Месть. Никогда не прощу

Глава 1

Глава 1

Альбина

- Везет тебе, ты хоть замужем, - помешивая серебряной ложечкой капучино в прозрачном двойном стекле, печально говорит Ира.

- А ты нет? – удивленно спрашиваю, кивая на ее обручальное кольцо.

- Да здесь все сложно, - подняв руку, она отмахивается ею от темы разговора, но мне уже хочется узнать, что там сложного, раз кольцо на пальце есть.

Мы познакомились с Ирой около полугода назад в фитнес-центре. Она только пришла и получилось у нас оказался один личный тренер, вот и разговорились на этой почве, подружились, хоть она и на восемь лет младше меня. Раньше мне казалось это большой разницей, думала, дружбы быть не может, когда такой промежуток, а нет, может, потому что с возрастом эти условности и категоричность уходит, открывая место новому.

- Ты никогда о нем не говорила. Поделишься может чем-то смогу помочь? - спрашиваю, замечая, как мое отражение в стеклянном фартуке над мойкой искажается от движения.

Мы сидим с Ирой у нее дома, в просторной современной светлой кухне в стиле современного минимализма. Белые глянцевые фасады гарнитура отражают мягкий свет встроенных LED-панелей, а матовые серо-бежевые стены создают ощущение тепла, несмотря на холодноватую эстетику.

Огромный остров с барной стойкой из белого мрамора занимает центр помещения, и мы как раз расположились за ним. Его полированная поверхность переливается под светом подвесных ламп в виде хромированных сфер.

Я сижу на высоком барном стуле с кожаным сиденьем цвета слоновой кости, пальцы медленно обводят край фарфоровой чашки от итальянского сервиза тонкой работы, с позолоченной каймой.

Через панорамное окно во всю стену льется рассеянный свет хмурого майского дня, подсвечивая идеально ровные линии мебели и подчеркивая безупречную чистоту пространства.

- Да там… Ой, ладно, не хочу о грустном. Главное он сегодня приедет, - ее голос слегка дрожит, пытаясь прийти в норму. - Антошке три года сегодня, представляешь? Мы с ним уже четыре года вместе, а он до сих пор как в первый раз, цветы, подарки, весь на нервах.

Я перевожу взгляд на открытую гостиную, которая ступенькой выше переходит в зону отдыха. Там, на низком дизайнерском диване цвета топленого молока, разбросаны пара мягких подушек и детский плед, единственные признаки жизни в этом выставочном пространстве.

Даже игрушки Антона аккуратно сложены в встроенные ниши с подсветкой. Да, почти пятнадцать лет назад игрушки моего сына были по всей съемной двушке, а вечером ютились в большом картонном коробе из-под телевизора, потому что на такие ящики и комоды денег не было.

- Повезло, - говорю, и понимаю, мой голос звучит слишком гулко от досады.

- А у тебя что-то не так? Твой не придет домой? - отставив чашку на кварцевую столешницу с легким звоном, удивленно спрашивает Ирка.

Мне, так же, как и ей не хочется затрагивать тему мужа, поэтому стараюсь растянуть время, скольжу взглядом по открытой винтовой лестнице на второй уровень, где должны быть спальни.

Хромированные перила блестят под светом встроенных спотов, холодные и безжизненные, как и все в этом идеальном доме. Понимаю, что все здесь продумано до мелочей, даже выключатели скрыты в панелях, даже ручки на мебели утоплены, будто стыдятся своего существования.

И все же почему-то Ира располагает к разговору, и когда она отходит за второй порцией капучино и поворачивается ко мне спиной, я начинаю говорить.

- Сегодня пятнадцать лет свадьбы, - она замирает. Ее пальцы с матовым покрытием задерживаются на сенсорной панели кофемашины. На секунду кажется, будто даже техника вокруг нас затаила дыхание, умный дом перестал гудеть, климат-контроль замолчал, будто ожидая, что будет дальше.

- О, поздравляю! – она поворачивается ко мне, нажав на кнопку, и аппарат оживает, разрушив гробовую тишину.

Ее взгляд скользит по моему лицу, и я вижу, как она вычисляет мое настроение, словно она настоящий психолог. Я пью кофе, чувствуя, как горячий напиток обжигает губы.

- Да не с чем. Третий год подряд отмечаю одна, - Ира морщит нос, доставая свой напиток и возвращается обратно. Ее пальцы сжимают ложку чуть сильнее, и этот стук о стекло звучит как приговор, хотя сравнение глупое.

- Серьезно? Командировки? Неужели нельзя отменить? - я вздыхаю, откидываюсь на спинку стула и смотрю в потолок, где висит люстра с легким слоем пыли на плафонах. Вот она, ирония, даже в этом стерильном пространстве нашлось место для чего-то неидеального, и дышать становится чуточку легче.

