Мечты о счастье

Глава 15

– Куда это вы направляетесь?

Аксель стоял в коридоре родильного отделения и озирался в поисках нужной двери. Нелюбезный тон медсестры, казалось, заставил поникнуть букет в его руке.

– В палату триста один, – объяснил он не без опаски: больничная атмосфера подавляла его.

– Вы отец?

Очень хотелось ответить утвердительно, но Аксель предпочитал не лгать без крайней необходимости.

– Нет, просто друг.

Пожалуй, он впервые назвал себя чьим-то другом. На медсестру это слово впечатления не произвело.

– В таком случае придете после одиннадцати, – заявила она безапелляционным тоном и зашагала прочь.

Аксель был возмущен. Как, он помог ребенку появиться на свет, но не имеет права видеть его, когда захочет? Ну уж нет! Скажите, на какого босса нарвался! Он пришел с визитом и нанесет этот визит!

С тех пор как он вернулся домой, Констанс и Мэтти стояли на ушах от возбуждения. Пришлось пообещать, что он передаст Майе их последние рисунки, а также цветы, собранные ими в цветнике. Едва удалось уговорить их отправиться в школу.

Подождав, пока медсестра скроется за углом, Аксель поскребся в дверь палаты. Не хотелось, если Майя спит, разбудить ее громким стуком. Он решил, что в этом случае оставит цветы и рисунки на тумбочке, а сам проберется в детскую и посмотрит на Алексу.

– Войдите, – раздалось из-за двери. Голос звучал оживленно. Аксель подумал:

после всего, через что пришлось пройти, она неплохо держится. Он заглянул – и лишь чудом не захлопнул дверь. Однако спасаться бегством было нелепо, и он заставил себя принять такой вид, словно ничего особенного не происходит. Если Майя полагает, что войти можно, значит, так оно и есть.

Она сидела в постели и кормила ребенка грудью. Вернее, пыталась кормить, потому что Алекса больше булькала, чем действительно сосала, и к тому же периодически разражалась возмущенным криком. Когда Аксель вошел, она сердито колотила по груди кулачками.

– А, это ты! – сказала Майя, подняв взгляд. – Я думала, медсестра. У меня что-то не очень ладится. Хотелось получить дельный совет.

Не следовало, конечно, так таращиться, но Акселю не удалось отвести взгляд, как он ни старался. Вид ребенка у материнской груди был на редкость притягателен.

На Майе была изящная кружевная сорочка. Аксель подумал, что это подарок Селены, которая заносила ей накануне вечером вещи. В расстегнутом вороте виднелась белоснежная округлость, и хотя это зрелище почти подкосило его, он счел, что имеет право смотреть: принимая роды, он видел гораздо больше. К тому же Аксель ни разу в жизни не был свидетелем того, как кормят ребенка грудью. Анджела этим не занималась, предпочитая бутылочки с молочной смесью. Майя, конечно же, была из тех женщин, кто находит кормление грудью естественным (даже если может позволить себе искусственное вскармливание, чего она не могла).

Аксель смущенно покашлял, вспомнил про цветы и занялся ими.

– Опыт приходит со временем, – заметил он, наливая воду.

– Опыт – да, а вот молоко может вообще не прийти. – Майя вздохнула, отняла ребенка от груди и покачала. – Особенно если плохо питаться на последних месяцах.

Она взяла с тумбочки бутылочку со смесью, встряхнула ее и предложила Алексе.

– Не стой над душой, сядь куда-нибудь.

– Все в порядке? И с тобой, и с ребенком? – Он сказал это и устыдился собственной холодной вежливости.

– Да, все здорово! – Дождавшись, когда Алекса присосется к бутылочке, Майя протянула живой сверток Акселю: – Хочешь ее понянчить? В конце концов, ты заслужил это.

Руки сами собой потянулись к ребенку. Изнемогая от страха, что уронит, что слишком сильно стиснет и прочее, он принял Алексу. Какая крохотная! Не тяжелее котенка! Он ощутил, как колотится ее сердечко.

