Лучший друг моего парня 2

Глава 31

Мирон

— С днем рождения, брат! — кричит мне на ухо Марк, падая рядом на бархатный диван. — Так и будешь здесь торчать? Все веселье внизу происходит. Еле тебя нашел, еще бы в кладовке со швабрами спрятался.

— Не интересно. — Делаю большой глоток виски, шаря глазами по пустынной ВИП-комнате. — Иди развлекайся.

Вся эта вечеринка была затеяна в первую очередь ради Марка. Он скучает. Дорога в баскетбол теперь ему закрыта, в новый универ он решил поступать только со следующего года, а пока просто мается бездельем и играет в друзья с Евой.

— Только с тобой. Мы же братья Гейден, и это наш праздник. Правда, выходит он каким-то тухлым, — рассуждает Марк, плеснув в мой бокал еще порцию виски, а затем наливая и себе. — Может, набьешь кому-нибудь рожу?

Я планировал нажраться в одиночестве и тихо свалить в гостиницу спать. Дорога в квартиру мне заказана. Пока там живет НеАнгел, лучше не искушать судьбу. Каждая встреча с ней похожа на битву, и непонятно, кто выживет.

Над моей головой давно плаха висит, готовая в любой момент сорваться. Стоит лишь преклонить колени… но я до сих пор сопротивляюсь.

На губах все еще играет вкус Ангелины. Алкоголь его не глушит. Усиливает в разы. А когда я прикрываю глаза, то вижу ее под собой. Голую. С растрепанными на подушке волосами, прикрытыми глазами и мелко трепещущими ресницами. Она комкает в кулаке простынь, дрожит и часто дышит, громко кончает с моим именем на губах. Райская музыка. Моя собственная агония.

Пах наливается тяжестью. Тело просит дать ему элементарную разрядку. И хер объяснишь, что вдруг стал моногамистом.

— Может, позже, — киваю брату.

Марк внимательно вглядывается в мое лицо, открыто выдерживаю его взгляд, стараясь придать своему выражению больше похуизма.

Последнее время у меня с этим проблемы.

— Черновы приехали. Пиранья нарисовала нам картину. Симпатично. Думаю повесить ее над плазмой.

— Супер.

Здесь можно заказать стрипиз и уединиться, наслаждаясь женскими прелестями, за доплату еще и отсосут до искр из глаз. Вместо этого я гипнотизирую бутылку алкоголя и пытаюсь привыкнуть к новой реальности, в которую меня, как в водоворот, затягивает благодаря НеАнгелу.

Отношения всегда для меня были не больше чем утопией. Но совсем недавно я понял, что хочу трахаться только с одной определенной девушкой, вечно попадающей в неприятности.

Это для меня проблема. В мой жизненный устой не входили чувства. Они все усложняют. И делают все в разы ярче. Как счастье, так и боль.

Марк чуть не лишился ног из-за чувств к Еве.

Отец всю жизнь изменял матери в браке, а когда это вскрылось, она с трудом смогла это пережить. И чуть не лишила себя жизни. Сложно не осознать измену, а понять, что вся твоя жизнь была ложью.

Примерно тогда я понял, что на хер мне не сдались никакие чувства. Никакой любви. Голый животный секс. Да… Он отлично заменял все остальное. Пока не стало тупо скучно механически трахаться.

Огненный напиток жжет горло и пищевод. На мгновение отвлекая от распирающего давления под ребрами. Сколько бы ни заливал в себя алкоголь, а фантомная и удушающая боль в теле никуда не девается.

Она давно со мной.

Примерно с того момента, когда я понял, что не смогу дать Ангелине то что она так усиленно от меня требует и, главное, заслуживает. Три слова, десять букв. Несложно. Можно даже соврать. Но ни хера не получается. Слова стрянут в горле, царапая и раздирая его изнутри.

Я могу дать ей другое. То, что она заслуживает не меньше, чем гребаные скоротечные чувства. Например, свободу. Я могу ее отпустить и дать ей все, что для этого нужно. Связи, деньги. Но не могу заставить себя сделать последний шаг и оборвать ту нить, которая за этот год успела нас крепко связать друг с другом. Похлеще винтового крученого каната.

Казалось бы… обычная девчонка, каких уже были сотни. Наличием вагины между ног и отличных сисек меня давно не удивить. Да и зацепила Ангелина не этим. В память с первой встречи в клубе врезались ее ясные глаза, полные страха. Тряслась, покрываясь мурашками, и храбрилась, пытаясь не выдать этого, прятала страх за острым как бритва языком. На ней была маска и какое-то платье, похожее на черные ажурные занавески. Весь год меня преследовал ее нечеткий образ. Она исчезла слишком быстро, а у меня не было времени заниматься ее поисками, потому что мой брат вляпался в неприятности, пока я от скуки сливал деньги в секс на одну ночь.

