Любовный пасьянс

ГЛАВА 15

Рупер поставил на стол почти пустой стакан, вытер рот тыльной стороной ладони, а потом первым нарушил молчание:

— Ты, похоже, о чем-то крепко задумался, сынок? Если это из-за Элли, то не обращай на нее внимания. Она всегда дерется и кусается сначала, а потом начинает думать. Бьюсь об заклад, что она самая кусачая женщина на территории штата! Она…

— Вы как раз собирались рассказать мне, почему она такая, — откинувшись на спинку стула, Стив поднес ко рту стакан виски и сделал глоток. Рупер опрокинул остатки из своего стакана себе в рот.

— Имей в виду, это только мое мнение, — более спокойно заговорил он. — Вся эта история началась давно: лет десять-двенадцать назад.

Рупер снова наполнил свой стакан:

— Видишь ли, когда Элли родилась, она была прелестной малюткой, каких ты никогда не видел. Пока не умерла ее мать, Элли носила кружева, шляпки и все такое, как и положено молодой приличной леди. Ее матушка следила за этим. Так что Элли начала играть на пианино и танцевать, наверное, раньше, чем разговаривать. Но вот Сара Райс умерла, а вскоре брат. Элли…

— У нее есть брат?

Стив был убежден, что знаком со всем семейством Райсов, и не помнил, чтобы кто-нибудь говорил ему о брате Элли.

— Был! — мрачно ответил Руп. — Они с Элли были двойняшками. Его звали Тимоти. Они были очень дружны, эти братец с сестрицей. Вместе всегда играли, вместе ездили верхом.

Рупер остановился, чтобы выпить, и вспомнил те светлые, мирные дни, когда все было прекрасно и, думалось, что ничего плохого не может с ними случиться.

— Тед Райс любил их обоих, но больше он был привязан к сыну. Особенно он привязался к нему, когда жена умерла от лихорадки, и стало ясно, что Тед никогда больше не женится.

Стив вспомнил свои мысли о том, что, видимо, Элли пережила когда-то большое горе. Теперь рассказ Рупа подтвердил его мысли. Оказывается, Элли потеряла всю свою семью. Интересно, как умер ее брат?

— Что случилось с Тимоти?

На щеке у Рупа дернулся мускул.

— Я как раз подхожу к этому, — сказал он, — так как его гибель сильно изменила Элли.

Руп вздохнул, подумав, не совершает ли он ошибки, рассказывая о личной жизни Элли совершенно незнакомому человеку. Однако, после этого минутного колебания, Рупер решил делать так, как подсказывает ему сердце. Если он прав, то этот француз — не такой уж плохой человек. Надеясь, что он не ошибается, Рупер продолжал:

— Это случилось, как я сказал, лет десять-двенадцать назад. Тимми и Элли уехали с ранчо на своих пони без разрешения, а им это было запрещено, потому что в тот день стояла плохая погода. Думаю, что виноват в этом был Тимми. Он был упрям, как десяток мулов, и значительно больше походил на своего дядюшку Зака, чем на отца. Это все замечали, но, конечно, старались не говорить. Ну вот: они оба попали в водяной поток, вызванный ливнем, и Тимми утонул.

— А Элли видела это?

— Она находилась рядом с братом, и сама чуть не захлебнулась. Потом она подхватила воспаление легких, и мы все страшно боялись, что она тоже умрет. Ну вот, а когда она выкарабкалась, то наотрез отказалась рассказать нам о том, что произошло с Тимми. И только все повторяла, что это ее вина и что она должна была заставить Тимми остаться в тот день на ранчо, как им было приказано. Она всегда утверждала, что должна была вести себя как старшая сестра, так как родилась на несколько минут раньше. А после выздоровления она оделась в одежду своего брата и с тех пор забросила свои девичьи наряды.

— Надеюсь, отец не обвинял ее в смерти брата? — спросил Стив и подумал: неужели Теодор Райс оказался так потрясен гибелью любимого сына, что принес этому чувству в жертву мир и покой дочери?

— Нет, — ответил Руп решительно, — однако его сердце было разбито. Смерть сына так потрясла его, что у него чуть не случился разрыв сердца, и он не сумел это скрыть. И, представляешь, чем она грубее себя вела, тем больше ему это нравилось. Я уверен, что он сам подбивал Элли стать такой, какой она сейчас и стала. Фелиция пыталась убедить его в том, что он не прав, но он все время отвечал, что Элли — его дочь, и она сможет добиться всего, чего захочет. Ну вот, и очень скоро Элли стала ездить верхом и стрелять лучше любого парня в Мидлчерче. Да так оно и сейчас есть, я убежден.

