Ледыш и Недотрога

Глава 36. Виолетта

Как заканчивается первая любовь? Я понятия не имела, поскольку все силы бросала на учёбу и не замечала, как это происходит у других. К тому же девушки с удовольствием болтали о парнях, с которыми встречались, а о тех, с кем расстались, предпочитали молчать. И мама не рассказывала о своей первой привязанности, а я никогда не спрашивала.

Казалось, только встретив Ледата, я проснулась и увидела, что кроме планов и целей в мире существовало тёплое покалывание кожи от случайного прикосновения, замирание сердца от украдкой брошенного взгляда, трепет в ожидании новой встречи. Поэтому после возвращения в столицу меня грызла дикая тоска по ярким моментам, покинувшим меня вместе с Троцким.

И вдруг в пыльных серых буднях, пропитанных нескончаемой суетой, снова появился он, — единственный человек, который вызывал у меня яркие и очень сильные эмоции. Я обрадовалась, забыла про всё и поехала с ним, но сейчас, в момент откровенного разговора, поняла, что это и есть конец нашей истории.

У меня не хватит духа посмотреть в глаза человеку, которого мой отец довёл до удара. И не повернётся язык попросить Ледата остаться с дочерью того, кто виновен в смерти его друга. Без сомнений, это наша последняя встреча, но решение, как закончится моя первая любовь, будет за мной.

И я подалась к Ледышу, прикоснулась губами к его слегка обветренной коже, обвила руками шею. Прильнула всем телом, позволяя прочувствовать, что не оставляю другого выбора и сжигаю все мосты. И он ответил — так жарко и так обжигающе страстно, что закружилась голова…

Мир перестал существовать, и казалось, что за стенами этой комнаты воцарился вакуум. Пространство сжалось до яркой точки, которая пульсировала между нами, согревая наши тела и сердца. Я жадно впитывала каждое прикосновение, обжигающее кожу невыносимой нежностью, и растворялась в поцелуях без остатка.

Понимание, что это происходит в первый и последний раз, обостряло все чувства до предела. Я старалась запомнить каждое мгновение нашей близости. Какими жёсткими были его непослушные волосы, и как напряжённое поджарое тело напоминало сжатую пружину.

«Ледыш так похудел!»

Я провела кончиками пальцев по белёсому шраму, рассекающему бровь и, пряча непрошеные слёзы, уткнулась в грудь. Мягкая ткань его футболки пахла пряным мускусом, терпкой кожей и дорожной пылью. Захотелось быстрее стянуть её, чтобы ничто больше не напоминало о жестоком мире, в котором нет места нашим чувствам.

Мне одежда тоже мешала, да так, что начала казаться наждачной бумагой, и я поспешила избавиться от джинсов, но застыла, поймав взгляд Ледата. Он так смотрел, что я, судорожно втянув носом воздух, ощутила, как пылают щёки. И вовсе не от стыда, — это слово внезапно утратило смысл или перестало существовать, — а от нетерпения. Потому что бархатный взгляд Троцкого был полон возвышенного вдохновения, как в минуты, когда он сочинял песни.

Мы словно были отдельными нотами, — я жила беспечной «ля», а он застрял в минорном ладе, но соединившись, мы создали невероятную по красоте и силе звучания музыку, от которой сердце замирало в груди. Дыханием, взглядами, прикосновениями. Композиция нашего мимолётного счастья навеки останется в памяти обоих.

Я ласково проводила кончиками пальцев по плечам Ледата и груди. А когда обрисовывала очередной шрам, то сердце сжималось от сострадания, ведь за каждым из них стояла печальная история. Троцкий стерпел все удары судьбы, которые не сломали парня, а закалили его характер. Сделали тем, кого я полюбила. Мне так хотелось разделить с ним страдания. Но ещё больше — подарить ему радость. Закутать в любовь…

Ледат изучал моё тело настолько осторожно и нежно, будто знакомился с тонко-настроенным инструментом, и я без стеснения отзывалась на каждое прикосновение. Открывалась ему. Ничуть не боялась неприятных ощущений, о которых рассказывали подруги. Троцкий не причинит мне боли, он так сосредоточенно слушал меня, что между его бровей залегла складочка. И эта чёрточка казалась мне такой сексуальной, что перехватило дыхание.

Мы исполняли нашу новую песню без слов, не торопясь и наслаждаясь каждой октавой. Сначала нежное вступление, затем яркий куплет, а после такой умопомрачительный припев, что показалось, музыка вознесла нас на небеса!

Любит ли меня Ледат, как я его, или лишь запал на сумасбродную москвичку? Вопрос так и не сорвался с губ, припухших от жадных поцелуев. Я сохраню это в тайне для себя, ведь она дарит мне маленькую призрачную надежду на невозможное счастье. Ледышка для остальных, пылкий любовник для меня. Моя нечаянная страсть и первый мужчина…

Всё ещё нежась на тёплых волнах только что познанного счастья единения, я прильнула к парню.

— Виолетта, — от его хрипловатого голоса по телу пробежали мурашки. — Я отдал тебе документы в надежде, что ты их сожжёшь.

Вдыхая умопомрачительный аромат его тела, я хитро прищурилась и шепнула:

— Хотел получить повод презирать меня? Не дождёшься!

— Я всё равно не смог бы тебя ненавидеть, — признался он и прижался горячими губами к моему лбу.

Я счастливо вздохнула и, зажмурившись, слушала, как сильно и быстро билось сердце Ледата.

«Не смог бы ненавидеть, — повторила про себя. — Это почти «люблю».

Качаясь на волнах эйфории, не заметила, как задремала. Проснулась от холода и, приподнявшись, с силой сжала смятые простыни. Ледата рядом не было. Я не стала звать Троцкого, искать его. Понимала, что бесполезно. Это конец.

Поднялась и, одевшись, вышла из недостроенного домика. Солнце, прикрываясь фиолетовыми кружевами редких облаков, спешило к горизонту. Я хлопнула дверью и надо мной, громко крича, пролетела пуганая ворона. Я проследила за ней взглядом и заметила на дороге внедорожник, от которого в мою сторону направлялся грузный мужчина.

Остановившись у кучи кирпича, он позвал:

— Виолетта, помнишь меня?

— Клоун! — ахнула я, но тут же виновато добавила: — Простит, Егор Николаевич…

— Никитич, — усмехнулся он и махнул рукой в сторону автомобиля: — Идём. Ледыш попросил подкинуть тебя до города.

«А где он сам?»

Я сжала губы, не давая вопросу выскользнуть. Не хотела выглядеть жалкой. Опустила голову и поплелась к внедорожнику. Сказка закончилась, пришло время возвращаться в реальность.