Магия сдвигается

Глава 17

— МЫ НЕ будем рассказывать ему о великане, — сказала я Джули.

Появилось солнышко, и утро обещало быть прекрасным. Я дала Кэррану слово, что не буду драться с великаном, и нарушила его. Я не хотела ссориться с ним сейчас. Я не хотела с ним ссориться, и точка, но особенно сейчас. Неделю назад я бы сказала, что наши отношения были прочными, как скала. За неделю многое произошло, и мы оба были очень напряжены. Сегодня я не была уверена, как сильно я могу надавить на него. Я просто не знала. Я слишком устала, чтобы справиться с этим прямо сейчас.

Также мне нужно было поспать. И поесть. Я бы убила за еду. И душ. И сон. Мне надо перестать ходить кругами. Я ненадолго задумалась о том, чтобы отправиться в «Новый рубеж» и там принять душ, но Кэрран все равно учует на мне запах крови. Потребовалось бы очень долгое отмокание, прежде чем мне удалось бы смыть все это с волос и кожи. А еще мне очень хотелось домой.

В конце концов, мне придется рассказать Кэррану, потому что мы договорились не лгать друг другу и потому, что ифрит был мстительным сукиным сыном. Я оскорбила его и снова запустила боеголовки в его гиганта. Ну, технически это сделал Ник, но я сыграла в этом большую роль. Это означало, что он, вероятно, отправит нам приятный сюрприз, когда вернет себе свою магию. Жаль, что не было возможности выяснить, как долго это продлится.

Джули так широко раскрыла глаза, что можно было подумать, будто перед нами приземлился фиолетовый летающий слон.

— Ты просишь меня солгать?

Итак, когда это соответствовало ее целям, у Джули не было проблем с искажением правды, но когда я предложила это, это вызвало шок и возмущение. Как именно это работает?

— Нет, я прошу тебя неохотно делиться информацией.

— Что, если он спросит меня?

— Скажи, чтобы спросил меня.

— Вы с Кэрраном собираетесь разводиться? — спросила Джули тихим голосом.

— Мы не можем развестись. Мы не женаты.

— О Боже, я буду одной из тех детей.

— Одной из каких детей?

— С родителями по выходным.

— Джули, черт возьми, мы не собираемся разводиться… Какого черта шесть машин припаркованы на нашей подъездной дорожке?

Мы обе уставились на полностью заполненную подъездную дорожку, занятую четырьмя джипами Стаи: «Пуки», который являлся «Плимутом Пралэ» Дали и гладко серебристым «Феррари», который был любимым автомобилем Рафаэля.

— Что-то случилось, — сказала Джули.

На всякий случай я припарковалась в пятидесяти ярдах от дома и помчалась к двери. Дверная ручка опустилась в моей руке. Открыто. Я вошла, Джули следовала за мной по пятам.

— Я хочу знать, почему никто не сказал мне, что она чуть не умерла! — сказала Андреа.

Я пошла на ее голос и вошла в кухню. Она сидела за столом, горстями поедая сухофрукты. Рафаэль сидел рядом с ней, поглаживая ее по спине.

— Я ее лучшая подруга. Я имела право знать!

— Ты имела право знать? — Джордж махнула ей рукой. — Я непосредственно вовлечена в это, и мне никто не сказал.

— Мы все имели право знать, — сказал Роберт, одной рукой прикрывая телефонную трубку. Его супруг, Томас, стоял рядом с ним, попивая кофе из кружки с изображением котенка. Присутствовали оба альфы клана крыс.

— Она притязала город. Это вопрос безопасности Стаи, — сказал Роберт, затем приложил руку к свободному уху и вернулся к своему телефонному разговору.

— Это касалось только Кейт и Кэррана, — сказала Дали.

Джим провел рукой по лицу.

— Тебе не сказали, потому что ты бы спорила об этом весь день, и к тому времени, когда ты приняла бы решение, она была бы мертва.

— Ой, да ладно, — сказала Десандра. — Мы же не дети.

— Могла бы и притвориться, — сказала ей Дали.

Светловолосая альфа клана волков подмигнула ей.

Кэрран стоял у плиты, позади всех. Наши взгляды встретились. В его глазах появилось облегчение, а затем я увидела точный момент, когда он понял, что я вся в крови. Золотой огонь окутал его радужки.

— Это было мое решение, — сказал Джим. — Смиритесь с этим.

