Медовый месяц

25

А все двоюродный брат Денис… Он стал каким-то злым гением, наваждением для Шуры, как Саша — для Сани. Впрочем, у каждого в жизни есть свои злые гении и свои ангелы-хранители. Но чтобы один в двух лицах?.. А Денис оказался именно таким.

И сначала Шура воспринимал Дениса как доброго помощника и надежное плечо. Плечо оказалось обманным и легко ускользнуло из-под руки брата. Денис совместил в себе зло и доброту. Как только это у него получилось?..

Именно он когда-то познакомил Шуру с Настей. Ах, какая девушка, расписывал кузен… Из моего родного теплого города Сочи… Учится в Москве, хочет стать педагогом… Шурка, увидишь — влюбишься тут же…

Зачем тогда Денису понадобилось их познакомить?..

Настя рассказала Шуре об истинных причинах загадочного поведения Дениса позже, когда Умберг действительно влюбился и женился. Да и кто бы остался равнодушным к этой милой, обсыпанной на редкость удачно родинками девочке с глазами человека, прозрачного до самого дна?

Денис очень плохо учился. И Настя бескорыстно несколько лет тянула его, чтобы помочь окончить школу, причем неплохо, и поступить в институт. Поступив, Денис торжественно поклялся Анастасии, что его благодарность будет огромной. Настя смеялась. Она не верила Денису, а главное, ни в чем не нуждалась. Но появился Шура…

Уже через несколько лет он понял, что Настя и его личная жизнь совместиться не могут. Никогда. Ни при каких условиях и обстоятельствах. Особенно когда началась торговля.

К тому времени Денис тоже окреп, прочно встал на ноги и у себя в родном городе Сочи, где темные ночи, а потому все удобно и близко, продавал оружие в Чечню. Иногда наезжая в Москву и останавливаясь у Умбергов, Денис каждый раз пытался склонить Шуру на свою стезю, уверяя, что барыши там куда больше, чем от фальшивых лекарств и наркотиков.

— Твои таблеточные бабки, конечно, ничего, — осматривая квартиру, в очередной раз выдал Денис. — Но у меня раза в два больше. Или в три. Не веришь?

Шура пожал плечами:

— Почему не верю? Только не учи дедушку кашлять… Твое дело — уж совсем поганое. А у меня тут все налажено, схвачено… И Настька будет возражать. Она и так без конца возникает по поводу лекарств. Дескать, негуманно, преступно… Однако живет за мой счет.

Денис хмыкнул:

— Она что, дура? Зачем ей возражать? Квартира в Сочи у ее родителей хорошая. Первое время поживете. Потом свою купите. А схвачено у меня все тоже давно и прочно, тебе такое и не снилось! Подумай! Я дело говорю! Кроме того, вы здесь делите на троих. Зачем тебе эта странная дележка? Там все будет твое! Я тебе не помеха.

Похоже, Денис продолжал усиленно помогать Насте и благодарить ее по-своему, как умел и понимал эту признательность.

Вечером жена встретила Шуру необычным молчанием. Странно… Он внимательно пригляделся к ней.

— Случилось чего?

— Звонила женщина, — чересчур спокойным тоном произнесла Настя, — сказала, что у нее от тебя годовалый сын… Ее зовут Лариса.

— А что еще она сказала? — злобно поинтересовался Шура.

— Еще?.. Что я должна отпустить тебя к ней, иначе она испортит тебе жизнь… И если мне тебя жалко…

— Стерва по обстоятельствам!.. — пробормотал Шура. — А что ты ответила?

— У нас с тобой вечер вопросов и ответов, — задумчиво заметила Настя. — Я ответила, что отпущу тебя тут же, как только ты придешь… Можешь собирать вещи. Семен в курсе.

Шура растерянно опустился на диван.

— Как это… в курсе?.. Какие вещи?.. Почему ты меня отпускаешь?..

— Наверное, потому, что люблю. И раз твоя жизнь под угрозой… Тебе лучше уйти к ней… Тем более, что там маленький ребенок…

— Настя! — не выдержав, закричал Шура. — Что ты несешь?! У нас ведь тоже ребенок!

— Да, — кивнула Анастасия, — но он уже большой. Многое понимает. Мне легче, чем ей… этой… Ларисе… Мы проживём. Я найду работу. И ты ведь не оставишь Семена без алиментов.

Она сейчас почти слово в слово повторяла Сашу.

— Ты ненормальная? — потерянно прошептал Шура. — Или святая? Как это я прожил с тобой столько лет и ничего такого не заметил? Прислушиваться к другим, конечно, стоит, но нельзя же слушать всех подряд и принимать их россказни всерьез!