Я успел почти забыть о ней, пока она вновь не появилась — в первый же день моего возвращения в город.

Как яд просочилась под кожу. Попала в кровь и отравляла собой все мое существование. Пока я не понял, что бесполезно этому сопротивляться. Нужно принять эту химию атомов и буйство гормонов. Удовлетворить интерес. Насадить ее на свой член. Трахать до отключки мозгов, пока не насыщусь.

Ни хера не помогло.

Чем больше мы трахаемся, тем глубже и увереннее она проникает внутрь меня.

Ангелина умеет смело говорить о своих чувствах. Не стыдится их. Бросает их мне в лицо, как перчатку, вызывая на гребаную дуэль. Я мог бы с ней побороться. Сделать больно. Надавить. Выпотрошить эмоционально. Только… теперь сам пуст.

Стоит только представить, что она уедет, и внутри взрыв происходит. Все пробки разом вышибает и внутренности в узел завязываются.

Я эту тему с Москвой для того и затеял, чтобы свалила подальше. Видеть ее не мог. Клинит на ней так, что самому страшно от того, что могу сделать.

Соколова, думал, убью, и убил бы, если бы Марк вовремя не оттащил.

— Короче, хватит напиваться в одиночестве. Пока ты здесь пытаешься словить белку, кто-то жрет наш торт, — говорит Марк. — И распаковывает подарки. Мама подарила нам мультиварку, прикинь.

Усмехаюсь. Юмор в стиле Ирины Гейден.

— Ладно. Идем. — Встаю на ноги и подхватываю со стола бутылку виски.

Прикладываюсь к горлу, делая еще один обжигающий глоток.

— Проще было просто ей позвонить, чем сажать свою печень, — ворчит добрый брат. — Девчонка влюблена в тебя по уши.

Шлю ему взглядом посыл заткнуться.

Я не обсуждаю НеАнгела ни с кем. Она только моя.

Останавливаюсь на балконе, окидывая взглядом забитый под завязку танцпол. Я не знаю и сорока процентов этих людей, но они знают нас.

К нам поднимается Ева, и я коротко киваю ей, когда она останавливается рядом с Марком. Их руки ненадолго соприкасаются, и ни один из них не делает попытки отстраниться.

Друзья, как же, — хмыкаю про себя.

А потом мой взгляд вылавливает в толпе знакомые плавные изгибы. Делаю шаг вперед, сжимая ладонью перила. Прищуриваюсь. Свет софитов жжет сетчатку.

Игнорирую смешок брата, как и разрушающее давление за грудиной.

Пришла.

Мой НеАнгел.

31.1

Мирон

— Твоих рук дело? — спрашиваю у Марка, не поворачивая головы.

Смотрю на Лину, которая не потрудилась даже нарядится во что-то короткое и блестящее и теперь выбивается из общей массы пестро одетых девок, в своей белой длинной рубашке и черных джинсах. Я как гребанный маньяк ловлю каждое движение ее тонких рук, каждый взмах ресниц и вздох слетевший с губ.

Пришла. Ведь явно не собиралась, но все же она здесь. И все рациональные доводы, которые я сам себе накидываю в своей башке про её отъезд, разом меркнут. Улетучиваются, оставляя вместо себя лишь одно желание обладать. Спустится вниз, закинуть на плечо и убраться вместе куда подальше от посторонних глаз. Быть только вдвоем, столько сколько нам отведено.

Вколачиваться в ее тело до потери сознания и отлета души. И не о чем не думать. Украсть у вселенной еще одну ночь вместе.

— Сюрприз, — восклицает Марк и пытается громко свистеть, звук тонет в диджейских битах. — У нас праздник, каждый должен получить то о чем мечтает. Что поделать если у моего брата близнеца есть все, кроме сердца. Может стоит поискать его у Ангелины, что-то мне подсказывает она в курсе где его искать.

— Сказочник, — усмехаюсь, неотрывно глядя на Лину.

Мой НеАнгел крутит головой по сторонам и сжимает кулаки.

Ну же…посмотри наверх. До зуда в груди, хочу чтобы почувствовала мой взгляд и увидела меня. Не один же я ощущаю как мир разлетается на атомы, стоит ей лишь войти в помещение. Воздух электризуется, кровь по венам бежит быстрее, в голове туман, член колом стоит.

— Марк, ты такой клоун, — сокрушительно качает головой Ева, и легко толкает меня в плечо. — Иди к ней, Мирон. Чего ждешь? Чтобы ее кто-нибудь украл?

— Этого не будет.