— Что это за запах? — Андреа повернулась. Внезапно все затихли.

— Разведчики сообщают, что возле Казино произошел инцидент с великаном, — сказал Роберт, вешая трубку.

— Что за инцидент с великаном? — спросила Десандра.

Лицо Кэррана стало ужасающим.

— Инцидент с участием великана, — пояснил Роберт и увидел меня.

Кэрран двинулся.

В какой-то момент я стояла, а затем оказалась в коридоре, мои ноги болтались в пустом воздухе. Он положил руки мне на плечи и поднял меня к своему лицу. Его голос был ледяным.

— Одна вещь. Я попросил тебя сделать одну вещь.

Он был нереально взбешен. Я бы предпочла, чтобы он зарычал.

— Прости.

Что-то ударилось о входную дверь.

— Ты дала мне слово и нарушила его.

— Да. Мне жаль. У меня не было выбора. Я пыталась спасти Ровену.

Он открыл рот.

— Безрассудно, глупо, неправильно, я обманула твое доверие, прости, — сказала я ему. — Не злись на меня.

В дверь снова стукнули. Кэрран опустил меня на пол и рывком открыл ее.

— ЧТО?

Тридцатифутовый бык с огромными металлическими рогами уставился на нас глазами размером с чайное блюдце. Пламя окутало его огромные ноги, вспыхивая вокруг копыт. Бык открыл пасть и изрыгнул огонь.

Кэрран развернул меня, прижимая к своей груди, спиной к огню.

Огонь врезался в невидимый щит домашнего оберега и выплеснулся обратно, не причинив вреда земле. Кэрран оттолкнул меня в сторону. Его человеческое тело разорвалось, и монстр ростом семь с половиной футов вывалился наружу и бросился на быка.

Восемь оборотней на моей кухне покрылись шерстью, как один, и промчались по коридору мимо меня, сопровождаемые Гренделем, который лаял во всю глотку.

— Не убивайте его! — крикнула я им вслед. — Нам нужно задать ему несколько…

Бык пригнул голову, готовый забодать Кэррана. Кэрран схватил огромного быка за левый рог и ударил его кулаком в морду. Голова быка дернулась в сторону, но Кэрран вернул ее назад и нанес еще один сильный удар по его черепу.

Неважно.

Кэрран бил по нему снова и снова, его кулак, как отбойный молоток, врезался в кость. Бык попытался отступить, дергая головой, пытаясь высвободить рог, но Кэрран держал и продолжал колошматить. Из головы быка сбоку потекла кровь. Монстр рванул вперед, пытаясь сбить Кэррана с ног, как бульдозер. Кэрран схватился обеими руками за рога быка и уперся когтистыми лапами в землю. Мускулы бугрились под его серой шерстью, слабые темные полосы выделялись, как следы от кнута.

Ноги Кэррана заскользили и остановились. Они боролись лицом к лицу, бешеные огненные глаза быка смотрели в ледяную серость Кэррана. Оборотни ждали, образовав неровный полукруг.

Бык напрягся, но Кэрран удержал его.

Срань господня.

Бык открыл пасть и взревел. Кэрран взревел в ответ, это был звук чистой ярости. Крошечные волоски у меня на затылке встали дыбом.

Вспыхнувший огонь охватил бока быка. Кэрран запрыгнул ему на спину, одной рукой все еще держа его за рог. Его огромные львиные челюсти раскрылись, и Кэрран впился зубами в горло быка сбоку. Монстр завопил, и оборотни вонзились в бычье чудовище, не обращая внимания на пламя.

— Это хорошо, — сказал оборотень в боевой форме рядом со мной голосом Роберта. — Он был очень напряжен. Извини меня.

Он протиснулся мимо меня и присоединился к бойне. Я прислонилась к дверному косяку и наблюдала.

***

— МОЖЕТ, ТЫ ПЕРЕСТАНЕШЬ это есть, — прорычала я.

— Нет, — сказала Андреа. Она сидела на земле и жевала какой-то неопознанный кусок бычьего мяса.

— Это кусок мяса от чего-то, вызванного джинном.

— Ты этого не знаешь.

— Кто еще послал бы огненного быка в мой дом после того, как я помогла убить великана, одержимого джинном? Перестань есть. Это, возможно, был человек, — сказала я ей.

— Мне все равно.

