Милашка

Глава 7 ГРЕЙС

Ерунда, чепуха, вздор! Почему я мучаюсь из-за какого-то психа, который достал меня своими домогательствами? Ведь давно известно, что на свете немало людей, которые органически не способны понять чувства другого человека. Им кажется, что все должны чувствовать то же, что они сами. Ну казалось бы, что ему еще надо? Он прекрасно провел ночь со мной, получил удовольствие и вдруг стал требовать чего-то большего. Зачем? Почему? Быть может, потому, что ощутил некую романтическую привязанность ко мне, хотя никаких более или менее существенных поводов для этого не было? Мы знали друг друга с давних пор, и никогда Питер не обращал на меня серьезного внимания. А тут вдруг переспал со мной и решил, что этого достаточно, чтобы претендовать на нечто большее. Как странно… Я, конечно, понимала, к чему это идет, но ничего не могла поделать. Видит Бог, я сделала все возможное, чтобы расстаться с ним раз и навсегда, но он оказался слишком настырным. Это напомнило мне редкие звонки моего отца. Папочка тоже начинает приставать ко мне с идиотскими расспросами и все пытается доказать, что имеет право меня воспитывать. Терпеть не могу его нравоучительные беседы и обычно испытываю непреодолимое желание бросить трубку, но не делаю этого из чувства деликатности и уважения к родителю. Нечто подобное произошло и по отношению к Питу. Он был прекрасным партнером, пока дело касалось служебных обязанностей, но едва он почувствовал мою слабость, сразу же начались претензии на большее. Я вполне откровенно сказала, что не хочу с ним встречаться, а он стал настаивать и был настолько самоуверен, что не оставил мне другого выхода.

Конечно, его можно понять. Он получил незабываемый кайф в ту памятную ночь и решил, что это можно продолжить. А я не получила ничего, кроме уймы неприятных ощущений. Если бы он был человеком чутким и деликатным, непременно сообразил бы, что на этом пора заканчивать. А он этого не сделал, к сожалению. Причем к сожалению для меня, так как ему уже сожалеть поздно. Мне просто-напросто надоело смотреть в затуманенные глаза, ловить на себе плотоядные взгляды и быть средством удовлетворения низменных животных инстинктов. Разве я могла сказать ему об этом? Разумеется, нет. У меня достаточно чувства такта, чтобы не ранить человека столь откровенными признаниями. Уж лучше решить этот вопрос раз и навсегда, чтобы не видеть потом опечаленные глаза отвергнутого любовника.

Конечно, я понимала, что поступила плохо, очень плохо. Не было никаких оснований убивать человека только за то, что он оказался недостаточно деликатным и не воспринял исходившие от меня сигналы тревоги. Да и вообще я не имела никакого морального права убивать людей. Но как приятно было избавиться от него! Для этого достаточно было просто подтолкнуть его немножко, и проблема была решена. Все. Ни звонков, ни домогательств, ни посягательств на мою личную жизнь. Так просто, что даже не верится. Причем они сами во всем виноваты! Надо уметь обращаться с людьми и уважать их чувство собственного достоинства, только и всего. Неужели это так трудно? Неужели этому их не учили в семье или по крайней мере в школе? Тем более что я давно уже поняла одну нехитрую вещь — люди только тем и занимаются, что лгут друг другу. А если это вообще самая распространенная форма общения? Может быть, мне следовало наврать, что у меня есть друг, который ждет моего звонка? Как бы Пит повел себя в этом случае? Не знаю, но мне кажется, я нанесла бы ему страшную душевную рану, а мне так не хотелось обижать хорошего человека. Да, несомненно, это причинило бы ему боль, а мне невыносима была даже мысль, что я могу хоть чем-то обидеть его. Причинить ему боль было просто выше моих сил.

Ну что ж, в конце концов смерть наступила мгновенно и он ничего не успел почувствовать. Во всяком случае, я на это надеюсь.