Лучший друг моего парня 2

Глава 20

Пока мы едем понятия не имею куда, на языке вертится тысяча вопросов и тем для разговора. Но я трушу заговаривать первой, боюсь, ляпну что-то и опять взбешу подобревшего короля порока.

Мирон потягивает свой кофе. Касается приборной панели, включая ненавязчивую приятную музыку. И ведёт себя так расслабленно и естественно, словно находится в машине один. Несколько раз у него звонит мобильник. Он с безразличным видом отбивает два вызова, как мне кажется, от Вики и отвечает, только когда ему звонит Марк. Я слышу голос второго близнеца на другом конце трубки, но не могу разобрать слов.

Мирон отвечает односложно: «да», «нет», «потом».

— Если я тебе мешаю, можешь высадить меня на ближайшей остановке, — говорю, когда парень прекращает столь содержательный разговор с братом и отбрасывает телефон в сторону.

— Не мешаешь.

— А так и не скажешь по твоему очень довольному лицу, — не могу удержаться от шпильки.

Мирон вопросительно приподнимает брови и переводит взгляд с только, что загоревшегося зелёным светофора на меня.

— НеАнгел, не беси.

— А то что? — произношу с вызовом, приподнимая подбородок.

Кажется, для того чтобы выбить из Мирона хоть каплю эмоций, его как раз нужно вывести из себя, потыкав палкой в эгоистичное самолюбие. А мне очень хочется его эмоций. Таких же, как вчера и сегодня утром. Ласковых, нежных поцелуев, жадных рук и горящих голодом глаз.

— А то трахну прямо здесь, и по хер на свидетелей, — вкрадчиво говорит Мирон и подаётся вперёд, опираясь левой рукой на руль, а правой тянет шнур на горловине моей толстовки на себя. — Весь день об этом думал.

Не успеваю среагировать, как он меня целует. Впечатывается в губы своими, требовательно раскрывает их языком. Делаю судорожный вдох и впускаю Гейдена в свой рот.

Поцелуй выходит быстрый, пошлый и глубокий. Мирон словно пытается дотянуться до моих гланд. Заставляет посасывать свой язык и глухо стонать от удовольствия, цепляясь за его плечи.

Сзади возмущённо сигналят машины, но, кажется, Гейдена это совсем не парит. Мы не трогаемся с места, продолжаем стоять, создавая затор из потока машин, и целоваться.

Светофор успевает сменить свой цвет на жёлтый, загореться красным и вновь зелёным, и только тогда Мирон разрывает наш поцелуй. Я, как привязанная, тянусь за добавкой.

Мне мало, хочется целоваться ещё и ещё. До белых точек перед глазами и онемевшего языка. До поджимающихся пальчиков в ботинках, до тёплого тягучего чувства внизу живота и влажного томления между ног.

— Что это было? — шепчу сипло.

Облизываю припухшие растерзанные губы. Они огнём горят. Мирон опускает на них затуманенный взгляд и сглатывает. Запускает руку в растрёпанные после поцелуя чёрные волосы, пытаясь их пригладить, и встряхивает головой.

— Прелюдия.

Я опускаю взгляд на его пах, он чертовски возбужден.

Мирон глушит мотор у входа в торговый центр, в котором ещё совсем недавно я работала. Болезненно морщусь. После того случая, где меня выставили воровкой, лишили зарплаты и с позором уволили, я здесь не была. С опаской поглядываю на вход. Идти туда нет никакого желания, как, впрочем, и средств.

— Приехали. Выходи, — командует Гейден, хватается за дверную ручку и выходит из «порше», накинув капюшон.

Не двигаюсь с места.

Вообще-то, ещё три минуты назад, когда мы неистово цеплялись друг за друга языками и устроили пробку на главном проспекте города, я считала, что мы едем к нему домой. И была совсем не против такой перспективы. Потому что я тоже думала о нашем утреннем сексе весь день.

— Ангелина, шевели ногами. Я ненавижу шопинг. Давай закончим с этим побыстрее, — произносит Мирон, распахивая дверь с моей стороны.

Вылезаю наружу и обхватываю себя руками. Мир ставит машину на сигнализацию и жестом показывает на стеклянные вращающиеся двери.

— Зачем мы здесь? — спрашиваю осторожно.

— Трусы тебе покупать. Чтобы задницу свою не морозила, — усмехается Гейден, подталкивая меня в спину к бутику нижнего белья.

Его ладонь спускается ниже и больно сжимает ягодицы. Взвизгнув, отскакиваю подальше.

