Ледыш и Недотрога

Глава 23. Ледат

Я летел по трассе, обгоняя ветер и собственные мысли, но страх всё равно бежал впереди меня. Я сам загнал себя в ловушку, некого винить. Пытаясь и дедушку спасти, и самому не запачкаться, раз за разом принимал не те решения и сейчас ненавидел себя за это!

Выхода нет. Возможно, что возгорание было и непреднамеренным, но верилось с трудом. Если Аид решился на подобное, то намёк ясен. Мне не дадут выступить на конкурсе. Черных, как шакал, сначала ходит рядом, предупреждая о своём присутствии. Не давая забыть о нём и на минуту. А потом замолкает — перед самым нападением.

Вот только страдают другие люди, и от этого хотелось сдохнуть, но не мог себе позволить. Аид того и добивается, чтобы я добровольно сдался. Пришёл к нему на поклон и сам надел ошейник, чтобы стать одной из его шавок. Всё моё существо восставало против такого финала, но…

Что я мог?

Затормозив у поля, где мы гуляли с Недотрогой, я бросил байк на обочине и пошёл вперёд. Каждый шаг давался с трудом, я будто уже шёл по раскалённым углям в ад. Единственное, что помогало держаться, — призрачное видение светловолосого ангела. Всего лишь воспоминание, но даже думая о Недотроге, становилось легче дышать.

Рухнул в жухлую траву там, где мы с ней лежали и смотрели в голубое небо. Сейчас оно было затянуто серой мутью, а вскоре по лицу покатились капли. Плевать, что солёные. Это дождь!

Я зажмурился и, сжав кулаки, выпустил рвущийся стон.

Как же мерзко!

Клоун поручился за меня, помог получить заём, а теперь лишился клуба. Аид один за другим отсекает от своей жертвы пути к спасению, загоняя в угол безысходности. И вот я уже почти раздавлен тяжёлой плитой вины, ведь все эти люди пострадали потому, что я не хотел пачкаться.

А теперь вариантов не осталось, но решиться на прыжок в пропасть не так-то просто. Сдаться монстру, который, возможно, забил собственного сына до смерти, а затем решил, что отвечать за это должен я, и методично привёл меня к этой черте. Между свободой и позором. Виной и страхом. Раем и адом!

Некуда бежать, никто не поможет. Аид выкупил мой долг, и я снова на крючке. А разыгранный спектакль отпугнёт тех, кто ещё мог бы выбрать мою сторону. Черных не отбирает жизни, ему приятнее, когда ему преподнесут её на блюдечке. Так и мне предстояло явиться в ад и, выдрав сердце, бросить в ноги чудовища.

Я посмотрел в хмурое небо, представляя, каким невинно-голубым оно некогда было. Чистым и пронзительно свежим, как взгляд Недотроги. Я поднялся и, не обращая внимания на мокрую одежду, побрёл обратно к мотоциклу. Но усевшись на него, не спешил возвращаться в город.

Каждому осуждённому полагается последнее желание. Словно глоток сладкого нектара перед погружением в вечное страдание, которое обеспечит мне Аид, была она. Девчонка из столицы, упрямая мажорка со вздорным характером. Мы могли бы замутить… В другой жизни!

Ступив на территорию Черных, я оставлю за спиной всё, что было дорого. Поэтому сейчас я набрал номер Виолетты с намерением попрощаться, но сердце пропустило удар от случайно услышанных слов, что предназначались другому человеку.

— Спятила?!

Я не слышал, что Недотрога лепетала, отключился и, не помня себя от ужаса, полетел сквозь колкий дождь в город. Единственное, что было важно — она. Ворвался в клуб Аида, тяжело дыша. Кажется, меня пытались остановить. Тени, удары, незажившие ещё рёбра ожгло, и в груди взорвалась такая боль, что перед глазами вспыхнуло.

Но я упрямо прорывался к Аиду. Виолетта не должна пострадать! Только не она. Иначе…

— Дайте ему пройти, — прозвучал спокойный голос, и охрана расступилась.

Я сделал два быстрых шага и, замахнувшись, врезал…

Врезал бы, но Черных легко скрутил меня, уткнув лицом в пол.

— Я пришёл, — прошипел, пачкая ковёр кровью. — Как ты хотел. Я пришёл, чёрт тебя побери!

Хватка ослабла, голос Аида наполнился едким сарказмом:

— Вот как? Но ты мне больше не нужен. Я подписал договор с другим исполнителем.

Меня затрясло от бессильной ярости. С трудом сдержавшись, я глянул на Черных исподлобья:

— Чего ты теперь хочешь? Довольно грязных уловок. Говори прямо!

Он отпустил меня и вернулся к креслу. Разместившись за столом, положил на него крупные ладони и изучающе покосился на меня.

— Хм… Так неинтересно. Сначала скажи, почему вдруг передумал? Казалось, ты умрёшь, но не переступишь через себя.

«Так и было».

— Это ты поджёг клуб, — тихо обвинил я.

— Зачем мне это? — неискренне удивился он. — Никогда не считал «Старс» конкурентоспособным заведением.

— Узнал, что Клоун поручился за меня! — прорычал я. — Показал, что будет с теми, кто будет на моей стороне. Чтобы я приполз на коленях!

— Ты из меня максвеловского злодея не делай, — криво усмехнулся Аид и махнул охранникам: — Вышвырните его.

Когда меня за шкирку подняли на ноги, щёлкнул пальцами, останавливая своих псов. Неторопливо встал и, приблизившись, заботливо поправил воротник моей рубашки.

— И всё же ты приполз ко мне, Троцкий, — протянул так ласково, что мурашки по спине побежали. — Жалкое зрелище!

Когда оказался на улице, стемнело. Хлестал противный холодный дождь, ветер зло швырял в лицо мокрые коричневые листья. Уже никуда не торопясь, я завёл мотор и направил байк в спальный район города. Остановился у одной из похожих друг на друга многоэтажек и набрал Недотрогу.

Слушал короткие гудки и сердился всё сильнее. Я знал, что Виолетта с мамой снимали квартиру, расположенную напротив той, где жила Ворона. Отсчитал этажи и, глядя на тёмное окно, чертыхнулся. Но отступать не собирался, поэтому написал сообщение.

«Выйди. Надо поговорить».

К моему удивлению, телефон тут же пиликнул ответом.

«Не хочу».

В другое время разозлился бы, но сейчас вдруг рассмеялся.

«Жду внизу. Не придёшь, поднимусь».

«Иду».