– Не пугайся, просто придержи ей голову ладонью. У тебя должен быть в этом деле немалый опыт.

Аксель покосился на Майю, но сделал, как она сказала. Алекса словно не заметила, что перешла в другие руки.

– Констанс всегда кормила жена. Стоило мне взять ее, как она принималась плакать.

Чмокая взахлеб, Алекса стиснула крохотными пальчиками его палец. Плакать она и не думала.

– Может, Констанс просто не привыкла к тебе. Говорят, дети привыкают к голосам родителей еще в материнском лоне. – Майя лукаво улыбнулась. – Нянчись с Алексой почаще, и увидишь – очень скоро она будет тебя узнавать.

При этом она смотрела не на Акселя, а на дитя, но он вынес это безропотно. Майя была без косметики, но счастье материнства придавало ее лицу иные, живые краски. Своенравная рыжая грива была небрежно закручена в узел на затылке.

– Значит, чем дольше я буду говорить с тобой, тем легче она привыкнет? – уточнил Аксель, поворачивая ребенка так, чтобы лучше видеть. – И не заплачет, если завтра я ее снова возьму?

– Кто знает! Дети плачут по многим причинам, причем не только в младенчестве. Подростками даже чаще, можешь мне поверить. Однажды мне пришлось преподавать в подростковом классе. С тех пор с ужасом жду то время, когда мой ребенок подрастет.

Отрочество, подумал Аксель со страхом. Половое созревание. Через несколько лет это случится с Констанс. Что он тогда будет делать? Отдаст ее в закрытый пансион?

– Значит; подросток все равно что младенец? Дай ему желаемое – и успокоится?

– Это верно, только желаемое может быть вредным, даже опасным. Лучше заранее привыкнуть к слезам.

Привыкнуть к слезам. Значит, не нужно бояться, если Алекса заплачет. Стоило Констанс пискнуть, Анджела выхватывала ее из рук, и постепенно он смирился с мыслью, что ничего не умеет. Никчемный, бесполезный отец. Если бы не ресторан, он мог совсем утратить самоуважение. Это было его убежище от семейных проблем. Что ж, теперь он человек зрелый, и терпения ему не занимать.

– Как Мэтти? – спросила Майя. – Селена уже нашла для него няню?

– Я забрал его из школы к себе. Раз уж Дороти присматривает за Констанс, нелепо искать еще одну няню. К тому же вместе детям будет веселее.

Аксель нарушил данные Майей указания и ждал упреков, но их не последовало.

– Заснула, – заметила она, глядя на Алексу. – Можешь ее поднять, но сначала прикрой плечо салфеткой. Младенцы срыгивают.

Маленький розовый ротик еще сонно шевелился, но кулачки лежали расслабленно. Это создание по-хозяйски расположилось в сердце Акселя, и он знал, что, допуская такое, играет с огнем. Аксель положил малышку на плечо, как советовала Майя, и сидел, поглаживая ее по спинке, хотя давно уже пора было отправляться на работу. Бизнес не в пример легче, чем суета вокруг плачущих детей и не в меру пугливых женщин, – это он хорошо усвоил.

– Хотелось все-таки знать, какого черта ты отослала вчера бригаду и потащилась в школу? Сбежала, ведь так? Я понял это, когда не нашел сервиза.

Аксель говорил сердито, но опомнился, когда малышка завозилась в руках. Однако дело было не в тоне его голоса: ей просто настало время срыгнуть. Аксель передал ребенка Майе и повертел в руках грязную салфетку. Надо бежать! Он и так уже позволил втянуть себя бог знает во что.

Впрочем, кого он пытается обмануть? Он втянут с головой, и лишь соломинка здравого смысла не дает пойти ко дну. Надо отсечь буксир, который тянет его за собой в неведомую, опасную даль.

Нужно, но не хочется.

Аксель посидел еще немного, глядя, как Майя баюкает малышку. Чего же он хочет? Оставаться рядом с этой рыжей цыганкой? Но ведь они совершенно разные люди!

– Приходил инспектор по оценке зданий, – сказала Майя в ответ на его вопрос. – Все осмотрел и заявил, что нужен капитальный ремонт. Я решила убраться заранее, пока опять не лишилась вещей.