— Можно было просто забрать мои вещи, — оборачиваюсь через плечо и смотрю на Мирона. — Или хотя бы паспорт.

Так странно. Мы вдвоём. Не таясь. Не зажимаясь по углам. У всех на виду. В любой момент можем встретить знакомых. Это будоражит. Мурашки бегут по коже.

Мирон двигается рядом, почти вплотную. Меня как магнитом тянет прильнуть к нему. Постоянно хочется касаться, чтобы проверить, не мираж ли, правда ли здесь, со мной, а не просто мои глупые фантазии.

— Они были на полу, их залило водой. Когда прощаешься с прошлым, нужно уметь выбрасывать из жизни лишнее и делать уверенные шаги вперёд, НеАнгел. Не оглядываясь. И не тащи с собой в будущее старый хлам.

— Пока моё будущее весьма туманно, — произношу задумчиво.

В словах Мирона есть логика. Я давно пытаюсь встать на ступеньку выше, но продолжаю тащить с собой наверх набитый камнями чемодан из прошлого. Пора с ним расстаться. Маринку уже отсекла. Что дальше? С чем мне ещё придётся проститься, прежде чем я окажусь там, где хочу, и осуществлю все свои мечты?

— Твои документы в сумке для ноутбука.

— Спасибо. Я считала, что осталась совсем без всего и придётся возвращаться на квартиру.

— В ту халупу ты больше не вернёшься, — припечатывает хмуро.

— И где я буду жить? У Черновых? Катя мне предложила остаться у них, но я…

— У меня.

— …не думаю, что это хорошая идея. Я их совсем не знаю и не хочу доставлять неудобства. Погоди, что ты сказал?

Остановившись, поворачиваюсь корпусом к Гейдену. Преграждаю ему путь и заглядываю в тёмные глаза.

— Я собираюсь забрать тебя к себе.

Себе — эхом отдает в уши и сердце. И я почти растекаюсь лужей.

— Зачем тебе это? — хмурюсь.

— Хочу. Могу. Почему нет?

— А я взамен что должна делать? Сосать тебе двадцать четыре на семь?

— Было бы неплохо, — пожимает плечами Гейден.

Уголки его губ подёргиваются, будто он пытается сдержать улыбку.

Обличительно прищуриваюсь и тычу пальцем ему в грудь.

— Только после того, как ты принесёшь мне свои обещанные извинения. Помнишь о таких?

— А ты, я смотрю, тоже не можешь об этом забыть?

Мирон опускает взгляд на моё вздёрнутое к нему лицо. Его непослушная чёлка прядями очерчивает лоб и… я, не сдержавшись, касаюсь её пальцами. Как всегда мечтала. Поправляю, убирая назад.

Замираем друг напротив друга.

Гейден напрягается, когда веду подушечками по линии его скул и спускаюсь к губам. Они приоткрываются, отзываясь на моё касание. Кончики пальцев обжигает горячее дыхание, а горло сжимает спазмом.

Возвращаюсь взглядом к глазам Мирона.

— Не думаешь спросить меня, хочу ли я спать с тобой под одной крышей, Гейден? — произношу тихо, продолжая ласкать пальцами его лицо.

— Кто говорит про одну крышу? Ты будешь спать со мной в одной постели. У тебя есть возражения?

Мирон ловит меня за кисти и, удерживая руку, прижимается к ней колючей щекой.

Это так… интимно, что моё сердце пускается вскачь галопом, разгоняясь за микросекунду.

Приходится признать свою капитуляцию, даже если я об этом потом пожалею. Сделать маленький шаг навстречу, несмотря на огромный страх быть опять растоптанной и преданной. Боясь опять остаться один на один с разбитым сердцем в одиночестве.

Мирон смотрит прямо мне в душу в ожидании ответа, и у меня не получается с ним долго тянуть:

— Возражений нет.

20.1

— Возражений нет. Но. — Не обращаю внимания на закатывающего глаза парня и продолжаю: — Но у меня есть несколько условий.

— Ты не можешь без контроля, НеАнгел? Расслабься, совместное проживание ни к чему тебя не обязывает, — произносит Гейден, отстраняясь. — Если ты переживаешь о деньгах — не стоит.

Моя рука, которая только недавно ласкала его щёку, падает вдоль тела, и я хмурюсь.

Деньги.

На моей карточке их достаточно от Соколовых, и я сейчас вовсе не о них пытаюсь поговорить.

Мирон скользит взглядом выше моего плеча, пряча ладони в карманы джинсов. Опять отгораживается и закрывается от меня. Только я добивалась совсем не этого. Наоборот.

