Меж молотом и наковальней [СИ]

Глава семнадцатая. Конец спокойной жизни

Проснулась я в полной темноте, всей кожей чувствуя, что что-то не так. Лишь пролежав с открытыми глазами пару минут, уставившись бездумно на игру теней на потолке, я поняла что: под дверью опять кто-то был. Но на этот раз он не смылся живо, ободравшись о мое заклятие, а упорно пыхтел и постанывал, царапая чем-то мою многострадальную дверь. Упрямый, чтоб его!

Наверняка кто-то из клиентов: на обкурившихся дряни никакое заклятие не действует. Такому ножом грудь проткни, а он даже не заметит. Эти дураки своего тела не чувствуют, оттого и не реагируют на его истерики. Жаль. Будет шуршать под дверями всю ночь и ничего ему не сделается… сволочь! Спать не дает!

Завтра, наверняка, случится скандал. Игорь будет орать, что в коридоре опять блевотиной воняет, и что кто-то из девок не усмотрел клиента, поленившись проводить до выхода.

А еще завтра Натали будет прыскать «освежителем воздуха» (читай — синтетической, невыносимой вонью), недовольно морща маленький носик. Завтра будут снова покрывать лаком мою дверь, так как Натали любит «эстетику» и не терпит царапин. Но завтра это завтра, а до завтра неплохо было бы выспаться. Надеюсь, что обкурившемуся или опившемуся гостю скоро надоест.

Но «гость» уходить не собирался. Запыхтев, этот гад завозился, наверняка, устраиваясь поудобнее. Может, заснет, а я вместе с ним? Счас! Вновь застонал и принялся за дверь с удвоенным упорством, доставая бедные мои уши противным занудным скрипом.

Поняв, что поспать не дадут, я рывком поднялась с кровати и щелкнула выключателем. Комнату залил желтоватый свет, и я принялась быстро натягивать джинсы и тонкую кофту, всунула ноги в кроссовки, решившись проводить клиента до двери. А там пусть себе пыхтит сколько угодно, мне уже мешать не будет. Ну а ведьма черти знает в каком поколении спокойно одолеет любого пьяного мужлана.

Дверь открываться не захотела — с другой стороны ее кто-то придавил собственным телом. Но, видимо обрадовавшись, что его пускают, этот кто-то отполз в сторону, позволяя мне выйти.

Только лучше бы я не выходила… Потому что на полу у моих ног лежало нечто, что уже не было человеком: лохмотья изорванной одежды, видневшееся через прорехи грязное тело. И запах такой, что вовек не отмоешься. Зомби? Боже, они тоже… э-э-э-э-э-э-э… бывают? Впрочем, мне ли удивляться, а?

— Ты? — я неосознанно попятилась, узнав свою первую клиентку.

И когда только помереть успела… да еще так основательно подпортиться… впрочем, анализировать потом буду.

Я метнулась было к своей комнате, но уродливое существо оказалось проворным. Закрыв собой дверь, оно улыбнулось, открыв в оскале белоснежные зубы. А я все пятилась и пятилась, узнавая и не узнавая недавно живую женщину.

Ведь когда-то она было человеком. Была. Открытая рана на левом плече, торчащие из нее кости, висящая лоскутами кожа. Она явно было мертва. Но в то же время двигалась: не отпускала бессмысленном взглядом, смеялась и смеялась бесшумно, радовалось чему-то и аж дрожала от счастья.

Боюсь думать, что ее так обрадовало… наверняка моя скорая погибель.

— Умри, сука! — закричала тварь.

Опять? Да что же это за напасть такая…

Поскользнувшись на чем-то, я упала на спину, не в силах оторвать взгляда от безумного зомби.

— Умри… — шептала она, надвигаясь медленно и неотвратимо… Ну и что ей от меня надо?

— Умри! — заорала тварь и прыгнула на меня…

Что-то резко толкнуло меня к стенке, и, больно ударившись плечом, я осела. Больно-то как! Тварь пролетела мимо, резко развернувшись, застыла в коридоре и вновь двинулась на меня. Но не тут-то было! Невесть откуда появившийся блондин в черном закрыл меня собой, резким движением вытянул из-за пояса пистолет и всадил в приближающегося мертвеца полную обойму. Тварь остановилась, как бы в удивлении, потом растянула губы в страшной, неестественной улыбке и, хромая, вновь пошла на меня. Упрямая, гадина!

— Бежим, — спаситель схватил меня за руку, заставил встать на ноги и, бросившись по коридору, потянул за собой.

Лестница. Брызнувший в глаза свет. Спящий холл. Удивленный вахтер. Распахнувшаяся от мощного удара ладонью дверь. Ночной воздух в лицо, визг тормозов и чужая рука на талии, когда меня потянули назад, буквально вытаскивая из-под колес.

Когда открылась дверца резко затормозившей перед нами машины, я думала, что мы сядем внутрь и уедем. Не, ну а как? Драпать надо!