— Андреа! Ты не знаешь, как это отразиться на ребенке!

— Это сделает его красивым и сильным. — Андреа откусила кусочек мяса, измельчая его своими острыми зубами буды.

— Это улика.

— У тебя есть все эти доказательства вон там. — Она махнула рукой на остатки бычьего трупа, разбросанного примерно на сотню кусков по нашей лужайке. Кэрран разорвал его на куски голыми руками. — Я весь день умирала с голоду и ела эту смесь корма для птиц. Я беременна, гормональный фон, я устала, и я чертовски голодна. Я собираюсь сидеть здесь и есть это мясо.

— Она права, — сказала мне Десандра, откусывая кусочек. — Оно действительно достойно. На мой вкус, как ангус, которого кормят травой. Так любезно со стороны твоего жениха смягчить его.

Достаточно. С меня хватит. Мне просто было уже все равно.

Я прошествовала по подъездной дорожке к дому. Огромная белая тигрица растянулась на моей подъездной дорожке, отгоняя хвостом бабочек, которые летали на ярких крылышках вокруг ее блестящего белого меха. Я обошла Дали с бабочками и вошла внутрь. Кэрран сидел на диване в гостиной. Он вернулся в свою человеческую форму. Диван был весь в крови. Ладно. В любом случае, у меня были сомнения по поводу цвета.

Я села рядом с ним. Наблюдать, как он разрывает быка на части, было не просто страшно. Это была одна из тех вещей, которую я никогда не забуду. Это отпечаталось в моем мозгу. Контроль Кэррана был абсолютным, поэтому, когда он открыл дверь и дикий смертоносный монстр вырвался наружу, наслаждаясь безудержным разрушением, кровь стыла в жилах. С тех пор, как мы переехали из Крепости, у него было меньше отдушин, чем обычно. Там люди знали, кем он был. Если он чего-то хотел, ему стоило просто поднять трубку телефона, и люди бежали выполнять его просьбы. Здесь он изо всех сил старался быть хорошим внимательным соседом. Быть нормальным человеком, не в истинном смысле этого слова, но в том значении, которое приняли бы другие семьи из пригорода и сочли бы неопасным. До сих пор я не до конца понимала, как ему было тяжело.

Этому пришел конец, люди видели его. Они застыли и заворожено смотрели, пути назад не было. И счастливее от этого я не стала.

— Джули спросила меня, собираемся ли мы разводиться, — сказала я ему.

Молчание.

— Я сказала ей, что у нас не получится, поскольку мы не женаты.

Тишина.

— Теперь я поняла, — сказала я ему. — Ты оставил Стаю ради меня и отбросил все, потому что думал, что у нас будет счастливая мирная жизнь. Ты был так хорош, что взял на себя роль спокойного, милого мужчины, который живет в пригороде со своей семьей, а вместо этого продолжается происходить вся эта хрень. Я…

Он обнял меня и притянул к себе.

Я заткнулась.

Мы сидели вместе на диване.

— Я не трогала великана. Я не использовала никаких слов силы. Я всего лишь плеснула в него немного крови нежити. Я просто забрызгана его кровью. — Я чуть было не сказала «Обещаю», но прикусила язык.

— Я убью все, что попытается причинить тебе боль, — сказал он тихим голосом.

— Я знаю. Я убью все, что попытается причинить тебе боль, — сказала я ему.

Кэрран посмотрел на меня.

— Я просто не могу понять, что делать, когда ты сама причиняешь себе боль. На кого я сержусь?

Я открыла рот. Ничего умного в голову не приходило.

— Если кто-то и может разобраться в этом, то это будешь ты. Ты единственный, кто терпит меня.

Он не ответил.

— У меня плохие новости. — С таким же успехом можно было бы сбросить атомную бомбу.

— Говори.

— Орден забрал серьгу, в которой находится ифрит. Они никому не позволят ее изучить. Эдуардо держат в каком-то заброшенном здании. Он умирает с голоду, и у нас нет возможности узнать, в каком здании он находится. Я видела его в видении. Ему осталось недолго.

— Что-нибудь еще? — спросил Кэрран ровным голосом.

— Да. Мой отец строит башню недалеко от Лоренсвилля. Он хочет поужинать сегодня вечером. В «Эпплби'c».

Рука, державшая меня, задрожала. Я взглянула на него. Кэрран смеялся.