Только думаю о том, что кто-то может лишь дотронутся до НеАнгела хоть пальцем, перед глазами красная пелена.

Ангелина встряхивает волосами смотрит на лестницу ведущую на балкон, смотрит на извивающихся полуголых танцовщицах в клетках, в отвращении морщит нос и наконец ее взгляд перестав метаться останавливается четко на нашей компании.

Она не смотрит на Марка, только на меня

Пялюсь на нее неотрывно, наслаждаясь невидимыми натянутыми тетивами канатов между нами.

Ты ведь тоже чувствуешь это, НеАнгел?

Эту чертову связь, что пожирает мой мозг и разъедает нутро, как кислота. Выжигает все внутренности. Это чувство которому посвящены девяносто девять процентов песен мира? Шесть гребаных букв? Это оно?

Раньше я бы все списал на похоть и недотрах.

В слове “секс” - всего четыре буквы и меньше проблем.

Раньше секс для меня был чем-то вроде спорт. Замена тренировкам. Выматывает, впрыскивая в кровь гормоны и поддерживает в форме. Сброс накопившегося напряжения. Я не запоминал ни имен, ни лиц телок прыгающих на моем члене.

Только теперь секс-марафоны не вызывают у меня интереса. Все свелось к одной девушке. И трахаться и просто спать хочется только с ней. Неведомая херня, переросшая из спортивного интереса в необходимость.

Лина облизывает губы и делает шаг к лестнице. Не сводя взгляда с нее, пихаю в руки Марку бутылку виски и недопитый бокал и двигаюсь на встречу.

— Давай только не испорть ничего, — кричит мне в спину Марк.

Иду вперед расталкивая плечами людей. Кто-то здоровается, кричит поздравления, какая-то телка пытается привлечь внимание к ее полуголым вывалившимся из платья сиськам. Не интересует. Вообще ничего не отзывается.

Все рецепторы вопят о близости моего НеАнгела и у меня внутри включается рубильник, где все остальное отходит на второй план.

— Привет, — угадываю по движению губам Лины.

Она останавливается в двух шагах от меня. Смотрит широко распахнутыми глазами, засунув большие пальцы в передние карманы своих джинсов. Словно боится меня и не знает имеет ли право быть здесь. Только она и имеет это право.

— Привет, — делаю шаг ближе.

Нас обтекает поток людей. Музыка долбит по барабанным перепонкам. Цветовые прожекторы рассекают темноту всевозможными огнями.

— Я слышала у тебя умер кот, — НеАнгел делает брови домиком и опускает уголки губ.

Сука.

Печальная и красивая.

Меня ломает от желания прикоснутся к ней. Дернуть на себя, подбросить вверх чтобы обвила ногами мои бедра и вжать ее в какую-нибудь ближайшую стену. Целовать до тех пор пока не начнет задыхаться и просить о пощаде. Просить чтобы оказался в ней.

Блть. Да я и сам готов ее об этом умолять.

— Ага, примерно десять лет назад.

— Мне жаль.

— Мне тоже.

— Я…ничего что приехала? Ты говорил я могу… Я могу уехать. Меня ждет чемодан и… и я купила билет. На завтра. Но Марк позвонил, сказал тебе грустно. Из-за кота. И вот я здесь.

В груди давит.

— Я счастлив, — произношу сипло.

Касаюсь костяшками пальцев уголок губ НеАнгела. Она задерживает дыхание и прикрывает глаза.

Обхватываю ее затылок и тяну к себе, до тех пор пока мягкие податливые губы гостеприимно не разъезжаются под напором моего рта. Ее руки аккуратно касаются моего лица, пока не смешаются на затылок и не путаются в волосах.

Ныряю в ее рот глубже и ловлю всхлипывающие будоражащие мое создание стоны. В памяти то и дело вспыхивают флешбэки нашей близости. Охуенно.

Вот так…да…

— Мирон, — шепчет Ангелина, отстраняясь первая.

— Давай свалим, — трусь о ее губы своим. — Ты и я. Куда угодно.

Меня трясет, как хочу ее.

— Ты правда этого хочешь? — заглядывает мне в глаза. — Это ведь твой праздник.

— Больше всего на свете. Ты должна мне подарок. А это все пусть катится к чертям.

— А у меня он есть для тебя, — объявляет весело. — И это не секс.

— Какая жалость, — хмыкаю. — Может хотя бы минет?

— Хотя бы! Минет разве не приравнивается к оральному сексу?

Выгибаю бровь.

— У меня месячные.

— Пф. Когда это меня останавливалось?

Лина клацает зубами около моих губ и хитро улыбается. На нас пялятся все присутствующих. От чужих взглядом жжет затылок и действительно хочется убраться с посторонних глаз куда-то в более уединенное место. Только вдвоем. Но в випку я ее не потащу. Нужно что-то более…чистое.

