Личное дело майора Власовой

Я прокручиваю его слова в голове, но никак не могу подобрать правильный вопрос. Холод и стылый ветер пробирают насквозь, и меня трясёт. От голых веток деревьев и раскидистых лап ельника по земле блуждают мрачные тени, и подсознание рисует в голове картинки, одна другой страшнее. Ещё больше пугает то, что я наедине с возможным убийцей Лики и я безоружна. Шпильки не в счёт.

Неожиданный тихий хлопок сзади поначалу меня не вызывает у меня опасений, но в то же мгновение, как я слышу его, Юджин хватает меня за руку и тянет с тропы вглубь леса. Хлопки раздаются чаще, как и жуткий хруст веток. Запоздало я понимаю, что тот, кто преследовал нас в подземелье, идёт следом, чтобы завершить начатое. И это не омоновцы. Это те, кто сначаланачал.

Что начал? Кто эти люди? Зачем преследуют нас? Икогоиз нас они преследуют?Когопытаются подстрелить?

Я не питаю иллюзий на этот счёт. Кого бы они вели, убьют нас обоих. Если поймают. А у них есть все шансы.

Я в туфлях на двенадцатисантиметровой шпильке, в узком платье и огромном клетчатом пиджаке Юджина. От холода зуб на зуб не приходится, а суставы нещадно болят. Колени не гнутся, и это не какой-то живописный оборот.

Я прекрасно знаю, что это от холода. Однажды мы с Власовым просидели в засаде четыре часа, и я отморозила их напрочь. И теперь, стоит чуть подмёрзнуть, как я снова ощущаю эту ломоту.

Два выстрела с разницей в сотую долю секунды раздаются совсем близко, и первая пуля со свистом проносится мимо моей головы, врезаясь в ствол рядом стоящего дерева.

Юджин проталкивает меня вперёд, перед собой, прикрывая собой. Мой мозг пытается проанализировать этот жест бандита, но удаётся плохо.

– Беги, Ангелочек. Держись левее. Я сразу за тобой.

Вторая пуля, судя по звуку, тоже врезается со свистом в какое-то препятствие, и я рада, что это препятствие не я и не Юджин. Выжимаю из последних сил достаточную скорость, чтобы скрыться от преследования.

Тяжёлые шаги Юджина за спиной и напрягают, и успокаивают меня. В чём бы я его не подозревала, сейчас мы на одной стороне, и мужчина – мой единственный шанс выбраться из этой заварушки живой.

Мир вокруг размыт от слёз. Это чистая физиология: от ветра, холода, от разрезаемого бегом ночного воздуха. Я не оплакиваю себя в этой ситуации, чему быть, того не миновать, но, как и любому живому существу на этой планете, мне хочется, чтобы всё закончилось хорошо.

– Прямо за этими кустами стоит моя тачка, – запыхавшись, неровно говорит Юджин.

– Хорошо, – выдыхаю в ответ. – Надеюсь, мы успеем.

– Надеюсь, ты водишь. – усмехается он, протягивая мне ключи.

Я на бегу перехватываю связку, жму на кнопку сигнализации и оббегаю кузов, пока мой спутник запрыгивает на переднее пассажирское кресло.

– Прикройся! – кричит он, и я падаю на просёлочную дорогу.

Одной рукой нашариваю ручку водительской дверцы, приоткрывая её, и вижу, как Юджин извлекает из бардачка пистолет. В этот момент из-за кустов появляются наши преследователи, и пижон стреляет в их сторону. На секунду я зажмуриваюсь, оглушаемая звуками выстрела в салоне. Серия выстрелов в ответ, и Юджин стреляет снова. Со стороны противника раздаётся сдавленный крик, и всё стихает.

– Поехали! Живо! – командует пижон, и я запрыгиваю в тачку, резко утапливаю педаль газа до упора и стартую с места, находу захлопывая дверцу, под его возбуждённые крики: – Гони, гони, гони!

Пока я сосредоточенно еду по прямой на предельной скорости, вслед машине доносятся звуки выстрелов, которые, к счастью, не достигают своей цели и стихают, едва мы скрываемся за крутым поворотом.

Я выдыхаю и сбрасываю скорость, поворачиваясь к Юджину.

– И куда теперь?

– Куда хочешь, Ангелочек, – кряхтит он. – И, желательно, поскорее.

Я облизываю сухие, потрескавшиеся на ветру губы, и переспрашиваю:

– Кудаяхочу?

– И побыстрее, – кивает он, отрывая руку от правого бока.

Его ладонь окрашена в красный, как и некогда белоснежная рубашка. Теперь, когда я не так занята уходом от преследования, я обращаю внимание и на бледность красивого мужского лица, и на испарину вдоль линии роста тёмных волос, и на лихорадочный блеск в глазах.

– Когда это произошло? – спрашиваю у него. – Сейчас? У машины?

– В лесу.

– Почему молчал?

– А что это меняет? – ухмыляется он. – Надо было выбираться.

– Пуля прошла навылет?

Он округляет глаза и кивает.

– Да, не волнуйся, ничего страшного не произошло, зацепило краешком.

Я прибавляю газа, чтобы выехать на трассу.

– Вот ещё! – фыркаю в ответ на его слова, закатывая глаза. – Решил, что ты меня хоть как-то волнуешь?

– Волную, – удовлетворённо смеётся он, но тут же охает, зажимая пулевое отверстие ладонью. – Отвези меня куда-нибудь отлежаться.

– Тебе надо в больницу, – я закусываю губу.

– Нет. Куда угодно, только не в больницу. Мне сейчас ни к чему внимание полиции.