— Я люблю тебя, — сказала я ему. — Мне насрать, что кто-то думает или говорит. Тебе не обязательно быть кем-то, кроме себя, Кэрран. Не делай этого для меня, потому что мне просто нужен ты.

— Ты же понимаешь, что все соседи собираются съехать, верно?

— К черту их. Скатертью дорога. Мне все равно, вписываемся мы или нет. Я никогда не хотела «хорошего» района или того, чтобы меня считали «нормальной». Я просто хотела жить в одном доме с тобой и Джули. Ты можешь быть самим собой. Ты позволяешь мне быть собой, так что это справедливо. Перестань так усердно пытаться вписаться. Я люблю тебя, потому что ты не такой.

Он поцеловал мои волосы.

— Что-нибудь интересное произошло, пока меня не было? — спросила я.

— Помнишь, как мы отправили Джордж на деликатную беседу с Патриком?

О нет.

— Я боюсь спрашивать…

— Он попытался прочитать ей лекцию о ее долге перед кланом, и она велела ему заткнуться. Он сказал ей, что позаботится о ней ради ее отца.

Я на несколько секунд зажмурила глаза.

— Он жив?

— О да. Она не убила его. Обе его ноги сломаны, но он жив.

— Это был официальный вызов?

— Нет, они классифицируют это как семейный спор, поскольку Джордж решила отделиться и больше не входит в командную цепочку клана.

В комнату вошел Рафаэль. На нем были поношенные джинсы и кожаная куртка, и если бы вы отправили его вместе с популярным мужчиной-моделью по улице, на него повернулось бы больше голов. В Рафаэле было что-то такое, что громко и ясно транслировало секс, и я еще не встречала женщину, которая бы на это не реагировала. Конечно, они обычно делали все возможное, чтобы скрыть эту реакцию, потому что Андреа была отличным стрелком.

Рафаэль присел на корточки рядом с Кэрраном и сказал:

— Эй. Я только что понял, как мы все можем заработать много денег.

— Продолжай, — сказал Кэрран.

— Я собираюсь выкупить дома твоих соседей и предложить их членам Стаи, которые живут в городе. Любая семья Стаи пожертвовала бы всеми своими сбережениями, чтобы жить рядом с бывшим Царем Зверей, и что-то подсказывает мне, что ваши соседи будут крайне заинтересованы в продаже.

Кэрран снова рассмеялся.

— Мы сколотим небольшое состояние, — сказал Рафаэль. — Все, что тебе нужно делать, это время от времени выходить в своей форме воина и рычать. Особенно когда темно. Они выстроятся в очередь на продажу так быстро, что нам придется раздавать номерки.

Я рассмеялась.

— Я абсолютно серьезен. — Рафаэль ухмылялся. — Тебе не помешал бы дополнительный заработок.

— Ты должен заставить свою жену перестать есть неопознанное мясо, — сказала я ему.

Кэрран погладил меня по спине.

Десандра просунула голову в комнату.

— Тебе лучше поторопиться. Мэхон здесь.

***

МЭХОН СТОЯЛ НА лужайке. Большой, дородный, с курчавой бородой, он выглядел так, словно ему нужны были кольчуга, булава и замок для защиты. Его звериная форма делала его человеческое тело слабым и тщедушным, вот почему Мэхон служил палачом Стаи. Его сердитый взгляд заставлял закаленных бойцов бежать в укрытие. Его дочери было все равно. Она с вызывающим видом стояла посреди лужайки, одной рукой завернувшись в одеяло. Обычно превращение из человека в зверя, а затем обратно в человека уложило бы ее вздремнуть, но наклон ее подбородка сказал мне, что она была очень мотивирована бодрствовать. Джордж была взбешена. Они оба выглядели готовыми взорваться. Я собралась с духом.

Через дорогу у дома Хизер Сэвелл собралась толпа соседей. Потрясающе. Нет ничего лучше в семейной драке оборотней, чем удобно расположенные невинные свидетели.

— … уход — это нелепо. Повеселилась, — сказал Мэхон глубоким голосом. — Хватить глупить… Возвращайся домой.

— Нет. — Если бы Джордж обладала замораживающей способностью, одно это слово превратило бы ее отца в сосульку.

— Ты не покинешь Стаю.

— Я это сделала.

Мэхон выдохнул ярость.

— Из-за чего? — Его голос прогремел. — Из-за какого-то мальчика?