А то стало как-то неуютно в этом месте.

- Нет, никак. У него то командировка, то партнер, то переговоры. Как всегда, вечером позвонит, скажет, что все затягивается и вернется за полночь, а может и вообще заночует в офисе, чтобы не тратит пару часов на дорогу, которые мог бы поспать.

- Ужас какой, - сокрушаясь, ни то искренне, не то постановочно, сочувствует мне, но я не нуждаюсь в этом.

- Я уже привыкать начинаю к его звонкам в одиннадцать вечера, к вопросу «как дела», как говорит «извини», как обещает, что в следующий раз точно будет дома, - развожу руками, и мои ногти на секунду впиваются в ладони. Боль резкая, ясная, и она единственное, что не дает мне рассыпаться прямо сейчас ни то от боли, ни то от ярости.

Понимаю, у него бизнес, но я же как-то нахожу время на семью. И я не многого прошу, пару дней в году, на дни рождения и праздники. Отпуск уже как получится, и то, на телефоне с ноутбуком вполне реально.

Ира смотрит на меня не с жалостью, а с пониманием, за это я ее и люблю. Она не станет утешать пустыми словами, не бросится обнимать, делая вид, что моя боль, это просто временный дискомфорт. Она выслушает и все, а это очень ценно. Ненавижу непрошенных советов, и сама не даю, пока не попросят.

Ее максимум, предложить варианты почему все так.

- Может, он готовит сюрприз? - осторожно предполагает она, и я вижу, как ее глаза бегло скользят по моим рукам, заметив, как я сжимаю и разжимаю кулаки.

Я фыркаю и берусь за чашку снова, только чтобы занять руки. Фарфор холодный, как и все вокруг.

- Последний сюрприз от него, это когда на восьмую годовщину отключил телефон, мы взяли сына и поехали в лес на шашлыки с нашими свидетелями. Все. Тогда я удивилась, как он так все оставить ради меня решил. А дальше все, каждый год пошли букеты через секретаршу, потому что после той годовщины бизнес пошел резко вверх.

Ира сначала смеется, но увидев мое удивление, тут же прикрывает рот ладонью. Ее глаза расширяются от ужаса, когда она понимает, что это не шутка, что за этими словами и в самом деле сокрыты годы пустых обещаний, ночей у телефона, ожидания, которое в этом году закончилось.

- Ой, прости, это, конечно, не смешно.

- Да ладно, - машу я рукой, но голос звучит чуть тише, чем хотелось бы. - Привыкла уже.

Ира вдруг оживляется, ее пальцы барабанят по столу, нарушая тягостную тишину. Она бросает взгляд на умные часы, дорогие, подаренные тем самым мужчиной, о котором мы только что говорили, но имя которого я не знаю.

- Кстати, скоро должен прийти подарок! – пытаясь увести нас с тяжелой дорожки, чуть ли не хлопая в ладоши, начинает.

- От твоего мужчины? – уточняю, сама не знаю зачем, и стараюсь вложить в голос побольше интереса, но внутри все сжимается в тревожном предчувствии.

- Ага. Говорил, что что-то особенное заказал, - и снова эти мечтательные нотки. Когда-то я тоже была такой.

Делаю глоток остывшего кофе, он все еще горьковато-крепкий, как и мои мысли.

- Ну хоть у кого-то сегодня праздник, - пытаюсь порадоваться за нее, но что-то как-то не идет радость, однако Ира хихикает, не замечает моего испортившегося настроения, и тут же в прихожей раздается резкий звонок.

- О! Это, наверное, он! - она вскакивает так быстро, что стул скрипит по полу, будто протестуя против такой резкой смены положения.

А мне хорошо. Звонок домофона раздается как раз вовремя, спасая нас от неловкости положения, во всяком случае для меня. Ира скользит босыми ногами по теплому паркету с подогревом, ее белоснежные широкие брюки колышутся при ходьбе.

Я остаюсь сидеть, разглядывая абстрактную картину над диваном. Несколько геометрических фигур в серо-голубых тонах, которые, кажется, стоят как моя годовая зарплата в прежние времена.

Через минуту Ира возвращается с большой плоской коробкой, почти в полный ее рост, упакованной в грубую крафтовую бумагу. Странный контраст с этой вылизанной эстетикой.

- Поможешь открывать? – спрашивает, и я встаю, чувствуя, как под коленями дрожат мышцы.

И пока я иду, Ира уже сняла верхний слой упаковки, и теперь перед нами большая плоская коробка, перевязанная шелковой лентой.

- Держи, - говорит она, протягивая мне один край.

Я беру, и мои пальцы слегка дрожат ни то от холода, ни то от волнения. Сама не знаю от чего.

Мы снимаем крышку, и Ира осторожно вытаскивает картину. Сначала я вижу только оборотную сторону, матовую, темную.

