорана? — (это, само собой, спросила женщина).

Фотограф сделал снимок — Лорен запоздало зажмурилась от вспышки

— Мисс Хейли, что вы можете в этот счастливый для вас день сказать нашим читателям?

— Я… — начала она — газетчики, как по волшебству, замолкли, уставившись на ее рот; переглянулась с Майклом — лицо его было бесстрастно, но глаза смеялись. — Я хочу сказать — чтобы ни случилось и как бы тяжело ни пришлось, не надо отчаиваться и опускать руки. Помните — жизнь прекрасна и удивительна, а темная полоса обязательно рано или поздно сменится светлой.

Дождалась, пока фотограф сделает еще один снимок, и, подхватив под локоть Майкла, а другой рукой придерживая так и норовившую скособочиться от любого порыва ветра (но красивую) шляпу, направилась к мэрии.