Даже кинулась к обитому кожей сидению, когда блондинистый Робин Гуд потащил меня чуть в сторону и не очень вежливо прошептал на ухо:

— Детка, будь умницей, дай дорогу начальству.

Что мне за дело до какого-то начальства! Меня убить хотят! И кто? Мертвец ходячий! Какого хрена мать вашу! А ну пусти…

Наверное, я выкрикнула это вслух… но на блондинчика не подействовало: он лишь сильнее впился пальцами мне в плечо и прошипел на ухо:

— Кончай истерить!

Я хотела огрызнуться, но дверь общежития, как бы издеваясь, мягко отворилась и оттуда покачиваясь, вышла моя горячо любимая, первая клиентка в этом проклятом салоне. Отыскала меня отуманенным, лишенным смыслом взглядом, и вновь затянула свое:

— Умри!

— Пошла к черту! — закричала я.

— Смелая больно? — усмехнулся Робин, пряча за пояс оружие. — Не бойся, счас с ней разберутся.

— Ты, придурок, осторожнее, она еще живая!

— Она уже далеко не живая, — низкий голос бесцеремонно вмешался в наш спор, и мне почему-то стало страшно. Гораздо более страшно, чем минуту назад в том проклятом общежитии.

— Только этого мне не хватало, — прошептал Робин, когда я покачнулась. — В обморок хоть не упади!

— Не упаду, — ошеломленно ответила я, поднимая руки к вискам. — Я тебе не кисейная барышня.

Я заворожено смотрела, как не спеша выходит из машины высокий стройный брюнет. Как его тонкие губы складываются в саркастическую улыбку и от улыбки той по позвоночнику бежит неприятный холодок. Что это еще один бессмертный — сомнений не было. Такая аура только у них бывает…

Я его не знала, а уже почему-то ненавидела. И боялась. Боялась даже больше, чем той твари у дверей общежития.

А брюнет медленно стянул кожаные перчатки, отдал моему спасителю трость, и, сняв солнечные очки (кому они, скажите на милость, нужны ночью?), улыбнулся:

— Какой чудесный экземпляр. Jak sądzisz?

— Przykro mi to mówić, ale egzemplarz ten jest zbyt głupi, — ответил кто-то из машины. — Obiecywałeć mi coś znacznie ciekawszego.

— Obiecywałem, więc dostaniesz. Mamy nasz trop.

И при этом почему-то вновь посмотрел на меня.

— Береги девочку, — бросил он моему спутнику.

Это я-то девочка?

Однако монстру тем временем надоело ждать, и он отправился заканчивать начатое, то есть убивать меня. Я инстинктивно оттолкнула своего спасителя, и хотела было броситься в темноту, как высокий из машины вдруг отвлекся от твари. Он оказался передо мной, притянул меня к себе, взял за подбородок и заглянул мне в глаза. Вертикальные, полыхающие багровым зрачки. Он и в правду не человек. Он далеко не человек…

— Хочешь жить, слушайся старших, — улыбнулся он. Развернул меня к себе спиной, прижал к своей груди, закрыл глаза ладонью. — Не вырывайся, не мешай, не смотри.

А потом начал быстро-быстро шептать слова заклинания. Где-то вдалеке взвыл монстр, запахло озоном, что-то тяжело упало на асфальт и вдруг все затихло.

— В офис ее! — приказал высокий, грубо толкая меня к спасителю.

Чужая рука вцепилась мне в плечо, явно советуя не делать глупостей. Я и не делала. Пока. Я во все глаза смотрела, как неподвижного, но все еще живого и гневно вращающего глазами мертвеца осторожно погрузили на носилки и отнесли в небольшой фургончик, после чего мой спаситель, будто очнувшись, толкнул меня к стоявшему неподалеку черному ауди.

— Никуда я с тобой не поеду, — прошипела я.

— А ты думаешь, у тебя есть выбор? — ответил он, доставая наручники. Одно кольцо тотчас сомкнулось на его правом запястье, а другое — на моем левом. Вот тебе и Робин Гуд, благородный спаситель. Но он был человеком, а с людьми я справлялась в два счета, не то, что с бессмертными.

— Еще скажи, что я арестована!

— Почти.

Он втолкнул меня на заднее сидение и сел рядом.

— Лучше не сопротивляйся, деточка, ехать нам долго, пару часов, — и добавил для водителя:

— Миша, отчаливаем.

— Я в туалет хочу, — немедленно остудила я его энтузиазм, сама не веря до конца, что подействует. В фильмах, правда, действует, но кто этим фильмам верит?

— Обойдешься.

— А чехлы на сидении ты стирать будешь?

Миша, или как его там, прыснул. Мне смешно, сказать по правде, не было. На улице темень и тишина такая, хоть ножом режь. Даже комары зудеть бояться. Но в этой машине рядом с этими двумя было гораздо опаснее чем там, снаружи. Уж я-то это чувствовала. Всей шкурой.

— Ничего, постирают.

