Ледыш и Недотрога

Глава 40. Виолетта

Что испытываешь, через время встречая свою первую любовь? Боль, радость или равнодушие? Теперь я точно знала ответ на этот вопрос. С трудом отвела взгляд от лица, которое казалось самым привлекательным в мире, и, стараясь унять бешеный стук сердца, вытолкнула воздух из груди вместе с коротким:

— Привет.

Хотелось спросить, что он тут делает. А ещё сильнее было желание прижаться к его груди и жадно втянуть аромат своего первого мужчины, но я прошла мимо. Заставляла себя переставлять ноги и смотрела только на почти достроенный дом. Потому что этот мужчина не мой. Мы расстались после самой незабываемой в моей жизни ночи.

Поднимаясь по ступенькам крыльца, я физически ощутила жалящий между лопаток взгляд Ледата, и в груди похолодело. Троцкий даже не потрудился ответить на моё приветствие. Надеясь, что он собирается уехать, я вошла в дом и направилась на кухню, чтобы поставить мясо в холодильник.

Клоун стоял у раковины и держал стакан под краном, набирая фильтрованной воды.

— Приехала? Шашлык придётся отложить. Проблема нарисовалась.

— Что-то случилось с дедушкой Троцкого? — забеспокоилась я.

— Нет. Дочку Русланы помнишь?

Он выключил кран и направился к лестнице на второй этаж. Я последовала за мужчиной, недоумевая, зачем он несёт воду в комнату, которую некогда определил как гостевую спальню. Пару раз я оставалась на ночь там. Может, хочет полить цветы?

— Конечно.

— Её похитили.

Я застыла на миг, недоверчиво глядя на него. А потом подорвалась следом:

— Как похитили?! — перепрыгивая через ступеньки, догнала Кондратьева уже наверху. — Кто? Кирилл Ильич!

Вошла за ним в полутёмную комнату, и тут услышала слабый голос:

— Виолетта?

Обернулась и, заметив на кровати Русю, бросилась к ней. Сжала её ледяные пальцы и заглянула в заплаканное лицо. К нам подошёл Клоун, протянул стакан и таблетку.

— Успокоительное.

Пока я помогала Вороне запить лекарство, вкратце рассказал о пропаже девочки и о том, как пытался помочь через оставшихся в городе знакомых. Полиция прочёсывала окресности в поисках ребёнка, но пока безрезультатно.

— А почему вы здесь? — поинтересовалась я.

Руся молча протянула мне свой сотовый. На экране было сообщение о том, куда нужно принести выкуп за жизнь девочки. У меня ёкнуло сердце.

— Думаю, это отчим, — всхлипнула Руся. — В последнее время он часто звонил и требовал денег. Его уволили.

— Но откуда у тебя деньги? Ты студентка и мама-одиночка!

— Он думал, что у меня их куры не клюют, — горько усмехнулась она. — Говорил, мол, везуха. И в конкурсе победила, и парня богатенького отхватила…

— Это он про кого? — удивилась я.

— Про Ледыша, — пожала она плечами. — Мы же у него живём. Отчим подмечал, когда я приходила к маме, и красивое платьице Марины, и мои новые ботинки. Ходить не в чем было, вот Троцкий и купил.

А ведь Руся собиралась съехать, как только найдёт подходящую комнату. Раз они до сих пор живут вместе, то… Сердце болезненно сжалось, но я поспешила прогнать неуместную ревность. Ледат свободен и имеет право на счастье. Ворона выглядит эксцентрично, но девушка она добрая и талантливая. А ещё она мама.

— Ты заявила на отчима? — допытывалась я.

— Его ищут, но…

— А это сообщение? — Я указала на смартфон девушки. — Пробить номер и узнать местоположение телефона?

— Уже. Номер зарегистрирован на восьмидесятилетнюю старушку, которая умеет пользоваться только стационарным телефоном, — ответил за неё Клоун. — И понятия не имела, что есть другой. Сейчас симка не активна, скорее всего, от неё избавились сразу после сообщения.

Я порывисто обняла Руслану и прошептала:

— Всё будет хорошо. Может я могу чем-то помочь?

— У тебя есть деньги? — отстранившись, напряжённо спросила она и болезненно поморщилась. — Прости, но я в безвыходном положении. Мы всех знакомых обошли! Собрали всё, что можно, но ты видела, сколько он хочет… И всё наличными! Вот приехали к Кириллу Ильичу. Он добрый, дал денег, но всё равно не хватает ста тысяч, а времени уже нет.

— Прости, малышка, — вздохнул Клоун. — Всё, что зарабатываю, я вкладываю в строительство дома. Отдал, что было.

— Осталось взять в долг у проклятого Аида, — снова заплакала Руся. — Как подумаю об этом монстре, и что Ледату снова придётся унижаться, так сердце разрывается…

— Не придётся! — встрепенулась я и с улыбкой пожала ей руку. — Я сегодня получила оплату от двух клиентов. Как раз хватит. Сейчас принесу!

Вскочив, бросилась вниз.

Выскочила во двор, где в световом столбе от яркого фонаря Ледат возился со своим мотоциклом. Я хотела снова пройти мимо, но замедлила шаг, боковым зрением уловив то, чего не ожидала. Остановившись, с замирающим сердцем смотрела на козла, которого некогда нарисовала на капоте.

Почему Ледат не избавился от изображения? Или Троцкому плевать на это? Нет, я работала в автомобильном салоне и знаю, как много значат для мужчин их «ласточки». Машинам, либо мотоциклам давали ласковые прозвища, холили и лелеяли, зачастую относясь заботливее, чем к женщинам.

«Может, он оставил козла, чтобы вспоминать обо мне?» — мелькнула надежда.

Тряхнула головой, пытаясь избавиться от накатившей слабости, и решительно пошагала к своему мотоциклу. Троцкий теперь с Русей, и это к лучшему. На новую девушку внука дедушка Ледата не станет смотреть с ненавистью, ведь её отец не совершал того, что мой.

«Но отчим тоже преступник. Мало того, что долбанный абьюзер, так ещё и девочку похитил!»

— Да что же это? — подхватив рюкзак, простонала я.

— Что? — обернулся Ледат.

Наши взгляды встретились, и стало трудно дышать. Малейшее движение отзывалось болью, будто мою грудную клетку обмотали колючей проволокой, ведь в памяти мелькали яркие картинки из нашего совместного прошлого. Такого сладкого и незабываемого!

Я подошла к Троцкому и протянула деньги:

— Возьми.

— Я всё верну, — сухо пообещал он.

— Не нужно, — решительно отказалась я. Нельзя давать себе надежду на новую встречу. Так ещё хуже… — Считай это благодарностью за то, что не дал мне свидетельствовать против отца.

Он неожиданно улыбнулся, а у меня к глазам подступили слёзы. Прикусив губу до боли, я жадно впитывала присутствие Ледата, дышала нашей близостью. Так бы и стояла до скончания веков, лишь бы оставаться рядом. Понимала, что выглядела жалко. Надо было развернуться, сесть на свой байк и вернуться в столицу, но я не смогла даже пальцем пошевелить.

Из дома, поддерживая бледную Руслану, вышел Кондратьев. Позвенел ключами:

— Оставь здесь свой хрустик, Ледыш. Я вас отвезу.

В груди заныло от боли скорого расставания и, прежде чем успела прикусить язык, выпалила:

— Я с вами!