Ледыш и Недотрога

Глава 25. Ледыш

Эта сумасшедшая упрямая девчонка! Стояла и смотрела на меня так, что хотелось отшлёпать. И чем больше возражала мне, тем сильнее становилось желание. Оно уже жгло диким перцем где-то в районе груди. Но вместо того, чтобы наказать Виолетту, я отпрянул, будто обжёгся, и молча уехал.

— Попросту сбежал! — глядя в потолок, прошипел я сквозь зубы.

Дрожа, лежал под одеялом и не мог уснуть. И дело было не в том, что каждая ночь приближала холодную осень и бездушную зиму, когда жить в вагончике будет очень непросто. А в том, что стоит смежить веки, как я снова вижу бездонное небо в широко распахнутых глазах Недотроги. Ощущаю её свежее дыхание на своей щеке и…

— Чёрт! — откинув одеяло, я вскочил и сделал пятьдесят отжиманий.

Не помогло. Сердце не стало биться ровнее, тело бросало то в жар, то в холод, а усталость, похоже, я потерял где-то в дороге. Подхватив куртку, вылетел из вагончика и хлопнул дверью. Снаружи на меня тут же набросился мелкий моросящий дождик, которому я с удовольствием подставил разгорячённое лицо.

«Как же она меня разозлила!»

Я посмотрел в тёмное небо, посылающее мне колючие напоминания о приближающемся холоде, и подумал, что нужно раздобыть какую-нибудь печку.

«Минотавр говорил, что в саду олдов стоит старая буржуйка» — вспомнил и, подхватив шлем, двинулся к мотоциклу. Но там ждал неприятный сюрприз. Мотор, чихнув, заглох и больше не подавал признаков жизни, что бы я ни делал.

Чертыхнувшись, я пнул железного коня и, сунув руки в карманы, побрёл по раскисшей дороге, обходя многочисленные лужи. Асфальт здесь сошёл ещё весной. Как смеялись — растаял вместе со снегом. А новый власти лишь обещали, и автолюбители выкручивались, как могли. Сначала засыпали в ямы щебёнку, а затем просто начали ездить по обочине, укатав более-менее нормальную грунтовку.

Как ни отвлекал себя, мысли упрямо возвращались к разговору с Недотрогой. Сделать шаг назад? Серьёзно?! Отвлекшись, наступил в грязь и, тряся ногой, выругался. Вот так же я себя почувствую, когда войду в двери клуба Аида. Только испачкаться придётся глубже. До сердца. До души!

— Ни за что, — процедил сквозь зубы, не обращая внимания на редких прохожих, которые оборачивались на парня в шлеме. Для меня он заменял зонт. — Я не сделаю этого!

Этот шаг будет моим безоговорочным проигрышем, а я не мог допустить, чтобы Черных одержал победу. Ради Серёжи, дедушки, самого себя… А теперь и ради Недотроги!

— Двинутая на всю голову, — прошептал и, заметив раннюю маршрутку, поднял руку. — Подписала договор, глупышка… Что теперь делать?!

До Минотавра доехал быстро, в четыре утра пассажиров было мало, и водитель не тормозил на остановках. Когда подошёл к дому, дождь закончился, и я снял шлем. Пришлось несколько раз метать камешки в окно друга, прежде чем зажёгся свет. Увидев сонное лицо, обрамлённое взлохмаченными волосами, я приветливо помахал:

— Доброе утро!

— Издеваешься?! — рыкнул он и исчез. Затем появился снова. — Лови!

Кинул мне звякнувшие ключи. Поймав их, я двинулся к двери.

Кухонные часы пикнули, показывая пять ноль-ноль, и я сделал ещё глоток горячего ароматного чая. Ощущая, как по телу разливается живительное тепло, проворчал:

— Дай чего пожрать.

Вадим недовольно засопел, но всё же открыл холодильник и достал колбасу, масло и остатки вялого салата. Нарезал хлеб и, соорудив бутерброд, сунул мне под нос.

— Попрошу отца, он привезёт старую печку в выхи, — пообещал он и сел напротив. Без всякого перехода, спросил: — Что делать будешь?

Конечно, я понимал, что друг переживает о пожаре и наших рухнувших планах. Наверняка, Минотавр уже знает, что сделала Виолетта, иначе не впустил бы меня в квартиру, рискуя разбудить и вызвать недовольство родителей. Смотрел на меня без тени жалости, и я был благодарен за молчаливую поддержку.

Откусив от бутерброда, повёл плечом. Ответить, что нет выбора, не позволяла гордость. Как и безоговорочно согласиться на шантаж Аида.

— Это факап, бусти! — всё понимая без слов, вздохнул Вадим. — Сливнуть не удастся.

— И не думал, — дожевав, сообщил я.

Друг заинтригованно подался ко мне, прожигая взглядом:

— Что-то придумал?

— Да, — я отвёл глаза и негромко проговорил: — Это наш шанс выяснить, что же на самом деле произошло с Сергеем.

Повисло молчание, и мне показалось, что моё сердце колотится так громко, что это даже Вадим слышит. Я видел растерянность друга, да и сам не представлял, как войду в клуб Аида. Стоило только представить, страх ледяными пальцами сжимал мою грудь и не давал дышать.

— Потому что хочу узнать правду, — убеждал скорее себя, чем Минотавра.

О том, что боюсь именно правды, не покажу никому и никогда. Даже себе было трудно в этом признаться. Удобно усыплять совесть слухами о том, что Черных собственноручно забил сына до смерти, но на самом деле я не верил в это. Потому что Аиду приятнее сделать жизнь провинившегося невыносимой, а тот, кто любит забавляться с людьми, не будет ломать свои игрушки.

— Окей, проведём ресёрч! — подытожил Вадим.

Друг выглядел ошеломлённым, но всячески старался это скрыть. Когда Минотавр собрался, мы вдвоём поехали в институт. Небо уже прояснилось, и девушки появились вместе с яркими лучами осеннего солнца. На миг мне показалось, что волосы Недотроги сияют, будто ко мне приближалось неземное существо. Хрупкое, нежное и невероятно прекрасное…

— Лук, падра! — отрезвил грубоватый голос Вороны. Руся подошла первой и хлопнула Недотрогу по плечу. — Твоя взяла — Ледыш явился на занятия!