— А нюхать тоже ты будешь? Всю дорогу? Не, ну если ты у нас не из нежных, то можем попробовать… правда, меня потом мутить будет… и к запаху мочи прибавится запах рвоты, но ты у нас ведь не против, правда?

Плечи Миши затряслись, а Робин перегнулся через меня и раздраженно толкнул дверцу машины. Пахло от него даже вкусно, а вот ругался он не совсем красиво. Ой, ну как же можно… при дамах-то?

— Выметайся!

Водитель тихо прошептал:

— Я бы не советовал.

— Заткнись! Тебя не спрашивали!

И правда, Мишенька, помолчи уж, мы как-нибудь сами. Обожаю глупое мужское упрямство. Именно из-за него меня, не слушая возражений более умного водителя, вытолкали из машины и зло потащили к стеклянным дверям общежития.

Запястье, в которое впились наручники, болело как сумасшедшее. Наверняка останется синяк, но черт с ним — одним больше, одним меньше, нам в последнее время не привыкать. Главное держаться на расстоянии от высокого с тростью, а с обычными мужиками мы и так справимся.

— Где твой туалет? — зло спросил он, потащив меня к входу в общежитие. У входа стоял вахтер и изумленно рассматривал царапину на своей правой руке.

— Этот конченный, — кинул важного вида человек, показывая на вахтера. — В машину его. И будьте осторожны, чтобы он и вас не поцарапал. Тогда и сами под нож пойдете.

Вахтер испуганно вздернулся, но кто-то из людей в черном заехал ему ребром ладони по шее, и поймал у самой земли, легко взвалив грузного мужчину на плечо. Заботливые, черти. Только… что значит конченный?

— Куда его? — поинтересовалась я, когда Робин потянул меня к лестнице.

— В лабораторию, — в его голосе послышалось неприкрытое сочувствие. — Скажи спасибо, что зомби тебя не поцарапал. Поехала бы с ним.

Я сглотнула. В лабораторию… это подопытной крысой, что ли?

— А вы уверены, что всех поймали? — осторожно поинтересовалась я.

— Проверим ДНК под ногтями зомби и узнаем.

Ну да, логично. У них все, у сволочей, логично. А что у вахтера дети, да жена — уже и не важно.

Робин, разозлившись еще больше, потянул меня в затемненный коридор на втором этаже. Надо же, народ тут спал. Везучий. И какой черт меня из собственной комнаты вытянул? И кто этот паршивец спаситель? Блондинчик он, конечно, симпатичный, но…

В конце коридора возле дверей с нарисованной девочкой в юбочке я дернулась:

— Ты же со мной не пойдешь? — с подозрением спросила я.

— А что если и пойду? — невозмутимо ответил парень и потянул на себя ручку двери.

Лучше бы он этого не делал. Из-за двери раздалось раздраженное шипение, и голос Натали тихо поинтересовался:

— Ты дамский туалет от мужского отличаешь? Совсем глаза потерял, хам несчастный?

На визг Натали, на мое счастье, не решилась. И правильно. Игорь покой клиентов ценил более всего. Но и пропускать красавчика в женский тайный мир она не намеревалась, встав между ним и туалетом непреодолимой преградой.

— Визуалист? — сладко спросила она. — Ты скажи, я тебе еще девочек позову… только и заплатить не забудь, здесь бесплатно таких вещей не показывают.

Мой спаситель, видимо вспомнив, где находится, вдруг густо покраснел, расстегнул наручники и прохрипел:

— Иди.

Святая наивность, что американские фильмы не смотрит. Или просто слишком доверяет таким вредным ведьмам, как я. Но уж прости, дружок, я понимаю, что тебя ждет не очень приятный выговор от начальства, но своя рубашка ближе.

Мысленно поблагодарив Натали за поддержку, я почти вбежала в туалет, бесшумно открыла запыленное окно и спрыгнула на газон.

Завтра Натали, конечно, взбесится, как-никак, а ее любимые бархатцы, но тут уж я ничем помочь не могу. Меня волнует только одно — быстрее добраться до машины и смыться из этого проклятого города. А то больно тут жаренным запахло.

— И куда это ты собралась?

Я медленно обернулась и узнала высокого из машины. И опять почему-то мне стало жутко. Дрожа, как осиный лист, я попятилась, наткнулась голенью на огораживающую газон проволоку, и упала бы, если бы его пальцы не сомкнулись на моем запястье.

— Второй раз не уйдешь, — шагнул он ко мне. — Но, вижу, ты вновь пытаешься. Потому придется везти тебя лично.

В какой момент его рука поймала меня за подбородок, заставив вновь посмотреть себе в глаза? Когда он успел вывернуть мою душу на изнанку? Откуда эта тяжесть на плечах, которая давит, давит…

— Упрямая девочка, — усмехнулся он, подхватывая меня на руки. — Теперь вижу, за что она тебя любит. Но это скоро пройдет, все пройдет. И твоя никчемная жизнь — тоже.