«Она и ругается лучше всех!» — ехидно подумал про себя Стив. Однако этот рассказ его заинтересовал. Странно было слушать о благовоспитанной Элли Райс, хорошенькой юной девушке в кружевах и бантиках, пальчики которой легко касались клавиш фортепиано, а вовсе не курка пистолета. Что и говорить, эта взрослая девушка была настоящим кладом, и ему бы очень хотелось получить шанс познакомиться с нею поближе. Да что там, в эту минуту Стив с радостью бы отдал свою долю в «Райс Лайн» за то, чтобы хоть одним глазком взглянуть на ту Элли или провести с нею вечер.

— Похоже, она неплохо справляется со своими проблемами, — сказал он, наконец, заметив, что Руп ждет ответа. — И держит всех словно на привязи. Тед Райс мог бы гордиться своей дочерью.

— А он и гордился ею, — согласился Руп. — Просто он не хотел замечать, что лишает ее всего того, что должно быть у любой женщины.

— Чего именно?

— Ну… любимого мужчины, детей… Всего того, что сам он дал своей жене Саре. — Рупер вздохнул. — Конечно, Тед хорошо относился к дочери, но в этом вопросе, он все-таки вел себя, как последний эгоист.

Стив пожал плечами и сказал:

— Уверен, что она могла все это иметь, если бы захотела.

— Да, — Рупер кивнул. — Готов поспорить, однажды она об этом подумает. И бьюсь об заклад, что она всадит в меня заряд свинца, если узнает, что я рассказал тебе все это. Но мне хотелось, чтобы ты понял, почему она горячится, когда дело касается спасения «Райс Лайн». Она считает, что в этом состоит ее долг перед памятью отца и Тимми.

Рупер сурово взглянул на Стива:

— Мне даже думать не хочется о том, что случится с Элли, если ее лишить этой компании.

Стив ленивым движением откупорил бутылку и налил себе виски. Кажется, кое-что у него начало проясняться в голове, несмотря на все недомолвки, которым он был окружен с самого начала. Его мозг энергично работал. Значит так, — сначала ему пытались вообще дать пинка под зад, потом попробовали изолировать от внешнего мира на ранчо. Определенно, от него усиленно пытаются что-то скрыть. Следовательно, лучше всего ему будет найти себе комнату в городе и понаблюдать на расстоянии и за Элли и за самой пассажирской линией.

— Если вы все-таки решите оставаться на ранчо, — начал было Рупер, — думаю, я сумел бы убедить Фелицию почаще проветривать комнаты и…

— Нет, спасибо, — Стив даже улыбнулся такой наивной хитрости. — Люсьен нашел себе работу и сумел устроиться как нельзя лучше здесь же, в «Медном колоколе». Мне бы тоже хотелось остаться в городе. Если я найду себе здесь комнату, то мне не придется долго добираться до места, когда у меня вдруг появится фантазия среди ночи выпить или сыграть в карты. — И заметив озабоченность в глазах Рупера, Стив добавил: — Я был бы очень признателен, если бы вы вернули мадам Райс ее лошадь и того мерина, которого она дала Люсьену.

— Конечно… я с удовольствием, — растерянно пробормотал Рупер, начиная догадываться, что его затея провалилась.

— И можете сказать Элли, что я свяжусь с нею через день или два, когда у меня появится время. Надо же нам решить, какую компенсацию я получу за то время, пока не придет подтверждение из Лондона.

— Она не… — Рупер едва не признался, что никакого письма в Лондон они не отправляли, но вовремя осекся. Ему пришло в голову, что он, возможно, даром потерял время, откровенничая с французом. Впрочем, может быть, его холодность объясняется тем, что ему просто требуется время, чтобы как следует все обдумать. Как бы то ни было, Руп решил еще раз подождать с окончательными выводами и не судить поспешно своего нового компаньона.

— Ладно, я передам, — сказал он.

Через пару минут Стив подошел к бармену и спросил:

— Не скажете, кто в городе может сдать комнату со столом?

— Обратитесь к Спрейберри, — ответил ему мужчина за стойкой бара. — У Мей Спрейберри лучшая еда во всем Мидлчерче, да и цена вам понравится. Это в белом доме с оградой из штакетника на соседней улице.

Бармен взял тряпку, вытер прилавок, который только что перед этим кто-то залил виски, и добавил:

— На подходе к дому, вы услышите запах свежей выпечки.

…Точно такой же аромат всегда доносился из кухни в день, когда мать пекла хлеб. От этого запаха, свежего и густого, у него всегда просыпался жуткий аппетит и желание бегать, прыгать, словом — двигаться. Все это вспомнилось ему, как только он отворил маленькую калитку перед домом, который принадлежал женщине, сдававшей комнаты в наем.