Джордж оскалила зубы.

— Он не мальчик. Он мужчина. Мой мужчина. Тот, которого выбрала я.

— Да, точно так же, как раньше ты выбрала Эйдана и как-его-там, Натана. Это пройдет. Не порть себе жизнь.

— Остаться с тобой значило бы испортить мне жизнь. Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за медведя-оборотня и была хорошей маленькой племенной кобылкой.

О боже.

— Я хочу, чтобы ты осталась со своей семьей! — взревел Мэхон.

— Не повышай на меня голос! — зарычала Джордж в ответ.

— Мы растили тебя, мы одевали тебя, мы кормили тебя, мы дали тебе образование, и вот как ты нам отплачиваешь?

— Ты делал все то, что родители обязаны делать по закону. Поздравляю, папа. Ты не был небрежным родителем. Спасибо. Это не дает тебе права заковывать меня в кандалы до конца моей жизни. Ты не имеешь на это права. Это моя жизнь, и я буду ею жить.

— Она не покидает вашу семью, — сказал Томас. — Она покидает Стаю.

— Черт возьми, да. — Мэхон, казалось, каким-то образом стал крупнее, его лицо потемнело. Он указал на Кэррана. — Вот как? Он твой пример? Ты хочешь все отбросить, потому что какая-то… человек не смог вынести жизни в Крепости? Она ворчала и ворчала, пока он не сдался, а теперь посмотри на него. Годы потрачены впустую! Годы! И нам всем от этого только хуже. Он думает своим членом, но ты, ты всегда была умнее этого.

Забавно, насколько громкой может быть тишина, полная ужаса.

Кэрран рассмеялся.

Мэхон недоверчиво уставился на него.

На другой стороне улицы Хизер смотрела на меня, разинув рот. Я улыбнулась и помахала ей рукой.

— Что в этом смешного? — взревел Мэхон. — Ты должен был оставаться Царем Зверей. Ты должен был начать династию!

— Я счастлив, — сказал ему Кэрран. — Разве ты не хочешь, чтобы я был счастлив?

— Дело не в том, чтобы быть счастливым! Это о долге и обязательствах и о том, как сделать что-то со своей жизнью!

— А как насчет твоих обязательств? — спросил Кэрран мягким голосом. — В чем состоял твой долг перед моей парой, когда я был в коме?

Мэхон открыл рот.

— Ты защитил ее? — спросил Кэрран. — Ты помог ей? Ты сделал что-нибудь, чтобы поддержать это будущее наследие?

— Она не была подходящей парой. Она никогда не будет подходящей парой. Она человек!

Ну, конечно.

— Это не тебе решать, — сказал Кэрран. — Это не твое дело. Я выбрал ее. Я возглавлял Стаю семнадцать лет, и она подвела меня, когда я больше всего в этом нуждался. Ты подвел меня.

Мэхон отшатнулся.

— Мои обязательства перед Стаей окончены, — сказал Кэрран. — Ты не выполнил свою часть сделки.

— Кстати, о долге, — вставила Джордж. — О чем, черт возьми, ты думал, посылая пятнадцатилетнего подростка против Андорфа? Он был медведем-берсерком с многолетним опытом, а Кэрран едва умел бриться. Почему пошел не ты, папа?

— Помолчи, — рявкнул Мэхон. — Тебе тогда едва исполнилось двенадцать. Ты понятия не имела, о чем шла речь. Я послал его, потому что нам нужен был лидер. Потому что стаи не последовали бы за мной!

Я подошла и села рядом с Андреа. У меня был долгий день, и я устала стоять.

— Значит, твое удобство и высокие идеалы оправдывали отправку ребенка на бойню, а затем перекладывание на него бремени ответственности за жизни людей? — Джордж подняла брови. — Чтобы ты мог стоять за троном и получать удовольствие, играя в царетворца? Ты должен спросить себя, папа, почему все твои дети хотят сбежать от тебя. Может, не в нас проблема.

— Вот оно! — взревел Мэхон. — Это закончится сейчас. Ты пойдешь со мной, даже если мне придется нести тебя. Ты не отделишься от Стаи. Я посажу тебя под замок и…

— Хватит. — Голос Джима прорезался сквозь рев Мэхона, как нож.

— … ключ, я….

