Месть. Никогда не прощу

Глава 29

Глава 29

Альбина

Марк практически ударил меня, как резко появляется Рома. Он не кричит, не вопит, просто бросается вперед и перехватывает запястье Марка в последний момент.

- Пап, что ты творишь?! - голос сына дрожит, но не от страха, а от чего-то более глубокого, от боли, от разочарования, от предательства, которое он только что увидел своими глазами.

Его пальцы впиваются в рукав отцовской рубашки.

Марк застывает, его дыхание хриплое, прерывистое, словно он пробежал марафон. Он медленно поворачивает голову к Роме, и в его взгляде нет ни капли отцовской нежности, только холодное, животное раздражение. В его зрачках отражается свет кухонной люстры, делая глаза стеклянными, неживыми.

- Ты куда лезешь? Исчезни отсюда быстро. Тут взрослые разговоры, тебе, сопляку, здесь не место.

Каждое слово Марка, как удар кнута по спине сына. Я вижу, как Рома поджимает губы, как его пальцы слегка дрожат, но он не отпускает руку отца. Его плечи напряжены, спина выпрямлена. Впервые за долгие годы он не съеживается перед отцовским гневом, а стоит на своем.

- Не смей его трогать, - Марк на секунду отвлекается от сына на меня, похоже не ожидал, что я сейчас вмешаюсь, ведь между нами висит напряжение, а не между нами.

Чувствую, как по спине бегут мурашки, но держусь прямо, не позволяя ни единой дрожи выдать мое волнение.

Марк резко дергает руку, высвобождаясь из хватки Ромы, и отступает на шаг. На его лице та самая презрительная ухмылка, которой он всегда встречал противника, над которым был уверен, что одержит верх.

- Он не сын. Он ошибка природы. Как хорошо, что у меня есть второй сын, которого я воспитаю как надо, - торжественно заявляет муж, и я понимаю, что это уже непростительная ошибка, за которую я даже не знаю какое наказание будет достойным.

Рома отшатывается, будто его ударили. Он растерян, он ждет, что кто-то сейчас рассмеется и скажет, что это шутка. Но это не шутка, увы. Рука сына непроизвольно тянется к горлу, пальцы теребят воротник футболки, оттягивая его в попытке задышать, но выходит скверно.

Во мне что-то закипает не просто злость, а что-то черное, густое. Это чувство поднимается, сжигая все внутри, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать.

Все, хватит, пора. Я хотела сделать это один на один, но не могу. Мне нужно чтобы это увидел и Рома, возможно ему станет немного легче.

Я достаю конверт с экспертизой и протягиваю его Марку.

- Что это? - муж бросает взгляд на бумагу в моей руке, его голос пропитан сарказмом. Он проводит языком по пересохшим губам, и я вижу, как дрожит его нижняя губа, выдавая нервное напряжение, которое он так старается скрыть. - Очередная ересь от юриста, в которой я должен тебе еще и почку отдать?

Я молча открываю конверт, вынимаю заключение. Бумага слегка шуршит в моих руках, и этот звук кажется невероятно громким в гробовой тишине кухни. Даже холодильник перестал гудеть, будто затаив дыхание вместе с нами.

- Это экспертиза ДНК, - говорю четко, медленно, чтобы каждое слово врезалось ему в память до конца его дней. Мои пальцы не дрожат, когда я держу документ перед его лицом, хотя внутри все сжалось в тугой узел. - У тебя один сын. И это Рома, которого ты только что потерял.

Марк замирает, не верит в услышанное, у увиденное. Он тянется к бумаге, но я не отдаю ее, просто держу перед собой, чтобы он видел печати, подписи, официальные строки с заключением. Его рука повисает в воздухе, пальцы непроизвольно сжимаются, будто хватаясь за невидимую соломинку.

- Ты врешь, - он больше не кричит. В его глазах мелькает страх, смешанный с яростью. Он облизывает губы снова, и я вижу, как его язык дрожит.

- Можешь провести свою экспертизу, - складываю лист обратно, медленно, нарочито спокойно. - Но через час я не хочу видеть тебя в своем доме.

Марк смотрит на Рому. Не на меня, на него. И в его взгляде нет ни раскаяния, ни боли. Только холодное, пустое отрешение от всего. Его глаза скользят по лицу сына, как по неодушевленному предмету, и мне хочется ударить его, и я выбираю не физическую расправу, а ту, которая будет преследовать его в кошмарах, когда до него наконец дойдет суть.

- Ты сам выбрал другую семью, Марк, - бросаю я ему вдогонку, когда он разворачивается к выходу. – В нашей тебе больше нет места.

Он не отвечает. Просто уходит. Его шаги гулко отдаются по паркету, но он не оборачивается, не делает паузу у вешалки, просто берет ключи и выходит.

Дверь за ним закрывается очень тихо, но лучше бы он хлопнул, правда.

- Мам, - зовет меня Рома. Я вижу, как ему плохо, как он сдерживает слезы. – Так дело не во мне, дело в другом сыне от новой женщины? – и столько отчаяния в его голосе, что сердце сжимается. Его пальцы теребят край футболки. Выдавая насколько ему плохо.

- Нет, Ром, не в тебе дело, никогда в тебе не было, - подхожу к нему, обнимаю, чувствуя, как его худенькое тело дрожит у меня в руках. - Но главное, что мы есть друг у друга. Все будет хорошо. Сложно, больно, но так лучше.

За окном завывает ветер, и мне кажется, это эхо нашего сломанного прошлого уносится прочь вместе с последними следами присутствия Марка в этом доме.