С проклятием, непозволительным в чужом присутствии, Аксель прошагал к окну. Палата была отдельная. Он так распорядился, чтобы Майя могла как следует отдохнуть. Аксель был втянут во все это дальше некуда.

– Здание в полном порядке! Когда я решил обновить его, то вызвал столько инспекторов, что они толкались локтями! Вчерашнего просто подкупили!

– Значит, мне не нужно выезжать? – с надеждой спросила Майя.

Ему захотелось биться лбом об оконную раму. Дождь кончился, но облачность держалась, и на ее фоне свежая, чисто вымытая зелень миртов казалась особенно яркой.

– В таких случаях на дверь вывешивают уведомление, – мрачно ответил он, – и ни о каком открытии речи уже быть не может. Я обращусь к адвокату. В любом случае никто не посмеет опечатать здание – это было бы слишком. Ты всегда сможешь забрать свои вещи.

Последовало молчание, более выразительное, чем любые слова. Майе снова было негде приклонить голову.

– Мистер Хоулм, при всем уважении к вам, факт остается фактом – племянник мисс Элайсем находится на попечении штата. Вам должно быть известно, что отдел социального обеспечения постоянно подвергается нападкам за разного рода попустительства, и я совсем не желаю оказаться в числе тех, кто за это пострадал. Мальчик должен быть устроен, а мисс Элайсем, насколько мне известно, и сама не имеет крыши над головой. Ведь здание, отданное вами под магазин, находится в аварийном состоянии, не так ли? Более того, финансы мисс Элайсем весьма ограниченны, и пока это так, она не сумеет предложить своему племяннику нормальное жилье. Боюсь, мне придется поместить его в детский дом вплоть до дальнейших распоряжений.

Слушая эти фарисейские разглагольствования, Аксель медленно, но верно закипал. Происходящее вышло за все разумные пределы. Он мог скрепя сердце лишить Майю особняка Пфайфера, но уж никак не дорогого ее сердцу ребенка. Не важно, кто успел на нее настучать, но все делалось с бешеной скоростью. На очереди стояло лишение родительских прав. В это невозможно было поверить.

– Здание, отданное мной под магазин, прочнее того, в котором гнездится ваш отдел! – процедил Аксель, наклоняясь через стол. – В данный момент мой адвокат занимается этим вопросом, а пока – руки прочь от мисс Элайсем! На то и друзья, чтобы в трудную минуту приходить на помощь.

– Вот как? – Молодая сотрудница социального отдела испепелила его взглядом. – Штат не потерпит аморальной атмосферы вокруг ребенка, взятого им на попечение! Ваша собственная репутация, мистер Хоулм, оставляет желать много лучшего! Мы навели справки и знаем все! Вас вот-вот лишат лицензии на продажу спиртного, ваш персонал продает наркотики, поэтому – простите мою прямоту – вам бы вообще лучше помолчать!

Не будь Аксель мастером по обузданию вспышек, он прыгнул бы через стол и придушил собеседницу. Да ведь она уже предвкушает, как отберет у него Констанс! Что такое, в конце концов, Америка – страна демократии или полицейской диктатуры?! Пожалуй, нечего мелочиться с баллотировкой на пост мэра, надо замахиваться сразу на пост губернатора... как только удастся расхлебать эту гнусную кашу.

Вот, значит, что представляла собой жизнь Майи все эти годы! Чем дальше, тем лучше Аксель понимал, как она стала такой, какой была теперь. Уложить человека неожиданным ударом под дых, наступить ему на горло и держать, чтобы простирался ниц перед каждым представителем власти! Поразительно, что Майя еще способна смеяться. Должно быть, у нее стальной стержень.