— Нет. Ты так просто с этого не съедешь! — Хватаю Мирона за толстовку, опять привлекая внимание к себе. — О деньгах последнее время я вообще не думаю. Счастье не в их наличии и количестве. Я о другом…

— Да ну? — усмехается, нахально сдвигая губы на одну сторону, приподнимает брови. — А в чём тогда? В их отсутствии?

Мирон наклоняет голову набок. Его дыхание щекочет мои губы, смешиваясь с моим.

Мы так и стоим посреди торгового центра в толпе людей и ярком свете ламп, бликами играющем на наших лицах.

— В нужном человеке рядом. Вот сейчас я чувствую себя счастливой и без огромного материального содержания. Улавливаешь связь? — пытаюсь вывернуть на нужную дорогу и донести до Гейдена то, что хочу сказать. — Мне не нужны твои деньги. Мне нужно от тебя не это.

Я влюблена в тебя. Пусти меня чуть глубже.

Но, мне кажется, я делаю только хуже. Только-только потеплевшие отношения опять покрываются коркой льда. Похоже, я шагнула на закрытую территорию.

Гейден пытается отстраниться, но я держусь за него крепко и тяну на себя.

Целую первой.

Прижимаюсь к мягким горячим губам в быстром касании и разрываю поцелуй, как только настойчивый язык Мирона пытается пробраться на мою территорию.

Этот арктический холод мне уже надоел. Пора его немного подтопить и повысить градус.

Зябко ежусь, не сводя пытливого взгляда с Мирона. Он остаётся для меня закрытой книгой, стоящей на полке магазина с возрастным цензом восемнадцать плюс. Слишком откровенное содержание, приходится прятать поглубже от посторонних глаз.

Я с ним не ради денег и не гонюсь за ними больше. Надеюсь, он это понимает. Иначе… всё зря? Я больше не собираюсь находить себе фиктивных парней сомнительных наклонностей и продавать на аукционе свою девственность. Конечно, у меня её больше и нет, но в медицине есть возможности её восстановления у женщин. Кто-то наверняка этим пользуется.

— Может быть. Но в новом кружевном белье ты будешь ещё счастливее. Ведь так?

— Я бы не отказалась и от хлопковых слипов. Знаешь, джинсы там впиваются мне между ног, создают трение и… В общем, Гейден, я сама могу купить себе трусы. Все семь штук на неделю. То, что я согласилась переехать к тебе, не значит, что ты обязан мне что-то покупать.

— Я тебя понял. Но насчёт отсоса всё же подумай, — теперь Мирон откровенно пялится на мои губы, словно представляет их на своем члене.

Наступает моя очередь закатывать глаза.

— Всенепременно, — произношу не без сарказма.

Разжимаю пальцы, разглаживая ткань толстовки на груди у Гейдена. С удовольствием отмечаю, как напрягаются его мышцы, и провожу по ним рукой ещё раз. Намеренно. Провоцируя.

Скольжу ладонью ниже по торсу. Замерев напротив ширинки, отдёргиваю руку.

— Чего остановилась, НеАнгел? — спрашивает сипло, смотря на меня исподлобья.

По потемневшему взгляду парня понимаю, что цель достигнута — мне удалось подкинуть немного дровишек в успевший покрыться изморозью костер и разжечь его заново.

— Кажется, мы собирались купить мне трусы, — говорю, попятившись.

— Они тебе не понадобятся.

Разворачиваюсь на пятках, стремительно иду в сторону первого попавшегося бутика. Затылок невыносимо жжёт от тяжёлого взгляда.

Пульс барабанит в висках, когда прохожу между стеллажей и полок, полных нижнего белья. Мирон, как самый опасный хищник перед нападением, держится чуть в стороне. Параллельно повторяя траекторию моего движения.

Смотрим друг на друга, остановившись на расстоянии в пару метров. Беру чёрный полупрозрачный комплект, состоящий из сетки и эластичных верёвочек, и демонстрирую его парню.

— Этот? — Поднимаю его повыше и беру кружевной белоснежный комплект в другую руку. — Или этот? Ангел или Дьявол?

— Можете примерить оба, — раздаётся за спиной вежливый голос консультанта.

Не поворачиваюсь, следя за реакцией Гейдена. Это ведь самая любимая им наша игра — кошки-мышки. Чего же он выглядит таким взбешённым и напряжённым? Не нравится, что я взяла поводья и теперь гоню вперёд вместо него?

— Она так и сделает, — не сводя с меня чёрных порочных глаз, говорит Мирон.

