Магия сдвигается

ЭПИЛОГ

Я ПОТЯГИВАЛА чай со льдом, держа стакан в левой руке. На правой, под бинтами, все еще не доставало кожи, несмотря на неделю тщательного ухода Дулиттла. Он обнадежил, что примерно через десять дней моя рука восстановится. Он также произнес несколько других отборных слов, о которых я не знала, что они есть в его словаре. Теперь он сидел за другим столом, наблюдая, как Эдуардо и Джордж медленно кружатся по лужайке. Джордж прекрасно выглядела в белоснежном платье. Эдуардо все еще был слишком худым и, вероятно, ему все еще следовало соблюдать постельный режим, но пытаться вразумить медведя-оборотня и буффало-оборотня было заранее проигрышным делом.

Эдуардо раз пятнадцать сказал мне, что он благодарен за спасение. Джордж продолжала обнимать меня. Она также прислала нам шоколад. Они переезжали на другую сторону дома Барабаса, что означало, что я буду часто их видеть. Если кто-нибудь из них скажет мне «спасибо» еще раз, мне придется убежать из дома.

Я повернула голову, чтобы откинуть косу назад, прежде чем вспомнила, что ее нет. Жар ифрита спалил мои волосы. Теперь они едва касались плеч, и это сводило меня с ума.

На другой стороне лужайки за столом сидел Мэхон, закрыв лицо рукой. Я была почти уверена, что он расплакался и не хотел, чтобы кто-нибудь понял. Бахир сидел за тем же столом, выглядя немного не в своей тарелке. Они с Эдуардо поговорили. Ситуация не совсем уладилась, но Джордж сказала, что надежда есть.

На прошлой неделе в Атланте разразилась весна. Все вокруг зазеленело, будто природа радовалась изгнанию ифрита. В высоких вазах на покрытых белыми скатертями столах цвели цветы, и яблони источали нежный аромат в теплом воздухе. Я была очень рада, что Джордж и Эдуардо решили провести свадьбу под открытым небом вместо того, чтобы пытаться вместить полторы тысячи человек в главном зале Крепости.

Рука скользнула по моей спине.

— Привет, — сказал Кэрран.

— Привет. — Я прислонилась к нему. Он обнял меня.

— Все женятся, — сказал он.

— Ага.

— Мы тоже должны.

Мысленно я увидела своего отца на поросшем травой холме, уходящего с нашим ребенком на руках. Я обняла его за спину, надеясь, что его сила прогонит видение.

— Я думала, мы уже договорились. Ты позвал, я сказала «да», у нас все хорошо.

— Да, но это было теоретически. Давай назначим дату. Реальную дату.

— Какую, например?

— Я не знаю, как тебе шестое июня?

— Ночь Ивана Купалы[9]? Ночь, когда все вокруг сходит с ума в славянском языческом фольклоре?

— Последний день лета оборотней. — Кэрран ухмыльнулся мне.

Каждую первую неделю июня Стая праздновала «Лето оборотней». Они ели, они пили, они праздновали то, что живы, и в целом прекрасно проводили время.

— Я серьезно. Кейт, выходи за меня замуж.

— Ни один проповедник не обвенчает нас.

— Нам не нужен проповедник. Мы попросим Романа совершить обряд.

— Вы не можете быть серьезны, Ваша Пушистость.

Кэрран встал со стула и опустился на колени. О, мой Бог.

— Выходи за меня замуж.

— Что ты делаешь? — выдавила я сквозь стиснутые зубы. Мое лицо пылало так, что свадебный торт в пятнадцати футах от меня, должно быть, таял.

— Я официально делаю предложение. В первый раз не получилось.

Убейте меня кто-нибудь.

— Кэрран! Вставай. На нас люди смотрят.

— Пусть смотрят. — Он улыбнулся мне. — Выходи за меня замуж, Кейт.

— Хорошо. В последнюю ночь «Лета оборотней».

Он встал, наклонился ко мне и запечатлел поцелуй на моих губах. Я ответила на его поцелуй и услышала аплодисменты. Жених и невеста прекратили танцевать, потому что Эдуардо хлопал. Кто-то еще хлопал слева. Андреа. Да пошла ты.

Я улыбнулась и слегка помахала им рукой.

— Я так зла на тебя прямо сейчас.

— Не злись. Сейчас принесу тебе еще чая.

Он рассмеялся, взял мой бокал и пошел к столу, чтобы снова наполнить его.

Мы поженимся. У нас будет ребенок. Я буду любить его больше, чем что-либо, что я когда-либо любила в этом мире, а затем мой отец заберет у меня моего ребенка.

Нет. Этого не произойдет. Я должна буду найти способ победить его. Что, черт возьми, я собиралась делать? Как убить неубиваемого?

Бахир подошел к столу.

— Могу я присесть?

— Конечно.

Он сел справа.

— Я хотел еще раз поблагодарить вас.

— Не нужно. Как дела с Эдуардо?

Бахир улыбнулся.

— Для снесения некоторых барьеров требуется время. Он сердит на меня за то, что я бросил его. Он сердит на свою мать за то, что она ничего ему не рассказала. Эдуардо всегда был чувствительным, нежным ребенком.

Я пыталась соотнести буффало-оборотня ростом шесть футов четыре дюйма, выколовшего глаз великанше, с «чувствительным ребенком» и потерпела неудачу.

— Мм-хм.

— Я понимаю, что его отчим был не самым понимающим родителем, но я не теряю надежды.

Кэрран снова наполнил бокалы и шел обратно к нам. Я так сильно любила его. Я любила его глаза, то, как он смотрел на меня, то, как он шел, то, как он сводил меня с ума…

Иногда, когда сила твоего врага слишком велика, единственное, что ты можешь сделать, это сдержать его.

— Бахир, — тихо сказала я. — Вы сказали мне перед боем, что если мне когда-нибудь что-нибудь понадобится, вы поможете мне.

— Да.

— Это предложение все еще в силе?

— Конечно.

— После свадьбы, когда все уляжется, я бы хотела, чтобы мы встретились. Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете об этой шкатулке.