- Ну же, - шепчет Ира, переворачивая ее.

Мы снимаем упаковку, и я замечаю, как ее пальцы дрожат. Картина тяжелая, в массивной раме из черненого металла. Когда она переворачивает ее, сначала я вижу только качественную печать на холсте. Потом - лица.

Ира.

Ее сын.

И мой муж.

Они стоят в обнимку на фоне какой-то виллы с панорамными окнами.

Совершенная семья.

Воздух выбивает из груди, словно меня ударили в живот.

Я не могу отвести глаз от картины. От его руки, лежащей на ее плече. От ее улыбки.

И в голове всего один вопрос: какого черта?!

Ира поворачивает картину к свету, забирая ее из моих рук и опирает на колонну, чтобы самой отойти и полюбоваться подарком. Я же стою как вкопанная, не в силах осознать, что происходит, но с желанием устроить мужу знатную головомойку, да и с ней разобраться.

Подруга, хотя теперь к ней это слово недопустимо, любуется подарком.

- Ну как тебе? - Ира смотрит на меня в ожидании одобрения.

Я делаю едва заметный глубокий вдох, иду к стойке и сажусь на стул, стараясь взять себя в руки. Выдрать волосы всегда успею, закатить скандал тоже. А вот выведать все, подготовиться, принять холодное решение, в котором я останусь в дамках, может быть поздно.

Взяв чашку, делаю глоток кофе, но он кажется безвкусным.

- Очень... Профессионально выполнено, - выдавливаю, чувствуя, как сжимается желудок, но при этом улыбаюсь. – Тот, кто делал, явно талантлив.

- Да, мне тоже нравится. Я думала он после той фотосессии пошутил, что нам такое нужно, - она сияет, поправляя картину на диване. - Это работа того самого Сергея Лобанова, понимаешь? Он редко берет заказы сейчас, ушел в свободное творчество, но сняться у него мечта многих.

Киваю, замечая, как дрожат мои пальцы, и стараюсь отвлечься, не сосредотачиваясь ни на чем, кроме ее слов.

- Знаешь, твой мужчина очень симпатичный, - говорю, глядя на знакомые черты лица, которые целовала тысячи раз, на руки, что держали меня крепко, даже когда падала. – Только он старше тебя, и на много. Да?

Ира смеется, запрокидывая голову. Ее шея белая, гладкая, без морщин и колец, в отличии от моей.

- Да, он старше меня на десять лет, но, боже, какой же он потрясающий! - она прикрывает рот рукой, словно девочка, рассказывающая о первой любви, и оторвавшись от картины, на цыпочках бежит ко мне. - Никаких скандалов, никакого контроля. Однажды я разбила его новенький телефон в пылу ссоры, и знаешь, что он сделал? – машу головой, намекая, что хочу услышать от нее. - Купил новый и сказал: "Бывает".

- Да, очень... Терпеливый, - цежу я сквозь зубы, а сама вспоминаю, как однажды утопила его телефон случайно в ведре, и он полоснул меня таким взглядом, что думала разведемся.

Но тогда если не развелись, то теперь уж точно это случится, но так, как я захочу.

- Ага! - она берет печенье с блюдца, откусывает кусочек. Крошки падают на ее белоснежные брюки, но она не замечает.

- Раз уж у нас зашла так речь о нем, может все же расскажешь, как познакомились, что у вас там сложно? – беру вместе с ней печенье, желая узнать все, из первых уст, чтобы решить, как быть дальше.

- О, это было так быстро. Мы познакомились в "Кристалле" четыре года назад, - знаю это место, самый модный ночной клуб города. - Я тогда с девчонками отмечала день рождения. Он сидел один у бара, такой загадочный, в этом своем черном костюме...

Я слушаю, как она рассказывает историю, которую я однажды надеюсь забыть, когда разберусь с этим кошмаром.

- И через два часа мы уже были в его пентхаусе, - заканчивает она, подмигивая.

- А в чем сложность, ели все так круто и легко? Женат? - спрашиваю я, удивляясь собственному спокойствию. Ира отмахивается, как от надоедливой мухи.

- Ну, есть какая-то, конечно, - какая-то? Конечно? Я поражаюсь ее наплевательскому тону, - но сейчас мне нужно держаться и не наломать дров, ведь месть – это блюдо, которое подают холодным. - Но детей с ней не заводил, только бизнес. Он же не идиот.

Что? Не заводил? То есть наш сын… Хотя, для нее он мог что угодно придумать. Но от этого не легче. Вот же скотина.

- Понятно, - отвечаю, и она продолжает, размахивая руками, рассказывая про их поездки на Бали, про бриллиантовые серьги, которые он подарил ей на прошлый Новый год, про то, как он обожает Антона, записал его в лучший частный детский сад.