— Я сказал, хватит! — Джим зарычал. — Ни один член Стаи не будет препятствовать разделению. Ни один член Стаи не будет ограничен против воли, потому что чей-то отец одержим властью. Следи за своим поведением, альфа.

Если бы я медленно хлопнула, голова Мэхона, вероятно, взорвалась бы.

— Тебе нужно все переосмыслить, — сказал ему Мэхон.

— Ты не нарушишь закон, который сам помог установить. Закон применим ко всем. — Джим сердито посмотрел на Мэхона. — Ты будешь подчиняться ему. Если ты обнаружишь, что не в состоянии следовать закону, уйди в отставку, и клан тяжеловесных найдет альфу, который сможет.

— Ты… — начал Мэхон.

— Я Царь Зверей, — сказал Джим.

— Ненадолго, — прорычал Мэхон.

— Это вызов? — Джим оскалил зубы. Дали встала со своего места на подъездной дорожке и подошла, перебирая массивными лапами, словно безмолвная величественная тень. Она встала рядом со своей парой, ее голубые глаза смотрели на Мэхона с непреклонной напряженностью.

Мэхон взглянул на Кэррана.

Кэрран покачал головой.

— Ты бы встал на их сторону против меня? — Мэхон выглядел потрясенным.

— Ты ошибаешься, — сказал ему Кэрран. — Закон есть закон, нравится тебе он или нет. Либо ты альфа и соблюдаешь закон, либо нет.

— С тобой всегда так, — сказала Джордж. — Ты годами надоедал Кэррану, чтобы он нашел себе пару, и когда он ее нашел, ты ее не одобрил, поэтому решил, что ничего из того, что ты должен был сделать, как его отец, не требовалось. Ты годами спрашивал меня, когда я планирую остепениться, и когда я это сделала, он тебе опять же не понравился. Теперь он исчез, и твоя обязанность как альфы — искать его, но тебе это не нравится, поэтому ты решил этого не делать. Все твои разговоры о долге и обязательствах ничего не значат. Ты думаешь, что знаешь лучше любого из нас. Ты не понимаешь. Посмотри, что ты делаешь, папа. Ты бросаешь вызов Царю Зверей, которому поклялся в верности, потому что тебе не нравится мужчина, которого любит твоя дочь. Потому что это задело какое-то странное местечко в твоей гордости. Вот как ты служишь своему клану и руководишь им. Неужели в тебе совсем нет честности?

Горящий камень размером с баскетбольный мяч пронесся по небу и приземлился на улице перед нашим домом. Я бросилась к Андреа, пытаясь заслонить ее. Взрыв потряс землю.

— Что ты делаешь? — Андреа оттащила меня назад. — Я перевертыш. Я меняю форму!

— Ты беременна.

— О, заткнись.

Сверкающее золотое пламя высотой в десять футов и пяти футов шириной вспыхнуло посреди улицы. Внутри него Эдуардо корчился в клетке. Ифрит наказывал Эдуардо за то, что мы убили быка.

Голос прокатился по улице, голос, наполненный нечеловеческой силой, который покалывал мою кожу, как статические помехи. От этого у меня на тыльной стороне рук встал дыбом каждый волосок.

— Все, кто виновны, умрут. Станьте свидетелем смерти отродья предателя. Посмотрите на его страдания.

Джордж побежала. Я вскочила и погналась за ней. Джим попытался схватить ее, но он был недостаточно быстр. Джордж выбежала на улицу, прямо к огню. Тот рассыпался на тысячу искр и превратился в светящуюся змею длиной тридцать футов.

Джордж закричала во всю силу своих легких. Это был крик ярости и боли, слившийся в один ужасный, душераздирающий звук. Она кричала так, будто что-то внутри нее разорвалось, и ничто не могло собрать это обратно.

Змея бросилась на нее. Джордж схватила ее за шею, подняла вертикально и швырнула тело на тротуар. Змея зашипела, массивные кольца пытались обвиться вокруг Джордж и раздавить ее. Медведь-оборотень наступила одной ногой на змею. Мышцы на ее руке напряглись, и она разорвала рептилию надвое. Свет в глазах змеи погас, но Джордж не остановилась. Она снова и снова терзала и разрывала существо, выплескивая свое горе.

Мы наблюдали за ее яростью, слезами, наворачивающимися на глаза, пока она, наконец, не дала волю чувствам, а затем мы с Кэрраном отвели ее обратно в дом.