— Мирон, я завтра уеду. Поезд в Москву.

— Я знаю, НеАнгел. Но сегодня ты хочешь быть со мной?

— Больше всего на свете, — возвращает мой же ответ. — И ты мне должен разговор. На чистоту.

— Я пьян. Ты рядом. Спрашивай все что хочешь, только не здесь.

Мы успеваем еще раз поцеловаться стоя посреди толпы. На этот раз более грязно и откровенно. Я трогаю ее везде где могу дотянутся и мне мало. Пиздец, как мало.

В паху каменеет, а Лина как кошка трется лобком о мой стояк. Да…разговор у нас видимо будет самый конструктивный. В нашем стиле. Секс заменит все слова.

— Идем, — оторвавшись от сладкого рта НеАнгела, переплетаю наши пальцы и тяну за собой к выходу.

Как вдруг разом музыка стихает и вырубается верхний свет, погружая клуб в полную темноту. Со всех сторон раздается визг, мат, какие-то крики. Пока откуда-то сбоку, примерно там где расположена сцена с извивающимися девицами, не звучит металлический голос, измененный программой:

— С днем рождения, братцы Гейден. И прощальный подарок.

Твою мать.

Этого не было в программе развлечений.

— Что за хуйня? — четко слышу голос брата где-то поблизости.

Пальцы Лины выскальзывают из моих и я перехватываю ее удобнее, прижимая к себе, собираясь если нужно закрыть всем телом.

— Мирон? — испуганно зовет НеАнгел. — Что происходит?

— Блть, — вырывается у меня.

Все происходит за какие-то микросекунды. Раздается оглушающий грохот совсем рядом, а следом столп искр, озаряющих на мгновение танцпол. Щеку обжигает полосной болью, в боку колет…

Что за…

В толпе мелькает что-то серебряное. Металлическое. Люди бросаются врассыпную. Ни хера не разобрать. Кто-то падает. Кричит. Начинается паника.

— Куда же вы? Вечеринка только начинается, — смеется металлический голос.

— Мразь, — вглядываюсь в толпу, прижимая руку к животу.

То тут то там включаются телефоны и становится отчетливо видно силуэты мечущихся людей. А когда грохает еще раз, да так что сотрясается бетонный пол все бегут к выходу и начинается настоящая давка.

Уши закладывает до звона в башке, а на языке отчетливо ощущается вкус гари и металла.

Я толкаю Ангелину в стену, отгораживания от всеобщей истерии. Громко зову Марка, стараясь перекричать шум. Ни хера не выходит.

Ангелину трясет. Она цепляется пальцами ледяными пальцами за ворот на моей рубашке и прижимается носом к шее.

— Что это? Выстрелы?

— Не думаю, — отвечаю спокойно. — Кто-то неудачно пошутил.

Похоже на то что в помещение взорвали несколько петард. Народ оглушен и дезориентирован. Огонь вечеринка. Век не забудут.

— Кто?

— Хер знает. Надо выбираться и найти Марка.

Еще раз бахает. Какого черта? В боку печет.

Оглядываюсь по сторонам, стараясь понять что происходит.

Твою мать.

Из темноты появляется Марк, крепко держа за запястья перепуганную Еву. Быстро оглядывается другу друга.

Он цел.

— Мир…— выдыхает, таращась.

Бледнеет.

— Потом. Выведи их, — толкаю к нему Ангелину.

Она вцепилась в меня не отодрать.

— Убери ее, — ору Марку, отрывая от себя руки Лины.

Нужно проверить все ли вышли.

— Мирон! Мирон! — кричит, царапаясь. — Я уйду только с тобой.

Глаза огромные, испуганные, шальные. Кристально голубые. Такие чистые, утонуть можно. Делаю движение, рывком прижимаясь к ее губам. Целую быстро.

— Все будет хорошо. Иди с Марком и Евой. Я задержусь….

Ангелина трясет головой и тянется ко мне. Целую еще раз. С языком. Врываясь глубоко в сладкий рот. Губы у нее соленые, щеки мокрые. Опять ревет. Ее слезы заставляют мою кровь в венах вскипеть еще раз сердце ускорится.

Урою Ярослава.

Сегодня скинули инфу что их с Викой выпустили под домашний арест. Но видать сучок сразу свалил и решил повеселится.

Прощальный подарок…

Мой прощальный подарок будет иной.

В глазах плывет.

Шарю взглядом по разбегающейся толпе. Где этот трусливый кусок дерьма? Сам пришел или попросил кого-то поработать за него?

— Поедем в больницу, — умоляет Ангелина, закрывая мне обзор. — Хороший мой. Поехали… У тебя кровь….