Это было двухэтажное здание с широкой верандой и маленьким балконом на втором этаже. У входной двери висел крохотный колокольчик, за шнурок которого Стив и дернул. Почти сразу дверь открылась, и на пороге показалась седовласая женщина в платье из набивного ситца и белом переднике. Ее руки были белыми от муки, а на щеках и подбородке виднелись светлые мучные следы.

— Зачем пожаловал, незнакомец? — спросила она.

Стив постарался изобразить свою самую неотразимую улыбку.

— Вы мадам Спрейберри? — спросил он, и когда женщина кивнула, сказал:

— Мне говорили, что вы сдаете комнаты.

— Только немногим гостям, самым избранным. Мне требуются рекомендации.

— Но, мадам, я недавно приехал в ваш город!

— Лучше бы вам поискать комнату где-нибудь еще, — непреклонно сказала женщина. — Я не могу брать квартирантов, особенно мужчин, без всякого поручительства.

— С мистером Такером все в порядке, Мей! Я его знаю!

Из-за спины Мей Спрейберри послышался знакомый оживленный голосок, и показалась радостная Джастин Блэлок.

— Это тот джентльмен, о котором я тебе рассказывала, помнишь, мой попутчик? Папа его тоже знает.

Посмотрев на Джастин, Мей Спрейберри пошире открыла дверь и уже приветливо пригласила Стива войти:

— Входите, входите, мистер Такер. У меня действительно, есть одна, подходящая для вас, комната. Рекомендации шерифа вполне достаточно. Раз вы с ним знакомы, думаю, что вы будете рады узнать, что теперь живете с ним по соседству.

Говоря по правде, если бы Стив знал, что Блэлок живет по соседству с Мей, то он лучше где-нибудь еще поселился. Но теперь, у него уже не оставалось выбора. Не было и разумной причины, по которой можно было бы отказаться от комнаты. Теперь Стив мог только надеяться на то, что близость к дому шерифа будет, не очень обременительна и Лен Блэлок со своей очаровательной дочкой не будут ему уж очень докучать своим вниманием.

— Надеюсь, вы не откажетесь пройти с нами на кухню, — сказала Мей. Она провела его через прекрасно обставленную общую комнату и широкий холл в задние комнаты, где находилась кухня.

— Мы с Джастин занялись тут хлебами и уже замесили тесто для второй партии, — хозяйка вернулась к прерванной работе, говоря при этом: — Я беру три доллара в неделю. Это за комнату и двухразовое питание. Вы будете получать завтрак и обед. Завтрак строго в семь часов утра, а обед в шесть вечера.

Ее руки сноровисто двигались, вымешивая тесто, между тем она вводила Стива в курс дела:

— Воду для мытья будете приносить себе сами. За дополнительную плату я могу вам каждый день готовить постель. А если хотите, делайте это сами. Только тогда уж убирайте ее, перед тем как уйти из дома. Я терпеть не могу беспорядка.

— О, я могу для вас это делать просто так, без всякой оплаты, — добровольно вызвалась Джастин.

Мей удивленно посмотрела на девушку. Затем пояснила:

— Джастин часто помогает мне, особенно после своего возвращения. Хочет научиться, получше, управлять домом.

Затем она вновь обратилась к Стиву:

— Я сдаю четыре комнаты внизу. Ваша — в самом конце, рядом с холлом, там есть дверь, которая выходит прямо на улицу. Вы можете ею пользоваться. Только закрывайте ее на замок, когда уходите.

— О, само собой разумеется, мадам!

Этим известием Стив был очень доволен, так как у него появилась возможность более свободно приходить и уходить. Все еще улыбаясь, он достал из кармана три доллара и, повинуясь указанию Мей, сунул их в карман передника.

— Мой багаж остался в офисе «Райс Лайн», — сказал он. — Мне необходимо проследить за его доставкой сюда.

Подчеркнуто вежливо и даже изысканно поклонившись, Стив извинился и повернулся, чтобы выйти. Он решил попытать еще раз счастья в карты в «Алмазе» или «Медном колоколе», пока день не закончился. Может быть, в этот раз ему повезет больше, и выигрыш будет крупнее.

В эту секунду, покрасневшая Джастин развязала передник и поспешно бросила его на спинку стула.

— Я провожу вас, — торопливо проговорила она.

Стив посмотрел на Джастин, когда они вместе вышли на улицу. Она была молода и очень хороша собой. Даже изысканно хороша, особенно, если сравнить ее с остальными девушками, встретившимися ему в Мидлчерче. К тому же она была очень живой и подвижной, похожей на птичку, которая вот-вот вспорхнет.

Джастин остановилась и сказала, смущенно взглянув на него:

— Я рада, что вы остановились здесь… Так здорово, что вы будете рядом, что я смогу видеть вас каждый… Ну, в общем, здорово!

«И чертовски опасно!» — подумал Стив.