Настя равнодушно пожала плечами. Она и впрямь была не от мира сего.

Семен из своей комнаты не выходил. Оттуда негромко звучала музыка.

— Ужинать будешь? — как ни в чем не бывало спросила Настасья.

— Ужинать?! — заорал Шура. — Нет, дорогая, обойдусь! Там накормят!

Он остервенело молча набросал в сумку часть своих самых необходимых шмоток, сказал, что остальное заберет позже, швырнул вещи в машину и уехал к Ларисе. Она встретила его с нескрываемым ликованием и еле сдерживаемым торжеством.

Так и у Шуры завязалась новая жизнь, к которой он был уже готов, но так и не сумел приготовиться должным образом.

Как любая другая, она началась хорошо, даже отлично. Но к сожалению, тоже почти как любая другая, быстро съехала не в ту сторону. Во всяком случае, Шура представлял ее себе несколько иной.

Через два месяца Лариса жестко запретила мужу давать деньги Насте.

— Как это? Ты что? Почему? — растерялся Шура. — У меня там сын… Не учи дедушку кашлять…

— Обойдутся! — жестко сказала Лариса. — Я ведь жила с Ромкой одна…

— Как — одна? — возмутился ее ложью Шура. — Не ври! Я все время давал тебе на ребенка! И немало…

— Давал… — скривилась Лариса. — После того как я тебе названивала дней несколько и буквально выбивала из тебя деньги!

В общем, это была правда. Шура равнодушно относился к ее просьбам и звонкам.

— Но я всегда очень занят… — попытался оправдаться он.

— Ты и сейчас очень занят! — махнула рукой Лариса. — Когда она позвонит, так и объяснишь!

Шура в растерянности мучился не один день, но ему на помощь снова пришла сама Настя. Она просто не звонила. И еще через пару месяцев Шура почти забыл о ней и о Семене. Иногда вспоминал на ходу — как они там? — и снова жил дальше.

И в следующий свой приезд в Москву Денис, явившись к брату уже по новому адресу, неприятно изумился и насторожился.

— Да, многое здесь изменилось после моего последнего приезда в Москву… — задумчиво и недобро протянул он, внимательно рассматривая Ларису и Романа. — Силен ты, братец… А по виду и не скажешь… Скромный такой, неприметный, ничем не примечательный очкарик в «мерседесе». И машинка скромная, небогатая… — Он хмыкнул. — Решил переиграть жизнь заново? Напрасно… Я вовсе не из-за Настасьи, ты не думай… Просто судьбу переиграть нельзя. Она все равно тебя переплюнет и победит. Потому что все прошлое — базис по Марксу — служит и всегда становится основой для надстройки. И каков этот твой базис, таково и все остальное. Марксизьм-онанизьм! Понимаешь? Тебе от своего прошлого никуда не деться и не спрятаться, как ни старайся. Лучше и не пробуй. Вроде ты смышленый, соображалистый малый, а не сечешь такой простой вещи. Это суть! Без нее не прожить! Иначе судьба и жизнь рассыплются в пыль! Да сколько их уже так обсыпалось!

Шура угрюмо молчал. Понимал правоту Дениса.

Лариса старалась всячески угодить сочинцу, прямо не знала, куда усадить и чем накормить. Заискивающе заглядывала ему в глаза, словно чего-то от него ждала, почему-то в нем и его помощи очень нуждалась.

Шуре стало противно.

— Тебе что от него надо? — спросил он жену, улучив момент, когда они остались вдвоем.

— Хочу, чтобы ты начал работать с ним, — коротко объяснила Лариса. — Тебя твой верный друг и приятель Гребениченко водит за нос, обдирает как липку и кладет в свой карман — а он очень широкий и глубокий! — всю прибыль! А ты в дураках! Недаром ваш третий приятель вышел из игры и бросил дело!

— Лара, я тебе уже объяснял, почему он вышел! — начал понемногу нагреваться Шура. — Надежда возражала с самого начала. И Сашкины родители тоже. Это было почти неизбежностью, как бы растянувшейся во времени.

Стерва по обстоятельствам, опять вспомнил Шура слова Гребениченко. Вошел Денис, и разговор оборвался сам собой.

А еще через три месяца Умберги всем семейством, прихватив маленького Романа и заодно мать Ларисы, которая присматривала за ребенком помимо няни, уехали в Сочи. Оттуда действительно значительно удобнее торговать оружием в Чечню. Ближе…

Саша Гребениченко остался совсем один.