– Если узнаю, что вы говорили все это на людях, немедленно подам на вас в суд за клевету, – ледяным тоном произнес Аксель. – Когда нет родных, на помощь приходят друзья. Я друг и деловой партнер мисс Элайсем. Эта женщина имеет учительский диплом, преподает в собственной школе и стоит за прилавком набитого товарами магазина, а значит, является налогоплательщиком со всеми неотъемлемыми правами. У вас будут основания отнять Мэтти, только если вы найдете его на улице без присмотра, голодным и оборванным. Пока этого не случилось, держитесь от него подальше, иначе не успеете оглянуться, как будете объясняться в суде. Ясно?

Пока он говорил, молодая женщина отступала к двери. Там она пробормотала еще что-то о предписаниях и выскочила за порог. Аксель рухнул в кресло.

Так не должно продолжаться, думал он. Мэр вполне может растоптать Майю, школу, ресторан и его самого. Без лицензии прибыль упадет настолько, что встанет вопрос, сумеет ли он содержать Констанс. Если вспомнить, как усердно Сандра обрабатывает судью, они с Майей вполне могут потерять детей. Надо бороться.

Надо что-то предпринять.

Ральф перешел все границы.

Аксель сидел, механически барабаня пальцами по столу. Бороться! Для этого нужны время и деньги. Пока суд да дело, все будет кончено, и, что самое главное, Сандра приберет к рукам Констанс. Надо действовать иначе, более тонко. Но как?

Для начала Аксель позвонил адвокату, потом судье Тони. Он хотел знать все до последней мелочи и четко представлять себе ситуацию, чтобы не совершить промаха.

Майя искоса посмотрела на мрачного человека за рулем. Вообще-то забрать ее из родильного отделения должна была Селена, но появился Аксель на своем «БМВ», с таким видом, словно выполняет тяжкую повинность. Майя надеялась как-то обустроиться в школе к приезду Мэтти, но машина мчалась в другом направлении. Вода отступала так же быстро, как и поднялась. Дорога была завалена ветками, местами виднелись торопливо сдвинутые в сторону стволы, но вряд ли школа была до сих пор отрезана от мира.

Майя посмотрела на ребенка, спавшего в привязной люльке на заднем сиденье. Люльку купил Аксель... или уже имел, со времен Констанс. Судя по его мрачной мине, на горизонте скопились тучи посерьезнее расходов на нее и ребенка.

Майя заметила, что на щеке у Акселя дергается мышца. Это был недобрый знак.

– Мы едем к тебе забрать мои вещи? Никакого ответа, только руки сжались на баранке руля, так что побелели пальцы. Примерно через минуту Аксель повернулся. Глаза у него были непроницаемые, но Майя угадала под бесстрастием боль. Много боли, целый океан. Значит, это не гнев? Случилось нечто настолько ужасное, что он не находит слов, чтобы объяснить?

Майя перепугалась так, что потемнело в глазах.

– Констанс, быть может, мне не дочь. Она затаила дыхание, не решаясь издать ни звука. Что сказать на такое? Мимо мелькали растрепанные, мокрые сосны. Майя собралась с мыслями.

– А это меняет дело?

– Это объясняет, почему из меня такой никчемный отец, – буркнул Аксель, не глядя.

«Спокойно, Майя, спокойно».

– Ты снова подумываешь о том, чтобы отправить ее к бабушке?

– Я хочу, чтобы она была счастлива.

Майя кивнула, чтобы показать, что улавливает ход его мыслей. Заметив, что руки сжаты в кулаки, она заставила себя разжать их.

– Если бы тебе пришлось покупать Констанс подарок у меня в магазине, что бы ты выбрал?

Аксель недовольно покосился и чуть не пропустил поворот к дому.

– Что это, тест?

– Да. Смотри на дорогу и отвечай быстро.

– Я бы купил калейдоскоп, – проворчал он, пожимая плечами, ткнул пальцем в кнопку и стал ждать, пока поднимется дверь гаража. – Ответ правильный?

– Твоя дочь просила бабушку купить ей подарок у меня, но та отправилась в магазин игрушек и купила куклу, которая напомнила Констанс о ее нерожденном братике. Ну? С кем, по-твоему, девочка будет счастлива?

Аксель промолчал. В гараже он заглушил мотор и устало сполз по сиденью.

– С тобой, – наконец сказал он с несчастным видом. – Только с тобой.