Я сижу и слушаю, но в голове только одна мысль, которая звучит, как набат: Какой же ты козел, Марк.

Пока она говорит, вспоминаю, как он приходил домой под утро, пахнущий чужими духами, и говорил, что застрял в пробке. Как я верила его обещаниям, его клятвам, его "люблю только тебя".

Как я могла быть такой слепой?

Нет, так нельзя. Такое прощать нельзя.

Ира замолкает на полуслове, ее брови резко сдвигаются. Она наклоняется ко мне, пальцы сжимают край столешницы так, что ногти белеют от напряжения.

- Альбина, ты вообще меня слушаешь? Или я здесь в пустоту разговариваю?

Я медленно поднимаю взгляд от картины.

- Конечно слушаю, - мой голос звучит ровно, слишком ровно. - Просто интересно... Тебя совсем не смущает, что он женат? У вас же не просто мимолетный роман, у вас ребенок. Как же фамилия, как же воспитание, семья?

Ира откидывается на спинку стула, ее губы складываются в снисходительную улыбку. Она играет цепочкой на шее, золотая подвеска блестит в свете лампы.

- Ой, ну что за вопросы! Поздно было смущаться, когда я на шестом месяце беременности узнала о жене, - она делает паузу, ее взгляд становится тверже. - Но там же никакой настоящей семьи нет. Его жена вообще помешана на своем бизнесе, ему даже ужин нормальный некому приготовить, а нам с Тошей итак хорошо. Сын пока ничего так не понимает, а когда скучать начинает, папочка наш тут же срывается к нам в командировку.

Чувствую, как в висках начинает пульсировать. В горле пересыхает, но я делаю еще один глоток холодного кофе.

- Четыре года отношений, а он до сих пор не развелся? Странно как-то. Если все так плохо в его браке, почему быстрее не уйти?

Ира резко оставляет цепочку и подается вперед, словно это не она рвет меня на части, а я ударила по живому. Ее голос становится выше, в нем появляются металлические нотки.

- Ты вообще представляешь, как это работает у таких людей? Это же не взять и развестись за неделю! - она размахивает руками, браслеты звенят на ее запястьях. - Там юристы, раздел активов, переговоры... Он же не может просто так все бросить!

Я наблюдаю, как капли пота выступают у нее на висках, как ее пальцы нервно теребят край шелкового шарфа. Она защищает его. Защищает нашу с ним ложь.

- А если он так и не разведется? - спрашиваю, намеренно делая паузу. - Ты готова вечно быть "другой женщиной"?

Ира резко встает, ее стул скрипит по полу. Она делает несколько шагов к окну, потом резко оборачивается.

- Ты сегодня какая-то... Странная. Что за допрос? - ее голос дрожит от раздражения. - Я же все объяснила! Он обязательно разведется, просто нужно время!

Я медленно киваю, отодвигая от себя чашку, и так и хочется вдогонку сказать: «Я не странная, я в дичайшем шоке и думаю, как бы вас обоих не прибить, ведь в тюрьму не хочется, жизнь еще впереди».

- А ты знакома с его женой? - спрашиваю, следя за ее реакцией и игнорируя ее вопрос.

Ира замирает. Ее глаза становятся осторожными, зрачки сужаются. Она отводит взгляд в сторону, к окну, где за стеклом мерцают городские огни.

- Нет, - отвечает она резко. - И не хочу. Не хочу, чтобы у меня был соблазн пойти к ней и все рассказать, чтобы не создавать ему лишних проблем, чтобы он успел все имущество и деньги оставить себе, а она как пришла с голой задницей, так и ушла.

Я поднимаю брови, делая вид, что мне интересно, а сама понимаю, что с голой задницей уйдут они, а не я.

- Умно, - хвалю ее, а у самой ком в горле. - А ты не боишься, что он и тебе так же говорит? Что где-то есть еще одна "Ира", которая тоже верит, что он скоро разведется?

Ира бледнеет. Ее рука непроизвольно тянется к горлу.

- Ты сегодня просто невыносима! - выдыхает она. - Почему ты решила испортить мне настроение? Ты же должна быть на моей стороне!

В комнате повисает тяжелое молчание, прерываемое только тиканьем дорогих часов на ее запястье.

Я смотрю на картину, где мой муж счастливо улыбается в окружении своей новой семьи, и понимаю, что игра только начинается.

Я всем отомщу, но сейчас…

Сейчас я тебе подыграю.

Дорогие мои, рада приветствовать вас в моей новинке. Искренне верю, что приятно вас удивила и мы с вами проживем шикарную историю, в которой героиня не просто справится с предательством, но и сможет выйти в дамки, обыграв подлеца!)

Добавляйте книгу в библиотеку, пиши комментарии, делитесь эмоциями и ставьте звездочки, нам с Музой будет приятно)))