Улыбнувшись, взмахиваю комплектами и скрываюсь в примерочной.

Она закрывается не на шторку, как во многих бутиках, а выглядит как полноценная кабинка с дверью и замочком. Залетаю внутрь и, провернув его трясущимися руками, прислушиваюсь к шагам с другой стороны.

Гейден заходит в примерочные следом. Я не вижу его, но чувствую исходящую от него давящую энергетику. Безошибочно угадывает, где я спряталась, и коротко стучит в закрытую дверь.

Пульс учащается. Я умру от тахикардии. Или оттого, что Мирон затрахает меня до смерти за мою выходку.

Он меня хочет. Я тоже его хожу.

Быстро стаскиваю толстовку вместе с футболкой и надеваю верх от чёрного комплекта.

Ещё один стук. Более требовательный и настойчивый.

Волоски дыбом и сладкий тёплый спазм в животе. Предвкушение.

Дёргаю замочек в сторону и поворачиваюсь лицом к зеркалу. Встречаюсь в нём с чёрными глазами Мирона.

— Нравится? — расправляю плечи.

Бюстгальтер тонкий и прозрачный, создает лишь видимость присутствия. Тёмная ткань оплетает косточки, спрятанные под ней, для эффектной поддержки. Моя грудь ещё никогда не выглядела настолько сексуальной, будучи упакованной в бельё. Я ещё никогда не хотела выглядеть так сексуально, как сейчас.

— Охуенно, — хрипит Мирон.

Заходит в примерочную, плотно закрывая за собой дверь.

Моё дыхание учащается. Зрачки Гейдена расширяются. Он поднимает руку и касается костяшками пальцев между лопаток. Кожа от его касания покрывается мурашками, выдавая меня с головой.

Смотря на меня, Мирон, ведёт костяшками ниже, до самой поясницы. Смещает руку на живот и дёргает ближе к себе. Врезаюсь в его бёдра ягодицами, ощущая каменную твёрдость. На которую моё тело реагирует моментально. Соски сжимаются, упираясь в тонкую ткань белья, между ног сводит мышцы, а глаза сами собой закрываются.

— Смотри на нас, — тихо велит Гейден, вбирая в рот мочку моего уха.

Поднимаю ресницы. У меня кружится голова от остроты момента, желания и близости Мирона. Нас в любую секунду могут застукать. Безумие. Что я творю?

Эмоции обострены, как и тактильные ощущения. Мирон целует моё плечо, ласкает пальцами живот, не заходя дальше кромки ремня джинсов. Доводит до исступления невинными ласками.

Прогибаюсь в спине и призывно трусь о его стояк ягодицами.

Потрогай меня.

— Что мы делаем? — бормочу, вновь прикрывая глаза.

— Следуем порыву, — шепчет Мирон, а затем втягивает и посасывает нежную кожу на моей шее, заставляя окончательно забыть, где мы.

Мирон прижимает ладонь к моей промежности и с силой надавливает, второй рукой накрывает грудь, зажимая между двух пальцев сосок. До сладкой выбивающей почву из-под ног боли. Из моего рта вырывается громкий стон, который я пытаюсь заглушить, кусая губы.

Поворачиваю голову, и мы врезаемся друг в друга губами. Мирон трахает мой рот языком, который я послушно посасываю как самый сладкий леденец на свете, и дёргает молнию на моей ширинке. Отрывается от моего рта лишь на мгновение, чтобы стянуть мешающие нам джинсы до колен и огладить мои подрагивающие бёдра.

Громкий шлепок по ягодице заставляет меня снова застонать и уронить голову на грудь.

— Прогнись и упрись руками в зеркало, — с этими словами Мирон проникает в меня пальцем сзади, а рукой спереди безошибочно находит напряжённый клитор и размазывает по нему мою влагу. — Охуенная.

Я чертовски влажная, возбуждённая и нуждающаяся в оргазме совсем не от умелых рук Гейдена. Бесстыдно развожу ноги шире и нахожу опору, прогибаясь в пояснице.

— Тебя хочу…— шепчу, поворачивая голову. — Я скоро… Мирон. С тобой хочу.

— Сейчас.

Пальцы из меня исчезают, и я разочарованно всхлипываю, подаваясь назад. Но их почти сразу заменяет горячий твёрдый член. Он врывается в меня сразу до упора, вышибая слёзы и искры из глаз.

Мирон глухо шипит.

— Бля-ять, — стонет.

И начинает двигаться в каком-то бешеном темпе, доводя нас до совместного опустошающего оргазма за несколько глубоких толчков.